ся упорно, отбиваясь  от имперских  машин огнем автоматической
пушки  "Циклон-2000", пока  ракета "Стархок"  с микроядерной боеголовкой  не
попала  в  его корпус: взрыв превратил машину в темное облако.  Единственную
потерю  имперские  страйдеры понесли от огня  "Арес-12"  Кляйнста,  которому
удалось  одной  длинной  очередью  разрывными  сломать правую  ногу "Танто",
отчего тот завалился набок. И тут же залп протонной пушки "Вакизаши" пронзил
машину  Кляйнста.  Энергоустановка  "Y-51D" мгновенно сгорела,  бело-голубые
разряды   разорвали  тело  "Торопыги".  Гуннар  Кляйнст  умер,  когда  после
короткого   замыкания  в   сети  ИИ   1200  вольт   напряжения   разрядились
непосредственно  на  его  цефлинк,  отчего  голова  юноши  в  одно мгновение
превратилась в обугленную головешку.
     После  этого  танисская  милиция   продержалась  не  более  10  секунд.
Неуправляемые ракеты и шахтные лазеры били прямой наводкой и вывели из строя
четыре страйдера, убив при этом одного пилота. Но как только лазеры "Катана"
и пулеметы смяли первую шеренгу, остальные рассыпались и разбежались.  Белые
разряды плазменных пушек, мелькание лазерного луча, перескакивающего  с цели
на цель, бьющие в небо фонтаны крови и опаленные тела - такая жуткая картина
предстала перед глазами Рене Дюшана,  когда  он  влез  на платформу, пытаясь
собрать охваченных паникой горожан. Через секунду выстрел из 88-мегаваттного
лазера разрезал его  пополам, а  его заместитель, перезаряжавшая гранатомет,
была раздавлена тяжелой ногой "Вакизаши".
     Лишившись  обоих  командиров,   милицейские   части   потеряли   всякую
координацию. Некоторые  бросились  бежать  к Синайским  Высотам,  откуда  по
имперской пехоте вели огонь снайперы. Другие устремились к открытым грузовым
шлюзам главного купола, где  возникло самое настоящее столпотворение, чем не
преминули  воспользоваться  страйдеры, полоснувшие  по массе людей лазерами.
Один из "Катана"  остановился  в метрах  двадцати от купола и  выпустил  две
телеуправляемые ракеты "Стархок". Оба взрыва раздались одновременно, подобно
ударам  грома,  и стена треснула.  Воздух  города со  свистом  устремился  в
разреженную атмосферу Эриду,  поднимая клубы песка и пыли. Давление в Танисе
стало падать, хотя,  конечно, должны  были пройти часы, прежде чем внешнее и
внутреннее давления сравняются, и ураган прекратится. Пехота, поддерживаемая
"Тато" и  "Тачи",  разделилась на небольшие  ударные  группы и одним броском
преодолела открытое  пространство,  выйдя к  намеченным целям, заложенным  в
оперативно-тактическую  память.  Одна команда захватила  узел  монорельсовой
дороги,  где  несколько сотен  человек  пытались  погрузиться в три  вагона,
готового к отправке  состава.  Ракеты разворотили стены станции, а  флеймеры
залили огнем обезумевшую, вопящую толпу.
     Другие  группы взяли  под охрану шахты  и купола  сортировочного цеха и
перерабатывающего комбината, хотя там, в связи с демонстрацией, почти никого
не оказалось, кроме нескольких невооруженных рабочих. Их окружили, согнали в
кучу и отвели в шлюзовую камеру "для надежности". Затем внешнюю дверь камеры
открыли,  и необходимость в  охране вскоре отпала. Оставив небольшую стражу,
пехота двинулась дальше, проверяя по пути возможные укрытия.
     Однако настоящая бойня произошла в самом Танисе.

     Сержант  Исаму  Кимая  не  испытывал гордости  от того, что приходилось
делать, но был решительно  настроен  исполнить приказ с  истинно самурайской
преданностью долгу, ведь сделать  меньше - значит покрыть позором и себя,  и
дайхьо, представителя Императора. И все же он чувствовал облегчение от того,
что ему и  его  сенсоно  кьедаи  - братьям по оружию, -  было  приказано  не
использовать в  этот  раз какие-либо  опознавательные  знаки, будь то черное
нанопокрытие полка "Обаке" или черно-белое знамя-сашимоно.
     Направив  свой "Тачи"  КУ-1180 в брешь главного купола, он собрал  свой
взвод, развернул  его  в  боевом  порядке  и  двинулся в  сторону  городской
площади. Спинная башня со сдвоенными 88-мегаваттными лазерами "Тошиба"  то и
дело  приходила  в  движение,  отслеживая  отдельные  цели и поджигая  жилые
строения. Там  же,  где  перед  уорстрайдером  образовывалась  густая  толпа
обезумевших от страха людей, сержант пользовался другим оружием, "семпу".
     Буквально это  слово переводится как "смерч", хотя перевод вряд ли дает
реальное представление  о действии этого кошмарного изобретения человеческой
мысли.  При  разрыве  крупнокалиберных снарядов, выпущенных  главным оружием
"Тачи", пушкой  "Марк-3", образовывалось вихрящееся облако стальных шариков,
разлетающихся  в  направлении  цели подобно  пулеметной  очереди.  Однако  в
отличие от пуль шарики скреплены друг с  другом несколькими метрами  тонкой,
не больше одной  молекулы в  поперечине, проволоки, которая  без труда режет
легкую  броню,  одежду, плоть,  кости, превращая человека  в  отвратительное
кровавое месиво.
     В  некоторых  местах  мертвые -  или аккуратно  порезанные части тел  -
лежали кучками  по  пять-шесть  человек,  особенно  у  входа  в дома,  возле
шлюзовых камер и  переходов, так  что  пехотинцам приходилось  двигаться  по
тротуарам  по щиколотку в крови.  Неплохо зарекомендовали себя  и  флеймеры,
предназначенные для  борьбы с ксенофобами  "гамма", они столь же  эффективно
сжигали людей. Задолго до того, как атмосфера стала непригодной для дыхания,
воздух  уже был пропитан  запахами  горелого  мяса,  металлокерамики  и  еще
чего-то отвратительного, над землей висели облака грязновато-серого дыма.
     Внимание  Кимая  привлекла  парочка  -  мужчина  и молодая  женщина,  -
перебегавшая улицу.  Луч лазера  разрезал обоих, но когда "Тачи" перешагивал
их трупы,  он заметил, что мужчина еще жив, хотя шансов у  него уже не было.
Дальше  перед сержантом  высилась  целая гора трупов,  человек  12-15, и ему
пришлось пройти через нее. Сдерживая эмоции, Кимая с благодарностью вспомнил
о  кокородо,  без  которого  выполнение таких вот  приказов  было  бы сильно
осложнено. Конечно, помогал и сам характер  связи между машиной и пилотом. В
инфракрасных   лучах   системы   компьютерного   поиска  цели  бегущие  люди
представлялись быстро мелькающими цветовыми фигурами, без лица - лишь иногда
взгляд натыкался на зияющую дыру, - возможно, задохнувшийся в крике рот, без
чувств,  без каких-либо индивидуальных черт - всего  лишь движущиеся мишени,
вроде тех  андроидов, которые  использовались  в тренировочных  упражнениях.
Обычные в таких случаях переговоры, реплики, позывные заполняли  тактическую
частоту, усиливая ощущение тренировочного характера операции.
     - Красный-3, Красный-3! Освободи зону, отойди влево на 10 метров.
     - Зеленый-5, цель 3-1-5, расстояние 200 метров.
     - Оранжевый-2, замри, я стреляю.
     - Кажется, несколько человек укрылись позади того здания слева.
     - Нагумо! Сато! Нейтрализовать!
     - Наведение. Готов! Огонь!
     - Цель нейтрализована.
     Но при  всем  этом  сержант  Кимая чувствовал себя не  в своей тарелке.
Бойня, казалось,  никогда не закончится.  Уорстрайдеры рассеялись по городу,
повсюду находя себе работу. Одно за другим вспыхивали здания. Святые предки!
Он пытался не думать, что там могут оказаться женщины и дети!
     - Красный-1, это Красный-2. Объект уничтожен.
     - Понял. Красный-2, переходите к объекту-4.
     - Иошитоми! Возьмите свое отделение и проверьте те здания слева!
     Как   и  было  приказано,   все  происходящее   записывалось   бортовым
компьютером "Тачи". Почему его начальники  так интересовались  деталями этой
мясорубки? Кимая не знал ответа.
     Боковым  зрением он заметил какое-то  движение  и повернулся  налево. К
"Тачи" шел какой-то  гражданский,  на лице дыхательная  маска, в правой руке
белый  лоскут.  Мужчина  что-то  кричал, и  Кимая включил внешние микрофоны,
чтобы услышать, в чем дело.
     - Ханаши-о, цузуки-о! - вопил подошедший. - Ханаши-о, цузуки-о!
     Бессмыслица  какая-то. "Давайте продолжим разговор".  Фраза повторялась
еще  и еще раз,  и Кимая пришло в  голову, что, возможно,  это какой-то код,
что-то вроде пароля.
     Но  перед ним гайджин... и Кимая ничего не сказали  ни о каких паролях,
только позывные  штурмовой  группы. Ему приказали не  брать пленных. Опустив
левую руку, сержант направил на незнакомца пушку "Марк-3" и выстрелил.  Залп
разрезал мужчину на дюжину аккуратных кусочков, на лице, когда голова  мягко
шлепнулась на землю, застыло выражение крайнего недоумения. Боги, сколько же
здесь крови...

     - Боже, что они делают?
     - Скоты! Мерзкие долбаные ублюдки!
     - Заткнитесь, вы! Тише!
     Забившись вместе с десятком других людей под серо-коричневое термальное
одеяло, Джеймс Мэттингли  с болью в душе наблюдал через запыленные стекла за
происходящим  внизу. Вместе  с несколькими  друзьями ему удалось ускользнуть
через шахтные туннели  за несколько минут до вступления морских пехотинцев в
город.  И вот  сейчас он скрывался в  горах,  пользуясь  термальным одеялом,
чтобы аэрокосмолеты не  засекли тепловое излучение их  тел. Неподалеку,  под
прикрытием скалы скорчились четыре милиционера, угрюмо и молча взирающих  на
то, как разрушается их город, который они не смогли защитить.
     Никаких  сомнений  в   том,  кто  проводит  карательную   операцию,  не
оставалось. Сам Мэттингли, в прошлом страйдер, служил в Шотландском полку на
Каледоне  до  того,  как   эмигрировал   на  Эриду,  где  стал   управляющим
энергостанции,  а  потому хорошо знал  особенности имперских  боевых  машин.
Ясно,  что  там,  внизу,  бесчинствуют  морские  пехотинцы.  Но  какова цель
операции? Чем объяснить столь явную  демонстрацию  силы? Как  они собираются
оправдаться за многочисленные жертвы? Похоже, им приказано не брать пленных.
Мэттингли не  был  столь высокого мнения о себе, чтобы допустить возможность
того, что это  ради  его головы  импи готовы принести в жертву целый  город.
Должна быть какая-то причина... но какая?
     Постепенно  к  нему  стали  стекаться   сведения  о  других  уцелевших,
укрывшихся либо в лесу, либо в подземных туннелях. Несколько человек улетели
на флиттерах сразу после  появления  Кляйнста с его ужасными известиями. При
удачном стечении обстоятельств они могли бы добраться до соседних городов  и
поднять тревогу.
     Со  стороны городского купола донесся звук взрыва... еще один.  Судя по
всему,  взрывают дома.  Уорстрайдеры  уже  начали  выходить из-под  купола и
загружаться на поджидающие их  транспортные машины. В  небе снова  появилась
эскадрилья поддержки, аэрокосмолеты кружили  над уничтоженным  городом,  как
стервятники, почуявшие добычу.
     - Почему  они  сделали  это?  Почему? - закричал  в  отчаянии  какой-то
мужчина, голос  его,  хотя и приглушенный маской, прозвучал слишком  громко,
вызвав недовольные взгляды соседей. - Почему они не оставят нас в покое?
     -  Успокойся,  Франц, -  резко оборвала  его сидящая рядом  женщина.  -
Успокойся или я сама заткну тебе рот.
     В целом дисциплина оставалась на должном уровне, шансы на спасение тоже
были неплохие... если только морские пехотинцы  не решат прочесать Синайские
Высоты.
     Но нет... кажется,  и эта опасность  миновала, пехотинцы тоже отступили
из  города и рысцой  двинулись к воздушным  бронетранспортерам. Должно быть,
времени  у них оставалось в обрез. Войска уходили, оставляя за собой мертвый
город, покрытый густым, маслянистым саваном тумана.
     Теперь перед уцелевшими свидетелями кровавой бойни встал другой вопрос:
придет  ли  помощь?  Запасов  воздуха  в  системах  жизнеобеспечения  хватит
примерно на два часа, даже меньше, после их поспешного бегства  и карабканья
по скалам. Если  ни  Мемфис, ни  Сидон не  пришлют  за  ними, то все беглецы
обречены на смерть.
     Нет! Это невозможно! Они должны выжить, чтобы рассказать о произошедшей
трагедии, чтобы все  жители Эриду  знали о  том,  что сделали импи с городом
Танисом.  Если  придется,  думал  Мэттингли, он составит сообщение, передаст
какому-нибудь  добровольцу  вместе  со  своей  системой  жизнеобеспечения  и
отправит его в Сидон.
     Вот  они стали живыми  свидетелями истории,  только надолго ли? Если...
как много "если"...  Мэттингли  вздохнул.  Когда-нибудь  рассказ о  Бойне  в
Танисе  войдет  в  учебные  программы  как  первое  вооруженное столкновение
Гражданской войны.
     И он был абсолютно уверен, что оно не станет последним.


Глава 26


     Человечество  получит огромные преимущества  и  неограниченный контроль
над поведением  индивидуума,  когда  ученый-исследователь сможет подвергнуть
себе подобного такому же  внутреннему анализу, которому сейчас он подвергает
любой  природный  объект, и когда человеческий мозг сможет созерцать себя не
только извне, но и изнутри.
     О так называемых психических процессах
     у высших животных,
     И.П. Павлов, 1906 год.

     Дэв  снова управлял  уорстрайдером.  Он шел  по улицам  города, обильно
политым кровью.  Повсюду  тела, как смятые  коврики,  вынесенные  и  забытые
беспечными хозяевами. Тела, пропитанные кровью, тела,  разрезанные на куски,
одни аккуратно, будто  приготовленные к  столу сказочного людоеда, другие  -
искромсанные,   обезображенные,   обгорелые,  с   разбросанными   по   земле
внутренностями. Боже, сколько же здесь крови...
     Он попытался не смотреть вниз, отвлечься, поднять глаза на разрушенные,
обгоревшие здания, на клубы дыма, заполнившие разгерметизированный купол, но
не мог. Дэв искал оставшихся в живых, охотился за ними, как если бы они были
некими насекомыми с  оторванными крыльями,  вызывающими чувство  гадливости,
заслуживающими только одного - быть растоптанными. Что он и делал, методично
и безжалостно расстреливая ползающих тварей короткими экономными очередями.
     Какое-то движение  слева.  Он  повернулся:  в  вилке  прицела  мужчина,
перепачканные кровью пальцы сжимают белый носовой платок. Бежит... падает...
пошатываясь, встает...  что-то кричит.  Перед этим  Дэву  пришлось отключить
внешние микрофоны, чтобы не слышать раздражающих его  детских криков. Теперь
он снова включил их.
     - Пожалуйста! Помогите мне! - взывал мужчина. - Помогите!
     Но приказ требовал иного...
     Он  остановился, напряг  память,  пытаясь вспомнить.  Приказ...  приказ
гласил... что?  "Осуществлять патрулирование района, прилегающего к шахтному
комплексу Таниса, следить  за  активностью ксенофобов,  защищать гражданское
население в случае нападения..." Так значит, эта кровавая бойня его идея?
     - Пожалуйста, помогите мне!
     Дэв пошевелил левой  рукой и мужчина развалился на  куски:  руки, ноги,
голова  отвалились  от туловища, фонтанами ударила кровь,  как будто лопнула
наполненная алой краской резиновая игрушка.
     Удовлетворение. Прекрасное оружие это семпу. Нужно будет особо отметить
сей факт в докладе ВОКОГу. ВОКОГу..?
     Дэв  попытался  пошевелиться,  ударился головой  о стену, чтобы  кошмар
памяти  вытек из  его мозга...  чтобы... Но тело  не  подчинялось  его воле.
Где-то  в  глубине сознания  он смутно  понимал,  что  теперь кто-то  другой
управляет им, направляя в его цефлинк  жуткие видения смерти,  огня,  крови,
разрушений.
     - Зачем ты это сделал,  Камерон?  Мы все  видели, у нас  есть записи  с
твоего страйдера. Почему ты сделал это?
     - Я... нет...  я не  делал того,  о  чем вы говорите...  Не  мог...  не
хотел...
     -  Ты приказал своей  роте уничтожить Танис. 1800 невинных жертв, купол
города пробит.  Ты  знаешь,  что произойдет  с человеком,  который  вынужден
дышать воздухом Эриду? Мы покажем тебе...
     И  снова в мозгу Дэва  появились  страшные картины, будто занесенные из
кошмарного  сна, но  ясные, чистые,  отчетливые,  лишенные  свойственной сну
расплывчатости  и нереальности. Проплывающие в  сознании образы были реальны
до самых мельчайших подробностей.
     Десятка   два  мужчин   и   женщин   лежат   на   напоминающей   резину
желто-оранжевой траве, если это  можно так назвать, одни из  них неподвижно,
застыв в скрюченных позах, другие еще пытаются встать  на  колени, их пальцы
судорожно  роют  землю.  Разинутые  рты,   тяжелое,  конвульсивное  дыхание,
посиневшие губы, вылезающие из орбит безумные глаза...
     - Но мой приказ... приказ...
     - Так ты хочешь сказать, что исполнял приказ? Ты убил всех этих людей и
утверждаешь, что подчинялся приказу?
     - Да! То есть нет...
     - Так в чем дело, Камерон? Что произошло?
     - Я не знаю...
     Он не знал.  Помнил, как его рота подошла к Танису. Помнил, как получил
приказ:  "Осуществлять   патрулирование   района,  прилегающего  к  шахтному
комплексу, следить за активностью ксенофобов, защищать гражданское население
в случае нападения".
     Нет! Нет! Нет! Приказ был совершенно иной, но он не мог вспомнить... не
мог вспомнить...  не мог... Голографический образ Омигато висел в нескольких
сантиметрах   от   пола   лаборатории,   окруженный   сияющей,   белоснежной
стерильностью  стен, потолка, оборудования. На высоком наклонном столе лежал
Камерон, все еще в защитном костюме, с цефлинковым шлемом на голове. Сверху,
с  потолка  к  шлему  спускались  провода  и  трубочки: источники  энергии и
информации,   системы  жизнеобеспечения,  медицинские  сенсоры  -   все  это
напоминало огромный  клубок  змей.  Рядом  с неподвижным,  но  тем  не менее
привязанным к  столу телом стояли  несколько техников, врач и дознаватель из
Департамента Безопасности по имени Хаас.
     - Как идет процесс "перезаписи"  ? -  Омигато с  сомнением посмотрел на
тело Камерона, ему казалось, что тот давно уже мертв. Даже грудная клетка не
трепетала.
     -  Медленно,  мой господин,  - ответил  дознаватель. -  Объект обладает
довольно сильным ощущением реальности.
     - И сколько это еще продлится? Нам  ведь нужно сделать заявление. Мы не
можем долго ждать.
     - Еще два сеанса, мой господин, - сказал Хаас. - В крайнем случае, три.
Если ускорить  процесс, попытаться сломать защитные барьеры  силой, он может
навсегда  замкнуться в себе, остаться  в состоянии кататонии. Тогда придется
"скрести" мозг, очищать и программировать заново. - Хаас  покачал головой. -
На оптимальный результат можно не рассчитывать.
     - У вас  есть еще 20  часов. - Омигато  отключил  связь,  возвращаясь в
невесомость своего жилища.
     Двадцать  часов. По крайней мере  столько местные власти смогут держать
ситуацию  под  контролем.  При   известии   о  Танисской  Бойне  как  обычно
последовала  неизбежная  волна  тревоги.  В  офисе губернатора  не  смолкали
звонки, запросы сыпались один за другим, да  еще жалобы,  угрозы, требования
объяснений, проведения официального расследования. В 18  городах милицейские
части были  приведены в  состояние полной боевой готовности, хотя оставалось
неясным,  собираются  ли они обеспечивать мир  и порядок на своей территории
или же готовятся к нападению на войска Гегемонии.
     Официальное заявление, уже  составленное и подготовленное к передаче по
всем  каналам  связи,  гласило,  что  гайджин  коман,   советник  не-японец,
приписанный к подразделению гегемонийских страйдеров, сошел с ума и приказал
своей роте  атаковать  Танис. Сейчас он и все его подчиненные, ответственные
за   совершенное   преступление,   находятся   под   стражей.    Расшифровка
персонального  ОЗУ  капитана  Дэвиса Камерона  со всеми  необходимыми кодами
доступа  и  идентификационными   картами  докажет,  что  именно  он  отдавал
приказания и что именно его люди истребили беззащитное гражданское население
целого города.
     Танисская Бойня произошла около 40 часов тому  назад,  и уже  поступили
тревожные  сообщения, что  не все  прошло согласно плана. По  крайней мере в
одном  отношении.  Очевидно,  население  города  получило  предупреждение  о
готовящемся  штурме,  что   позволило  многим   жителям  спастись  бегством,
преодолев  каким-то