ть еще больше, отдать все, а остальное потеряло смысл. Все, что составляло сущность Брин Кэссиди, стало навсегда принадлежать Джону Райли, и только ему одному. Но Брин чувствовала себя не опустошенной, а наполненной. Ее переполняла любовь.
     - О, Джон, не надо. - Тело ее приближалось к моменту освобождения, которое сердце уже испытало. - Я хочу, чтобы ты был внутри меня.
     Райли позволил ее руке направить свою плоть в тесную теплоту ее тела. Он вонзился в нее глубоко, так глубоко, как только мог, а потом, обхватив ее голову руками, прижался к ее губам со всей сжигающей его страстью.
     - Брин, ты знаешь, как сильно я тебя люблю?
     - Да, да, да... - повторяла она в такт мощным движениям его тела. - Я люблю тебя, Джон, я люблю тебя.
     Она достигла пика страсти лишь на считанные секунды раньше, чем он. Райли видел, как она выгибается, запрокидывая голову, как светлеет ее лицо. Затем наступило его освобождение, и живительные соки излились в нее, достигая, казалось, самого сердца.
     - Ты преуспел.
     Брин бессильно развалилась поперек его тела. Оба были утомлены, обоих разморило. Брин лениво перебирала волоски у него на груди, время от времени ее губы сами складывались для поцелуя, и она прикасалась ими к его коже.
     - Как это? - спросил Райли, не открывая глаз. Впервые за последние несколько месяцев он чувствовал настоящее умиротворение.
     - Ты сказал, что хочешь, чтобы мы запомнили этот раз. Так вот, я это никогда не забуду.
     - Не забудешь что?
     Брин намотала волоски на палец и с силой дернула.
     - Ой-ой-ой! - завопил Райли. - Ну прости, прости, ты что, шуток не понимаешь?
     Смеясь, он обвил ее руками и перекатил на спину, а потом, стал рычать, изображая голодного хищника. В конце концов их губы встретились и слились в нежном поцелуе, полном любви.
     - Райли, я хочу снова стать твоей женой, - прошептала Брин, когда он наконец оторвался от ее губ.
     - А ты никогда не переставала ею быть.
     - Хочешь заставить меня произнести все по буквам, не так ли?
     Он усмехнулся, в глазах сверкнули дьявольские огоньки.
     - Ну что ж, ладно. - Брин вздохнула. - Я хочу вернуться в наш дом.
     - И в нашу постель?
     - И в нашу постель. - Она тронула пальцем его губы. - В особенности в нашу постель.
     - Быть вместе в горе и в радости?
     - Пока смерть не разлучит нас.
     - А как насчет детей?
     - Что насчет детей?
     - Ты не очень-то ухватилась за эту мысль, когда я в последний раз высказал ее тебе.
     - Тогда ты залил кровью весь мой "датсун"!
     Райли только охнул.
     - К тому же тогда мы еще не сошлись официально.
     - Это было лишь вопросом времени.
     - Не слишком зазнавайся, а не то я не скажу тебе, что случайно забыла принять меры предосторожности.
     - Случайно?
     - Я же тебя предупреждала, чтобы ты не слишком зазнавался.
     Улыбка Райли была олицетворением самонадеянности. Но потом он посерьезнел и спросил:
     - Брин, ты уверена?
     - Насчет детей?
     - Насчет всего.
     Она ответила не колеблясь:
     - Абсолютно уверена.
     - А как же работа, которую предлагает Уинн? Мне страшно не хочется просить тебя отказаться от такой хорошей возможности.
     - Я уже отказалась.
     - Ты уже... как? Когда?
     - Сегодня утром. Пока ты спал, я спустилась в гостиную и позвонила Уинну.
     - Проклятие, - тихо пробормотал Райли. - Почему ты мне не сказала?
     - Ты не спрашивал.
     - И что ты ему ответила?
     - Что я польщена его предложением, но, приняв его, я бы поставила под угрозу то, что для меня гораздо важнее. Свою семейную жизнь.
     - Наверняка Уинн был не в восторге. - В голосе Райли послышалось плохо скрытое злорадство.
     - Он воспринял это довольно спокойно, особенно если учесть, что я позвонила ему еще до рассвета и подняла с постели. Я бы даже сказала, что он был рад услышать мой ответ так рано.
     - Он думал, что ты звонишь, чтобы сообщить ему хорошую новость.
     - Так оно и было, только его понимание хорошей новости не совпадает с моим.
     - Ты упомянула, что в постели тебя ждет похотливый муж?
     Брин чмокнула его в подбородок.
     - Некоторые тайны слишком восхитительны, чтобы делиться ими с посторонними. - Она обняла его за шею. - Ну что, теперь ты доволен? Ты получил обратно и жену, и продюсера.
     - Да, это может прийтись кстати. - Райли поцеловал ее. - Особенно если мне когда-нибудь доверят другую передачу на телевидении.
     - Гм, это наверняка... - Брин оборвала себя на полуслове и непонимающе уставилась на него. Ее голова упала на подушку. - Что ты сказал?
     - Я сказал, что если получу другую передачу...
     - Эту часть я уже слышала, лучше объясни, как тебя понимать.
     Он скатился с нее и лег на спину, подложив здоровую руку под голову, а забинтованную положив себе на грудь.
     - Растяпа Уит довольно точно изложила большую часть фактов.
     - А именно? Скажи толком, в "Утре" возникли проблемы или нет?
     - Тебе будет приятно узнать, что, как только ты ушла из передачи, все полетело к черту. - Райли бросил на нее многозначительный взгляд. - В основном это произошло потому, что ведущему упомянутого ток-шоу стало на него наплевать.
     - И насколько упал рейтинг?
     - Скажем так, руководство студии имело все основания вызвать меня на ковер и предъявить ультиматум. Они считали, что единственный способ решить наши проблемы - вернуть тебя. Причем срочно. И эта работа была поручена мне. Я обязан был вернуть тебя всеми средствами, праведными и не праведными.
     - Ясно.
     - Тогда-то я и заявил им, что мой брак и так уже находится под угрозой и я не собираюсь подвергать его еще большему риску ради какой бы то ни было передачи, а если они ждут от меня именно этого, то могут засунуть эту передачу... ладно, не важно, думаю, основная мысль тебе понятна.
     Боясь реакции Брин, некоторое время Райли лежал, уставившись в потолок. Наконец он набрался храбрости и повернулся к ней. В глазах Брин стояли слезы.
     - Бог мой, Брин, почему ты плачешь? Неужели ты так расстроилась?
     Она замотала головой, разбрызгивая прозрачные капли по щекам и подушке.
     - Ты сделал это ради меня?
     Брин знала, что передача была для Райли важнее всего в жизни, и все-таки он добровольно отказался от своего детища ради нее. Значит, он умолял ее вернуться не ради "Утра".
     - Тебя так сильно беспокоит то обстоятельство, что твой муж больше не знаменитость?
     - Я люблю тебя, кем бы ты ни был.
     Райли крепко сжал ее руку.
     - Я всегда знал, что из нас получилась потрясающая команда.
     Они смотрели друг на друга с любовью. Некоторое время переполнявшие ее чувства мешали Брин говорить, наконец она сказала:
     - А теперь ответь на главный вопрос. Это серьезно?
     - Что?
     - Не притворяйся, что не понимаешь. Я имею в виду твое решение. Насколько я знаю, ты уходил из передачи по меньшей мере раз десять и всякий раз возвращался.
     Райли рассмеялся, потом, посерьезнев, ответил:
     - На этот раз они могут не принять меня обратно.
     - Примут, если решат, что ты уходишь куда-то еще. - В голосе Брин послышались заговорщические нотки. - Если они испугаются, что ты нашел себе место получше, то могут даже предложить тебе жирный куш, чтобы ты остался.
     Райли приподнялся на локте и всмотрелся в ее лицо.
     - Так-так, ну-ка рассказывай, что происходит в этой умной головке.
     Брин хихикнула.
     - По-моему, яснее ясного, что если мы предадим новость о нашем воссоединении гласности и одновременно станет известно, что мне предложили работу в "Первой странице"...
     - Да, до этого момента мне все ясно.
     - ...то они могут заключить, что ты переходишь в "Уинн компани" ведущим передачи и берешь меня с собой в качестве продюсера.
     - Но это же не так.
     - Но они-то не знают!
     - А к тому времени, когда они разберутся...
     - Они уже уговорят тебя вернуться.
     - А ты, оказывается, не только сексуальная, но и чертовски сообразительная. - Он шлепнул ее по голому заду и крепко поцеловал. Оторвавшись друг от друга, они дружно рассмеялись. - Но наш блеф может не сработать.
     Брин пожала плечами:
     - Тогда мы еще что-нибудь придумаем. Что-нибудь, не имеющее никакого отношения к телевидению.
     - Ты так сильно в меня веришь?
     - Я верю в нас обоих. - В ее лучистых глазах отразился золотистый свет нового дня. - Уйдя от тебя, я повела себя глупо и по-детски. Мне стыдно за это. Только сейчас я поняла, что значит любить, и за то, что ты меня простил, я люблю тебя еще сильнее. Пусть между нами никогда больше не будет непонимания.
     - Иди сюда, - прорычал Райли, привлекая ее к себе. - Если мы начнем обсуждать все глупые и незрелые поступки, которые совершили ты и я, то зря отнимем драгоценное время.
     Они целовали друг друга с новой страстью, никогда еще их чувства не были так сильны. Переведя дух, Брин лукаво улыбнулась:
     - Отнимем драгоценное время... от чего? - Она склонила голову к его груди, целуя и игриво покусывая.
     - Во-первых, от еды. - В этот момент Брин обвела языком его плоский сосок, и он не смог дальше говорить, лишь резко втянул в себя воздух. - Я так и не закончил... о-о... не...
     - Что?
     - Что?
     Брин переместилась ниже, и шаловливый язычок занялся его пупком.
     - Что ты не закончил?
     - Не доел бутерброд с ветчиной. Я... Брин... Брин...
     - Что? - прошептала она, шевеля губами поросль темных волос в самом низу его живота.
     - Что должен... о-о... Боже милостивый... что парень должен... о-о, я умираю... сделать... о-о, да, да, вот так, еще... должен сделать, чтобы... о-о-о... получить завтрак?
     - Потерпи, Райли, я собираюсь еще некоторое время продержать тебя в постели, - промурлыкала Брин, устраиваясь над ним поудобнее. - Я давно убедилась, что утро - твое лучшее эфирное время.



   Сандра БРАУН
   СЛАДКАЯ БОЛЬ

Перевод с английского Т. Л. Шишовой. OCR AngelBooks




Анонс

     Спустя годы молодой преуспевающий бизнесмен Ринк Ланкастер возвращается в свой родной дом, где вновь встречает женщину, которую страстно любил в юности. Наделав ошибок, они расстались без надежды на встречу. И вот теперь судьба снова свела их вместе, чтобы они поняли - их любовь не умерла и страсть, несмотря на пропасть, разделившую их, готова вспыхнуть с новой силой.

1

     - Вы уверены, док?
     Хирург утвердительно кивнул:
     - Сожалею, миссис Ланкастер, но случай запущенный.
     - И... никакой надежды?
     - Увы, мы можем лишь избавить мистера Ланкастера от боли. - Врач дотронулся до плеча Каролины и со значением поглядел на мужчину, стоявшего рядом с ней. - Крепитесь, это продлится недолго. От силы пару недель.
     Каролина молча кивнула и поспешно отвернулась, пытаясь скрыть слезы.
     Доктор мучился сознанием собственного бессилия. Когда родственники больных, услышав страшный приговор, впадали в истерику, ему удавалось сохранить хладнокровие. Но то, что эта хрупкая женщина так мужественно восприняла печальную весть, совершенно выбило молодого врача из колеи. Он вдруг ощутил себя неопытным юнцом, а ответственность, лежащая на нем, показалась ему непосильной ношей.
     - Если бы мистер Ланкастер своевременно прошел обследование, то, может быть... - подавленно проговорил хирург.
     Каролина покачала головой.
     - Он не хотел. Я с самого начала, как только он впервые пожаловался на боли в желудке, уговаривала его обратиться к вам. Но он все отнекивался - уверял, что это простое несварение.
     - Да, Роско не переупрямишь. Это всем известно, - подал голос спутник Каролины Ланкастер - адвокат Грейнджер Хопкинс. Он ласково взял Каролину за руку. - Скажите, доктор, миссис Ланкастер может с ним увидеться?
     - Действие наркоза закончится через несколько часов, уже к вечеру, - ответил врач. - Я бы советовал вам поехать домой и отдохнуть.
     Каролина кивнула, и адвокат Грейнджер, друг семьи Ланкастеров, повел ее к выходу. Они ждали лифт в тяжелом молчании. Известие о том, что дни Роско сочтены, оглушило Каролину, но в глубине души она уже знала приговор. Жизнь никогда ее не баловала, поэтому наивно было бы надеяться на положительные результаты биопсии и тешить себя мыслью, что у Роско ничего страшного нет, что это обыкновенная язва...
     - Как вы себя чувствуете? - тихо спросил Грейнджер, когда двери лифта закрылись, оградив их от посторонних взоров.
     Каролина прерывисто вздохнула:
     - Как может чувствовать себя женщина, узнав, что ее муж скоро умрет?
     - Да-да, конечно. Извините.
     Каролина подняла на него глаза и печально улыбнулась. Грейнджер тут же растаял. Ее улыбка неизменно трогала сердца мужчин и женщин.
     - Не сердитесь, Грейнджер. Я не могу вам передать, как я рада, что вы наш друг.
     Они шли по вестибюлю недавно отремонтированной больницы. И больничный персонал, и посетители, узнав жену Ланкастера, спешили отвести глаза. В их взглядах читалось любопытство, однако лица были почтительными. Все уже знали... В маленьких местечках типа Уинстонвиля весть о том, что самый богатый его житель вот-вот умрет, разносится с молниеносной быстротой.
     Грейнджер проводил Каролину до машины и распахнул перед ней дверцу. Она села за руль, но не торопилась повернуть ключ зажигания. Каролину обуревали тягостные, тревожные мысли. Теперь ей предстоит взять на себя столько печальных обязанностей. Что же надо сделать в первую очередь?
     - Нужно сообщить Ринку.
     Каролину словно проткнули ледяной иглой. "Ринк, Ринк", - оглушительно прозвучало в ушах. Боль была такой сильной, что она не могла пошевелиться.
     - Каролина, вы меня слышите? Я сказал...
     - Да, я слышала.
     - Перед операцией Роско взял с меня слово, что, если диагноз будет неутешительный, я свяжусь с Ринком.
     Красивые темно-серые глаза Каролины посмотрели на адвоката в упор.
     - Он просил вас связаться с Ринком?
     - Да. И я обещал это сделать.
     - Странно... Я думала, они никогда не помирятся.
     - Роско умирает, Каролина. Он, наверное, догадывается, что уже не выйдет из больницы, и хочет повидаться с сыном перед смертью.
     - Но они двенадцать лет не виделись и даже не разговаривали, Грейнджер! Я не уверена, что Ринк согласится приехать.
     - Согласится, когда узнает все обстоятельства.
     Неужели? О Господи, неужели Ринк приедет? И она увидит его вновь?.. Как-то он теперь выглядит?.. Все было так давно... С тех пор прошло двенадцать лет!.. Каролина судорожно сжала руль "Линкольна". Ладони ее увлажнились от волнения. Да что ладони! Она вся покрылась холодной испариной.
     - Не волнуйтесь, - сказал Грейнджер, почувствовав ее смятение. - Разговор с Ринком я возьму на себя, это будет вполне уместно, ведь вы же не знакомы с ним.
     Каролина не стала его переубеждать. Все эти двенадцать лет она от всех скрывала свое знакомство с Ринком, теперь ей незачем открывать свою тайну.
     - Спасибо за все, - благодарно улыбнулась она и накрыла ладонью руку Грейнджера.
     Некрасивое, длинное лицо адвоката напоминало морду борзой. Щеки обвисли, словно шары, из которых выпустили воздух. Когда Каролина дотронулась до его руки, Грейнджер покраснел, как мальчишка. Лохматый и сутулый, он казался добродушным тюфяком и мямлей, но его карикатурная внешность была обманчивой. Грейнджер обладал острым, изворотливым умом, что, впрочем, не мешало ему оставаться честным до щепетильности.
     - Я всегда рад помочь, Каролина. Вы только скажите.
     Каролина покачала головой. Уже одно то, что он вызвался сам поговорить с Ринком, было для нее огромным облегчением. Она бы не справилась с этим сама.
     - Мне придется сообщить правду Лауре Джейн. - Серые глаза наполнились слезами. - Господи, как тяжело!
     - И все же вы сделаете это лучше, чем кто-либо другой. - Грейнджер погладил Каролину по руке и отошел от машины. - Я позвоню после обеда и, если хотите, отвезу вас в больницу.
     Каролина кивнула и завела мотор. Городок уже проснулся, и жизнь била в нем ключом. Люди были поглощены будничными хлопотами, и большинство из них пока не подозревало о том, что мир Каролины Доусон Ланкастер рухнул в одночасье.
     Роско Ланкастер, человек, который сначала взял ее к себе на работу, а потом женился на ней, скоро умрет. Недолго она жила спокойно и была уверена в завтрашнем дне. Теперь будущее вновь станет зыбким... Ведь для нее смерть Роско - это не только потеря близкого человека, но и утрата положения в обществе.
     Каролина проехала мимо хлопковой фабрики, принадлежавшей Ланкастеру. В нынешнем году урожай хлопка будет большим, надо как следует подготовиться к его переработке. Да, видимо, придется не откладывая рассказать мастерам на фабрике о том, как обстоят дела Роско. И это ей предстоит сделать самой, поскольку с тех пор, как здоровье Роско пошатнулось, она взяла бразды правления в свои руки. Мастера, естественно, по секрету поделятся новостью с рабочими, и скоро уже весь город будет знать, что дни Роско Ланкастера сочтены.
     Женитьба Роско Ланкастера на Каролине Доусон, которая была на тридцать лет его моложе, в свое время вызвала массу сплетен. "Ишь как эта оборванка Доусон хорошо устроилась, - судачили люди. - Живет теперь в поместье Укромный уголок, ездит на блестящем новехоньком "Линкольне", одевается словно куколка. Подумать только! Все ведь помнят, как она носила залатанные джинсы и подрабатывала после уроков в магазине "Вулворт". А теперь выскочила за самого богатого человека в округе и важничает, нос задирает!"
     Каролина старалась поменьше бывать среди этих людей. Ей докучали любопытные взгляды, в которых явственно читался вопрос: интересно, каким зельем сероглазая ведьма опоила Роско, который столько лет был вдовцом, а теперь вдруг взял - и женился?
     Скоро горожане явятся к ней выражать соболезнования... Каролина на мгновение закрыла глаза и вздрогнула. И лишь при виде усадьбы Ланкастеров немного взбодрилась. Она до последнего вздоха будет, наверное, любить этот дом. Он пленил ее с первого взгляда, когда она была еще маленькой девочкой и, гуляя по лесу, заметила его за деревьями.
     Дом был окружен величественными дубами, которые раскинули могучие замшелые ветви, словно заключая его в богатырские объятия. Сам же особняк напоминал кокетливую южанку в пышном кринолине. Стены особняка изумляли своей белизной. Фасад украшали коринфские колонны. Они поддерживали балкон на втором этаже. Вернее, даже не балкон, а просторную галерею, опоясывавшую весь дом. На веранде стояла белая плетеная мебель. Ее вносили в дом только в холодные зимние месяцы, когда шли затяжные дожди. Балкон огораживала узорчатая чугунная решетка, выкрашенная белой краской и напоминавшая кружева на женской юбке. Зеленые ставни прикрывали высокие окна, которые зеркально поблескивали на солнце.
     Пчелы самозабвенно жужжали, роясь над благоухавшими цветами, такими яркими и пестрыми, что рябило в глазах. Нигде больше не было столь зеленой травы. Она казалась пушистым ковром, расстеленным вокруг особняка.
     Блаженная тишина окутывала дом, словно волшебный туман, опустившийся на сказочный замок. Сколько Каролина себя помнила, этот особняк был для нее пределом мечтаний. Теперь она в нем жила. Но сегодня Каролине стало ясно, что ее пребывание здесь подходит к концу.
     Она остановила машину на засыпанной гравием дорожке, делавшей петлю перед входом в дом. Но, заглушив мотор, еще немного посидела, наводя порядок в мыслях и собираясь с силами. Да, сил ей сегодня понадобится много... День будет нелегким.
     После яркого солнечного света в холле было темно. Своей планировкой Укромный уголок, построенный до войны Севера с Югом, ничем не отличался от множества других домов богатых плантаторов. Просторный холл разделял особняк на две половины. По одну его сторону располагались парадная столовая и библиотека, где Роско устроил свой офис, а по другую - две гостиные, для торжественных приемов и обычная. Они были отделены от холла и друг от друга большими раздвижными дверями. Каролина не помнила,