.  Еще
мгновение, и она провалилась в бездну.

***

   Может, это сон? Или все  происходит  в  действительности?  Шей  долго  не
открывала глаза, уверенная в том, что все это сон, что  ей  все  приснилось.
Все ее ощущения казались вполне реальными, но вероятность происходящего была
настолько ничтожной, что она воспринимала его как плод своего воображения.
   Она лежала на широкой кровати рядом с Яном. Одна его  рука  находилась  у
нее под головой, а другой он крепко прижимал ее  к  себе,  нежно  поглаживая
спину. Ноги их переплелись, она чувствовала, что  ее  колено  касается  того
самого места, где его ноги сходятся в одну точку.
   Его горячие губы сначала целовали ее волосы, а затем опустились  к  щеке,
скользнули к уху и коснулись шеи. Он  целовал  ее  долго  и  нежно,  обдавая
жарким дыханием. Его поцелуи  были  настолько  приятными,  что  она  боялась
открыть глаза; чтобы не спугнуть его! Подчиняясь природному  инстинкту.  Щей
обняла Яна за шею и прижала к себе. Свободной рукой она гладила  его  густые
волосы на груди. Наконец-то она добралась до  них.  Они  действительно  были
очень жесткими и упругими.
   И тут она почувствовала, как его теплая  и  сильная  рука  скользнула  по
животу, поднялась выше, и наконец длинные пальцы коснулись  тугой  груди.  В
этот момент он томно вздохнул, обдав ее горячим дыханием.
   Он ласкал ее нежно и страстно, поглаживая кончиками  пальцев  соски.  Эти
прикосновения были такими  возбуждающими,  что  вскоре  соски  набухли,  как
весенние почки.  Пробудившееся  желание  было  настолько  сильным,  что  она
застонала, запрокидывая назад голову.
   Его слегка влажные губы медленно приближались к ее губам.  Она  отчетливо
слышала глухой стон,  вырвавшийся  из  его  груди.  Их  губы  соединились  в
страстном поцелуе, доставив им обоим неописуемую радость близости.  Какое-то
время  они  лежали  неподвижно,  наслаждаясь  друг  другом.  Они  испытывали
истинное блаженство, но через мгновение такой  близости  им  показалось  уже
недостаточно.
   Ян сжал Щей в объятиях, жадно целуя в губы. При этом он пытался просунуть
язык в ее рот и коснуться языка. Напряжение нарастало, неминуемо толкая их к
естественной развязке. Его рука все сильнее  сжимала  ее  грудь  и  теребила
соски, которые и без того уже были наполнены желанием.
   Шей еще крепче  сжала  шею  Яна  и  стала  двигать  коленом  в  такт  его
движениям. Она почувствовала, что его мужская плоть  достаточно  тверда  для
любви. Она сладостно застонала и выгнулась  всем  телом,  прижимаясь  к  его
упругому члену.
   Вдруг он открыл глаза и застыл, ничего не понимая.
   Наступила  гробовая  тишина.  Ян  с  ужасом  смотрел  на  нее,   а   она,
повернувшись к нему лицом, сонно улыбнулась.  В  течение  нескольких  долгих
секунд он смотрел на нее, не произнося ни слова.
   Затем он молниеносно отпрянул от нее и слетел с  кровати.  Одеяло  мешало
его движениям, и  он  со  злостью  отшвырнул  его  в  сторону,  оставив  Шей
совершенно голой  на  кровати.  Он  таращил  на  нее  глаза  и  все  не  мог
сообразить, что же здесь произошло.
   - Что?..  -  Он  дико  огляделся  вокруг,  как  бы  пытаясь  понять,  где
находится.
   Ее восхищало его великолепное тело и очень нравились  взъерошенные  после
сна волосы, но сейчас это ее не очень  интересовало.  У  нее  ужасно  болела
голова, а в желудке происходило что-то совсем омерзительное.  Шей  с  трудом
села на кровать и приложила руку ко лбу, пытаясь так  облегчить  невыносимую
боль.
   - Что ты здесь делаешь?! - выкрикнул наконец Ян, и его крик  отозвался  в
ее голове жутким приступом боли.
   Шей  посмотрела  на   него   затуманенными   глазами,   которые   напрочь
отказывались фокусировать внимание на предметах.
   - Сплю, - тихо сказала она. - Я спала  до  тех  пор,  пока  ты  не  начал
целовать меня, - добавила она и предостерегающе  подняла  вверх  руку.  -  И
пожалуйста, не кричи.
   - А я и не кричал, - возразил Ян.  -  Неужели  ты  думаешь,  что  я  хочу
разбудить всех в этом доме? И я не целовал тебя.
   - Нет, целовал, - упрямо повторила она,  злорадно  усмехаясь.  Во  всяком
случае, ей так показалось. Все мускулы ее тела,  казалось,  полностью  вышли
из-под контроля. "Господи, - подумала она, - голова просто раскалывается  на
куски". Почему здесь так светло? Он не мог бы опустить шторы?..
   - Я не целовал тебя, - сказал Ян, тщательно выговаривая каждое  слово.  -
То есть я не сознавал, что целую тебя, Я  спал.  Мне  что-то  приснилось,  а
ты.., ты... - Он издал приглушенный стон, отвернулся от нее  и  закрыл  лицо
руками, не ,в силах смотреть на ее обнаженное  тело.  -  Я  не  могу  в  это
поверить.
   Шей закрыла глаза и застонала от  боли.  Каждое  произнесенное  им  слово
гулом отдавалось в ее воспаленном мозгу. Она хотела что-то  крикнуть  ему  в
ответ, но не смогла этого сделать и только прохрипела:
   - Ничего страшного не случилось. Ты  снова  злишься  безо  всякой  на  то
причины.
   Ян резко повернулся к ней с перекошенным от гнева лицом:
   - Злюсь! Да я готов убить тебя своими собственными руками! - Он сорвал  с
кровати простыню и стал судорожно обворачивать ее вокруг себя.
   Она тоже вскочила с кровати, возмущенная его словами,  забыв,  что  стоит
перед ним совершенно голая:
   - Почему?
   - Почему?! Почему? - Сейчас он уже кричал по-настоящему.  -  Ты  опошлила
все, что для меня ценно и дорого, вот почему.  Только  самая  дешевая  шлюха
может нагло залезть в постель к мужчине, особенно если он не  давал  ей  для
этого абсолютно никакого повода.
   Не раздумывая, Шей размахнулась и влепила ему  пощечину.  В  этот  момент
дверь их комнаты отворилась, и на пороге появилась Селия:
   - Что-нибудь случи...
   Слова застыли на ее губах. Она бросила недоумевающий взгляд на совершенно
голую дочь, которая едва  стояла  на  ногах,  а  потом  перевела  взгляд  на
полуобнаженного Яна, который лишь слегка прикрыл  бедра  простыней.  На  его
щеке сохранился красный след от пощечины. Селия вскрикнула  и  прикрыла  рот
дрожащей рукой.
   Ян бросился к Шей, схватил с кровати одеяло и набросил на ее голое  тело,
пытаясь прикрыть его наготу. Но он сделал это так резко,  что  она  потеряла
равновесие и прислонилась к нему, и это прикосновение заставило ее забыть об
оскорблениях, о тех гнусных словах, которыми он только что обзывал  ее.  Так
они и стояли, прижавшись друг к другу, когда в комнату вошел Джон  в  халате
поверх пижамы. Он остановился, пораженный увиденным.
   - Папа... - начал было Ян.
   - Сынок, как ты мог?
   - Пожалуйста, не надо крика, - пробормотала Шей, держась рукой за лоб.
   - Я не сделал ничего плохого, - продолжал объяснять Ян. - Это она во всем
виновата.
   Он оттолкнул Шей от себя, а потом снова бросился к  ней,  видя,  что  она
вот-вот упадет. Он осторожно подвел  ее  к  кровати  и  усадил  на  нее.  Ее
пронизала ноющая боль. Ей казалось, что болит не только  голова,  но  и  все
тело до самых пяток. Шей наклонилась вперед и громко застонала.
   - Когда я проснулся, она была в моей постели.
   Селия слабо всхлипнула и закрыла лицо руками.
   - Селия, - обратился к ней Ян, - я  клянусь  тебе.  Я  не  сделал  ничего
плохого твоей дочери.
   Его слова пронизали все  тело  Шей,  и  она,  напрягая  оставшиеся  силы,
подняла голову.
   - Да, но это отнюдь не потому, что ты не хотел этого, пастор. - Она снова
вскочила на ноги. - Ты, конечно, можешь отрицать это, но ведь ты же  целовал
меня.
   Она замолчала,  почувствовав  в  этот  момент  приступ  тошноты.  Комната
поплыла у нее перед глазами, а в памяти остались голубые глаза Яна,  которые
с немым упреком смотрели на нее сверху вниз.
   - Твои руки были на моей груди, - сказала она. - Ты целовал...
   Шей хотела сказать ему, что думает  о  нем,  но  приступ  тошноты  достиг
своего предела, и судороги начались во всем  теле.  Она  с  огромным  трудом
добралась до ванной и заперла за собой дверь.

***

   Бледная и слабая, она медленно спустилась по лестнице. Порой ей казалось,
что ноги не удержат ее и она рухнет на ступеньки. Все ее тело ныло, в голове
шумело, но сознание просветлело, и это позволило ей принять решение.  Теперь
она уже знала, что ей делать, что сказать.
   Закрывшись в ванной, она еще долго слышала крики, доносившиеся из комнаты
Яна. Когда они наконец прекратились, ее  мать  тихонько  постучала  в  дверь
ванной.
   - Могу ли я чем-нибудь помочь тебе, Шей? - спросила она тихим голосом.
   - Нет.
   Селия не настаивала и ушла в свою комнату. Шей приняла обжигающе холодный
душ, почистила зубы, причесала растрепавшиеся волосы, собрала  их  в  пучок.
После этого она прошла к себе и оделась. В соседней комнате было тихо -  все
ушли вниз.
   Сидя  в  своей  комнате.  Шей  вспоминала  события  прошедшей  ночи.  Эти
воспоминания жгли ее, и она вынуждена была признать, что вела  себя  не  как
взрослая женщина, а как легкомысленный ребенок. Она понимала, что  не  имеет
права обвинять Яна за его гневные и даже оскорбительные  для  нее  слова.  В
конце концов он был священником, и его образ жизни должен быть безупречен, в
сущности, ничего страшного не произошло, если иметь в  виду  грехопадение  в
общепринятом  смысле.  Но  она  осознавала,  что  его  репутация  не  должна
подвергаться  ни  малейшему  сомнению.  Он  был  безгранично  предан   своей
профессии, об этом говорили его поступки и образ мыслей. Он делал все, чтобы
никто не смог упрекнуть его в  непорядочности.  Какое  же  она  имела  право
подвергать риску всю его жизнь, его репутацию?
   В своих горьких размышлениях Шей пришла к выводу, что посягнула не только
на его честь, но и на гордость. Он стал жертвой обстоятельств, хотя,  по  ее
мнению, они в какой-то степени  были  предсказуемы.  Ян  принадлежал  к  той
категории мужчин,  которые,  как  она  полагала,  всегда  стремятся  держать
ситуацию под контролем, особенно если в деле  замешана  женщина.  А  сегодня
ночью она практически лишила его такой возможности, вероятно, это и  привело
его в бешенство.
   Шей в нерешительности остановилась перед дверью кухни. Никогда еще ей  не
было так трудно, как сейчас. Она собралась с силами, проглотила  горьковатый
комок, стоявший в горле, и резко открыла  дверь.  Разговор  на  кухне  сразу
прекратился. Наступила гробовая тишина. Ужасно, подумала она, что ей удалось
испортить уикэнд своей матери и ее мужу.
   Не нарушая тишины. Шей подошла к  плите,  где  стоял  кофейник.  Ее  руки
слегка дрожали, но она все-таки смогла налить  себе  полчашки  кофе.  Сделав
один глоток, она повернулась лицом к присутствующим.
   - Я очень сожалею, -  тихо  сказала  она.  -  Я  устроила  такой  бардак.
Извините меня. - Она посмотрела на Джона, и тот сразу же опустил глаза. -  Я
приношу вам свои извинения за то, что испортила этот чудесный уик-энд. - Они
не должны знать, что она испортила его прежде всего  для  себя.  -  Мама,  я
прошу прощения, что опозорила тебя перед твоей новой семьей. -  Шей  подняла
голову и Посмотрела куда-то поверх плеча Яна. - Она не виновата в том, что я
вела себя так безобразно. Всю свою  жизнь  мама  пыталась  сделать  из  меня
порядочную леди. Она  сделала  для  этого  все  возможное,  но  я  оказалась
непослушной ученицей.
   - Шей, дорогая, - взволнованно сказала мать и, подбежав к ней, обняла  за
плечи. - Я люблю тебя такой, какая ты есть. И не извиняйся. Вся беда в  том,
что некоторые вещи ты делаешь необдуманно и легкомысленно.
   - Да, это так.
   Шей похлопала мать по руке и снова усадила ее на место:
   - Преподобный отец Ян, я выпила слишком много вина  после  того,  как  ты
пошел спать. Я понимаю, то, что случилось  ночью,  выглядит  как  нелепая  и
просто фантастическая шутка...
   Ее голос слегка задрожал, и она впервые посмотрела ему в глаза. К  своему
удивлению, она не увидела в его взгляде ни упрека,  ни  гнева,  ни  малейшей
тени осуждения - только едва заметный блеск, значения которого она не  могла
объяснить.
   - Я просто переиграл и вел себя отвратительно, - тоном  сожаления  сказал
Ян и, потупив глаза, продолжал:
   - Ты виновата в том, что произошло вчера ночью, а я виноват  в  том,  что
произошло  сегодня  ночью.  -  Его  голос  показался  ей  мягким  и   слегка
извиняющимся. - Я целовал тебя во сне и очень сожалею о  том,  что  невольно
воспользовался твоим состоянием.
   Шей с изумлением уставилась на него, и на ее глазах появились  слезы.  Он
обвинял себя в том, что произошло с ними, а ведь мог бы не делать этого. Что
с ним случилось? Он насмехался над ней эти  два  дня,  а  сейчас  так  легко
прощает ее да еще берет вину на себя. Чем объясняется его столь удивительная
душевная щедрость? Она неотрывно смотрела в его голубые глаза, пытаясь найти
в них ответ на свой вопрос. Ей показалось, что в его глазах было  понимание.
А может быть, это ей только показалось? Может быть, она увидела  в  них  то,
что хотела увидеть? Может быть, это самообман? Ян встал со стула и придвинул
его к столу.
   - Я должен ехать, чтобы попасть в церковь до начала  утренней  службы,  -
сказал он, улыбнувшись Джону и Селии, которые просто сияли от  радости,  что
их дети нашли общий язык и выпутались из этой весьма неординарной ситуации.
   Шей только сейчас заметила, что Ян был одет в  темно-серый  костюм-тройку
строгого покроя, в  белоснежную  накрахмаленную  сорочку,  на  фоне  которой
выделялся со вкусом подобранный галстук. Рядом с дверью стоял его кейс.
   - Отец, все было просто прекрасно, - сказал он, поворачиваясь к Джону.  -
Жаль, что я не смогу попробовать ту рыбу, которую вы с Селией поймали вчера.
   - Ничего страшного, - сказал Джон, крепко обнимая  сына  и  подбадривающе
похлопывая его по спине. - Как-нибудь в следующий раз, сынок.
   - Селия, ты превосходная жена для моего старика,  -  сказал  он  и  хитро
подмигнул. - Но постарайся сделать так, чтобы  он  не  воспринимал  это  как
должное. - Он наклонился и поцеловал ее в щеку.
   - Шей!
   Она замерла, услышав свое имя. Ей показалось, что в эту самую  минуту  ее
сердце перестало биться и сжалось от охватившего ее волнения.
   - Мне было очень приятно познакомиться с тобой.
   Он протянул ей руку, и она механически пожала ее, прежде  чем  отпустить.
Ян повернулся и направился к двери, подхватив на ходу  кейс.  Она  с  трудом
подавила в себе желание броситься  к  нему  и  крепко  обнять  на  прощание.
Естественно, она не  могла  этого  сделать.  Уик-энд  закончился.  Наступают
обычные будни. Теперь они будут  видеться  очень  редко,  а  может  быть,  и
никогда.
   - Будь осторожен за рулем, - заботливо сказал Джон, помахав ему рукой.
   Как только его машина скрылась из виду, Джон и Селия вернулись на  кухню.
Увидев свою дочь, которая  устало  прислонилась  к  кухонному  столу,  Селия
подбежала к ней:
   - Шей, тебе все еще плохо?
   Шей покачала головой, но  ей  стоило  немалых  усилий  сделать  несколько
шагов. Ноги казались тяжелыми и почти не подчинялись ей. У  нее  было  такое
ощущение, что они приросли к полу.
   - Нет, просто меня немного знобит.  Я  думаю,  что  мне  нужно  подняться
наверх и немного полежать. А потом я поеду домой.

***

   Она уехала около полудня, но прежде Селия заставила  ее  съесть  яичницу,
поджаренный кусок хлеба и выпить две чашки горячего чая с медом.
   По дороге домой Шей неоднократно  пыталась  определить  состояние  своего
здоровья, но так и не смогла этого сделать. Ясно было одно - это  не  просто
тяжелое похмелье, а нечто более серьезное. Наконец  она  плюнула  на  все  и
решила постараться забыть все, что с ней произошло в доме Джона и Селии. Она
возвращалась к привычной жизни, которая была такой суматошной, что  отнимала
у нее все свободное время и почти все силы. Иногда у нее возникали  мысли  о
Яне, но это не доставляло ей ничего, кроме ощущения боли. Поэтому она решила
не терзать себе душу и никогда не думать о нем.
   Со  временем  Шей  убедила  себя  в  том,  что  уик-энд   прошел   просто
превосходно. Пока никто  из  художников  не  предлагал  ей  позировать,  она
всецело отдалась работе в своей галерее.
   Хозяин галереи Хэнс Вандивер, холеный мужчина с изысканными манерами, был
очень доволен этим обстоятельством.
   - Будь осторожна, - предупредил он, помахав перед ее лицом  своим  тонким
пальцем, - а то я передам тебе всех самых трудных клиентов.
   Она работала в магазине при галерее вот уже  около  трех  лет,  но  почти
ничего не знала о Вандивере. Ей было известно только то, что он жил  один  с
четырьмя кошками, к которым относился так, как другие люди обычно  относятся
к своим детям. Если у него и была какая-то привязанность в жизни  -  мужчина
или женщина, - то он никогда не упоминал  об  этом.  Что  касается  Шей,  то
подобные отношения ее вполне устраивали, и она не задавала  вопросов  о  его
личной жизни. Он был предан своему делу, работал очень много, как фанатик, а
его мастерская всегда была образцом чистоты и аккуратности.
   Именно его строгие требования наводить чистоту и порядок в магазине  были
причиной того, что Шей сейчас стояла на верхней ступеньке высокой  лестницы,
вытирая пыль с полок, сметая ее с недорогих  репродукций  картин  Стабена  и
Лалика, с маленьких фигурок из стекла. Была  уже  середина  августа.  Прошло
почти шесть недель с того памятного  ей  уик-энда,  который  она  провела  в
летнем доме своей матери и ее мужа. Хотя днем было все еще  тепло,  утренняя
прохлада свидетельствовала о том, что осень не за горами.
   Шей почти каждую неделю  разговаривала  с  матерью  по  телефону.  Совсем
недавно Селия позвонила дочери и сообщила ей, что они с Джоном снова были  в
Трентоне.
   - Мы провели несколько дней в нашей хижине.
   - Я очень рада за тебя, - сказала Шей. - Ваш  домик  действительно  очень
хорош.
   - Недавно звонил Ян, - продолжала мать. - Он рассказал, что тогда успел в
церковь до начала утренней молитвы, но сломался кондиционер, в  церкви  было
жарко, и из-за этого проповедь получилась не такой,  как  ему  хотелось.  Он
очень сожалел, что ему не удалось подготовиться к ней в то утро как следует.
   Шей в ответ весело рассмеялась, но не потому, что ей было смешно,  просто
она почувствовала, что должна была это сделать. Она  с  удивлением  отметила
про себя, что упоминание его имени вызвало  в  ее  душе  своеобразную  смесь
противоречивых чувств - печали и радости.
   Она закончила протирать последнюю фигурку из стекла - небольшого слоненка
- и, поставив его на  полку,  стала  спускаться.  В  этот  момент  прозвучал
звонок, возвестивший о том, что в магазин пришел покупатель.
   - Я сейчас подойду! - крикнула она.
   - Не надо спешить, - раздался до боли знакомый голос.
   Услышав его. Шей разволновалась так, что едва не свалилась с лестницы. Ей
пришлось постоять несколько секунд, и только потом она осторожно  спустилась
и посмотрела в сторону двери.
   На пороге стоял Ян, и Шей чуть не заплакала от радости.  Он  был  одет  в
серые слаксы и спортивную рубашку, на плечи была наброшена легкая куртка, на
ногах были черные кожаные туфли.
   Ян пристально смотрел ей в  глаза,  не  отрываясь  ни  на  мгновение.  Ей
показалось, что он поймал ее в свои сети и не хочет отпускать.
   - Привет, Шей, - сказал он наконец.
   - Что ты здесь  делаешь?  -  вместо  приветствия  спросила  она,  подходя
поближе. По странному стечению обстоятельств именно эту фразу произнес он  в
то утро, когда обнаружил ее в своей постели.
   Он пожал плечами, и на его, губах появилась едва заметная улыбка.
   - Я подумал, что могу угостить тебя чашечкой кофе.

Глава 5

   Ее сердце наполнилось невыразимым ликованием и стало  биться  так  часто,
что казалось, оно вот-вот вырвется из груди. Что происходит? Ведь у нее было
немало причин ненавидеть его. Она могла вспомнить те насмешки,  которым  она
подверглась в тот уик-энд, она считала его ханжой, самодовольным  и  слишком
нетерпимым. Но тем  не  менее  у  нее  пересохло  во  р