кале, и у Эйвери создалось ощущение, что он ждет не дождется, когда другие доедят.
     - Да, я сегодня их посмотрел, - ответил он на вопрос Джека. - Мне больше всего нравится про фундамент.
     - Ага, "Тейт Ратледж - новый прочный фундамент", - процитировал Джек.
     - Он самый.
     - Это я придумал, - сказал Джек.
     Тейт шутя "выстрелил" в старшего брата из указательного пальца и подмигнул:
     - Наверное, именно поэтому он мне так нравится. Ты умеешь попасть в точку. Как по-твоему, Эдди?
     - По-моему, звучит неплохо. И вполне соответствует нашей программе вытащить Техас из экономического болота и вернуть ему почву под ногами. На твоей платформе вполне можно строить новое будущее. Одновременно здесь есть тонкий намек, что фундамент, который предлагает Деккер, прогнил насквозь.
     - А как тебе, пап?
     Нельсон задумчиво кусал губу:
     - Мне больше понравился тот, где говорится о социальной справедливости для всех техасцев.
     - Да, тот тоже неплох, - сказал Тейт, - но немного избитый.
     - Может быть, как раз это тебе и нужно, - ответил отец, хмурясь.
     - Это должно в первую очередь нравиться ему самому, Нельсон, - заметила Зи.
     Она сняла прозрачную крышку с блюда, на котором красовался многослойный пирог с кокосовым кремом, и принялась разрезать его на куски. Первый достался Нельсону, и он уже собрался к нему приступить, но тут вспомнил о виновнице торжества.
     - Нет, сегодня первый кусок - Кэрол. С возвращением домой.
     Ей передали тарелку.
     - Спасибо.
     К кокосовому торту она была так же равнодушна, как и к сухому вину, но Кэрол, по-видимому, любила и то, и другое, так что Эйвери пришлось приступить к десерту. Зи тем временем накладывала торт мужчинам, а те возобновили разговор о тактике предвыборной кампании.
     - Так что, остановимся на этом лозунге и начнем печатать тираж?
     - Давай, Джек, повременим пару дней с окончательным решением. - Тейт посмотрел на отца. Хотя Нельсон с аппетитом уписывал сладкое, у него все еще было недовольное лицо, поскольку его предложение не нашло поддержки. - Я сегодня только бегло их посмотрел. Это самое первое впечатление.
     - Обычно оно-то и оказывается самым верным, - возразил Джек.
     - Возможно. Но у нас ведь есть пара дней на раздумья?
     Джек взял из рук Зи предназначенную ему тарелочку с тортом. Дороти-Рей от своего куска отказалась.
     - Нам надо запустить их в печать к концу недели.
     - К тому времени я сообщу тебе свое решение.
     - Ради Бога... Кто-нибудь... - Фэнси показывала на Мэнди.
     Для трехлетнего ребенка оказалось непосильной задачей поднести кусок торта с тарелки ко рту, и все ее платьице было сейчас в крошках, а щеки вымазаны липкой глазурью. Она пыталась вытереть рот, но только перепачкала пальцы.
     - Смотреть противно, как она ест. Можно мне уйти? - Не дожидаясь разрешения, Фэнси отодвинула ступ и встала, швырнув салфетку в тарелку. - Я еду в Кервилъ, посмотрю, нет ли чего в кино. Никто со мной не хочет? - Вслух она приглашала всех, но глаза остановила на Эдди. Тот сосредоточенно поглощал десерт. - Похоже, что нет. - Она круто повернулась и выскочила из комнаты.
     Эйвери облегченно вздохнула. Как можно так жестоко разговаривать с беззащитным ребенком? Эйвери взяла Мэнди на колени.
     - Торт такой вкусный, что его просто невозможно съесть, не обронив несколько крошек, правда, моя хорошая? - Обернув палец краешком салфетки, она окунула его в стакан с водой и стала вытирать Мэнди перепачканную мордашку.
     - Твоя дочь совсем распоясалась, Дороти-Рей, - бросил Нельсон. - Эта юбка едва закрывает ей задницу.
     Дороти-Рей убрала волосы со лба:
     - Я стараюсь, Нельсон. Это Джек ее распустил.
     - Что за ложь! - воскликнул в негодовании Джек. - Не я ли заставил ее работать каждый день? А от этого толку больше, чей от всего, к чему ты пыталась ее приохотить.
     - Ей надо учиться, - объявил Нельсон. - Я бы ни за что не разрешил ей вот так бросить школу, не дожидаясь даже окончания семестра. Что из нее получится? Кем она сможет стать без образования? - От мрачных предчувствий он покачал головой. - Ей придется всю жизнь расплачиваться за ошибки юности. И вам тоже. Что посеешь, то и пожнешь.
     Эйвери была с ним согласна. Фэнси была совсем неуправляемой, и в этом, несомненно, были повинны ее родители. Но в то же время она не думала, что Нельсону следует обсуждать это при всех.
     - Мне кажется, Мэнди не обойтись без ванны, - сказала она, радуясь, что появился предлог выйти из-за стола. - Вы нас извините?
     - Тебе помочь? - спросила Зи.
     - Нет, спасибо. - Потом, осознав, что отнимает хлеб у Зи, которая к тому же наверняка получает удовольствие от возни с внучкой, она добавила:
     - Раз уж сегодня я первый день дома, можно я уложу ее сама? Обед был прекрасный, Зи. Большое спасибо. - Она встала и с Мэнди на руках вышла из столовой.
     - Я зайду попозже пожелать Мэнди спокойной ночи, - прокричал им вслед Тейт.

***

     - Ну что ж, я вижу, ничто не изменилось. - Дороти-Рей, шатаясь, прошла через гостиную и рухнула в кресло перед большим телевизором. Джек сел в соседнее. - Ты слышал, что я сказала? - спросила она через несколько секунд, не дождавшись ответа.
     - Я слышал тебя, Дороти-Рей. Если ты имеешь в виду, что опять нажралась, то ты абсолютно права. Ничто не изменилось.
     - Я имею в виду, что ты все так же пялишься на жену брата.
     Джек пулей выскочил из кресла. Он с размаху хлопнул по телевизионному пульту, выключая передачу на полуслове.
     - Ты пьяна и отвратительна. Я иду спать. - Он прошел в спальню.
     Дороти-Рей сделала усилие, чтобы подняться и пойти за ним. Сзади волочился подол ее халата.
     - Не пытайся это отрицать, - сказала она, всхлипывая. - Я за тобой следила. Весь обед ты нес всякую чушь о красивеньком новеньком личике Кэрол.
     Джек снял рубашку и швырнул в корзину для белья. Потом нагнулся и стал расшнуровывать ботинки.
     - Единственный, кто в нашей семье порет чушь, - это ты, моя милая, потому что ты напиваешься так, что лыка не вяжешь.
     Она машинально вытерла губы тыльной стороной руки. Те, кто знал Дороти-Рей Хэнкок девчонкой, ни за что не поверили бы, что к сорока годам с ней случится такое. Она была первой красавицей в старших классах школы Лампасаса, причем все четыре года.
     Ее отец слыл в городе известным адвокатом. Единственная дочь, она была для него словно свет в окошке. Он души в ней не чаял, и все девчонки ей завидовали. Два раза в год он возил ее в Даллас в универмаг "Нейман-Маркус", где она обновляла свой гардероб. На шестнадцатилетие она получила в подарок новенький "корвет" с откидным верхом.
     Ее мать устроила было скандал, заявив, что такую машину нельзя доверять девчонке, но Хэнкок подлил ей виски и объяснил, что, если бы ему вздумалось поинтересоваться ее бесценным мнением, он бы не преминул это сделать.
     По окончании школы, ослепленная своей славой, Дороти-Рей поехала в Остин поступать в Техасский университет. На первом курсе она познакомилась с Джеком Paтледжем, совершенно потеряла из-за него голову и решила заполучить его раз и навсегда. Никогда в жизни она ни в чем не знала отказа, и раз уж она полюбила парня, то не собиралась никому его уступать.
     Джек, который учился на втором курсе юридического факультета, тоже был влюблен, но ему не приходило в голову жениться до окончания вуза. Отец ожидал от него не просто диплома, а одного из лучших на курсе. Он также ожидал от Джека рыцарского отношения к женщинам.
     Поэтому, когда Джек наконец-то поддался искушению и лишил Дороти-Рей Хэнкок невинности, он оказался в затруднении, что поставить на первое место - рыцарство по отношению к леди или долг перед родителями с их надеждами. Принять решение ему помогла Дороти-Рей, которая слезливо объявила ему, что у нее задержка.
     Охваченный паникой, Джек рассудил, что преждевременная женитьба все же лучше, чем внебрачный ребенок, и стал молить Бога, чтобы отец рассудил так же. Вдвоем с Дороти-Рей они поехали на выходные в Оклахому, тайно обвенчались и только потом объявили об этом родителям.
     Нельсон и Зи были разочарованы, но, получив заверения Джека, что он не собирается бросать учебу, приняли Дороти-Рей в семью.
     Хэнкоки в Лампасасе восприняли новость не столь спокойно. Тайное венчание дочери совершенно выбило ее отца из колеи. Через месяц после бракосочетания он скончался от сердечного приступа. Мать Дороти-Рей попала в клинику для алкоголиков. Через несколько недель ее выписали, признав излечившейся. Не прошло и трех дней, как она въехала на машине в опору моста. Она была пьяна и скончалась на месте.
     Фрэнсин-Энджела появилась на свет лишь спустя восемнадцать месяцев после бракосочетания. Или это была самая продолжительная в истории беременность, или Джека заманили под венец хитростью.
     Он никогда ее ни в чем не упрекал, но, как будто в оправдание, у Дороти-Рей дважды случался выкидыш, когда Фэнси была еще совсем маленькая.
     Последний выкидыш оказался опасным для ее жизни, поэтому во избежание последующих беременностей ей зашили маточные трубы. Чтобы заглушить вызванную этим физическую, моральную и эмоциональную боль, Дороти-Рей стала по вечерам готовить себе коктейль. Когда одного коктейля стало мало, она перешла на два.
     - Как ты можешь смотреть на себя в зеркало, - взывала она теперь к мужу, - зная, что ты любишь жену своего брата?
     - Я ее не люблю.
     - Нет? Не любишь? - подавшись вперед, она задышала на него перегаром. - Ты просто ненавидишь ее, потому что ты для нее пустое место. Она вытирает об тебя ноги. Ты даже не замечаешь, что все перемены в ней - всего лишь...
     - Какие перемены? - Вместо того, чтобы повесить брюки на плечики, которые были у него в руках, он бросил их на стул. - Ты ведь знаешь, что она объяснила, почему пишет левой рукой.
     Добившись наконец его внимания, Дороти-Рей взяла себя в руки и заговорила с тем видом превосходства, какой бывает только у пьяных.
     - Другие перемены, - сказала она свысока. - Ты разве ничего не заметил?
     - Возможно. Какие именно?
     - Ну, например, как она стала внимательна к Мэнди или как она виснет на Тейте.
     - Она столько пережила. Она стала мягче.
     - Xa! - воскликнула она. - Она? Мягче? Господи, да ты и впрямь слепой! - Ее голубые глаза тщетно пытались сфокусироваться на лице Джека. - Да после несчастье ее как будто подменили, ты это знаешь не хуже меня. Но все это показуха, - заявила она многозначительно.
     - Зачем ей это?
     - Ей что-то нужно. - Она качнулась и для пущей убедительности ткнула его пальцем в грудь. - Может, она решила изобразить из себя образцовую жену сенатора, чтобы вместе с Тейтом перебраться в Вашингтон. Что ты тогда станешь делать, Джек? А? Куда тебе тогда деться с твоей похотью?
     - Может быть, я тогда начну пить и составлю тебе компанию.
     Она подняла трясущийся палец и показала на него.
     - Не уклоняйся от темы. Ты сохнешь по Кэрол. Я знаю, - закончила она и снова всхлипнула.
     Джек, устав от ее пьяного бреда, повесил одежду, обошел комнату, методично выключая свет, и повернулся к постели.
     - Дороти-Рей, ложись спать, - сказал он усталым голосом.
     Она схватила его за руку:
     - Ты никогда меня не любил.
     - Это не правда.
     - Ты считаешь, что я тебя обманом заставила жениться.
     - Я тебе этого не говорил.
     - Я правда думала, что беременна. Правда!
     - Я знаю.
     - Поскольку ты меня не любил, ты считал, что можешь увиваться за другими. - Ее глаза обличающе сузились. - Я знаю, что были и другие. Ты столько раз мне изменял, что неудивительно, что я пью. - По ее лицу катились слезы. Она хотела стукнуть его по плечу, но промахнулась. - Я пью, потому что мой муж меня не любит. И никогда не любил. Он любит жену своего брата.
     Джек забрался под одеяло, повернулся на бок и укрылся с головой. Его невнимание разозлило ее еще больше. Она на коленях подползла к середине кровати и принялась колотить его кулаками по спине:
     - Скажи мне правду. Скажи, что ты ее любишь. Скажи, что ты меня презираешь.
     Ее гнев и сила быстро иссякли, как он и предполагал. Она рухнула рядом с ним, мгновенно отключившись. Джек повернулся и укрыл ее. Потом, с тяжелым вздохом, перевернулся на спину и попытался уснуть.

16

     - Я думал, она уже в постели.
     В дверях ванной Мэнди появился Тейт. Девочка сидела в ванне, играя мыльной пеной. Рядом с ней стояла на коленях Эйвери.
     - Наверное, ей действительно пора, но мы немного увлеклись мыльными пузырями.
     - Я уж вижу.
     Тейт вошел и присел на крышку туалета. Мэнди улыбнулась ему.
     - Ну-ка, покажи папе свой фокус, - предложила Эйвери.
     Девочка послушно набрала полную пригоршню пузырьков и с силой дунула, посылая клочья пены во все стороны. Несколько пузырей опустились на колено Тейту. Он бурно запротестовал:
     - Эй, Мэнди, детка! Это ты принимаешь ванну, а не я!
     Она хихикнула и набрала еще одну горсть. На этот раз клочок пены приземлился Эйвери на нос. К большому удовольствию Мэнди, Эйвери чихнула.
     - Пожалуй, надо закругляться, а то тебя потом не угомонишь. - Наклонившись над ванной, она за подмышки вытащила Мэнди из воды.
     - Давай ее сюда. - Тейт уже держал наготове полотенце.
     - Осторожно. Она скользкая.
     Мэнди завернули в розовую махровую простыню и отнесли в спальню. Возле кроватки Тейт опустил ее розовыми пятками на пол. Ковер был такой пушистый, что пальчики совсем утонули. Тейт сел на край кровати и принялся отработанными движениями вытирать ребенка.
     - Дашь рубашку? - бросил он Эйвери.
     - Да, конечно. Сейчас достану. - В трехстворчатом шкафу одна часть представляла собой комод с шестью ящиками. В котором из них могут лежать ночные рубашки? Она подошла и выдвинула верхний ящик. Носочки и трусики.
     - Кэрол? Во втором ящике.
     Эйвери придала голосу уверенность:
     - Я думаю, штанишки ей тоже понадобятся, ты не согласен?
     Развернув полотенце, он помог девочке натянуть трусики, после чего надел на нее ночную рубашку, а Эйвери тем временем разбирала постель. Тейт уложил ребенка.
     Эйвери принесла с тумбочки щетку, села рядом с Тейтом на край кроватки и стала расчесывать Мэнди. Закончив, она наклонилась поцеловать девочку.
     - От тебя так хорошо пахнет, - прошептала она. - Хочешь припудриться?
     - Как ты? - спросила Мэнди.
     - Гм, да. - Эйвери прошла назад к тумбочке и взяла пудру, которую заприметила там раньше.
     Пудреница была сделана в виде музыкальной шкатулки. Когда она открыла ее, оттуда зазвучала мелодия Чайковского. Пуховкой она слегка припудрила Мэнди грудь, животик и ручки. Мэнди запрокинула голову. Эйвери провела ей пуховкой по шейке. Мэнди засмеялась, ссутулила плечики и спрятала кулачки на коленях.
     - Ой, мамочка, щекотно.
     Это обращение заставило Эйвери вздрогнуть. На глаза навернулись слезы. Она крепко обняла девочку. Несколько мгновений от нахлынувших чувств она не могла говорить.
     - Ну вот, теперь от тебя еще вкуснее пахнет, правда, папа?
     - Конечно. Спокойной ночи, Мэнди. - Он поцеловал ее, уложил на подушки и укрыл легким одеялом.
     - Спокойной ночи. - Эйвери нагнулась поцеловать ребенка в щечку, но Мэнди обвила ее руками за шею и звонко чмокнула в губы. После этого она повернулась на бочок, притянула к себе любимого Винни-Пуха и закрыла глаза.
     Немного опешившая от внезапного проявления чувств со стороны Мэнди, Эйвери поставила музыкальную шкатулку на место, выключила свет и вслед за Тейтом вышла в коридор. Она направилась к себе в спальню.
     - В честь нашего первого дня... - Она не успела ничего понять, потому что он вдруг схватил ее за локоть и, втолкнув в комнату, припер к стене. Не выпуская ее руки, он закрыл дверь, чтобы его никто не услышал, и уперся другой ладонью в стену у ее головы. - Что с тобой? - спросила она.
     - Заткнись и слушай меня. - Он приблизил к ней пышущее гневом лицо. - Я не знаю пока, какую игру ты затеяла. И не хочу звать. Но если ты станешь морочить голову Мэнди, я тебя вышвырну так, что у тебя искры из глаз полетят. Ты меня поняла?
     - Нет. Ничего не поняла.
     - Так уж и нет, - прорычал он. - Твоя притворная нежность и вся эта игра шита белыми нитками.
     - Игра?
     - Послушай, я не ребенок.
     - Ты хулиган. Отпусти руку.
     - Я-то прекрасно вижу, что ты притворяешься. Но Мэнди еще слишком мала. Она принимает все за чистую монету, и она потянется к тебе в ответ. - Он еще сильней подался вперед. - И тогда, стоит тебе стать прежней Кэрол, ты оставишь в ее душе незаживающую рану.
     - Да я...
     - Я не могу допустить, чтобы с ней это произошло. И я этого не допущу.
     - Да, невысокого же ты обо мне мнения, Тейт.
     - Верно, совсем невысокого.
     У нее перехватило дыхание. Он грубо оглядел ее с ног до головы:
     - Ладно, сегодня утром ты произвела впечатление на прессу. Спасибо за это. Ты даже взяла меня за руку при всех. Очень мило. И у нас одинаковые обручальные кольца. Как романтично. - Он ухмыльнулся. - Ты даже моих родных, которые знают тебя как облупленную, заставила гадать, что за превращения с тобой приключились в госпитале: то ли ты уверовала в Бога, то ли еще что. - Он еще ниже нагнул голову. - Я слишком хорошо тебя знаю, Кэрол. И я знаю, если ты добра и нежна, значит, присмотрела добычу и готовишься к прыжку. - Сильнее сжав ей руку, он добавил:
     - Для меня это непреложный факт, запомни.
     Эйвери с жаром возразила:
     - Но я изменилась. Я стала другая.
     - Ага. Ты только переменила тактику, вот и все. Но мне наплевать, удастся ли тебе сыграть роль образцовой жены кандидата в Сенат или нет. То, что я сказал тебе накануне авиакатастрофы, остается в силе. После выборов, независимо от их исхода, мы расстанемся.
     Ее не пугала перспектива лишения дома. Эйвери Дэниелз и без того уже лишилась всего - даже имени. Больше всего ее потрясло то, что Тейт Ратледж, за честность которого она могла бы поручиться головой, на поверку оказался до пошлости двуличным.
     - И ты готов водить избирателей за нос? - прошипела она. - Ты готов во имя своей кампании терпеть меня рядом в качестве преданной жены, чтобы я стояла с тобой, махала ручками, расточала улыбки да еще зачитывала идиотские речи, которые ты будешь мне сочинять? И все это - ради победы на выборах?! - Ее голос зазвенел. - Потому что счастливый семьянин в качестве кандидата имеет преимущество перед разведенным, да?
     Его взгляд был как кремень.
     - Отличный ход, Кэрол. Можешь валить все на меня, если тебе от этого легче. Ты прекрасно знаешь, почему я не вышвырнул тебя давно. Эти выборы нужны мне и тем, кто в меня поверил. Я не могу подвести своих избирателей. И я не стану делать ничего, что может повредить мне на выборах, пусть даже для этого придется еще какое-то время жить с тобой под одной крышей. - Он опять презрительно осмотрел ее с ног до головы. - После операции ты выглядишь обновленной, но нутро у тебя гнилое, как и было.
     Эйвери пыталась убедить себя, что его обвинения направлены не на нее, а на Кэрол, но это было нелегко. Каждое злое слово она принимала близко к сердцу, как если бы оно относилось к ней лично. Ей хотелось защититься от его нападок, она была готова прибегнуть для этого к испытанному женскому оружию, ибо, пугаясь его гнева, она одновременно разгорячалась.
     В гневе он казался ей еще более привлекательным. От него веяло мужской силой, эти флюиды, казалось, перемешиваются с запахом его туалетной воды. Рот у него был крепко сжат. Эйвери захотелось сделать что-нибудь, чтобы смягчить это выражение.
     Она с вызовом подняла голову:
     - Ты так уверен, что я все та же?
     - Более чем.
     Ее руки скользнули ему на плечи и сплелись на затылке.
     - Ты в этом уверен, Тейт? - Приподнимаясь на цыпочках, она потерлась губами о его рот. - Совершенно уверен?
     - Перестань. От этого ты еще больше похожа на шлюху.
     - Я не шлюха!
     Его оскорбление отозвалось ж