на  ее  спине,  очерчивая  широкие
дуги. Женщину снова начало охватывать уже знакомое ей состояние  оцепенения.
На сей раз она уже не противилась этому и расслабленно откинулась на сильное
тело позади нее.
   Его рука вернулась к плечу и  шее  Хейли.  Приподняв  ее  голову  большим
пальцем, он повернул ее к себе.
   - А что ты думаешь по этому поводу?
   В этот момент она вообще была не в состоянии думать. Если в голове  ее  и
сохранились какие-то мысли,  то  все  они  вертелись  вокруг  него:  как  он
по-мужски обаятелен. Как бы ей хотелось потрогать его волосы, какие густые у
него брови, и как бы было хорошо погладить их. Прямой нос и четко очерченный
рот Тайлера напоминали ей профили античных героев.
   Хейли подняла на него взгляд.  Она  и  представить  не  могла,  до  какой
степени женственной и беззащитной выглядела  в  этот  момент.  Под  потолком
лениво крутились лопасти вентиляторов, заставляя легонько шевелиться локоны,
лежавшие на ее щеках, лбу и на изящно выгнутой шее.  Зеленые  глаза  женщины
светились  притягательной  силой.  Вопрос   застал   ее   врасплох,   и   ей
потребовалось несколько мгновений, чтобы сообразить, что от нее требуется.
   - Я сохраню верность шоколадному, - ответила она наконец.
   Глаза Скотта были устремлены на ее раздвинутые губы.
   - Смогу я попробовать?
   Тайлер имел в виду вовсе не мороженое, и они оба знали  это.  Разговор  -
если не вся ситуация в целом - начинал явно выходить из-под контроля.  Хейли
понимала, что начинает тонуть в волне желания, и утонет  окончательно,  если
только сама не спасет себя. Она спаслась, поправив собеседника:
   - Следует говорить: "Вы мне позволите попробовать?"
   Девочке это показалось очень смешным: Хейли поправляет папу точно так же,
как он поправляет ее, Фейт, и она прыснула от смеха.
   - Тебе пора отправляться домой, дочка, -  проговорил  Тайлер,  когда  они
вышли из "Виллидж" и направились к находившемуся на стоянке "Линкольну" Фейт
без всяких понуканий забралась на  заднее  сиденье.  Она  воспринимала  само
собой разумеющимся, что Хейли поедет на переднем сиденье, рядом с отцом. - Я
высажу тебя у "Гленстона", попрошу Гарри, чтобы он отвел  тебя  в  номер,  а
потом отвезу Хейли домой.
   - Я хочу... Можно мне хотя бы искупаться в бассейне?
   - До моего возвращения  -  нет.  Кроме  того,  бассейн  в  десять  вечера
закрывается. Но если к моему приходу ты уже будешь спать, мы пойдем купаться
завтра утром.
   - Ладно, - пробурчала Фейт. Хейли обернулась и увидела, что  девочка  уже
широко зевает. Тайлер заметил это в зеркало заднего  вида,  и  они  с  Хейли
обменялись понимающими улыбками.
   Ночной портье в "Гленстон лодж" пообещал довести Фейт до номера,  который
занимал Скотт. Он сам и его спутница остались стоять на улице, а Фейт, перед
тем как исчезнуть  за  массивной  зеркальной  дверью,  послала  своей  новой
подружке воздушный поцелуй. Хейли ответила ей тем же.
   - Доказывает, что не хочет спать, до последнего,  а  у  самой  уже  глаза
слипаются, - прокомментировал Тайлер,  нажимая  на  педали  и  выруливая  на
улицу.
   - Это ко всем детям относится.
   - А что ты знаешь о детях, Хейли?
   - Ничего. Имею только собственный детский опыт.
   - Должен признаться, что быть родителем - это  самая  тяжелая  работа  из
всех, с которыми я сталкивался. Порой я бываю в тупике.
   - В каком отношении?  -  медленно  спросила  Хейли.  Она  никогда  бы  не
осмелилась сказать ему, что его дочь не уверена в его  любви.  Когда  имеешь
дело с таким амбициозным  человеком,  как  Тайлер  Скотт,  подобная  критика
неприемлема. Пусть говорит сам, и, может быть, из его речей удастся  понять,
в каких именно областях отсутствует взаимопонимание между отцом и дочерью.
   В ответ на ее вопрос Тайлер невесело засмеялся:
   - Практически во всех отношениях.
   Я никогда не любил разбираться в хитросплетениях женской психологии -  до
тех пор, пока мне не пришлось общаться с одиннадцатилетней девочкой.
   - Фейт тоже непросто. Обычно девочки в ее возрасте сильно комплексуют  по
поводу своей внешности. С одной стороны, ей хочется поскорее стать женщиной,
с другой - эта перспектива пугает ее. Ее тело взрослеет быстрее, чем разум.
   - Насколько я понимаю, доказательством тому является случай, когда  пчела
жалит ее в грудь, а она стесняется сказать об этом отцу?
   Хейли с нежностью улыбнулась:
   - Да. Она крайне чувствительна, но обнажает перед окружающими лишь  малую
толику своих чувств. Больше всего ей хочется, чтобы вы ею гордились.
   Тайлер удивленно поглядел на собеседницу:
   - Я и так ею горжусь.
   Хейли хотела спросить, говорил ли он об этом  дочери,  но,  пожалуй,  это
было не ее дело. Вместо этого она сказала:
   - Фейт - чудесная девочка  и,  по-видимому,  вырастет  в  очень  красивую
женщину.
   Скотт засмеялся:
   - Она тоже считает тебя красавицей. Со вчерашнего дня я только  и  слышу:
Хейли то, Хейли это...
   - А со мной она говорит только о вас, - засмеялась Хейли в ответ.
   - Нет, только не это! - застонал Скотт. - Неужели она рассказывала тебе о
моих вредных привычках?
   - Каких, например?
   - Например, о том, как я ругаюсь во время занятий гольфом.
   - И сколько раз вы с Фейт играли в гольф?
   Тайлер затормозил, и машина остановилась на  подъездной  дорожке  у  дома
Хейли. Он взглянул на нее и усмехнулся:
   - Понимаю, к чему ты клонишь. Нет, об этой моей привычке  она  ничего  не
знает. Может, мне удастся скрыть от нее и остальные.
   - Какие еще остальные?
   - Нет-нет, я раскрываю  перед  другими  только  по  одной  своей  вредной
привычке за раз.
   В машине раздался дружный смех, но он был прерван раскатом грома и  ярким
сиянием молнии. В следующий момент по кузову стали колотить тяжелые дождевые
капли.
   - Ого! - присвистнул Тайлер. - Вот  чем  обернулись  сегодняшние  жара  и
духота.
   - Да, - выдохнула Хейли. Внезапно атмосфера внутри машины  показалась  ей
такой же наэлектризованной, как и  снаружи.  Воздух  сгустился,  и  им  было
трудно  дышать  от  периодически  возникавших  в   небе   вспышек.   Темень,
наступавшая после них, казалась еще более непроглядной, и даже  самый  тихий
звук после громовых раскатов казался оглушительным.
   Сердце Хейли гулко билось от близости  мужчины,  сидевшего  в  нескольких
сантиметрах от нее, и он испытывал то же  самое.  Их  обоих  словно  укутала
какая-то невидимая пелена.
   - Спасибо за чудесный вечер, - коротко проговорила Хейли и  потянулась  к
дверной ручке, однако Тайлер сдержал Хейли, взяв ее за локоть.
   - Еще не было такого случая, чтобы я не проводил  женщину  до  дверей  ее
дома, мисс Эштон. Да еще во время грозы. Оставайтесь, пожалуйста, на месте.
   Прежде чем Хейли успела оценить обстановку  и  выработать  план  обороны,
Скотт уже вышел из машины и, обойдя ее, открыл правую  дверцу.  Почувствовав
мужскую руку на плече, Хейли нырнула в дождь  и  побежала  под  спасительный
навес над крыльцом.
   - Мой ключ... - пробормотала она, копаясь в сумочке дрожащими пальцами  и
судорожно пытаясь найти ключ от дома. Когда  ей  это  наконец  удалось,  она
повернулась к Тайлеру и сказала:
   - Спокойной ночи.
   Однако о том, чтобы скрыться за спасительной дверью,  можно  было  только
мечтать. Прежде чем Хейли успела всунуть ключ в  замочную  скважину,  Тайлер
прижал ее к стене, взяв в ладони ее лицо, и отрезал все пути к отступлению.
   Дыхание ее было прерывистым, однако она  попыталась  говорить  как  можно
более убедительно:
   - Мистер Скотт, мы с вами  уже  проходили  это  сегодня,  и  мне  изрядно
надоело. Я сказала вам тогда и повторяю сейчас...
   - Тихо.
   Положив конец всем дальнейшим возражениям, Скотт потянулся к ее губам.  В
офисе и весь вечер он ограничивал себя, но сейчас - перестал. Он  больше  не
выказывал ни малейшего колебания и действовал нетерпеливо.  Противиться  ему
было немыслимо.
   Его язык раздвинул губы Хейли, и она более не могла оставаться пассивной.
Каждая клеточка ее  тела  возродилась  к  жизни.  Она  испытывала  странное,
незнакомое доселе чувство, ощущая лежащие на ее руках  мужские  ладони.  Они
начали ласкать ее плечи, а затем снова поднялись к лицу Хейли.
   - Расслабься, Хейли, не будь такой зажатой.
   Хейли не умела играть в эту игру, но отчаянно хотела  научиться.  Уступая
натиску Тайлера, она приняла в себя жар, исходивший из его рта. Язык  Скотта
подобно факелу жег ее десны. Мужчина глухо застонал, словно  вторя  ворчанию
грома над склонами холма. Он отвлекся от  губ  Хейли  только  на  секунду  и
только для того, чтобы поцеловать нежную кожу пониже мочки  ее  уха.  Тайлер
вынул из прически Хейли гребни, и ее волосы рассыпались по его рукам.
   - Хейли, Хейли... - жарко шептал он. -  Ты  все  еще  воспринимаешь  себя
гадким утенком, неуклюжей и тощей девочкой-подростком со скобками на  зубах.
Неужели ты не понимаешь собственной красоты?
   - Тайлер... Мистер Скотт...
   - Тайлер.
   - Пожалуйста, Тайлер.'.. Я не хочу.
   - Хочешь.
   Да, она этого хотела. Он целовал  ее  плечи,  а  Хейли  чувствовала,  как
одновременно с мышцами слабеет ее  воля.  Чтобы  обрести  устойчивость,  она
обняла его за шею. Наконец-то Хейли смогла осуществить то, что ей  хотелось.
Ее пальцы пробежали по темным волосам,  что  курчавились  на  его  груди,  и
серебряным прядям на его висках.
   Хейли не помнила, в какой момент он спустил с ее плеч  тонкие  бретельки,
но ей никогда не забыть, как его пальцы стали  нежно  гладить  разгоряченную
кожу на ее груди.
   - Я был уверен, что почувствую именно это. Теплый бархат. Если  бы  мечты
были явью, я бы любил тебя уже сотни раз,  Хейли.  Я  любил  бы  тебя  всеми
способами, какими мужчина может любить женщину, и  изобрел  бы  еще  десяток
новых.
   У Хейли от счастья кружилась голова, и в то же время ей становилось не по
себе. А вдруг он говорит то же самое любой женщине, которой желает овладеть?
И слова эти уже затерты от частого употребления? А завтра уже  забудет,  что
говорил ей? Сейчас они звучали немного безумно и  заставляли  ее  трепетать.
Неужели все это предназначено  только  для  нее,  Хейли  Эштон,  которая  до
сегодняшнего  дня  являлась  для  мужчин  приятной   собеседницей,   знающей
сотрудницей, но любовницей - никогда!
   Исследовав плечо Хейли, губы Тайлера вернулись к ее губам  и  нетерпеливо
впились в них. Женщина, тосковавшая по мужской ласке, неистово  отвечала  на
его поцелуи. Скотт снял руки Хейли со своей шеи и опустил их себе на  талию,
и она без тени смущения обвила его руками, желая ощутить бугристые сплетения
мускулов,  которые  до  сего  момента  имела  возможность  ощупывать  только
глазами. Теперь этим с жадностью занялись ее пальцы. От омытого дождем  лица
Тайлера исходил  слабый  аромат  дорогого  одеколона  и,  смешиваясь  с  его
собственным запахом, пьянил женщину.
   - Хейли!
   - Да?..
   Он поднял ее руку к своему лицу и с любовью поцеловал мягкую ладонь.
   - Тайлер... - выдохнула она, ощутив жаркое прикосновение его языка.
   - Хейли, я хочу, чтобы мы прикасались друг к другу.
   Поначалу до нее не дошел смысл этих слов,  но  затем  Скотт  просунул  ее
ладонь между пуговиц своей рубашки и прижал к своей теплой, поросшей мягкими
волосами груди. От этого ощущения она потеряла контроль над собой и  уже  не
помнила, как он расстегнул первые пуговицы ее платья и пробежал пальцами  по
ложбинке  на  ее  груди.   Когда   Хейли   осознала   смысл   происходящего,
сопротивляться было поздно.
   Протест, созревший в ее мозгу, утратил свою  силу.  Всего  лишь  глубокий
вздох вырвался из груди женщины. Мужчина истолковал этот звук на  свой  лад.
Бретельки платья, уже стянутые с плеч, были спущены еще ниже,  и  ткань,  до
сего момента защищавшая ее, уступила под натиском его нетерпеливых пальцев.
   Упругая плоть ее грудей наполнила его ладони. Оценив их  щедрую  тяжесть,
мужчина начал поглаживать большими пальцами ее нежные соски. Они не обманули
его ожиданий и  набухли,  словно  розовые  бутоны  под  благодатными  лучами
солнца.
   Хейли ощутила, как ее подбросило на  самый  пик  желания.  Раньше  она  и
думать  не  могла,  что  нечто  подобное  возможно.  Но  сработало  какое-то
внутреннее реле, заставившее ее нырнуть вперед, прижаться лицом к его  груди
и тихо воскликнуть:
   - О нет!
   - Хейли, милая, взгляни на меня.
   - Нет! - Зная, что стоит ей взглянуть на него и - она  пропала,  женщина,
не отрываясь от его груди, лишь отрицательно помотала  головой.  И  этот  ее
собственный жест заставил понять: она  проиграла.  Он  мог...  Нет,  он  уже
соблазнил ее!
   - Посмотри на меня. Пожалуйста. Хейли подняла на  него  глаза.  Они  были
полны слез, вызванных неведомыми ей доселе чувствами.
   - Никогда больше не смей говорить  мне,  что  ты  некрасива.  Ты  слышишь
меня?
   Хейли лишь кивнула головой. Она все еще  находилась  в  сладком  забытьи,
поскольку его руки продолжали нежно и осторожно  ласкать  ее  тело.  Женщине
казалось, что она грезит наяву.
   - Поцелуй меня,  -  сказал  Тайлер,  и  она,  не  колеблясь  ни  секунды,
потянулась навстречу  ему.  Действия  Скотта  напоминали  некий  эротический
танец: его язык ласкал язык женщины одновременно с тем, как его пальцы жадно
поглаживали ее соски.
   - О Боже! - простонал он, отстраняясь от нее.
   Дыхание Скотта было горячим и прерывистым. Некоторое время он смотрел  на
доски у себя под ногами и лишь затем поднял на нее взгляд, в котором Хейли -
впервые за все время,  которое  они  были  знакомы,  -  прочла  смущение.  С
нежностью, которую до этого она замечала в нем лишь во время его  общения  с
дочерью, Тайлер водрузил на  место  бретельки  ее  платья  и  застегнул  все
пуговки.
   - Если не остановиться сейчас, я не смогу сдержать свое обещание не гнать
лошадей. - Он взял ее лицо в ладони и заглянул в глаза. - Но, боже мой,  как
ты прекрасна! Спокойной ночи. - Скотт в последний раз  нежно  поцеловал  ее,
отступил назад и растворился в струях дождя.
   Хейли вошла в дом и приготовилась к тому, чтобы ложиться спать.  Все  это
время она была в состоянии эйфории. Он не  стремится  просто  уложить  ее  в
постель. Он любит ее такую, какая она есть,  а  не  за  то,  что  она  может
сделать для него в сексуальном или каком-либо  другом  смысле.  Если  бы  он
хотел всего лишь овладеть ею, уже этой ночью она принадлежала бы ему.
   Он пообещал, что  соблазнит  ее,  но  это  будет  соблазнение  по  плану,
включающее в себя нежность, ласку, а может быть, даже.., любовь. Любовь?  От
этой мысли по ее коже побежали мурашки. Тайлер уже назвал ее своей  любимой,
но вкладывал ли он  в  это  слово  тот  смысл,  какой  хотелось  бы  ей?  По
собственному горькому опыту Хейли знала, что люди  нередко  употребляют  это
слово лишь для того, чтобы достичь какой-то своей, эгоистичной цели.
   Тайлер - тот самый Тайлер, поцелуи которого были так нежны и страстны,  -
не может быть жестоким!

Глава 5

   - Отдел работы с посетителями. Мисс Эштон слушает, - проговорила Хейли  в
телефонную трубку.
   Прошло полчаса, как она пришла на работу, но ее письменный стол  уже  был
завален почтой и многочисленными посланиями. Через турникеты у входа в парк,
как всегда,  текла  непрерывная  река  посетителей,  однако  Хейли  обратила
внимание на то, что в течение последних двух недель возрастной состав гостей
заметно  изменился.  Школьные  каникулы  закончились,  теперь  "Серендипити"
посещали в основном люди постарше.
   - Доброе утро, мисс Эштон. Угадайте, кто с вами говорит.
   Хейли не было нужды угадывать. Она грезила  этим  голосом  на  протяжении
всей последней ночи. Никогда еще женщине не снились такие чудесные  сны,  и,
проснувшись на заре, она вся светилась при воспоминании о предыдущем вечере.
   - Вы объявляете по радио результаты лотереи?
   - Нет.
   - Черт, ошиблась. Вечно мне не везет! А  может,  вы  тот  самый  человек,
который постоянно досаждает мне по телефону, предлагая  задешево  услуги  по
химчистке ковров и мебели?
   - Снова не угадала.
   - Могу точно сказать только одно: вы - не мой братишка, потому что он...
   - Какой еще братишка? - Голос говорившего перестал  быть  насмешливым,  в
нем зазвучали нетерпеливые требовательные нотки.
   Хейли засмеялась:
   - Я только хотела выяснить, насколько вы терпеливы.
   - Доброе утро, - повторил собеседник. Тон  его  вновь  изменился  и  стал
интимным. Так говорят любовники, лежа рядом друг с другом.
   - Доброе утро, - шепотом ответила Хейли.
   - Тайлер откашлялся:
   - В парке все в порядке? Сегодня я разговаривал с Хармоном, и он  убеждал
меня, что дела идут распрекрасно.
   - Да, все хорошо. По крайней мере, настолько, насколько хорошо может быть
за две недели до окончания сезона. Кое-кто из посетителей, правда,  жалуется
на то, что закрыты многие буфетные киоски, но я объясняю им, что большинство
продавцов - школьники, которые в сентябре вынуждены возвращаться в школу.  В
конце концов, должны же они хоть на что-нибудь жаловаться.
   - Ты, как всегда, с блеском справляешься с любыми проблемами.
   - Благодарю вас, сэр.
   - Ты будешь скучать по мне, когда я уеду?
   Сердце Хейли гулко забилось. Она впилась в трубку помертвевшей рукой.
   - Уедете? - потерянно переспросила она.
   - Да, боюсь, что  так.  Я  лечу  на  несколько  дней  в  Атланту.  Я  уже
опаздываю, но решил, что перед отъездом просто обязан  позвонить  тебе.  Мне
нужно срочно ехать в Ноксвилл, чтобы успеть на самолет.
   - Понятно. - Хейли казалось, что на нее вылили ушат холодной воды. Почему
она  чувствовала  себя  опустошенной  и  потерянной?  "Ты  должна  была  это
предвидеть, Хейли!" - сказала она себе.
   - Я оставляю Фейт на  попечение  няни,  которую  нашел  по  моей  просьбе
управляющий "Гленстона". Я думаю, что они найдут общий язык, но эта дама  не
водит машину, вот я и подумал: если ты будешь куда-нибудь  выезжать,  может,
возьмешь с собой Фейт? Ты бы крайне обязала меня этим.
   Хейли показалось, что время остановилось, а вместе с ним - и  ее  сердце.
Она долго смотрела на настенный календарь - до тех пор,  пока  в  глазах  не
стало рябить и цифры не начали сливаться.
   - Хейли, ты меня слышишь?
   -  Да.  -  Голос  ее   прозвучал   на   удивление   спокойно.   Холодная,
уравновешенная Хейли. Ничто не могло вывести ее из равновесия,  и  сама  она
могла справиться с любой неожиданностью. - Да, я вас слушаю.
   Истолковав это как утвердительный ответ на его просьбу, Скотт стал горячо
благодарить ее:
   - Спасибо, Хейли, я так и знал, что ты согласишься. Вы с Фейт так  хорошо
ладите! Ей хорошо с тобой.
   Каждое слово вонзалось в душу Хейли подобно кинжалу. Она-то хотела, чтобы
хорошо с ней было Тайлеру! Но он не спросил, как ей спалось, не сказал,  что
ему тяжело уезжать от нее. Нет. Вместо этого он спросил,  как  идут  дела  в
парке, и попросил ее стать нянькой его дочери. Черт бы его побрал!
   - У меня, наверное, будет много  дел,  но  я  постараюсь  выполнить  вашу
просьбу. У вас есть для меня еще  какие-нибудь  поручения?  -  спросила  она
сухим, официальным тоном. -  Мне  бы  не  хотелось,  чтобы  вы  опоздали  на
самолет, да и сама я сейчас крайне занята.
   - Хейли! - нежно позвал Тайлер. Два раза ему удавался этот прием,  но  на
сей раз она осталась неприступной.
   - Извините, мистер Скотт, мне кто-то звонит по другой  линии,  -  сказала
она и, швырнув трубку на рычаги, прокричала:
   - Чтоб ты сгорел в аду!
   Ей показалось,  что  стены  начали  сдвигаться  и  вот-вот  раздавят  ее.
Необходимо срочно выбраться из  этого  проклятого  офиса!  Она  выскочила  в
приемную и на бегу бросила Шарлин:
   - Мне нужно кое-что проверить. Отвечай на телефонные звонки.
   Не выбирая направления, Хейли бездумно брела по дорожкам парка.  Для  нее
было важным лишь одно - двигаться.
   Какая же она дура! Как могла не понять все с самого начала? В тот момент,
когда Тайлер впервые стал оказывать ей  знаки  в