- Нет, - сказал он. - Никуда я не пойду, пока остается хоть малейшая тень сомнения. Пока Деккер, как положено, сам не подтвердит результат звонком.
     - По крайней мере, переоденься.
     - Я разве плохо одет?
     - Ты собираешься препираться со мной по этому поводу до последней капли крови?
     - До победного конца! - со смехом отозвался Тейт.
     - Ну и ладно, лишь бы ты победил!
     Нельсон подошел к сыну и пожал ему руку:
     - Ты добился своего. Достиг всего, что я от тебя ожидал.
     - Спасибо, папа, - произнес Тейт с легкой дрожью в голосе. - Но давай подождем считать цыплят. - Тем временем его горячо обнимала Зи.
     - Браво, братишка! - Джек слегка потрепал Тейта по щеке. - Как насчет того, чтобы в следующий раз замахнуться на Белый дом?
     - Без тебя у меня ничего бы не вышло, Джек.
     Дороти-Рей наклонила к себе Тейта и поцеловала его.
     - Ты молодец, что так сказал.
     - Я всегда с радостью благодарю тех, кому действительно обязан, - с неприкрытым осуждением он посмотрел поверх голов на Эйвери. Его окружали те, кто его любит. Она одна была здесь отщепенкой.
     Дверь опять открылась, и Эйвери вскинулась, надеясь увидеть Фэнси. Но вошел один из добровольных помощников из штаба компании:
     - Внизу в зале все готово. Толпа скандирует имя Тейта, оркестр вовсю играет. Господи, как же здорово!
     - Я бы сказал, что пришло время открыть шампанское, - заметил Нельсон.
     Когда хлопнула первая пробка, Эйвери едва не лишилась чувств.

***

     Джон как бы невзначай задел грудь Фэнси. Она отстранилась. Он потерся бедром о ее бедро. Она снова положила ногу на ногу. Все его пассы были наперед ей известны и почему-то начинали раздражать. Наверное, у нее просто не то настроение. Напитки вдруг потеряли всякий вкус. Она не получала привычного удовольствия.
     "Я думала, мы друзья".
     Слышавшийся ей голос Кэрол перекрывал преувеличенно чувственную хрипотцу Рода Стюарта и гомон отмечающей час коктейля публики.
     Последние несколько месяцев - собственно, после выхода из больницы, - Кэрол относилась к ней вполне по-людски. То, что она ей говорила насчет самоуважения, пожалуй, оказалось не такой уж туфтой. Откуда у нее взяться хоть какому-то самоуважению, если любой молодчик может подцепить ее в заведении на манер вот этого - а оно было, считай, приличным, по сравнению с теми притонами, в которые ее иногда заносило, - получить, что хотят, а потом вышвырнуть ее, точно использованный презерватив.
     Похоже, Кэрол не считала ее кретинкой, раз дала ей ответственное поручение. И чем она ей отплатила? Подвела, вот и все.
     Джон наклонился к ней и прихватил губами мочку ее уха.
     - Мне вообще-то пора, - внезапно объявила она и едва не столкнула его с табурета, потянувшись за кошельком и конвертом, до сих пор лежащим на стойке. - Спасибо за угощение.
     - Эй, куда ты? Я думал, ну... сама знаешь.
     - Ага, знаю. Извини.
     Он соскочил со стула и подбоченился:
     - Ну и что ты мне теперь прикажешь делать?
     - Полагаю, спустить самому.
     На пути к гостинице она то со всей силы нажимала на газ, то сбрасывала скорость, высматривая радары и держась подальше от полицейских машин. Пьяной она не была, но при случае прибор показал бы наличие алкоголя в ее дыхании. Сумасшедшее движение в центре города окончательно превратило путаницу улиц в кошмар для водителя, но в конце концов она все-таки добралась до гостиничного гаража.
     Вестибюль был набит битком. Предвыборные афиши с портретами Тейта Ратледжа качались над головами стоявших вплотную друг к другу людей. Казалось, все голосовавшее за Тейта население округа Бексар явилось сюда праздновать победу.
     - Разрешите, разрешите, - Фэнси начала ввинчиваться в толпу. - О черт, это же моя нога! - вскрикнула она, когда кто-то попятился и наступил ей на пальцы. - Пропустите меня!
     - Эй ты, беленькая, изволь подождать лифта вместе со всеми! - попыталась одернуть ее какая-то дама, бюст которой словно броня покрывали ряды значков с изображением улыбающегося Тейта.
     - Как бы не так! - огрызнулась Фэнси. - Пропустите!
     Ей казалось, что она уже добрых полчаса пробивается сквозь толпу, которая клокотала и бурлила, словно полное ведро мальков. Но, привстав на цыпочки, она, к своей растерянности, обнаружила, что практически совсем не приблизилась к лифтам.
     - С меня на фиг хватит, - пробормотала она и схватила под руку стоявшего рядом мужчину. - Проведите меня в лифт, и я вас так ублаготворю, век не забудете.

***

     Зазвонил телефон, и в гостиной мгновенно воцарилась тишина. Все глаза разом устремились к аппарату.
     - Ну вот, - спокойно произнес Эдди, - это он.
     Тейт взял трубку.
     - Алло? Да, сэр, это Тейт Ратледж. Спасибо, что позвонили, сенатор Деккер.
     Эдди вскинул руки над головой и потряс кулаками, словно боксер, выигравший бой нокаутом. Зи сжала руки под подбородком. Нельсон кивнул точно судья, в присутствии которого присяжные только что вынесли справедливый приговор. Джек и Дороти-Рей улыбнулись друг другу.
     - Да, сэр. Благодарю вас, сэр. Я тоже. Благодарю вас. Очень признателен вам за звонок. - Он положил трубку и несколько секунд сидел, свесив сцепленные руки между коленями. Потом поднял голову и сказал с мальчишеской усмешкой:
     - Похоже, теперь я новоиспеченный сенатор от штата Техас.
     В гостиной мгновенно все встало вверх дном. Несколько помощников с идиотскими воплями попрыгали на стулья. Эдди рывком поставил Тейта на ноги и подтолкнул к двери в спальню:
     - Уж теперь-то тебе можно переодеться. Кто-нибудь пусть сбегает вызовет лифт и займет его. Я позвоню вниз и попрошу их потерпеть еще пять минут. - Он схватил телефонный аппарат.
     Эйвери стояла, заломив руки. Ей хотелось тоже аплодировать и кричать от радости. Хотелось обнять Тейта и поцеловать его, поздравив с триумфом, хотелось разделить с ним ликование великого часа. Вместо этого она тряслась от страха, как осиновый лист.
     Когда она вошла в спальню, он уже разделся до белья и облачался в брюки.
     - Тейт, не ходи туда.
     Он резко поднял голову:
     - Что?
     - Не ходи вниз.
     - Я не могу...
     Она вцепилась ему в руку:
     - Человек, о котором я тебе говорила - тот седой - он здесь. Я видела его утром. Тейт, ради всего святого, не ходи.
     - Но я должен.
     - Пожалуйста. - На глазах у нее выступили слезы. - Пожалуйста, поверь мне.
     Он застегивал светло-голубую рубашку. Его пальцы замерли.
     - С какой стати?
     - Я люблю тебя. Потому-то и выдавала себя за твою жену. Я влюбилась в тебя еще в больнице. Еще до того, как смогла говорить. И все, что я тебе рассказала, - правда. На твою жизнь покушаются. Да, мне представился шанс написать необыкновенно захватывающий репортаж, но... - Тут она стиснула его плечи и умоляюще закончила:
     - Но все, абсолютно все я делала только ради того, чтобы тебя защитить. Я люблю тебя и любила с самого начала.
     - Тейт, они... - в комнату ввалился Эдди. - Что тут, черт подери, происходит? Я думал, ты уже одет. Они там внизу чуть не стены крушат, требуя тебя. Все с ума сходят. Пошевеливайся. Идем.
     Тейт перевел взгляд со своего друга на Эйвери.
     - Даже если бы я тебе поверил, - произнес он с тихой беспомощностью, - у меня нет выбора.
     - Тейт, пожалуйста, - снова взмолилась она прерывающимся голосом.
     - У меня нет выбора.
     Он отвел ее руки и быстро завершил туалет под наставления Эдди относительно того, кому надлежит публично выразить признательность.
     - Кэрол, ты кошмарно выглядишь. Сотвори-ка что-нибудь со своим лицом, прежде чем спускаться вниз, - распорядился он, подталкивая Тейта к выходу.
     Но Эйвери ринулась за ними. Теперь в гостиной скопилось еще больше народа. В коридоре толкались полчища работавших на кампанию Тейта людей, которые старались протиснуться в двери и хотя бы одним глазком увидеть своего героя. Шум стоял оглушительный, но Эйвери каким-то чудом уловила, что кто-то зовет Кэрол, и обернулась.
     Перед ней, пытаясь вырваться, отчаянно извивалась зажатая справа и слева Фэнси. Когда ей это удалось, инерция бросила ее прямиком в объятия Эйвери.
     - Фэнси! Где ты пропадала?
     - Только не читай мне нотаций! Я едва не сгинула, добираясь сюда. Там в холле топчется один парень, и он вроде как сильно на взводе, потому что я его надула, а другой, по имени Джон...
     - В ящике что-нибудь было?
     - Вот. - Фэнси сунула ей в руку пакет. - Надеюсь, это стоит моих мытарств.
     - Кэрол! И ты, Фэнси, пошли! - крикнул им Эдди, указывая на дверь поверх голов участников торжества.
     Эйвери вскрыла конверт и увидела кассету:
     - Задержи их, если получится.
     - А? - Фэнси оторопело смотрела, как она кинулась в спальню, прикрыв за собой дверь. - Господи, кто здесь на хрен спятил, я или все остальные?
     Около нее вырос совершенно незнакомый ей человек, который, пританцовывая, заставил ее взять фужер шампанского. Она сделала внушительный глоток.
     Тем временем Эйвери торопливо зарядила кассету в магнитофон, попятилась к кровати и села на покрывало. Нажимая кнопки на пульте, она быстро перемотала пленку на самое начало. Шифр студии был ей знаком: кажется, штат Вашингтон? Фамилия журналиста ничего ей не говорила, но оператором в титрах значился Вэн Лавджой.
     В ней поднялась волна ликования. Раз Вэн послал запись Айришу, в ней должно содержаться нечто чрезвычайно важное. Однако минуты шли, а она так и не поняла, что же именно. Уж не пошутил ли Вэн?
     Репортаж был посвящен некоей военизированной организации, стремящейся к захвату власти. Она базировалась в никому не известном месте, где-то в чаще лесов. На уик-энды члены организации съезжались туда и строили планы уничтожения всех, кто хоть чем-то от них отличался. Их основной целью было взять власть над всей Америкой, чтобы создать наконец чистую в расовом отношении нацию.
     Насколько знала Эйвери, сам Вэн с полным безразличием относился к политике в любых ее проявлениях, но, вероятно, его потрясло дикое человеконенавистничество, которым были пропитаны идеи группировки. Он заснял их учения, раздачу оружия и боеприпасов, тренировки новичков (их обучали партизанской тактике ведения военных действий) и занятия с детишками (этим вдалбливали, что они выше всех прочих). Все это преподносилось под прикрытием христианского учения.
     Сюжет был захватывающий, и ее журналистская натура восставала, когда приходилось включать перемотку. Время от времени она запускала нормальную скорость, желая уловить, в чем же особая ценность пленки, заставившая Вэна послать ее Айришу, но никак не могла обнаружить ничего существенного.
     Камера запечатлела сидящую группу вооруженных до зубов мужчин в военном обмундировании. Эйвери отмотала пленку назад и снизила скорость, чтобы как следует вглядеться в каждое лицо. Командир промывал мозги жадно внимающим подчиненным.
     Вэн дал крупным планом лицо одного из мужчин, и Эйвери ахнула. Она узнала его. И почувствовала приступ головокружения.
     Выглядел он непривычно. Сквозь короткий ежик волос просвечивала кожа головы, лицо было в разводах маскировочной краски, но она опознала его в первый же миг. Как-никак он несколько месяцев жил с ней бок о бок.
     "То, что все люди созданы равными - чистой воды брехня, - надсаживался в микрофон инструктор. - Треп разной неполноценной швали, надеющейся, что кто-нибудь да клюнет".
     Человек, которого узнала Эйвери, зааплодировал и засвистел. В его глазах вспыхнула злоба.
     "Мы не желаем жить рядом с ниггерами, жидами и голубыми, верно?"
     "Верно!"
     "Мы не потерпим, чтобы они развращали наших детей своим коммунячьим бредом, верно?"
     "Верно!"
     "Так как же тогда мы поступим с теми, кто утверждает, что это необходимо?"
     Вся группа, как один, вскочила на ноги. Объектив Вэна по-прежнему был направлен на лицо самого, наверное, фанатичного и оголтелого участника действа.
     "Мы уничтожим это отребье! Убьем подонков!" - орал он, и его раскрашенное лицо зловеще искажалось.
     И тут кто-то открыл дверь. Эйвери поспешно выключила видеомагнитофон и вскочила.
     - Джек! - Она подняла к губам бескровные пальцы. Ноги отказывались ее держать.
     - Меня послали за тобой. Мы уже должны быть внизу, но я рад, что у нас есть минутка наедине.
     Эйвери стояла, прислонившись спиной к телевизору. Бросив взгляд через плечо Джека, она увидела, что гостиная опустела. Все ушли вниз.
     Он надвигался на нее:
     - Я хочу знать, зачем ты это сделала.
     - Что сделала?
     - Зачем так со мной обошлась?
     Грудь Эйвери поднялась и опала в единственном, словно последнем вздохе:
     - Джек...
     - Нет, я обязательно хочу это знать. Дороти-Рей говорит, что я тебе никогда и даром не был нужен, что ты заигрывала со мной, стараясь стравить меня с Тейтом. Зачем, черт тебя возьми? Я чуть не поссорился с братом. Едва не сломал из-за тебя свою семью.
     - Джек, мне очень жаль, что так случилось, - серьезно сказала она. - Честное слово, жаль, но...
     - Хотела выставить меня этаким шутом, да? Думала самоутвердиться, унизив Дороти-Рей?
     - Джек, пожалуйста, выслушай меня.
     - Нет уж, изволь ты меня выслушать. Ты мизинца ее не стоишь. Ты хоть заметила, как она совершенно без посторонней помощи бросила пить? И ведь любит меня, несмотря на...
     - Джек, когда Эдди начал работать на Тейта?
     Он тихо чертыхнулся и нетерпеливо переступил с ноги на ногу:
     - Я для чего, спрашивается, тут разоряюсь, чтобы ты...
     - Это важно! - крикнула она. - Как Эдди смог настолько втереться в доверие Тейту, что тот сделал его руководителем своей кампании? Кто-нибудь проверял его данные?
     - Что ты мелешь? Тебе не хуже моего известно, что никуда он не втирался. Его специально взяли для этой работы.
     - Взяли? - пискнула она. - Кто, Джек? Кому такое пришло в голову? Кто его взял?
     Джек непонимающе на нее воззрился, потом слегка пожал плечами:
     - Папа.

49

     Корт Риэл был приятным местом, но не вполне подходящим для празднования успеха Тейта Ратледжа, поскольку имел единственный вход. Массивные двустворчатые двери вели в зал через короткую узкую арку. И разумеется, там сразу начали образовываться заторы.
     Через тесный проход новоизбранного сенатора почти внесла в зал толпа восторженных и шумных родственников, друзей и сподвижников. Свет телекамер золотил его волосы, создавая вокруг головы подобие нимба. В его улыбке сквозила уверенность в себе и застенчивость - сочетание, способное поднять хорошего человека до истинного величия.
     Тем временем, не сводя с Тейта глаз, высокий седой мужчина прокладывал себе дорогу к разукрашенной платформе у противоположной от входа стены зала. Оттирая в сторону репортеров и поклонников Ратледжа, он каким-то образом умудрялся не привлекать к себе внимания. За долгие годы он в совершенстве овладел этим искусством.
     Правда, с недавних пор он засомневался, не изменяет ли ему профессионализм, потому что был почти уверен: миссис Ратледж не единожды выделяла его взглядом из толпы.
     Вспомнив о ней, он вдруг осознал, что ее не было среди тех, кто вместе с Тейтом направлялся к подмосткам. Зоркие глаза Седого тут же обратились к дверям. А, вот и она, замыкает шествие, явно расстроена - очевидно, из-за того, что отстала от остальных.
     Он вновь сосредоточился на молодом многообещающем лидере, чье появление в зале повергло публику в счастливое неистовство. Когда он начал подниматься по ступенькам, из сетки под потолком выпустили воздушные шары. Сумятица еще более возросла, а разглядеть что-нибудь стало еще труднее.
     На сцене Ратледж обменялся рукопожатиями с наиболее влиятельными из своих сторонников, в их числе с несколькими спортивными звездами и киноактрисой родом из Техаса. Затем помахал своим приверженцам, и они бурно его приветствовали.
     Седой отвел угол свисающего сверху плаката, который едва не угодил ему по лбу. Он по-прежнему смотрел только на героя дня, и среди всеобщего восторга лишь его лицо сохраняло выражение мрачной решимости.
     Верный своей цели, он неуклонно продвигался вперед, к возвышению. Царящее вокруг буйство могло смутить кого угодно, но не его. Он лишь немного досадовал, не более того. И неумолимо приближался к Тейту Ратледжу.

***

     Запыхавшаяся Эйвери примчалась к дверям зала. Ее сердце готово было разорваться, а ноги горели после того, как она на одном дыхании преодолела двадцать лестничных пролетов.
     Она даже не пробовала вызвать лифт, сразу бросившись к лестнице вместе с Джеком, которому было впопыхах сказано, что жизни его брата угрожает непосредственная опасность. Где-то на полпути Джек отстал и сейчас все еще сражался с бесчисленными ступеньками.
     На миг она остановилась, чтобы перевести дух и чуточку прийти в себя, но тут же бесстрашно вклинилась в толпу, пробиваясь к подмосткам. Люди стояли сплошной стеной, но Эйвери каким-то чудом удавалось между ними протискиваться.
     Она увидела Тейта в тот момент, когда он с гордо вскинутой головой шагнул к ступеням, ведущим на сцену.
     Он услышал ее зов и обернулся, но не успел ее разглядеть, потому что кто-то сразу принялся от души трясти ему руку.
     Эйвери шарила глазами в поисках Эдди и обнаружила его за трибуной, где он выстраивал полукругом Нельсона, Зи, Дороти-Рей и Фэнси. Затем он указал Тейту на подставку для микрофонов, на которой был установлен добрый десяток этих приспособлений, призванных многократно усилить звучание первых слов его выступления в качестве сенатора.
     Тейт направился к трибуне.
     - Тейт! - Перекричать грохочущий оркестр было невозможно. Толпа бушевала, славя своего героя. - О Боже мой, нет! Пропустите! Пропустите меня!
     Выброс адреналина в кровь придал Эйвери дополнительную энергию. Забыв о вежливости, она пустила в ход кулаки и ногти, тараня толпу и отмахиваясь от колыхающихся в воздухе шаров.
     Тут, наконец, к ней присоединился Джек.
     - Кэрол, - пропыхтел он. - Почему ты сказала, что жизнь Тейта в опасности?
     - Помоги мне к нему пробраться, Джек, ради Бога, помоги!
     Он с удвоенной решимостью принялся рассекать толпу, и, заметив, что впереди открывается свободный пятачок, Эйвери подпрыгнула и отчаянно замахала руками:
     - Тейт! Тейт! Седой!
     Он стоял у края платформы, и его частично скрывал флаг штата Техас.
     - Нет! - закричала она. - Тейт!
     Джек подтолкнул ее сзади, она споткнулась о ступеньку, едва не упала, но сумела устоять на ногах.
     - Тейт!
     Наконец расслышав ее крик, он все с той же победительной улыбкой повернулся и протянул к ней руку, и она кинулась вперед, но не к нему.
     Она не сводила глаз со своего врага. А он - с нее. И его взгляд точно остекленел, как только он понял, что она все знает.
     Будто в замедленной съемке Эйвери увидела, как Эдди запускает руку в карман. Ее губы двигались, но сама она не сознавала, что истошно кричит: "Нет!" при виде того, как он вытаскивает пистолет и целится Тейту в затылок.
     Она ринулась к Тейту и оттолкнула его. Миллионной долей секунды позже в нее угодила пуля Эдди, швырнув ее в объятия ошарашенного Тейта.
     До нее донеслись чьи-то испуганные вопли, хриплое "Не может быть!" Тейта, перед глазами проплыли полные ужаса и недоумения лица Джека, Дороти-Рей и Фэнси.
     Она встретилась взглядом с Нельсоном Ратледжем как раз в тот миг, когда вторая пуля оставила у него посреди лба аккуратную дырочку, но совершенно разнесла его череп сзади. Зи обдало фонтаном крови. Она закричала.
     На лице Нельсона отразилось изумление, потом злость, потом ярость. С этим выражением он и испустил последний вздох еще до того, как его тело грянулось о доски сцены.
     Эдди соскочил с подмостков в гущу объятых паникой зрителей. По полотнищу техасского флага пробежала дрожь, из-за него выступил человек, разрядил свой пистолет, и голова Эдди Пэскела словно взорвалась.
     Откуда-то издалека до Эйвери долетел голос Зи:
     - Брайан! Боже мой, Брайан!

50