ывел  миссис  Дюваль  из  кафе
сразу, как только началась драка. Мы пошли в контору бензозаправки, оттуда я
позвонил в ваш офис. Я говорил с секретаршей, когда...
   - Так, достаточно. Остальное доскажешь потом. Сейчас  заберем  Реми  -  и
уезжаем отсюда.
   - Но, мистер Дюваль...
   - Пинки!
   Это крикнул Бардо,  бежавший  к  Дювалю  со  всех  ног.  Он  был  страшно
возбужден.
   - Твоей жены там нет. Они ее увезли.
   - Что? Увезли? Люди шерифа? Куда?
   - Это... это я и собирался вам сказать,  сэр.  Пинки  резко  обернулся  к
Эрролу. Телохранитель стоял ни жив ни мертв.
   - Когда я во второй раз позвонил в ваш офис, вы уже поехали сюда. У Бардо
телефона в машине нет. Ваша секретарша сказала, что  вы  не  взяли  с  собой
пейджер. Поэтому я никак не мог...
   Пинки схватил его за лацканы пиджака и как следует встряхнул.
   - У тебя есть две секунды, чтобы сказать, где моя жена.
   - Я не знаю, мистер Дюваль, - проговорил телохранитель и заплакал. - Отец
Кевин вынул пистолет...
   - Пистолет?
   - Да, сэр. Он... он ударил меня по  голове  и  потащил  миссис  Дюваль  в
микроавтобус.
   Пинки на мгновение ослеп, словно  у  него  разорвалась  артерия  и  глаза
залило кровью. Он достал револьвер 38-го калибра,  который  всегда  носил  в
кобуре  на  пояснице,  и  ткнул  коротким  стволом  Эрролу  под   трясущийся
подбородок.

***

   Она очнулась оттого, что ее  подняли.  Спину  и  плечи  жгло,  словно  их
искусали осы. Реми открыла глаза.
   Было темно, на небе сияли звезды. Миллион звезд. Она  никогда  не  видела
столько звезд. Их блеск поразил Реми. Значит, она не в городе. Небо  чистое,
и никаких искусственных огней. Воздух холодный и влажный.
   - Дредд! Дредд!
   Она узнала голос отца Кевина. Еще она слышала гулкие шаги  по  деревянным
доскам и поняла, что он несет ее то ли через мост, то ли через пирс.
   Показалось какое-то непонятное строение, состоящее из нескольких домиков,
притулившихся друг к другу, словно случайно и безо всякого  предварительного
замысла.
   За сетчатой дверью стоял человек. Тоже очень странный. Он держал у  пояса
дробовик, нацеленный прямо на них.
   - Кто там?
   - Мне нужна твоя помощь, Дредд.
   - Господи Иисусе!
   Сейчас они стояли в круге света, падавшего от лампы на крыльце.  Мужчина,
очевидно, только теперь узнал отца Кевина, ибо он  опустил  ружье  и  открыл
дверь.
   - Какого черта ты здесь делаешь? Что с ней?
   - Пулевое ранение.
   - Насмерть?
   - Нет.
   - Опасное?
   - Достаточно опасное. Куда ее положить?
   - У меня только одна кровать, и ты знаешь, где она стоит.
   Отец Кевин со своей ношей прошел мимо Дредда, и Реми почувствовала  запах
дыма. Дым шел из бороды хозяина. Конечно же, у нее начался бред.  На  стенах
висели животные с оскаленными клыками и рептилии. На полках стояли  банки  с
мутными  растворами.  В  угрожающих  позах   застыли   скелеты   непонятного
происхождения. Повсюду висели звериные шкуры. Реми увидела сидящую на  шесте
сову и не могла понять, чучело это или нет, пока сова не повернула голову  и
не уставилась на гостью  огромными  желтыми  глазами;  потом  она  удивленно
взмахнула крыльями и отвернулась.
   Отец Кевин наклонился  и  через  низкую  дверь  протиснулся  в  маленькую
комнату. С дощатого по толка свисала  голая  лампочка  на  шнуре,  обернутая
пожелтевшей газетой. От малейшего  дуновения  по:  комнате  начинали  бегать
жуткие тени.
   Отец Кевин положил Реми на узкую кровать.  Пахнувшую  плесенью  простыню,
видимо, давно не стирали,  если  это  вообще  когда-нибудь  случалось.  Реми
попыталась протестовать, но у нее совершенно не было сил.
   - Я тебя едва узнал, - сказал Дредд отцу Кевину.
   - Я сам себя в последнее время не узнаю.
   - А он кто?
   До Реми донеслись жалобные всхлипы отца Грегори.
   - Потом, - отозвался отец Кевин.
   - Он похож на дерево, по которому прошлись рубанком.
   - Если я не убью его собственными руками, он выживет.  А  вот  за  нее  я
серьезно беспокоюсь.
   - Ну что ж, давай поглядим.
   Отец Кевин отошел в сторону, и  к  кровати  приблизился  странный  хозяин
дома. Реми так поразилась, что даже не закричала. Его загорелая дочерна кожа
скорее напоминала дубленые шкуры, висевшие  в  соседней  комнате.  Все  лицо
избороздили глубокие морщины. Мужчина был до пояса раздет, но половину голой
груди прикрывала кудрявая седая борода, похожая на мох.
   Сейчас борода не дымилась. В уголке рта свисала сигарета.
   Мужчина протянул к ней  мозолистые  руки,  и  Реми  испуганно  дернулась.
Однако его прикосновения оказались неожиданно мягкими. Он повернул к себе ее
левое плечо, так что Реми очутилась почти на боку. Она застонала от  боли  и
резко вскрикнула, когда он дотронулся до раны.
   - Извини, милочка, - грубовато сказал он. - Больно, но ничего, Дредд тебя
залатает.
   Он осторожно положил ее на спину, повернулся к стоящему рядом отцу Кевину
и оттолкнул его.
   - Ты мне свет загораживаешь.
   - Ну, что? Как она? Ты сможешь что-нибудь сделать?
   - Ага, теперь он спрашивает. Ворвался сюда, на руках женщина без сознания
и с пулей в плече,  еще  какой-то  избитый  священник.  Моя  постель  залита
кровью, а теперь ты спрашиваешь, могу ли я что-нибудь сделать.
   - Так можешь?
   - Конечно, могу. Если ты  перестанешь  меня  дергать.  Счастье,  что  это
мелкая дробь, но все-таки несколько дробинок бедняжка получила.
   - Чем я могу помочь?
   - Тем, что уйдешь с дороги.
   Реми закрыла глаза. Она ранена?
   Тут мозг заработал, и она все вспомнила:  сломанный  микроавтобус,  кафе,
драку, размахивающего пистолетом священника.
   Она открыла глаза. Он стоял у края кровати и смотрел на Реми  немигающим,
как у совы, взглядом. Грубость,  умение  драться  и  весь  его  внешний  вид
наводили на мысль, что вряд ли этот мужчина может быть священником.
   Как-то отстраненно Реми подумала, как же она могла быть  такой  наивной?!
При ближайшем рассмотрении в этом человеке не было ни малейшего сходства  со
святыми отцами. Он излучал энергию, абсолютно несовместимую  с  благочестием
тех, кто идет по пути Господа. Эти губы были предназначены не для молитвы, а
для циничных слов и ругательств. Он казался  человеком,  которого  обуревают
чувства, но этими чувствами не могли быть ни любовь  к  Богу,  ни  любовь  к
ближнему. Хотя сейчас он стоял  совершенно  неподвижно,  казалось,  он  весь
вибрировал от внутреннего жара, пугавшего Реми Хозяин,  которого  он  назвал
Дреддом, вернулся со стаканом какой-то жидкости.
   Отец Кевин взял стакан и подозрительно понюхал.
   - Что это?
   - Я лезу в твои дела? - огрызнулся Дредд, отбирая стакан.
   - Слушай, Дредд, она...
   - Она ранена. Я хочу, чтобы ей стало лучше. Но если ты мне не  доверяешь,
забирай ее и этого жалкого типа и убирайтесь отсюда. Я в твои темные дела не
напрашивался Ты меня вынудил. Итак, что будем делать?
   Молчание отца Кевина он расценил как согласие.
   - Что ж, приступим.
   Переключив внимание на Реми, Дредд склонился и поднес к ее губам стакан.
   - Выпей.
   Пахло из стакана отвратительно. Реми  попыталась  отвернуться,  но  Дредд
взял ее за подбородок и повернул обратно.
   - Ну, давай же, пей. Тогда ты уснешь. И ничего не почувствуешь.
   Он прижал стакан к ее губам, и Реми оставалось либо проглотить  противную
жидкость, заполнившую рот,  либо  выплюнуть,  либо  захлебнуться.  Если  она
выплюнет, то он  снова  принесет  эту  гадость.  Кроме  того,  ей  пообещали
блаженное забытье, которое было так необходимо. Реми выпила все до дна.
   - Умница. Замерзла? - Он укутал одеялом ее ноги. - Я пойду приготовлю все
необходимое. Когда я вернусь, ты уже  будешь  спать,  но  ты  ни  о  чем  не
волнуйся. Я все сделаю, как надо. Когда проснешься, будешь чувствовать  себя
намного лучше. - Дредд похлопал ее по руке и отошел. Выходя, он бросил  отцу
Кевину:
   - А ты займись чем-нибудь. Раздень ее и переверни на живот.
   Хозяин вышел, и Реми осталась один  на  один  со  своим  похитителем.  Он
присел на краешек узкой кровати и принялся расстегивать пуговицы ее пиджака.
Она была не в  силах  помешать  ему.  Видимо,  напиток  подействовал  сразу.
Кончики пальцев похолодели. Почему-то стало трудно открывать глаза.
   Когда он приподнял ее, чтобы снять пиджак, она бессильно  уронила  голову
ему  на  плечо.  Она  не  почувствовала,  как  он  стянул  рукава,  и   лишь
поморщилась, когда он стал отдирать пропитанную кровью и  прилипшую  к  телу
блузку. Однако боль была уже не такая сильная, как несколько минут назад.
   Она ощутила, как высвободилась грудь, и поняла, что он расстегнул лифчик.
В обычной ситуации Реми бы страшно запаниковала.  Сейчас  она  была  слишком
слаба, чтобы придавать этому значение.
   Он положил ее на подушку, и Реми увидела крупные капли  пота  у  него  на
лбу. Он вытер лоб тыльной стороной ладони, на которой ярко  краснели  следы,
оставленные ее ногтями.
   Он слегка коснулся уголка ее губ.
   - Так больно?
   - Кто вы?
   Он взглянул ей прямо в глаза, немного поколебался и ответил:
   - Меня зовут Берк Бейзил. Он еще некоторое время смотрел  на  нее,  потом
протянул к ней руки и снял лифчик.
   - Не надо. Пожалуйста.
   - Вы же слышали, что он сказал. Надо снять с вас одежду  и  повернуть  на
живот, чтобы он смог заняться вашими ранами.
   Реми все же попыталась протестующе помотать головой, но мускулы ее уже не
слушались.
   - Не надо, мистер Бейзил. -  Из  последних  сил  стараясь  держать  глаза
открытыми, она глубоко вздохнула и прошептала:
   - Он вас убьет.

Глава 21

   - Итак, теперь вам все ясно, шериф, -  небрежно  заметил  Пинки.  -  Отец
Кевин воспользовался револьвером моей жены, чтобы  защитить  ее.  Смешно,  в
самом деле: неужели вы могли подумать, что священник разгуливает с оружием?
   Шериф, казалось, не находил это столь забавным.
   - А почему ваша жена носит с собой револьвер?
   - За годы моей профессиональной деятельности я нажил себе немало  врагов,
что неудивительно. И хотя миссис Дюваль всегда сопровождает телохранитель, я
убедил ее носить в сумочке оружие. И видите, какая удача, что сегодня он был
у нее.
   Шериф потер шею.
   - Не знаю, мистер Дюваль. Свидетели утверждают, что она сопротивлялась.
   Пинки снисходительно хмыкнул.
   - Очень похоже на нее. Моя  жена  очень  упряма  и  не  любит,  когда  ей
указывают, что делать.  Отец  Кевин  старался  увести  ее,  но  ей  хотелось
остаться и защитить отца Грегори. Она  так  жалеет  его  из-за...  не  будем
жестоки и назовем это слабостью. Она всегда так себя ведет: защищает  слабых
и ненавидит агрессоров. Честно говоря, я крайне признателен отцу Кевину, что
он быстро сориентировался и уволок ее отсюда. Я  поблагодарю  его  от  всего
сердца.
   - Вы уверены, что они отправились домой?
   - Конечно. - Пинки протянул руку.  -  Не  могу  сказать,  что  я  получил
удовольствие, но было  приятно  узнать,  что  здесь,  в  округе  Джефферсон,
полиция умеет быстро справляться с критическими ситуациями.
   - Спасибо, мистер Дюваль. Стараемся.
   - Спокойной ночи. - Пинки пошел к машине.
   - Еще один момент, мистер Дюваль. Как получилось, что священник ударил по
голове вашего человека?
   - Наверняка отец Кевин разозлился, что тот не справился  с  ситуацией.  -
Потом жестко добавил - Я с ним еще разберусь. - Он помахал шерифу  и  сел  в
машину.
   - Куда? - спросил Бардо.
   Пинки испытывал сильное искушение пуститься в погоню  за  микроавтобусом,
но ехать в темноте в неизвестном направлении - попросту терять время.
   - В офис.
   Бардо вырулил на дорогу, ведущую в город.
   - Что ты сказал этому деревенщине?
   - Навешал лапши на уши.
   - И он проглотил?
   - Я не дал ему шанса. Если бы я позволил ему расценить это как похищение,
он бы немедленно вызвал ФБР.
   - Только этого нам не хватало!
   - Еще бы. Кроме того, эти федералы даже собственную задницу не найдут.  Я
уж лучше сам во всем разберусь.
   Бардо бросил взгляд на заднее сиденье.
   - Хорошо, что я вовремя тебя остановил. А то тебя бы  уже  арестовали  за
убийство.
   Забившийся в угол, Эррол сжался. Он все еще не пришел в себя после  того,
как Пинки чуть было не спустил  курок.  Бардо  подоспел  в  самый  последний
момент, вырвал из рук Пинки револьвер 38-го калибра и уговорил поумерить пыл
до поры до времени.
   - Я вовсе  не  передумал  тебя  убивать,  -  прошипел  Пинки  трясущемуся
телохранителю. - Ты еще жив только потому, что мне понадобится твоя  помощь,
чтобы их найти.
   Когда Эррол после пережитого потрясения блевал у стены, согнувшись в  три
погибели, к Пинки подошел шериф и представился. Он поделился тем, что успели
узнать полицейские.
   - Парень с бензоколонки был так перепуган, когда звонил по "911", что мои
ребята не очень поняли,  в  чем  тут  дело.  Но  потом  стало  ясно  -  дело
серьезное. Боюсь, мистер Дюваль, вашу жену похитили.
   После часового  разговора  Пинки  наконец  удалось  убедить  шерифа,  что
свидетели растерялись и видели то, чего на самом деле не было. В чем, в чем,
а в этом Пинки не было равных.  Он  отточил  свое  мастерство  убеждения  на
бесчисленных судебных заседаниях. Свидетели,  вначале  клявшиеся  в  чем-то,
после перекрестного допроса адвоката Дюваля полностью меняли свои показания.
   - А как же механик? - спросил шериф. - Он говорит, что священник приезжал
сюда вчера, одетый как обычный человек, и спрашивал, как подстроить  поломку
радиатора.
   Пинки отвел шерифа в сторону и  сделал  жест,  которым  наркоманы  держат
косяк.
   - Вам понятно?
   Шерифу стало понятно, что на показания  механика,  известного  наркомана,
полагаться нельзя.  Женщина,  платившая  за  бензин  и  видевшая  всю  сцену
похищения, сначала было заупрямилась, но и она в конце концов  засомневалась
в том,  что  видела  собственными  глазами  и  слышала  собственными  ушами.
Служащий, окончательно запутанный Дювалем,  признал,  что  священник  просто
убеждал миссис Дюваль уехать, а вовсе не пытался силой затолкать  в  машину.
Что до деревенских парней, пустившихся в погоню, так они сразу вспомнили про
ожидавшие их дела, как только вернулись к кафе и увидели  машину  шерифа.  А
оставшиеся в кафе ни сном ни духом не знали, что там раньше произошло.
   Пинки Дюваль был живой легендой. Первыми словами шерифа были:
   - Для меня это большая честь, мистер Дюваль. Я видел вас по телевизору.
   Лицо с экрана в обычной жизни воздействует на людей невероятным  образом.
Пинки  не  преминул   воспользоваться   почтительным   восхищением   шерифа.
Аналитические способности полицейского, его недоверчивость и  чувство  долга
померкли под блеском излучаемого Пинки Дювалем сияния.
   Пинки добился того, чего хотел: ни погони, ни расследования не будет.  Но
на все эти разговоры и убеждения ушло много времени. Значит, похитители  его
жены сумели крепко оторваться.
   Он обернулся к Эрролу:
   - Кто они такие?
   Эррол поднял голову и неуклюже пожал плечами.
   - Священники.
   - Не надо мне говорить, что они священники, - мягко и  задушевно,  отчего
его голос казался еще более зловещим,  сказал  Пинки.  -  Неужели  до  твоих
дерьмовых мозгов так и не дошло, что эти двое были не  теми,  за  кого  себя
выдавали?
   Пропустив мимо ушей оскорбление, Эррол старательно продолжил:
   - Но это те же самые священники, которые приходили в дом  несколько  дней
назад.
   - Как они выглядели?
   - Свя... - Телохранитель осекся под взглядом Пинки. - Я вам уже  говорил,
мистер Дюваль. Отец Грегори  -  молодой,  смазливый.  Худой.  Темные  глаза,
темные волосы. Гомик.  Не  затыкается  ни  на  минуту.  Отец  Кевин  говорил
немного, но главный у них - он. Это видно.
   - Опиши его.
   - Умный, ловкий. Он мне с самого начала не понравился. Я его застукал...
   - Что?
   Эррол испуганно посмотрел на Бардо. Облизнул сухие губы. Вцепился  руками
в ремень.
   - Так на чем ты его застукал? - четко проговаривая каждое слово,  спросил
Дюваль.
   - Ну... я шел в туалет. В тот, что возле приемной. А... а  отец  Кевин...
спускался с лестницы.
   - Он ходил наверх? Он ходил в верхние комнаты в моем доме  и  ты  мне  об
этом не доложил? Бардо присвистнул.
   - Он сказал, что ходил в туалет наверху, потому  что  в  нижнем  не  было
туалетной бумаги. Я проверил. Ее там и вправду не было.
   - Тебе прямо частным  сыщиком  работать,  -  фыркнул  Бардо.  -  Детектив
хренов.
   - Заткнись! - рявкнул Дюваль. - Как выглядел этот  сукин  сын?  Опиши  со
всеми подробностями.
   Эррол  описал:  выше  среднего  роста,  худой,   но   мускулистый,   лицо
обыкновенное, ни шрамов, ни усов, ни бороды.
   - Глаза?
   - Трудно сказать. Он был в очках.
   - Волосы?
   - Темные. Прямые, зачесаны назад. Под это описание подходила добрая сотня
мужчин из круга знакомых, друзей или врагов Пинки.
   - Кто бы он ни был, жить ему осталось недолго.
   Никому  еще  не  удавалось  взять  что-то  у  Пинки  Дюваля  и   остаться
безнаказанным. А этот ублюдок забрал самое ценное, что было у Пинки. Если он
коснется ее... Если хоть пальцем... Пинки с наслаждением подумал, что  будет
убивать этого неизвестного голыми руками.
   Бардо прервал разыгравшееся воображение Дюваля.
   - Что-то не складывается. Два священника, один  из  них  голубой,  украли
женщину. Зачем она им?
   - Им нужна не Реми. Им нужен я.
   У Пинки не было ни малейшего доказательства для подобного вывода.  Но  он
был абсолютно уверен, что не ошибается.

***

   - Толкай.
   - Да я толкаю.
   В этом деле Грегори был совершенно бесполезен, как, впрочем,  и  в  любом
другом. Берк понукал его как  мог.  Они  пытались  протолкнуть  микроавтобус
через раскисшую прибрежную грязь, чтобы он скрылся под водой. Наконец им это
удалось. Но не успел Берк облегченно вздохнуть, как машина снова застряла, и
теперь уже намертво. Она так и осталась торчать из воды.
   - Что теперь?
   - Мы  его  здесь  оставим,  -  резко  сказал  Берк.  -  Рано  или  поздно
микроавтобус найдут. Но к тому времени Дюваль уже будет знать, кто украл его
жену.
   Пока они брели по болотистой почве к пикапу Дредда, Грегори не переставая
ныл. Берк не обращал на него  внимания.  На  пикапе  приехал  Берк,  Грегори
следовал за ним на микроавтобусе. По дороге сюда Берк то и дело поглядывал в
зеркало заднего вида. На повороте он каждый раз притормаживал, пока сзади не
показывались фары микроавтобуса. Берк все время боялся, что Грегори  струсит
и удерет или выкинет что-нибудь в этом роде.  Действия  этого  парня  трудно
было предугадать.
   Они сели в пикап. Берк ехал  по  извилистой  дороге,  по  обеим  сторонам
которой тянулось болото. Старые кипарисы с узловатыми стволами склоняли свои
поросшие  мхом  ветви.  Днем  их  кроны  напоминали   старинную   красавицу,
раскинувшую в реверансе окаймленные кружевами руки. Но ночью  деревья  стали
похожи на восставшие из могилы скелеты. Время от времени свет фар выхватывал
из тьмы эти таинственные ночные создания, а потом  они  вновь  скрывались  в
мрачной дымке тумана, висевшего над болотом.
   Берк вел машину быстро, но осторожно. Он беспокоился о раненой Реми.
   Дредд дал ей снотворное из зелья, сваренного им  собственноручно,  одному
Богу известно из чего. Но как бы то ни было,  зелье  подействовало.  Женщина
спала, пока Дредд аккуратно удалял дробинки,  застрявшие  в  спине  и  левом
плече. Также он вынул несколько кусочков стекла.
   Маленькие ранки сильно кровоточили,  но  Дредд  промокнул  их  тряпкой  и
обильно смазал каким-то бальзамом, заявив, что средство  очень  действенное.
Во время операции Берк не отходил ни на шаг,  чем  раздражал  Дредда  больше
обычного.
   Он буквально вытолкал Берка из комнаты,  ворча,  что,  если  микроавтобус
немедленно не спрятать, о нем завтра будет знать вся Южная Луизиана.
   - А для бизнеса хуже нет, чем полицейские машины у входа.
   Берк неохотно послушался, хоть и понимал, что его друг абсолютно  прав  -
от микроавтобуса надо поскорее