чивает все
нутро. Ты  не  помнишь,  сколько  крови  и  пота  Росс  и  Лидия  вложили  в
Ривер-Бенд. А я помню.
   Глаза ее угрожающе сверкнули.
   - Я не дура, Джейк Лэнгстон. И прошу тебя не говорить  со  мной  в  таком
тоне, будто я ничего не понимаю.
   - Хорошо, тогда перестань скулить. Я не  стану  развлекать  тебя.  Ничего
подобного не случится. Никогда.
   - Развлекать? Ты? - Глаза ее метали искры.  Росс  скрестил  ноги,  сложил
руки  на  груди  и  откинулся  на  спинку  стула,   откровенно   наслаждаясь
спектаклем. Джейк тоже виноват, он баловал Бэннер  не  меньше,  чем  другие.
Росс полагал, что горячность дочери заставит Джейка поскорее принять решение
и согласиться.
   Лидия тихо сидела на диване, расправив юбку на коленях, ей тоже казалось,
что она в театре. Вообще-то и она получала удовольствие от  зрелища.  Бэннер
демонстрировала  своенравие  во  всей  своей  красе.  Разве  она  похожа  на
брошенную невесту? Куда там! Это очень нравилось матери.
   - Я и не жду, что кто-то станет меня развлекать.
   - Ну и прекрасно.
   - Я просто собираюсь делать свое  дело.  -  Бэннер  нетерпеливо  откинула
волосы со лба.
   - Черт побери, ты и будешь делать свое дело. - Джейк в такт словам  тыкал
пальцем в кончик носа Бэннер. Она отмахнулась от его пальца.
   - Ну вот, мы и договорились. И перестань орать на меня.
   - Я просто не хочу, чтобы ты упала в обморок, лишилась чувств, как только
мы переедем через реку. - Я никогда еще не падала в обморок.
   - Учти, голова у тебя будет болеть не только о ранчо, - продолжал  Джейк,
пропуская мимо ушей ее слова. - Тебе придется выполнять много обязанностей и
каждый день. Например, готовить еду, качать воду из колодца и носить дрова.
   - Я справлюсь и сумею прокормить себя, мистер Лэнгстон.  Но  не  надейся,
что я намерена торчать у плиты с утра до вечера. Иногда я буду отрываться от
нее.
   - Бэннер, тебе придется готовить еду Джейку. Девушка посмотрела на  мать,
открыла рот, но промолчала, ибо была слишком потрясена.
   - Но... Но мы же не обязаны есть вместе с рабочими?
   - Это чертовски неудобно, - заметил Росс. - Джейк будет жить с тобой.  Мы
подумали, что ему лучше спать в пристройке за сараем.
   Бэннер устремила изумленный взгляд на отца, потом  на  мать.  Наконец  на
Джейка.
   - Ты согласился спать.., жить.., там?
   Вопрос этот имел огромное значение и для Бэннер, и для Джейка. Они  почти
договорились о  том,  чтобы  работать  вместе  на  ранчо.  Исполнять  разные
обязанности. Им не часто придется сталкиваться. Но каждую ночь  спать  почти
рядом и есть за одним столом - новое испытание!
   - Это часть работы, - с огромным трудом пробормотал Джейк.
   Бэннер отвернулась. Возможно, возможно, работать вместе с ним  на  ранчо.
Но жить бок о бок с ним, зная, что он постоянно смотрит на нее и всякий  раз
вспоминает ту ночь, - никогда!
   Она взглянула на отца, горделиво вскинув голову.
   -  Я  не  принимаю  такого  условия.  Я  уже  сказала  тебе,   что   хочу
независимости. Мне не надо, чтобы за мной следили, как за ребенком.
   - Тогда весь этот разговор - пустая трата времени, - твердо сказал  Росс.
- Одна ты не поедешь туда жить.
   Бэннер улыбнулась той самой улыбкой, которая всегда помогала ей уговорить
отца.
   - Ты ведь передумаешь, папа, правда?
   - Не на этот раз, Бэннер. Если ты не возьмешь  Джейка  вместе  с  землей,
останешься здесь.
   Она вздрогнула, почувствовав твердую решительность в его голосе.
   - Неужели это серьезно!
   - Он говорит серьезно, Бэннер, абсолютно серьезно, - тихо,  но  отчетливо
вставил Джейк, и Бэннер снова взглянула на него. - Сначала  я  отказался  от
работы. Я не хотел ехать с тобой так же, как и ты со мной. Но отец  не  даст
тебе землю, если ты не примешь его условия.
   Они молча смотрели друг на друга. Бэннер первая отвела взгляд.
   - Мама?
   - Я не могу спорить с Россом, Бэннер. Он считает, что тебе  нужна  защита
Джейка.
   Скрытая ирония этих слов поразила Бэннер, но она не решилась рассмеяться,
опасаясь, что в таком случае уже никогда не остановится. Может, она  склонна
к истерии? Какая бы это была роскошь - кричать, плакать не  помня  себя,  но
Бэннер не могла отпустить поводья, иначе ей никогда не оправиться  от  всего
случившегося.
   Взгляд Джейка по-прежнему был совершенно пустым. О  чем  он  думает?  Что
скрыто в глубине его глаз? Жалость? Да избави Бог! Может, он  согласился  на
работу из сострадания к ней? Почему? Из-за  того,  что  ее  выставили  дурой
перед всем городом? Или потому, что она сама так глупо  себя  вела,  пытаясь
соблазнить его? И так неумело все проделала.
   Бэннер еще выше вздернула подбородок.  Это  уж  точно,  никакого  щедрого
подарка она не примет от такого типа, как Джейк Лэнгстон, отвергнет все  его
предложения.
   - Я подумаю и дам вам знать, -  торжественно  объявила  девушка.  Вскинув
голову, Бэннер выплыла из отцовского кабинета.
   Едва дверь закрылась за ней, Джейк выругался:
   - Черт побери! Я говорил  вам,  Бэннер  не  понравится  это  предложение!
Давайте считать вопрос закрытым. Росс засмеялся:
   - Она одумается, Джейк. И очень скоро. Девочка хочет получить землю.  Она
просто упрямится.  Ей  не  помешала  бы  хорошая  порка  для  науки.  Ужасно
испорченная девчонка, она привыкла, чтобы все было по ее. Лидия  не  слишком
строго держала ее.
   - Я? - Лидия мгновенно выпрямилась и посмотрела на мужа с вызовом.  -  Не
тебе говорить, Росс Коулмен. Ты всегда был как воск в ее руках.
   А чье упрямство она унаследовала? А темперамент? Скажи-ка, дорогой?  Росс
ухватил ее за пояс и рывком дернул к себе.
   - А темперамент.., что ты там говорила о нем? - Росс  поискал  губами  ее
губы.
   - Росс, прекрати. Я говорю - прекрати!  Уже  пора  обедать,  и  мне  надо
идти...
   Он по-хозяйски прижался к ней губами. Лидия, уже не сопротивляясь, обняла
мужа за шею, чтобы было удобнее целоваться.
   - Мне надо заставить Бурана поработать. - Джейк снял  с  крючка  шляпу  и
напялил ее на голову. Дверь за ним захлопнулась, но Лидия  и  Росс  даже  не
заметили этого.

***

   После обеда Драммонды собрались домой. Мэринелл намеревалась ехать с ними
до Остина. В суматохе  прощаний,  объятий  и  поцелуев  Бэннер  пыталась  не
смотреть на Джейка, чувствуя  себя  не  в  своей  тарелке.  Но  если  его  и
волновало, какое девушка приняла решение, то он никак  этого  не  показывал.
Джейк играл с племянницами, племянниками, горячо обсуждал с Гектором цену на
продукты и посмеивался над  тем,  что  Мэринелл  старая  дева,  пока  та  не
стукнула его по голове оловянной кружкой.
   Бэннер распрощалась  с  отъезжавшими  и,  сославшись  на  головную  боль,
удалилась к себе в комнату.  Деланное  безразличие  Джейка  взволновало  ее,
мысли пришли в смятение.
   Если бы отец назначил кого угодно, только не Джейка...
   Подумав об этом, она вдруг застыла. А кого же еще, кроме Джейка? Ах  если
бы перевести часы назад на сорок восемь часов! И стереть из прошлого тот час
в сарае! Тогда Бэннер  пришла  бы  в  восторг,  узнав,  что  Джейк  согласен
работать на нее!
   Но ситуация сложилась так, как сложилась, и по собственной вине Бэннер, и
смириться с ней невозможно.
   А что, интересно, он видит, когда смотрит на нее?
   Видит ли Джейк ее в белой простой блузе  и  синей  юбке  в  складку,  или
Бэннер навсегда запечатлелась в его  памяти  в  прозрачной  ночной  рубашке,
ничуть не мешавшей его опытным рукам ласкать ее?
   Помнит ли Джейк тот  момент,  когда,  почувствовав  его  язык  во  рту  и
оправившись от шока, она сама открыла губы  ему  навстречу?  Ей  никогда  не
забыть  его  дерзкого  влажного  языка  и  той  медленно  охватывающей,   но
пронизывающей до костей чувственности, которую вызвал этот поцелуй. О  Боже!
Бэннер застонала. Помнит ли Джейк, как она вцепилась ему в волосы,  а  когда
он стал ритмично двигаться в ней, бесстыдно шептала его имя, будто молитву?
   Да, конечно, помнит. Все помнит.  Если  ее  воспоминания  так  живы,  что
сердце бьется  неистово,  а  тело  отзывается  даже  на  мысли,  словно  все
происходит снова, неужели Джейк не помнит?
   Бэннер  закрыла  лицо  руками.  Должна  ли  она  пожертвовать  мечтой   о
собственном ранчо из-за ночного сумасбродства? Не слишком ли высокая цена?
   Да, Бэннер совершила ошибку. Ей не уйти от ответственности. Но нельзя  же
мучиться весь остаток жизни! Джейк явно хочет забыть все случившееся и  жить
дальше. Неужели у нее не хватит духу последовать его примеру? Должна ли  она
постоянно бояться  его?  Да,  черт  побери,  если  она  доставит  ему  такое
удовольствие!
   Бэннер подошла к  подоконнику,  села  на  него.  Облачко  пыли,  поднятое
повозкой, увозящей семью Анабет и Мэринелл в город, на вокзал, уже улеглось.
Бэннер была такой рассеянной во время их визита, что не  сумела  насладиться
общением с ними в полной мере. Сейчас она думала о них с печалью и  любовью.
Они ведь одна семья, хотя и не родные по крови.
   Когда Бэннер росла, она всегда удивлялась, почему у  нее  нет  двоюродных
сестер и братьев, бабушек и  дедушек.  Впервые  мысль  об  этом  возникла  у
девочки, когда она пошла  в  школу  и,  сравнивая  себя  с  другими  детьми,
обнаружила такую странность. Девочка донимала родителей  вопросами:  где  ее
бабушки, дедушки, тети, дяди, кузины? Почему у нее их нет, а у других  детей
есть?
   Родители давали уклончивые ответы, которые  совершенно  не  удовлетворяли
Бэннер. Повзрослев, девочка  поняла,  что  Росс  и  Лидия  не  хотят  ничего
объяснять, и перестала спрашивать. Казалось, у родителей не было прошлого до
приезда в Техас. Даже детали их  совместной  жизни  в  обозе  представлялись
набросками жизни, эскизом, а не реальной картиной.
   Эта  неясность,  неосязаемость,  неопределенность  корней  всегда  грызла
Бэннер. Наверное, у Росса и Лидии есть какая-то тайна? Вот почему они  часто
улыбались друг другу, словно заговорщики. У них была своя тайна,  к  которой
нет доступа ни ей, ни Ли.
   Если бы Бэннер спросила себя, зачем ей знать все это, она  бы  не  смогла
ответить, однако почему-то хотела выяснить, кто ее родители,  откуда  они  и
что за поворот судьбы свел их вместе.
   Если кто и владел ключом к тайне родителей, то только Джейк. Каждый  день
они будут видеть друг друга, а это невольно  сблизит  их,  он  станет  более
открытым и что-то расскажет ей. Может,  какое-то  небрежно  брошенное  слово
даст Бэннер возможность сложить по кусочкам картину прошлого Росса и  Лидии?
А пролить свет на доселе закрытую страницу их жизни  -  разве  не  достойная
цена за терпение, которое она проявит?
   В общем, плюсы возобладали  над  минусами.  Если  не  считать  того,  что
встречаться лицом к лицу с Джейком каждый день неловко, все указывало на то,
что следует взять его старшим рабочим. Конечно, от нее  потребуются  усилия,
но за последние два дня Бэннер обнаружила, что способна справляться с собой.
Первые восемнадцать лет жизни  она  пребывала  в  счастливом  неведении,  ей
казалось, мир состоит только из роз и любви. Но романтическое  видение  мира
не длится вечно, пора познакомиться с суровыми реалиями бытия.

***

   Бэннер дожидалась ужина, чтобы спуститься вниз, и желала заставить Джейка
понервничать лишний часок в ожидании  ее  решения.  Кухня  казалась  слишком
большой и слишком пустой без Лэнгстонов и Драммондов. Обычно  Ли  питался  с
рабочими, Джейка еще не было, и где он, никто  не  знал.  За  столом  сидели
только Росс, Лидия и Бэннер.
   Девушка не заговаривала о ранчо до тех пор, пока не унесли тарелки. Росс,
похоже, ни о чем не думал, попивая свой кофе.
   - Я приняла решение переехать на ранчо как можно скорее, - вдруг объявила
Бэннер. Росс выгнул бровь. Бэннер, подавив остатки гордости, добавила:
   - И нанять Джейка старшим рабочим.
   Родители обменялись удовлетворенными взглядами, но злорадства  в  них  не
было.
   - Хорошо. - Росс отпил глоток из чашки. - На первое время я даю тебе двух
производителей и пять кобыл для начала. Это на одну лошадь больше, чем  было
у нас с твоей матерью, когда мы начинали.
   - И немного денег на самые неотложные расходы, - добавила Лидия.  В  этот
момент она закончила мыть посуду и вытирала руки о кухонное полотенце.
   Муж посмотрел на нее:
   - На расходы?
   Лидия спокойно встретила его хмурый взгляд. Прожив с ним два десятка лет,
она уже не пугалась.
   - Да, на расходы.
   Росс сжал губы, но зеленые глаза его светились.  В  комнате  стало  тихо.
Наконец он пробормотал:
   - Да, и на расходы. - А потом снова принялся за кофе.
   - Спасибо, папа. За год я верну тебе эти деньги с  процентами.  -  Бэннер
поднялась так царственно, как будто на уступки пошел  он,  а  не  она.  -  И
пожалуйста, скажите Джейку, что...
   - Охо-хо. Сама скажи ему. Он твой работник. Это ты настояла,  чтобы  тебе
дали время подумать. Иначе утром все  решилось  бы.  А  поскольку  ты  взяла
отсрочку, чтобы принять решение, я считаю, тебе самой следует обрадовать его
приятной новостью.
   - Но... - Бэннер прикусила язык, заметив, с каким  любопытством  родители
смотрят на нее. Их не должно  удивлять,  что  ей  так  трудно  поговорить  с
Джейком. Кроме того, она должна привыкать к его обществу - ведь  теперь  они
будут видеться каждый день. - Хорошо.
   Громко стуча каблуками, она  направилась  к  двери  кухни.  Спину  Бэннер
держала прямо, голову подняла высоко, хотя внутри все заледенело.
   Девушка  задержалась  перед  зеркалом.  Волосы  были  причесаны,  но   от
влажности локоны завились колечками и легли непослушной волной. Она казалась
бледной после двух дней, проведенных взаперти, но,  пощипав  щеки,  улучшила
цвет  лица.  Вытерев  руки  о  льняную  блузку,  слегка  помявшуюся,  Бэннер
вздохнула и молча сказала себе: "Хорошо, надо действовать".
   Она открыла дверь и  вышла  на  крыльцо  с  тем  же  ощущением,  с  каким
приговоренный идет на виселицу. Что, по их  мнению,  Бэннер  станет  делать?
Пойдет к дому для рабочих и вызовет его? Ведь это одно из тех мест на ранчо,
куда она не ходила никогда.
   Не заглянуть ли вначале в сарай? Может, Джейк там и  занимается  Бураном?
От этой мысли ноги приросли к земле. Бэннер показалось, что никогда в  жизни
она не сможет снова войти  в  сарай.  Воспоминания  о  случившемся  там  еще
слишком свежи.
   Девушка в нерешительности стояла посреди двора,  но,  к  счастью,  судьба
улыбнулась ей. Джейк сидел на заборе, окружавшем ближайшее к дому  пастбище.
Он зацепился каблуками за нижнюю перекладину, слегка  ссутулился  и  смотрел
вдаль. В темноте его профиль  казался  вырезанным  из  камня,  а  губы,  как
всегда, сжимали сигару.
   Бэннер подошла так тихо, что Джейк не слышал ее, пока она не  поравнялась
с ним. Он резко повернулся к ней с  глупым  видом,  а  Бэннер  отпрыгнула  и
прижала руку к груди так, словно пыталась унять колотившееся сердце.
   - Я... Мне надо поговорить с тобой, Джейк.
   Он соскочил на землю, быстрым движением снял шляпу, потом, спохватившись,
нахлобучил ее и большим пальцем сдвинул на затылок. Прислонившись к  жердям,
на которых только что сидел, Джейк  перегнулся  через  загородку.  Лицо  его
выражало деланное безразличие. Если бы Бэннер знала, что его  сердце  бьется
так же часто, как у нее самой, она, наверное, меньше нервничала  бы.  Но  ей
казалось,  что  Джейк  прекрасно  владеет  собой,  он   держался   спокойно,
недоступно, отстранение и холодно.
   Ее храбрость быстро испарилась в знойном ночном воздухе. Бэннер повернула
голову и  посмотрела  в  направлении  его  взгляда.  Профиль  девушки  четко
вырисовывался на фоне темнеющего фиолетового неба; ветерок,  дувший  с  юга,
трепал ее волосы, бросая черные локоны на щеку, а потом сдувая с нее.
   Она провела языком по губам. Джейк, невольно  уловив  это  непроизвольное
движение, такое невинное и такое провоцирующее, закрыл глаза, чтобы подавить
тотчас возникшее желание. Наконец, открыв глаза, он  встретился  взглядом  с
Бэннер.
   - Я хотела бы, чтобы ты стал моим старшим рабочим.
   - Хотела бы?
   Она нетерпеливо взмахнула руками:
   - Ну, у меня ведь нет выбора.
   - Нет, есть, Бэннер. Вели мне  упаковать  вещи  и  уехать,  и  ты  больше
никогда меня не увидишь.
   - Да разве это выбор? Родители решат, что мы поссорились.  Подумают,  что
между нами было что-то нехорошее и я тебя выгнала, вместо того чтобы умолять
остаться, как раньше. И что тогда? Ты уедешь, а я  останусь  здесь,  пытаясь
объяснить, в чем дело. - Когда Бэннер  договорила,  внутри  у  нее  уже  все
клокотало, и она поспешно отвернулась.  Уцепившись  за  верхнюю  перекладину
изгороди, девушка уткнулась лбом в руки.
   Она услышала звон его шпор и поняла,  что  Джейк  подошел  ближе.  Но  не
только слухом Бэннер уловила его близость, она спиной ощутила жар, исходящий
от тела Джейка. Он отбросил сигару, но запах табака все еще  плыл  в  ночном
воздухе. И запах кожи. И мужчины. Бэннер почувствовала невесомость,  которая
сменилась  тяжестью,  устремившейся  к  животу  и  сосредоточившейся   между
бедрами.
   - Бэннер? С тобой все в порядке?
   Она подняла голову и посмотрела на него:
   - Что ты имеешь в виду?
   Джейк  смотрел  на  нее  особенным  взглядом.  В  нем  не  было  и   тени
притворства.
   - Я имею в виду именно то, что говорю. С тобой все  в  порядке?  Было  ли
тебе.., больно?
   И вдруг ей захотелось ударить  его.  Броситься  на  Джейка  и  измолотить
кулаками его грудь. Сказать ему, что у нее шла  кровь,  ей  было  мучительно
больно после того, что он сделал. Но она не могла. Потому что  это  была  не
вся правда. Джейк не сделал  ничего,  о  чем  она  не  просила  бы.  Покачав
головой, Бэннер отвела взгляд:
   - Нет.
   Она услышала, нет, скорее угадала вздох облегчения.  Напряжение  покинуло
его, как будто он долго сдерживал дыхание и наконец выдохнул.
   - Боже мой! Я ужасно волновался. Я хотел спросить тебя в то  утро,  но...
Но у нас не было возможности поговорить. - Джейку отчаянно  хотелось,  чтобы
все обошлось. Он мечтал, чтобы Бэннер успокоила его, сказала, что с ней  все
в порядке, что все прекрасно и она прощает его. - Я  же  говорил,  что  тебе
будет больно, Бэннер. - Я и ожидала этого.
   - Значит, было больно?
   - Немного.
   - Мне следовало понежнее...
   - Все в порядке.
   - Я не хотел причинить тебе боль.
   - Джейк, пожалуйста. -  Девушка  зажала  руками  уши,  чтобы  не  слышать
никаких напоминаний. К несчастью, это не спасло ее, и его  слова  звучали  в
голове Бэннер.
   Я не хотел причинить тебе боль, Бэннер.
   Тебе будет больно.
   О Боже, ты такая сладкая.
   А потом у нее внутри все затрепетало,  Бэннер  отчетливо  помнила  момент
восхитительной боли, когда она поняла, что Джейк овладел ею.
   Он смотрел на нее сверху вниз, чувствуя беспомощность и  злясь  на  себя.
Девушка казалась такой хрупкой и беззащитной. Ряд пуговиц  сзади  на  блузке
подчеркивал грациозный изгиб ее тела. Ему хотелось  прикоснуться  к  Бэннер,
успокоить ее, но он не смел дотронуться до нее.
   Раньше  не  возникало  никаких  трудностей.  Джейк  мысленно  или   наяву
прикасался к ней, крепко обнимал, а она радостно визжала, когда он таскал ее
за непослушные пряди волос. Разве не так было даже в  утро  перед  свадьбой,
когда Джейк шутливо шлепнул ее по ягодицам? Сейчас невозможно даже  подумать
о чем-то подобном. Они сами себя обокрали,  утратив  возможность  веселиться
вместе.
   - Я не хочу говорить про это, - мрачно сказала Бэннер, - отнимая руки  от
ушей.
   - Мы должны поговорить об этом. Мы не сможем видеться каждый  день,  если
это будет стоять между нами. И через неделю оба сойдем с ума.
   Бэннер сердито посмотрела на него:
   - А почему ты не подумал об этом раньше, Джейк? Зачем поставил меня перед
выбором? Почему не отказался от работы и не уехал?
   - Я пытался. Но мне не удалось.
   - Почему?
   Уже не стыдясь, не колеблясь, Бэннер снова подстрекала его. Все  ее  тело
вибрировало от