онни Карсона, "Шестьдесят минут", шоу Мерва Гриффина. Но нигде, слышите, нигде со мной не обращались так отвратительно. Эти люди - просто отбросы общества, а шоу "Утро с Джоном Райли"...
     - Вы абсолютно правы, мисс Ханн, полностью с вами согласна. На вашем месте я бы отказалась участвовать в этом шоу и уехала. С какой стати давать им интервью после того, как они обошлись с вами столь возмутительным образом? Зачем им потакать? Подумать только, с вами, выдающимся американским дизайнером, светилом современной моды, обращались как с обычной гостьей, как... как с какой-нибудь актрисой! Неужели они не понимают, что вы художник?
     Делая вид, что высказала все, что думает, Брин подошла ближе и тихо, с почтением спросила:
     - Заказать вам такси? Или вы приехали на лимузине?
     - Я... гм... я приехала на своей машине. Люблю, знаете ли, иногда сама сесть за руль... только иногда, для разнообразия.
     - О да, разумеется, мисс Ханн. Позвольте проводить вас к выходу. Мы и так задержали вас слишком долго, а ваше время поистине бесценно. Это папка с вашими эскизами? Не забудьте. Какая жалость, что из-за некомпетентности этих недоумков зрители лишатся возможности увидеть ваши новые модели. Глупость и некомпетентность на всех уровнях общества - наша главная беда, не правда ли, мисс Ханн? Вероятно, в индустрии моды существует та же проблема.
     Она деловито вышагивала рядом с Памелой Ханн, моля Бога, чтобы не сбиться с пути и свернуть куда нужно. Брин еще не освоилась с лабиринтом коридоров и могла только гадать, какой из них ведет к выходу из здания. Не хватало еще, чтобы в результате она привела Памелу Ханн в раздевалку для уборщиц. От волнения сердце Брин ухало, как молот. Даст ли ее блеф желаемый результат?
     Она бесстрастно улыбнулась модельеру:
     - Правда, что вы устраиваете в Сан-Франциско эксклюзивный показ мод? Кажется, я где-то об этом читала.
     - Да, верно. Показ состоится завтра у Ньюмана.
     - О, замечательно! Может быть, я сумею прийти, хотя не знаю, удастся ли. Но надеюсь, что кто-нибудь все-таки придет.
     Памела Ханн остановилась так резко, что высокие каблучки остроносых европейских туфель едва не заскрипели по полу.
     - Почему это они могут не прийти? Вы считаете, мои модели не привлекут зрителей?
     - Ну... видите ли, мисс Ханн, у ток-шоу "Утро с Джоном Райли" очень широкая аудитория, даже если его выпускают некомпетентные люди. Но не беспокойтесь, - она дружески похлопала женщину по тонкой руке, - наверняка многие женщины видели рекламу вашего показа где-нибудь еще.
     - Но...
     - И конечно, я не верю слухам, которые распускали о Рэйчел Аамье, когда она отказалась участвовать в телепередаче одной местной студии.
     Брин мягко подтолкнула Памелу Ханн к выходу, но та не двигалась с места.
     - Аамье? Говорите, она отказалась участвовать... И какие пошли слухи?
     - О, умоляю вас, не спрашивайте, - заговорщически прошептала Брин. - Вы вынуждаете меня выдать тайну.
     - Я никому не скажу. - Тонкие ноздри Памелы затрепетали. - Что говорят о Рэйчел Аамье?
     Брин оглянулась с таким видом, словно собиралась выдать шпиону государственную тайну.
     - Пошли слухи, что модели из ее последней коллекции никуда не годятся и она отказалась демонстрировать их публике, пока не будут распроданы билеты на показ. - Еще раз оглянувшись, Брин поспешила добавить:
     - Но как я уже говорила, я не верю, что она намеренно устроила сцену и отказалась появиться на экране. - "Только бы она не догадалась, что вся эта история - от начала до конца выдумка!" Брин снова подтолкнула ее к выходу. - Пойдемте, мы уже отняли у вас слишком много времени. Я еще раз прошу прощения за нашу ошибку и причиненные вам неудобства. Я прослежу, чтобы...
     - Минуточку. - Памела Ханн нервно облизнула губы и прищурилась. - Милочка, вам действительно идет эта блузка.
     - Благодарю вас.
     - Пожалуй, в следующий раз я предложу эту модель в более ярких тонах, к примеру цвета фуксии.
     - Правда? О, замечательно! - подобострастно воскликнула Брин.
     - Я не расслышала, как вас зовут, дорогая.
     - Брин. Брин Кэссиди.
     - Так вот, Брин, вы такая душка, что я, так и быть, соглашусь на это несчастное интервью.
     Брин театрально схватилась за сердце, которое в эту минуту готово было выпрыгнуть из груди от радости.
     - О, мисс Ханн, у меня просто нет слов! Вы слишком великодушны!
     Гостья подняла руку, как папа римский, благословляющий паству.
     - Не стоит, дорогая, великодушие - свойство всех настоящих художников.
     К тому времени, когда женщины входили в студию, Памела Ханн только что не мурлыкала от удовольствия.
     - Уитни, дорогая, будь так любезна, принеси мисс Ханн чашечку кофе. Вам со сливками или черный? С сахаром или без?
     - Без сливок и без сахара. Нам, женщинам, нужно заботиться о фигуре.
     Мисс Ханн и Брин дружно рассмеялись. Члены съемочной группы остолбенели.
     - Мисс Ханн, присядьте, пожалуйста, на диван. Простите, что предлагаю вам сесть на такую дешевку. - Брин повернулась к девице со жвачкой. - Когда будете прикалывать микрофон, попрошу быть поаккуратнее. Блузка мисс Ханн из натурального шелка. - Гостья не видела, что Брин лукаво подмигнула девушке.
     У Брин было такое ощущение, словно она работает в новой должности не полчаса, а по меньшей мере лет сто. Однако результат налицо: Памела Ханн с приколотым к блузке микрофоном сидит в студии и жеманно принимает знаки ее восхищения. Нельзя сказать, чтобы Брин получала удовольствие, потрафляя раздутому самолюбию гостьи, но если это необходимо, чтобы записать интервью, - что ж, пусть будет так.
     - Как вам удалось ее умаслить? - благоговейно спросила Уитни, когда провожала Брин в гримерную Райли. - Она обзывала меня неотесанной деревенщиной.
     - Что ж, по крайней мере она выражалась цензурно. - Уитни посмотрела с недоумением, и Брин продолжила:
     - Я польстила ее самолюбию.
     Во взгляде Уитни появилось нескрываемое восхищение.
     - Здорово! Вы молодец.
     - Спасибо. Кстати, о самолюбии. Давайте-ка посмотрим, в каком настроении пребывает мистер Райли.
     Брин постучала в дверь, но не стала дожидаться ответа и решительно вошла в гримерную.
     - На площадке все готово, ждем только вас.
     Райли стоял перед зеркалом, держа в руках губку и коробочку с гримом, на груди у него висело полотенце, засунутое одним углом за воротник рубашки. На туалетном столике стояли рядом чашка кофе и блюдечко с водой.
     - Вот что, мисс... как вас там?
     - Кэссиди.
     - Да, Кэссиди, давайте уточним кое-что с самого начала. - Он отвернулся от зеркала и пристально посмотрел на Брин. - Программой руковожу я. Только я, и никто другой. Если сегодня я терпел ваши своевольные выходки, то лишь потому, что попал в цейтнот. Не рассчитывайте, что вам удастся командовать мной так же, как всеми остальными на площадке. Я ясно выразился?
     Не сводя с Брин ледяного взгляда, он намочил губку, окунул в баночку с тональным кремом и стал размазывать крем по лицу начиная с кончика носа, чтобы лицо не блестело в свете софитов.
     Ни этот взгляд, ни угроза в голосе не смутили Брин. Она спокойно сообщила:
     - Мистер Райли, запись передачи начинается через две минуты. Если к этому времени вас не будет в студии, считайте, что я уже подала официальную жалобу управляющему. И, кстати, вы только что макнули губку в кофе.
     Прежде чем он успел открыть рот, Брин уже вышла в коридор.
     Когда Райли через две минуты влетел в студию, он кипел от гнева. Однако надо отдать ему должное: как только заработали камеры, разъяренный мужчина исчез, уступив место профессиональному ведущему.
     Джон Райли включил свое знаменитое обаяние на полную мощность. В голосе Райли звучала та самая доверительность, которая помогла ему завоевать сердца тысяч домохозяек и секретарш. Первые бросали домашние дела и в промежутке между стиркой и отжимом прилипали к экранам телевизоров, как только начиналось ток-шоу "Утро с Джоном Райли". Вторые каждый день собирались группками возле офисных кофеварок и делились последними сплетнями о своем кумире.
     Вряд ли он на самом деле жадно вслушивался в каждое слово, произнесенное Памелой Ханн, или проявлял глубочайший интерес к эскизам новых моделей, но он был великим актером.
     Как только шоу было отснято на пленку, а Памела Ханн благополучно усажена в машину, Брин созвала производственное совещание для всех, кто имеет отношение к ток-шоу "Утро с Джоном Райли". От первоначальной враждебности сотрудников по отношению к Брин не осталось и следа. Ловкость, с которой она разрешила утренний кризис, снискала ей если не любовь, то по крайней мере уважение съемочной группы. Брин изложила свои требования и предписания, твердо подчеркнув, что рассчитывает на их выполнение.
     - Тех, кого мои условия не устраивают, можно заменить, - с улыбкой сказала она, но в голосе прозвучали стальные нотки. - Ток-шоу "Утро с Джоном Райли" занимает второе место в рейтинге телепередач. Я хочу, чтобы в ближайшее время мы вышли на первое место и никому его не уступали. Тот, кто не хочет с нами сотрудничать, может уйти сразу. Я поставила перед собой цель, и ничто не помешает мне ее добиться. - Здесь она покосилась на Райли. - Мистер Райли, я хотела бы поговорить с вами в вашей гримерной.
     Оставив за спиной притихшую и несколько подавленную съемочную группу, Брин вышла из студии. Ее каблучки деловито застучали по коридору. К тому времени, когда Райли ее догнал, она уже стояла у двери в гримерную. Он распахнул дверь и с церемонным поклоном пригласил Брин войти первой. Войдя следом, Райли даже не предложил Брин сесть, сам же плюхнулся на диван и ослабил узел галстука. Брин так и осталась стоять посреди комнаты.
     Заглянув в блокнот, она сказала деловым тоном:
     - Каждое утро после окончания съемок Уитни будет приносить вам досье на гостей следующего дня. Попрошу вас к следующему утру изучить эту информацию. И предупреждаю, что я не собираюсь терпеть ваши истерики. Сегодня это было в первый и последний раз.
     - Не собираетесь? Что вы говорите?
     - Да, не собираюсь. И прекратите третировать Уитни.
     - Растяпу Уит? Ничего, она привыкла.
     - По каким-то непостижимым для меня причинам она вас боготворит. Но даже будь она не впечатлительной молоденькой девушкой, а святым Бернардом, я бы все равно не позволила вам разговаривать с ней так, как вы разговаривали сегодня утром.
     - Вы бы мне не позволили?
     Брин сделала вид, что его последней реплики не было вовсе.
     - Скажите, во сколько вы легли вчера спать?
     - Что-что?
     - Вы прекрасно слышали.
     Райли хмуро уставился на нее. Брин видела, как его хмурая гримаса медленно разглаживается и сменяется ухмылкой.
     - Лег в постель или лег спать?
     Брин устало вздохнула.
     - Меня совершенно не интересует, что происходит в вашей постели, мистер Райли.
     - Неужели? Зачем же вы спросили?
     - Вы вынуждаете меня говорить напрямик: вид у вас ужасный. Извините, но вы сами напросились на откровенность.
     Райли онемел от такого заявления. Брин с трудом сдержала удовлетворенную улыбку. Очевидно, он не привык к нелицеприятной критике.
     - С сегодняшнего дня будьте добры как следует высыпаться перед утренней съемкой. И никаких возлияний накануне вечером, от спиртного к утру опухают глаза.
     От ленивого безразличия не осталось и следа. Райли выпрямился на диване.
     - Какого черта...
     - Если у вас и без спиртного мешки под глазами, могу посоветовать хорошее средство: каждое утро, как встанете, минут на пятнадцать прикладывайте к глазам кусочки льда.
     Он погрозил Брин пальцем.
     - Сейчас я вам скажу, что вы можете делать со своими кусочками льда.
     - Кажется, у меня все. - Брин захлопнула блокнот и направилась к двери.
     - Не совсем. - Райли вскочил с дивана и у самой двери поймал Брин, схватив ее за плечи.
     - Отпустите меня!
     Губы Райли изогнулись в кривой ухмылке.
     - "Отпустите меня"? А где же "вы, хам"?
     - Мистер Райли, отпустите меня, или я...
     Райли расхохотался. Он хохотал долго и от души. Взгляд прошелся по телу Брин от макушки до ступней и обратно, и в его глазах заплясали искорки. Джон Райли в первый раз по-настоящему посмотрел на своего нового продюсера. И что же он увидел? Хорошенькое личико в обрамлении кудрявых темных волос. Темные брови, красиво изогнутые над глазами цвета аквамарина, в данный момент полыхающими гневом. Аккуратный вздернутый носик. Рот словно созданный для поцелуев. Особенно хороша чуть более пухлая нижняя губка, которую он бы с удовольствием захватил зубами. Но, пожалуй, больше всего Райли заинтересовала продолговатая ямочка на подбородке, придающая лицу чертовски дерзкое выражение. Брин Кэссиди была прелестна, сексапильна и горяча, и не будь у Райли железного правила не смешивать дело с удовольствием, он бы тут же, не сходя с этого места, выяснил, насколько жарок огонь, пылающий в ней.
     Он перестал смеяться.
     - А вы, оказывается, штучка с секретом, а, мисс Кэссиди? - Голос прозвучал хрипловато. - Снаружи такая холодная, строгая, а внутри - чистый динамит. Мне становится все интереснее.
     Брин стряхнула с себя его руки и открыла дверь. Она не питала иллюзий и понимала, что ей удалось освободиться только потому, что Райли сам решил ее отпустить.
     - До свидания, мистер Райли, увидимся утром.
     - Непременно, мисс Кэссиди, ни за что на свете не пропущу нашу следующую встречу.
     Звук его смеха, эхом прокатившийся по коридору, преследовал Брин до самого выхода. Она едва не бросилась бежать от этого смеха, от этого мужчины. Брин сразу поняла: после того как Джон Райли задел ее за живое - эмоционально и физически, - ей уже никогда не стать прежней.

Глава 3

     - Брин, вернись на землю!
     - Что? Ой, простите, я размечталась.
     - Ну, ты даешь. Как можно мечтать на вечеринке? Кое-кто собирается покинуть нас, но, наверное, нехорошо расходиться, пока мы не спели "С днем рождения, босс!".
     - Да, конечно, - пробормотала Брин, пытаясь собраться с мыслями и вернуться к действительности. - Пойду узнаю, готов ли торт.
     По дороге на кухню Брин искоса взглянула на Райли. Он по-прежнему стоял за стойкой бара, раздавая гостям напитки и улыбки, но взгляд его неотступно следил за Брин, пересекавшей комнату. Огонь, горевший в его глазах, навел Брин на подозрение, что Райли точно знает, о чем она думала.
     На кухне Стюарт уже украшал свечами праздничный торт.
     - По-моему, пора поздравлять именинника, - сказала Брин.
     - Я тоже так думаю.
     Тон Стюарта намекал, что не просто пора, но давно пора. Когда все свечи были зажжены, Стюарт открыл дверь, и Брин выкатила из кухни тележку с сияющим огнями тортом. Все повернулись и дружно зааплодировали. Под громкий хор, поющий "С днем рождения, босс!", Эйбела Уинна вытолкнули на середину. Виновник торжества подошел к торту, чтобы задуть свечи, и ему удалось сделать это с первой попытки.
     Затем все обступили именинника. Эйбел принимал поздравления и добродушно посмеивался над шутками по поводу его возраста. Затем он поднял обе руки, призывая к молчанию, и произнес короткую речь:
     - Благодарю вас за то, что вы пришли поздравить меня с днем рождения. Тем из вас, у кого завтра рабочий день, хочу сказать... - Он сделал небольшую паузу и добавил, вызвав взрыв смеха:
     - Вы рисковые ребята. Не ждите никаких скидок на похмелье. За сегодняшние излишества можете винить Брин. Она необыкновенная хозяйка, другой такой не найти. - Эйбел повернулся к Брин и поцеловал ее в щеку.
     Смущенная, Брин попросила Стюарта нарезать и раздать торт. Первый кусок вручили имениннику. Когда все гости устремились за тортом и столпились вокруг тележки, Эйбел увлек Брин в сторону и потянул за собой в дальний конец комнаты, где им было обеспечено относительное уединение. Там он поставил тарелку с тортом на столик и серьезно произнес:
     - Я говорил серьезно. Сегодняшний день для меня - особенный.
     - Я рада.
     - А все благодаря вам, Брин.
     Брин почувствовала на себе угрюмый взгляд Райли, брошенный из другого конца комнаты. Она ослепительно улыбнулась Эйбелу:
     - Спасибо, рада сделать вам приятное.
     - Я знаю, что сейчас не время говорить о делах, но...
     Брин поспешно перебила его:
     - Эйбел, сейчас действительно не время.
     Краем глаза она заметила, что Райли вышел из-за стойки бара и направляется к ним.
     - Позвольте мне закончить. Еще до того, как вы примете окончательное решение, я хочу кое-что добавить к своему предложению. Что вы думаете о жалованье сорок тысяч долларов в год?
     - Фантастика. Не слишком ли вы расточительны?
     Поздно. Райли уже стоял за спиной Эйбела, точнее, навис над ним, как коршун над добычей. Брин могла только удивляться, как Эйбел не чувствовал на шее его горячее дыхание.
     Эйбел усмехнулся:
     - Может быть. Но чтобы заполучить вас на эту работу, я готов платить и такие деньги.
     - Вы очень щедры, предложение действительно заманчивое, но я еще не решила.
     Почему Райли не уходит? Неужели он настолько невоспитан, что станет подслушивать? Зачем он вообще явился к ней в дом, да еще именно сегодня, когда ей предстоит принять решение, от которого зависит ее будущее? Не хватало еще, чтобы ее отвлекали мысли о Райли.
     - Через год вы получите прибавку к жалованью и начнете получать процент от прибыли. Разумеется, компания будет покрывать все транспортные расходы.
     - Я не жажду переезжать в Лос-Анджелес.
     Уинн слегка нахмурился, задумавшись.
     - Я хочу, чтобы вы были всем довольны. У нашей компании есть несколько домов и здесь, в Сан-Франциско. Вы можете снять любой из них без арендной платы, оплачивая только коммунальные услуги. Кстати, может, вам понравится, что один из домов расположен неподалеку от пляжа.
     - Эйбел, я не могу позволить, чтобы вы платили за мое жилье! И прошу вас, давайте сегодня больше не будем говорить о делах.
     - Но мне нужен ваш ответ до завтра, и я пытаюсь повлиять на ваше решение в свою пользу. Если хотите, этот вечер - мой последний шанс.
     - Если я откажусь от этой работы, то не потому, что ваше предложение недостаточно заманчиво.
     - Ладно. - Эйбел выглядел разочарованным. - Я вижу, вам неприятны разговоры о деньгах.
     Что Брин действительно было неприятно, так это злобная маска, застывшая на лице Райли. По-видимому, Эйбел заметил, что она ветревоженно смотрит куда-то поверх его плеча, и обернулся.
     - А, мистер Райли. Я пытаюсь уговорить Брин сменить работу. По-моему, вы допустили большую ошибку, когда отпустили ее.
     Глядя прямо в хмурое, озлобленное лицо Райли, Эйбел любезно улыбнулся, но глаза его не улыбались. Атмосфера была накалена до предела. Своей взаимной враждебностью мужчины напомнили Брин двух диких зверей, готовых сразиться за самку. Наконец Эйбел сказал:
     - Брин, кое-кто собрался уходить, несколько человек ждут у дверей и хотят попрощаться. Вам не кажется, что мы должны подойти к ним?
     Не дожидаясь ее ответа, он взял Брин под локоть и повел к двери. Брин ничего не оставалось, как повиноваться. К тому же, когда гости начинают расходиться, ей как хозяйке в любом случае полагается стоять у дверей.
     И все-таки ее не покидало неприятное чувство: Райли остался в одиночестве, такой мрачный, такой рассерженный. Брин была недовольна собой: откуда эта глупая сентиментальность? Какое ей дело до того, что думает Райли? Она ушла от него семь месяцев назад, и с тех пор он ни разу не попытался с ней связаться. Кажется, до сегодняшнего вечера их разрыв не волновал его вовсе.
     Ему больше нет места ни в ее жизни, ни в ее сердце, и она должна позаботиться, чтобы так было и впредь.
     Через полчаса Эйбел тоже собрался уходить.
     - Вы подумаете над моим сегодняшним предложением? - спросил он, прощаясь.
     - Обещаю.
     - И завтра дадите мне ответ?
     - Обязательно.
     Гости разошлись, и остался только Стюарт со своей командой. Брин и Эйбел ст