нее,  Лорен
тотчас же поняла, что она ошиблась в своем предположении. На  его  печальном
лице она прочла осуждение.
   - Прелюбодеяние - тяжкий грех, Лорен, - сказал Абель, тяжело вздохнув.
   Лорен открыла рот от изумления. Сибил прижала платок к  губам,  чтобы  не
вскрикнуть.
   - Что... - начала было Лорен, но Абель перебил ее:
   - Это отвратительно перед лицом Господа нашего. Уильям пришел ко мне  как
мужчина к мужчине и покаялся, признавшись,  что  вы  уже  несколько  месяцев
живете во грехе, уступая своим плотским желаниям.
   Сибил  привалилась  к  спинке  дивана,  слабо  всхлипывая.  Лорен   снова
постаралась что-то сказать, но Абель не дал ей этой возможности.
   - Мужчина сильнее реагирует на зов плоти, чем женщина. Даже такой твердый
служитель Божий, как Уильям, несвободен от этого. Однако, - сурово  заключил
пастор, - именно женщина должна сдерживать свои желания, не поощряя к  этому
мужчину. Уильям рассказал мне, что ты соблазняла его до тех пор, пока он  не
уступил.
   Сибил уже не могла справиться с рыданиями, и слезы потоком  текли  по  ее
жирным щекам. Кровь отлила от лица Лорен. Сердце ее готово  было  выпрыгнуть
из груди. "Должно быть, мне все это снится", - подумала она.
   - Мы любим тебя, как собственное дитя. Твой праведник-отец  доверил  тебя
нашему попечению, но мы не сумели уберечь тебя  от  греха.  Мы  предали  его
доверие, как ты предала нашу любовь.
   Лорен почувствовала, что у нее разрывается сердце. Она бросила взгляд  на
Уильяма, который стоял все в той же позе, опустив глаза в пол в  смирении  и
раскаянии.
   - Лорен, - продолжал Абель, - Уильям сказал мне, что не успокоится,  пока
вы не обвенчаетесь. Он предлагает тебе свою руку не из сострадания, а потому
что искренне и верно любит тебя. И я благодарен ему за это. - Он замолчал и,
закрыв руками лицо, опустился в кресло.
   Лорен не могла больше молчать. Она подбежала к пастору  и  опустилась  на
колени возле него. Положив ладони на его руки, она ждала, когда он  поднимет
голову и посмотрит на нее.
   - Он лжет, Абель, - тихо сказала Лорен. -  Мы  были  наедине  с  Уильямом
всего один раз, вчера вечером. Он пришел, когда вы уехали, и попытался... Он
целовал меня.., прикасался ко мне.
   Захлебываясь  слезами,  Лорен  рассказала  обо  всем,  что  ей   пришлось
испытать.
   Она не заметила  подошедшего  Уильяма  и  очнулась  только  тогда,  когда
почувствовала его руки на своих плечах, услышала его смиренный голос:
   - Лорен, дорогая, нам больше незачем таиться. Неужели  ты  не  понимаешь?
Завтра мы будем женаты и поселимся вместе. Мы согрешили.  Но  я  покаялся  в
своем грехе, я исповедался перед Господом и человеком. Если и ты признаешься
в своем прегрешении, ты обретешь мир, который снизошел на меня.
   Она отскочила от него, глаза ее сверкали.
   - Вы с ума сошли? Единственное, в чем я могу признаться, так это  в  том,
что испытываю отвращение к вам.
   Уильям горестно улыбнулся Абелю:
   - Боюсь, что это слишком для нее. Она не хотела, чтобы вы узнали о  нашей
связи. Она хотела пощадить вас и избавить от этого горя.
   - Конечно, - согласился Абель, глядя  на  Лорен  таким  взглядом,  словно
никогда прежде ее не видел. - Думаю, надо поженить  вас  как  можно  скорее.
Лорен, я ценю твою заботу обо мне и Сибил. Я  благословлю  ваш  брак,  и  ты
вернешься в мою семью и к Господу.
   Итак, Уильям победил. Он продумал все с сатанинской хитростью, и  Пратеры
ему поверили. Абель говорил о предательстве, но  он  и  не  подозревает,  до
какой степени сам предал ее.
   Она могла бы показать им синяки на своих руках,  но  зачем?  Семена  лжи,
посеянные Уильямом, упали в благодатную почву. Если уж те, кто больше других
знал и любил ее, поверили клеветнику и усомнились в ее чистоте, какой  смысл
что-то доказывать. Абель был слугой Божьим, но он не был Богом. А ее совесть
чиста.
   - Я не собираюсь выходить замуж за Уильяма. Он лжет. Но даже если бы  это
было правдой, я никогда бы не связала свою жизнь с Уильямом Келлером.
   Сибил вскрикнула, уткнувшись лицом в диванные подушки.
   -  Лорен,  неужели  ты  хочешь  обрушить  позор  на  наши  головы?  Дитя,
пожалуйста, подумай о нас, если тебе не жаль свою бессмертную душу, - умолял
Абель.
   - Я не сделала ничего плохого.  И  никогда  не  буду  жить  с  человеком,
которого презираю, - твердо сказала Лорен. - Но  позор  не  коснется  вашего
дома, я собираюсь покинуть его.
   Так она и сделала. Лорен  уехала  через  неделю.  Сняв  со  счета  только
небольшую часть принадлежащих ей денег.
   Она отправила телеграмму Бену Локетту сразу после  описанных  событий,  и
тот получил ее, как только приехал в Остин.  Бен  ответил  немедленно,  явно
обрадованный ее приездом, и сознание этого породило  в  ней  самые  радужные
надежды. Лорен покинула пасторский дом не прощенная, преданная  анафеме.  Но
она была на пути в Техас, на пути к новой жизни.

***

   Семья Бена Локетта. Теперь она должна стать членом этой семьи.  Правильно
ли она поступает?
   Да, сказала себе Лорен. Она сделала единственно правильный  выбор,  какой
могла сделать в своем бедственном положении, она не хотела жить  в  нужде  и
думать, что ждет ее завтра. В этой  ситуации  самым  правильным  было  выйти
замуж за Джереда.
   Его поцелуй застиг ее врасплох, он был оскорбителен.  Но  почему  она  не
почувствовала отвращения,  которое  должна  была  почувствовать?  Почему  не
мучилась от тошнотворного чувства, которое не  давало  ей  уснуть  всю  ночь
после поцелуя Уильяма? Почему поцелуй Джереда не вызвал у нее омерзения? Она
помнила только чувственную настойчивость его  губ  и  языка,  охватившее  ее
тепло его рук и ощущение защищенности.
   Лорен перекатилась  на  спину  и  закрыла  лицо  руками,  словно  пытаясь
спрятаться от чувства стыда, от  сознания,  что  этот  поцелуй  доставил  ей
удовольствие.
   Она никогда не сможет изгнать из своей памяти поцелуй Джереда. Так как же
она будет жить рядом с этим человеком, постоянно  думая  о  кратком  моменте
страсти? Вдобавок ко всем унижениям должна  ли  она  обрекать  себя  на  эту
пытку? Ведь Джеред тоже не забудет этот поцелуй.
   С другой стороны, она  не  могла  придумать  сносной  альтернативы  этому
плану. По крайней мере, выходя замуж за Джереда, она знала, что делает шаг к
достижению цели.
   Сейчас вопрос о деньгах казался несущественным,  но  через  два  года  он
станет для нее чрезвычайно важным. Двадцать тысяч долларов -  это  безбедная
жизнь вместо нищеты. Если рассмотреть  вопрос  с  финансовой  точки  зрения,
могла ли она пренебречь такой возможностью?
   Но ведь был еще и этот человек, этот мужчина - Джеред Локетт. Нет! Она не
будет о нем думать, потому что от этих мыслей туманилось ее сознание, и  она
не могла рассуждать логично. Как-нибудь они  научатся  мирно  сосуществовать
друг с другом. Это будет трудно, но она не будет спешить, она будет  идти  к
своей цели постепенно, шаг за шагом.
   Она приняла решение.
   Оставшуюся часть дня Лорен провела  в  своей  комнате,  пытаясь  привести
мысли в порядок и успокоиться. Когда пришло время обеда, она сменила  блузку
и причесалась, заколов волосы туже, чем утром.  Холодное  мокрое  полотенце,
которое она приложила к глазам, помогло ей  снять  припухлость  и  красноту,
теперь незаметно было,  что  она  плакала.  Лорен  чувствовала  себя  вполне
сносно, но, спускаясь по лестнице, она ощущала болезненные удары сердца.
   Когда сели за стол, Оливия объявила, обращаясь к Лорен:
   - Свадьба состоится через неделю, если считать с завтрашнего дня.  Гостей
будет немного, только избранные.
   - Очень  хорошо,  -  ответила  Лорен.  Джеред  к  обеду  не  пришел.  Его
отсутствие не комментировалось, и причину его невесте не объяснили.

Глава 8

   В течение нескольких следующих дней Лорен оказалась в центре лихорадочной
деятельности, сопоставимой, может быть, только с жизнью пчелиного улья, и  у
нее почти не оставалось времени для размышлений. Необходимость участвовать в
происходящем заставляла ее отказаться от тщательного анализа своих действий.
Гораздо легче было просто отдаться на  волю  волн.  Дни  ее  были  настолько
плотно заполнены, что вечером Лорен в полном изнеможении падала  в  постель,
надеясь на быстрое и полное забвение. Но сознание отказывалось  повиноваться
ей, заставляя снова и снова прокручивать события дня, пока  ее  воспаленные,
горящие лихорадочным блеском глаза  сами  собой  не  закрывались  и  она  не
проваливалась в беспокойный, тяжелый сон.
   Елена и Роза  сначала  удивились  тому,  что  сеньор  Джеред  женится  на
хорошенькой мисс Холбрук. Но скоро и они  оказались  вовлеченными  в  бурную
деятельность, охваченные всеобщим возбуждением. Они буквально  извели  Лорен
своими заботами, не давая ей ни минуты покоя.
   Джеред с холодным  равнодушием  воспринимал  все  происходящее,  принимая
предстоящую свадьбу как  неизбежность.  Он  не  старался  сделать  вид,  что
испытывает к ней хоть какие-то  чувства,  но  и  не  выказывал  раздражения,
которое, как она знала, должен был чувствовать. Встречаясь с Лорен за столом
или в других местах, он смотрел на нее  так  же  спокойно,  как  и  на  всех
остальных. Он был вежлив, но не чрезмерно, разговаривал  с  ней,  когда  это
было необходимо, но никогда сам разговора не начинал. Возможно, он  страстно
любил ее или столь же  страстно  презирал,  но  его  непроницаемое  лицо  не
выдавало никаких чувств. , Оливия сумела подготовиться к свадьбе за ничтожно
короткое время. Лорен почти не посвящали в подробности. Ей сообщили  только,
что  свадебная  церемония  состоится  в  большой  гостиной.  После  нее  для
избранных гостей будет устроен прием. На следующий  же  день  после  свадьбы
Лорен и Джеред отправятся в "Кипойнт", чтобы провести там "медовый месяц".
   Несколько раз в день Лорен приходилось примерять туалеты, составляющие ее
приданое, на котором Оливия настояла, несмотря на протесты  Лорен.  Щедрость
Оливии объяснялась желанием сделать все  так,  чтобы  не  создавать  никакой
почвы  для  подозрений,  а  отнюдь   не   проснувшейся   вдруг   материнской
привязанностью к Лорен.
   Самым известным  сплетницам  города  она  поведала  историю  о  том,  что
родители Лорен не смогут быть  на  свадьбе,  потому  что  отец  ее  страдает
сердечной болезнью, препятствующей  его  приезду.  Что  же  касается  доброй
матери Лорен, то у нее хлопот полон рот, и потому Оливия решила избавить  ее
от приготовлений к свадьбе дочери.
   Швея миссис  Гиббоне,  которую  наняли,  чтобы  обеспечить  Лорен  полным
гардеробом в невероятно короткий срок, своим поведением ярко демонстрировала
реакцию основной массы жителей городка на тот факт, что самый завидный жених
Техаса Джеред Локетт наконец попался в сети.
   Лорен была  изумлена  количеством  и  качеством  приготовляемой  для  нее
одежды. Юбки и блузки из самых  лучших  тканей.  Все  блузки  были  отделаны
изысканным, тонким, как паутинка, кружевом.
   Платья на все случаи жизни и роскошные вечерние туалеты,  плащи,  пальто,
шляпы, перчатки,  нижнее  белье  из  тончайшего  льна,  отделанное  голубыми
атласными лентами и кружевами.  Все  эти  предметы  туалета,  находящиеся  в
разной степени  готовности,  буквально  заполнили  комнату.  Миссис  Гиббоне
крутилась вокруг  Лорен,  как  скульптор  вокруг  создаваемого  им  шедевра:
измеряла, вертела, заставляла нагибаться, тянула, поднимала, закалывала,  не
переставая нахваливать достоинства той, для кого все это предназначалось.
   Лорен стояла с пылающими щеками, а миссис Гиббоне ловко закалывала на ней
новую блузку.
   - Не слишком ли она прозрачная? - застенчиво  спросила  Лорен,  глядя  на
свои груди, просвечивавшие сквозь ткань.
   Миссис Гиббоне тихонько хихикнула:
   - Мистеру Локетту это понравится. У вас красивое тело, мисс Лорен. Увидев
вас без одежды, он, возможно, никогда не позволит вам одеться снова!
   Такая перспектива напугала Лорен, все еще находившуюся  под  впечатлением
своей реакции на поцелуй Джереда. Она изо всех сил отбивалась от Уильяма, но
почему-то  совсем  не  воспротивилась  Джереду  или  по  крайней   мере   не
сопротивлялась достаточно серьезно. Конечно, их нельзя сравнивать. Уильям, с
его отталкивающей внешностью,  и  красивый,  мужественный  Джеред...  А  его
глаза...
   Нет! Она не будет о нем думать. Он, суд)! по всему, о ней не думает. Если
прежде он упорно разглядывал ее, то теперь столь же старательно игнорировал.
И Лорен не могла бы сказать, что тревожило ее больше.

***

   Надо отдать должное Оливии: все  приготовления  были  закончены  вовремя.
Наряды Лорен были развешаны в ее  шкафу,  за  исключением  того,  что  Елена
упаковала для ее отъезда в "Кипойнт".
   Роза и  помогавшие  ей  женщины  несколько  дней  готовили  и  пекли  все
необходимое для "малого приема" Дом был  полон  цветами  и  папоротниками  в
горшках. Как Оливия ухитрилась доставить их из Остина свежими, осталось  для
невесты загадкой. В день своей свадьбы Лорен наблюдала рассвет из  окна  той
самой комнаты на втором этаже, откуда всего несколько недель назад  смотрела
на траурный кортеж, следующий за гробом Бена Локетта.
   Когда поднялось солнце, Лорен спросила шепотом:
   - Вы довольны, Бен?
   Она  попыталась  убедить  себя,  что  ясный  восход  солнца  был   добрым
предзнаменованием.
   Пришла Елена с завтраком  на  подносе.  В  ее  влажных  глазах  светилась
радость от сегодняшнего праздника, и она весело  щебетала.  Лорен  заставила
себя поесть, приняла ванну, и Елена помогла ей одеться.
   Свадебное платье Лорен, не традиционно белое, было совершенно  уникальным
- кремовые кружева на шелковом чехле того же цвета, пышные, сужающиеся книзу
рукава и корсаж, доходивший до верхней части груди, были без  подкладки,  из
одних только кружев, высокий ворот поднимался  до  самого  подбородка,  одна
пышная оборка шла по  подолу  юбки,  подчеркивая  стройность  ее  фигуры.  К
корсажу  Лорен  прикрепила  букетик  темно-пурпурных  фиалок,  а  часы-брошь
незаметно приколола к нижней юбке.
   Волосы Лорен были убраны  в  пышную  прическу  а-ля  Помпадур,  несколько
непослушных прядей, падавших ей на щеки и шею, Елена завила в легкие локоны.
   Лорен смотрела в зеркало на девушку в дорогом платье, с бледным  лицом  и
настороженными глазами и не узнавала себя.
   Елена почтительно созерцала своего идола.
   - Сеньорита Лорен, - прошептала она. - Вы прекрасны, как  пресвятая  Дева
Мария.
   Она робко поцеловала Лорен в щеку, и глаза ее наполнились слезами.
   - Благодарю тебя, Елена. Мне бы хотелось, чтобы ты была на церемонии.  Ты
мой лучший друг.
   - Я бы тоже хотела, но... -  Елена  выразительно  пожала  плечами,  потом
хихикнула и сказала, озорно блестя глазами:
   - Я бы предпочла быть свидетельницей брачной ночи и узнать, правда ли все
то, что рассказывают о сеньоре Джереде. Говорят, он у него  большой,  как  у
жеребца. Вам повезло, верно?
   Все еще хихикая, она подтолкнула Лорен к лестнице.
   Лицо невесты сильно побледнело.
   Был уговор, что в гостиную ее введет Карсон. Увидев его внизу у лестницы,
Лорен почувствовала, как у нее подгибаются  колени,  и  испугалась,  что  не
сможет устоять на ногах. Карсон мягко, ободряюще улыбнулся  и  предложил  ей
руку.
   Когда они появились в дверях, оживленно переговаривающиеся гости, которых
было около пятидесяти человек, разом замолчали. Торжественные звуки  органа,
привезенного из методистской церкви, заполнили комнату.
   До этого мгновения только Паркер и Курт  Вандайверы  видели  таинственную
мисс Холбрук, и теперь все  присутствующие  были  поражены  ее  удивительной
красотой. Теперь стало понятно, как ей удалось заарканить  такого  мустанга,
как Джеред Локетт.
   Если бы жениху в течение долгих лет не приходилось прятать  свои  чувства
за маской равнодушия, ему вряд ли удалось бы сохранить на лице это выражение
при виде своей невесты. Этот фарс возмущал Джереда с самого  начала,  но  он
был мужчиной, и в его жилах  текла  горячая  кровь,  поэтому  ему  с  трудом
давалась привычная роль. Ведь этой прекрасной женщине предстояло носить  его
имя.
   Черт возьми, при иных обстоятельствах он, возможно... Не  стоит  об  этом
думать, старина, предостерег он себя. Но ведь оттого, что он будет  смотреть
на нее, не случится ничего дурного. Именно такого взгляда и ждут от  жениха.
Женщина, которая шла к нему под руку с  Карсоном,  была  восхитительна.  Она
была как.., как кто? Он не мог подобрать сравнения, потому что она  не  была
похожа ни на одну из известных ему женщин.
   Он не мог отвести  глаз  от  Лорен,  приближающейся  к  нему  со  скромно
опущенными глазами. Это совсем не  та  девушка,  что  влепила  ему  пощечину
несколько дней  назад.  Тогда  ее  потемневшие  от  гнева  глаза  напоминали
свинцово-серые грозовые облака и, казалось, способны были метать молнии.
   Платье прекрасно подчеркивало стройную фигуру Лорен, с  тонкой  талией  и
высокой грудью. Джереду показалось, что ему видны темные соски под кремовыми
кружевами высокого корсажа, и он сжал руки  в  кулаки,  чтобы  справиться  с
охватившим его желанием прикоснуться к этим  горделиво  поднятым  грудям.  С
трудом проглотив комок в горле, Джеред усилием воли заставил себя  перевести
взгляд на ее лицо.
   Лорен посмотрела на него, и он увидел страх в ее  глазах.  Даже  если  бы
перед ней стоял сам дьявол, она не выглядела бы более испуганной.  Почему  у
него вдруг возникло желание ободрить ее? Карсон подвел Лорен  к  Джереду,  и
она поблагодарила его робкой улыбкой. Карсон отошел и занял  место  рядом  с
Оливией в переднем ряду расставленных амфитеатром стульев.
   Лорен подсунула руку под его согнутый локоть, и они повернулись  лицом  к
судье. Неожиданно Лорен почувствовала, как Джеред сжал ее руку. В этом жесте
было столько силы и в то же время нежности, что  ее  холодная,  нежная  рука
показалась ей безжизненной. Ее пальцы буквально вцепились в его  рукав.  Она
подняла на него глаза, и сердце ее сжалось. В янтарных  глазах  она  увидела
отблеск чувства, о котором до сих пор и не подозревала. Было это  понимание?
Одобрение? Или, может быть, даже восхищение? Ей показалось, что на губах его
мелькнуло что-то похожее на улыбку. Лорен  хотелось  и  дальше  смотреть  на
этого нового для нее Джереда, но тут заговорил судья.  Она  неохотно  отвела
глаза от своего жениха.
   Церемония была краткой и совершенно не похожей ни  на  одну  из  тех,  на
которых доводилось присутствовать Лорен. Она почувствовала разочарование. На
брачных церемониях, которые совершал Абель, он говорил о  святости  брака  и
Божьем благословении семьи, о том, что первое чудо Иисус явил  людям  именно
на свадьбе. Конечно, это была гражданская, а не церковная церемония, и когда
судья сказал: "Объявляю вас мужем и женой", эти слова показались пустыми, не
имеющими никакого смысла.
   Судья Эндрюс, сияя, поздравил прекрасную  молодую  пару,  стоявшую  перед
ним.
   - Можете поцеловать свою невесту, мистер Джеред, - сказал он и улыбнулся.
   Джеред хотел с безразличным выражением лица небрежно поцеловать  Лорен  в
щеку. Но, совершенно забыл об этом, когда увидел ее дрожащие розовые губы.
   Он тотчас же вспомнил тот, другой, поцелуй, потрясший его до глубины души
нескрываемой силой страсти.  Это  был  поцелуй,  впечатление  о  котором  не
изгладилось и не стало слабее.
   Непрошеное воспоминание принесло с  собой  нестерпимую  боль  и  огромную
радость, Джеред задохнулся от охватившего его желания. Он снова жаждал  этих
губ, мечтал приникнуть к ним, как умирающий от жажды приникает к  источнику,
чтобы погасить пылающий внутри него огонь. Джеред призвал на помощь всю свою
волю, когда привлек Лорен к, себе и запечатлел деревянный поцелуй на  губах,
суливших такое наслаждение.
   От этой пытки его спасли Оливия, Карсон и гости, бросившиеся к молодым  с
поздравлениями. Окружив  молодоженов,  они  откровенно  разглядывали  Лорен