бийцу.
   - Разрешите, я вам покажу, где в вашей теории ошибка. - Он  опустил  ноги
на пол. - На днях Ангус уволил Клейстера.  Вот  он  и  надумал  отомстить  -
это-то вам должно быть понятно, госпожа прокурор. Сочинил  эту  небылицу,  в
которую вы решили поверить,  поскольку  ваше  расследование  не  выявило  ни
единой паршивенькой улики. Вы считаете, существует взаимосвязь  между  этими
убийствами, верно? Неверно, - твердо сказал он. - Сами  посудите.  Вчерашнее
убийство совершенно иного рода, нежели убийство Седины. У вас  ошибочен  сам
метод. Тот, кто  перерезал  Клейстеру  глотку,  просто-напросто  узнал,  что
Клейстер трахает его жену, пока он вкалывает в Карсбаде на содовом заводе. У
нас на него уже есть данные.
   Это звучало так правдоподобно,  что  Алекс  поежилась  под  его  открытым
взглядом.
   - Но разве исключено, что батрак видел, как убивали  мою  мать?  Опасаясь
кары, он до сих пор помалкивал - возможно, просто потому, что никто так и не
провел досконального расследования. И убили его за то, что он знал,  -  пока
он не успел назвать убийцу. Вот во что я решила поверить.
   - Как вам угодно. Но только занимайтесь этим за счет вашего времени, а не
моего. Рид собрался было встать.
   - Это еще не все, - сказала она, и он, смирившись, остался сидеть.
   Алекс вынула из сумочки конверт и протянула ему.
   - Пришло сегодня утром по почте. На мой гостиничный адрес.
   Рид быстро просмотрел письмо и вернул ей. Она в изумлении  уставилась  на
него.
   - Вас это, видимо, не сильно волнует, шериф Ламберт.
   - Я его уже читал.
   - Что? Когда?
   - Позавчера, если не ошибаюсь.
   - И вы разрешили его отправить?
   - А почему нет? В нем не сыскать ничего непристойного. Даже министр почт,
полагаю, не нашел бы в нем никаких  нарушений  правил  почтового  ведомства.
Почтовый сбор оплачен полностью. Насколько я могу судить, госпожа  прокурор,
письмо составлено в рамках закона.
   Алекс так и тянуло наклониться и увесистой  оплеухой  сбить  с  его  лица
злорадную ухмылку. Порыв был настолько силен, что ей пришлось сжать пальцы в
кулак, чтобы не дать руке воли.
   - А вы прочли то, что между строк? Подписавшие,  все,  -  она  замолчала,
считая подписи, - все четырнадцать человек, угрожают изгнать меня из города.
   - Ну, что вы, мисс Гейтер, вовсе нет, - с показным возмущением сказал он.
- У вас развился синдром преследования, после  того  как  вы  наткнулись  на
зарезанного Клейстера. В этом письме просто подчеркнуто все то, о чем я  вам
и так без конца толкую. Ангус с сыном очень многое значат для нашего города.
И ипподром тоже. Известно же: куда легче обратить  на  себя  внимание,  если
вдарить человеку не по яйцам, а по его  счету  в  банке.  Вы  поставили  под
угрозу весьма значительные капиталовложения. И думали, люди будут  стоять  и
спокойно смотреть, как из-за вашей мстительности  их  мечты  летят  псу  под
хвост?
   - Дело совсем не в мести. Я веду законное и давно назревшее расследование
судопроизводства, в котором была допущена серьезная ошибка.
   - Хватит, увольте.
   - Прокурор округа Трэвис дал санкцию на это расследование.
   Он с недвусмысленным намеком оглядел ее и, растягивая слова, произнес:
   - В обмен на что?
   - О, вот это замечательно. И куда как профессионально, шериф. Когда запас
корректных аргументов у вас истощается,  вы  принимаетесь  обстреливать  мою
репутацию булыжниками чисто мужских оскорблений.
   Трясущимися от  злости  руками  она  сунула  письмо  обратно  в  конверт,
положила его в сумочку и решительно защелкнула замок.
   - Я не обязана объяснять вам  свои  резоны,  -  сказала  она.  -  Поймите
только, я дела не брошу, пока не приду к каким-то удовлетворительным выводам
относительно убийства матери.
   - Ну, а я на вашем месте не стал бы опасаться нападения на свою особу,  -
со скучающим видом заметил Рид. - Как я уже объяснял, убийство Клейстера  не
имеет к  вам  ни  малейшего  отношения.  Письмо  подписали  столпы  местного
общества - банкиры, бизнесмены, преподаватели и врачи. Вряд ли они  вздумают
навалиться на вас в темном переулке. Впрочем, - продолжал  он,  -  я  бы  не
советовал вам мотаться по  злачным  местам,  как  вы  делали  последние  два
вечера. Если вам так  уж  приспичило,  могу  порекомендовать  пару  неплохих
парней.
   Она презрительно посмотрела на него и вздохнула.
   - Вы всех деловых женщин не любите или мой случай особенный?
   - Ваш случай особенный.
   Его грубость была вызывающе оскорбительна. Ее  подмывало  напомнить  ему,
что  вчерашний  поцелуй  едва  ли  свидетельствовал  о  неприязни,  но   она
удержалась. Решила не  напоминать.  Она  и  сама  надеялась  забыть  о  нем,
притвориться, что его не было вовсе, но не могла.  Ей  стало  казаться,  что
после него в ней самой что-то решительно и бесповоротно переменилось.
   Нет, забыть его она  не  могла,  но  надеялась  научиться  справляться  с
воспоминаниями о нем и с навязчивым желанием, которое он разжег.
   Его слова глубоко ранили ее. Она услышала собственный голос:
   - Почему вы меня так не любите?
   - Потому что вы лезете не в свое дело. Не люблю людей, которые суются  не
в свое дело.
   - Но это мое дело.
   - Каким же это образом? Вы еще в пеленки писали, когда  убили  Седину!  -
крикнул он.
   - Я рада, что вы об этом заговорили. Мне, значит, было всего  два  месяца
от роду. Что же она в таком случае делала ночью на ранчо?
   Вопрос его ошеломил, но он быстро оправился.
   - Забыл совсем. Слушайте, я же должен...
   - Сомневаюсь, что вы когда-нибудь что-нибудь забываете, Рид Ламберт, хотя
и притворяетесь очень старательно. Что она там делала? Пожалуйста, ответьте.
   Он встал. Алекс тоже встала.
   - Джуниор пригласил ее на ужин, вот и все.
   - По какому-то особому случаю?
   - Спросите у него.
   - Я спрашиваю вас. По какому случаю? И не говорите, что не помните.
   - Может, он ее пожалел.
   - Пожалел? Почему?
   - Потому что сидела в четырех стенах с ребенком и никуда не выходила.  От
ее светской жизни остался один пшик. Господи помилуй, ведь ей было  всего-то
восемнадцать.
   Он обогнул Алекс и направился к двери.
   Но Алекс ставить  на  этом  точку  не  собиралась.  Он  хотел  отделаться
банальным объяснением. Не выйдет. Она  ухватила  его  за  руку  и  заставила
повернуться к ней.
   - А вы в тот вечер тоже у них ужинали?
   - Да. - Он резко выдернул руку.
   - И пробыли там весь вечер?
   - Ушел перед десертом.
   - Почему?
   - Не люблю вишневый пирог.
   Она застонала с досады.
   - Ответьте, Рид. Почему вы ушли?
   - У меня было свидание.
   - С кем? Она по-прежнему живет в этом городе?
   - Какая, черт возьми, разница?
   - Она - это ваше алиби. Я хотела бы с ней поговорить.
   - Забудьте. Я ее в это дело втягивать не стану ни За что.
   - Возможно, все-таки придется; или же вы откажетесь  от  дачи  показаний,
сославшись на Пятую поправку, и тогда станет ясно, что вы что-то скрываете.
   - Вы что, не отступаете никогда? - оскалившись, спросил он.
   - Никогда. В ту ночь вы вернулись на ранчо?
   - Нет.
   - Совсем не вернулись?
   - Совсем.
   - Даже поспать?
   - Я же сказал вам, у меня было свидание. - Он  придвинул  свое  лицо  так
близко, что она ощутила на губах его дыхание. - А она была - огонь.
   Он кивнул головой, словно подтверждал сказанное, и повернулся к двери.
   - Мне пора в суд. Закройте дверь, когда будете уходить, ладно?

Глава 18

   - Мисс Гейтер?
   - Да. В чем дело?
   Алекс не испытывала потребности в гостях. Последняя стычка с Ридом лишила
ее сил. После вчерашнего нервы у нее были на взводе. Хотя Рид  правдоподобно
объяснил убийство этого Хикама, хотя она тоже пыталась рассуждать  здраво  -
ничто не могло убедить ее, что ей не грозит опасность.
   Поэтому, когда в дверь ее номера постучали,  она,  крадучись,  подошла  и
посмотрела в глазок. На пороге  стояла  незнакомая,  но  с  виду  как  будто
безобидная пара. Алекс открыла дверь и выжидающе взглянула на них.
   Мужчина внезапно протянул руку. Алекс, вздрогнув, отскочила.
   - Преподобный Фергус Пламмет, - представился тот. Чувствуя себя преглупо,
Алекс пожала ему руку.
   - Я вас напугал? Простите, пожалуйста. Я не  хотел.  Манеры  преподобного
отца были исполнены такого уважения, а голос - такого сочувствия, что нельзя
было представить, будто он может кому-то угрожать.  Тщедушный,  ростом  ниже
среднего, он держался прямо, почти с военной выправкой.  Его  черный  костюм
залоснился и был явно не по  сезону.  Пальто  при  нем  не  было,  волнистые
темные, довольно  длинные,  вопреки  моде,  волосы  не  прикрыты  шляпой.  В
городке, где почти каждый человек мужского пола с двенадцати лет носит  либо
ковбойскую шляпу, либо кепку с козырьком, странно было  видеть  мужчину  без
шляпы.
   - Это моя жена Ванда.
   - Здравствуйте, миссис Пламмет, здравствуйте, преподобный отец.
   Миссис Пламмет была крупной женщиной с обширной грудью,  размеры  которой
она    пыталась    преуменьшить,    прикрывая    ее    просторной    вязаной
серовато-оливковой кофтой на пуговицах. Волосы ее на затылке были стянуты  в
узел, голова смиренно потуплена. Муж  уделял  ей  внимания  не  больше,  чем
какому-нибудь фонарному столбу.
   - Откуда вам известно мое имя? -  спросила  Алекс,  заинтригованная  этой
парой.
   - Его все знают, - ответил он с мимолетной улыбкой.  -  О  вас  в  городе
много говорят.
   Под мышкой у священника была зажата Библия. Алекс  терялась  в  догадках,
зачем священнику понадобилось к ней являться. Или он надеялся с  ее  помощью
увеличить число прихожан?
   - Вы, наверное, удивляетесь, почему я вдруг посетил  вас,  -  сказал  он,
разгадав озадаченное выражение ее лица.
   - По правде говоря, да. Заходите, пожалуйста. Они вошли в комнату. Миссис
Пламмет чувствовала себя неловко, не зная, куда ей  присесть,  пока  муж  не
указал ей на край кровати. Сам он сел в единственное кресло. Алекс тоже села
на кровать, но в отдалении от миссис Пламмет, чтобы не стеснять друг  друга.
Преподобный оглядел комнату. Он явно не торопился раскрывать причину  своего
появления здесь.
   Наконец, с чуть слышным нетерпением в голосе, Алекс спросила:
   - Могу я вам чем-нибудь  помочь,  преподобный  отец?  Закрыв  глаза,  тот
воздел руку к небесам и призвал господне благословение.
   - Да прольется щедрая благодать небес на любезную господу  дщерь  его,  -
нараспев произнес он низким вибрирующим голосом.
   И принялся громко и усердно молиться. Алекс разбирал неудержимый смех.  В
свое время Мерл Грэм позаботилась о том, чтобы внучка выросла в традиционной
протестантской вере. Они  регулярно  ходили  в  церковь.  И  хотя  Алекс  не
принимала  тех  жестких  догм,  которых   твердо   придерживалась   бабушка,
христианская вера была заложена в ней основательно.
   - Извините,  преподобный  отец,  -  начала  она,  чувствуя,  что  молитва
невыносимо затянулась, - у меня сегодня был очень тяжелый день. Может  быть,
мы перейдем к предмету вашего визита?
   Он явно был задет тем, что она прервала его моления;  однако  произнес  с
таинственным видом:
   - Я могу помочь вам в расследовании деятельности "Минтон Энтерпрайзес".
   Алекс застыла, ошеломленная. Она меньше всего  ожидала,  что  преподобный
Пламмет каким-то образом окажется причастен  к  ее  расследованию.  Впрочем,
надо действовать очень осторожно, напомнила она себе. Эта история вызывала у
нее все  больше  сомнений.  Какие  страшные  тайны  мог  знать  этот  чудной
человечек о Седине, Риде  Ламберте  или  о  Минтонах?  Конечно,  священникам
поверяют секреты, но она по опыту знала, что профессиональная  этика  обычно
не  позволяет  им  разглашать  услышанное.  Они  неуклонно  соблюдают  тайну
исповеди и могут что-то сообщить только в  том  случае,  если  чья-то  жизнь
оказывается под угрозой.
   Маловероятно, чтобы Ангус или  его  сын  раскрыли  душу  такому  робкому,
серенькому человечку, как Пламмет. А если исходить из чисто внешних  данных,
то вряд ли он имеет большое влияние на Всемогущего. А мысль о том,  что  Рид
Ламберт вздумает исповедоваться в грехах, казалась сущей нелепицей.
   Голос ее, как у опытного юриста, звучал спокойно и бесстрастно. Грег  был
бы доволен, услышав, как она невозмутимо спрашивает:
   - Неужели? И как вы можете это сделать? Вы знали мою мать?
   - К несчастью, не знал. Но я все равно могу ускорить ваше  расследование.
Мы - мои праведные прихожане и я - верим, что вы на нашей стороне. А с  нами
бог.
   -  С-спасибо,  -  с  запинкой  выговорила  она,  надеясь,  что   ответила
правильно.
   Очевидно, правильно, поскольку от миссис  Пламмет,  беззвучно  молившейся
все это время, долетело тихое "аминь".
   - Преподобный отец, - нерешительно начала Алекс, - я не уверена,  что  вы
вполне в курсе дела. Я здесь по распоряжению окружной прокуратуры.
   - Господь направляет деяния людские, они  лишь  исполняют  его  священную
волю.
   - ..для расследования убийства моей матери, которое произошло в  Пурселле
двадцать пять лет назад, - Хвала тебе, господи, за то, что сие не  праведное
дело скоро будет исправлено! - возглашал он, потрясая кулачками. Алекс  диву
давалась. У нее вырвался нервный смешок.
   - Да, гм, я тоже на это надеюсь. Однако не могу взять в толк, какая связь
между моим расследованием и делами вашего прихода?  У  вас  есть  никому  не
ведомые данные об убийстве?
   - Ах, если бы, мисс Гейтер, - возопил Пламмет. - Ах, если  бы!  Тогда  мы
ускорили бы это богоугодное дело и наказали бы не праведных.
   - Не праведных?
   - Грешников! - пылко воскликнул он. - Тех, кто готов совратить этот город
и всех невинных  чад  господних,  проживающих  здесь.  Они  хотят  построить
сатанинское игрище, заполнить драгоценные вены детей наших  наркотиками,  их
нежные рты - отвратительными напитками, а их животворный ум - похотью.
   Алекс искоса взглянула на миссис Пламмет; та сидела, опустив голову, руки
ее лежали  на  коленях,  ноги  плотно  стиснуты  от  бедер  до  пят,  словно
склеенные.
   - Вы имеете в виду пурселлские бега? - осторожно спросила Алекс.
   Как  она  и  опасалась,  в  ответ  на  ее  слова   забил   целый   фонтан
протестантского благочестия. Пророчества рвались  с  уст  священника,  будто
вышедший из берегов поток.  Алекс  выдержала  целую  проповедь,  посвященную
тому, что  несут  с  собой  ипподром,  бега  и  прочее  беспутство,  с  ними
связанное. Но когда Пламмет принялся восхвалять ее  как  посланца  господня,
призванного уничтожить сатанинское отродье, она почувствовала  необходимость
прервать пламенные речи.
   - Позвольте, преподобный отец...
   После нескольких ее безуспешных попыток он наконец замолчал  и  посмотрел
на Алекс бессмысленным взглядом. Она облизнула пересохшие от волнения  губы,
обижать его не хотелось, но нужно же было объясниться.
   - От меня совершенно не зависит, получат  Минтоны  лицензию  на  открытие
тотализатора на бегах или нет.  Собственно,  они  уже  получили  "добро"  от
комиссии по скачкам. Остались сущие формальности.
   - Но Минтоны ведь под следствием по поводу их участия в убийстве.
   Тщательно выбирая слова и не упоминая Минтонов впрямую, она сказала:
   -  Если  в  результате  моего   расследования   обнаружится   достаточное
количество улик и мотивов убийства, чтобы  предъявить  им  обвинение,  дело,
возможно, будет передано на рассмотрение большого суда присяжных. А они  уже
вынесут свой вердикт. Во всяком  случае,  до  тех  пор  все  так  или  иначе
связанные  с  этим  преступлением   лица   считаются,   в   соответствии   с
конституцией, невиновными.
   Она подняла руку, чтобы он ее не прерывал.
   - Будьте добры, разрешите мне закончить. Что же касается  предполагаемого
открытия ипподрома, то по окончании данного расследования это всецело  будет
зависеть от комиссии по скачкам. К ее решению по этой  или  иной  заявке  на
лицензию я  никакого  касательства  иметь  не  буду.  Собственно  говоря,  -
продолжала она, - Минтоны оказались замешаны  одновременно  и  в  том,  и  в
другом деле совершенно случайно. Я возобновила расследование  убийства  моей
матери потому, что как  прокурор  была  не  удовлетворена  решением  суда  и
считала, что дело требует пересмотра. Личной вражды к  этому  городу  или  к
какому-либо из его жителей я не питаю.
   Пламмет ерзал и дергался, стремясь вставить слово, и она замолчала.
   - Но вы же не хотите, чтобы и в Пурселле начали играть в  азартные  игры,
правда? Вы ведь тоже против  этих  злоухищрений  дьявола,  от  которых  дитя
лишается куска хлеба, браки распадаются, а слабые духом сбиваются  на  пути,
ведущие в ад и к вечному проклятию?
   - Мое мнение о тотализаторе - как, кстати,  и  обо  всем  прочем  -  вас,
преподобный Пламмет, не касается. - Алекс поднялась с кровати.  Она  устала.
Этот тип - просто чокнутый. Она и так потратила на него больше времени,  чем
он заслуживает. - Я вынуждена попросить вас и миссис Пламмет уйти.
   Этот священник, что и  говорить,  не  отличался  ни  образованностью,  ни
красноречием; он даже не потрудился досконально  изучить  вопрос  и  сделать
соответствующие выводы. Можно ведь было привести обоснованные доводы и за  и
против. Но будут или нет играть  в  Пурселле  на  тотализаторе  -  Алекс  не
касалось.
   - Мы не сдадимся, - заявил Пламмет, идя за нею к двери. -  Мы  готовы  на
любые жертвы, лишь бы свершилась воля божия.
   - Воля божия? Если воля божия в  том,  чтобы  Минтоны  не  получили  этой
лицензии, то тогда все ваши усилия тщетны, они не подкрепят его  волю  и  не
помешают ей, верно?
   Но поймать его в логическую ловушку было не просто.
   - Господь через нас творит волю свою. И через вас тоже,  хотя  вы  этого,
возможно, еще не осознаете. - Глаза его пылали  фанатичным  огнем.  У  Алекс
даже мурашки побежали по телу. - Вы и есть ответ на  наши  молитвы.  О,  да,
мисс Гейтер, ответ на наши молитвы. Так призовите же нас. Вы  -  помазанница
божия, а мы - ваши смиренные и усердные слуги.
   - Я, гм, буду иметь  это  в  виду.  До  свидания.  Теологическая  система
преподобного Пламмета  была  чудовищно  искаженной.  Алекс  от  него  просто
коробило. Она поскорее захлопнула дверь. И сразу же зазвонил телефон.

Глава 19

   - Как вы смотрите на то, чтобы поужинать и потанцевать? - без предисловий
спросил Джуниор Минтон.
   - Как на сказку.
   - Только скажите "да".
   - Вы приглашаете меня поужинать и потанцевать?
   - Приглашаю на  ежемесячное  празднество  в  Охотничьем  клубе  Пурселла.
Умоляю, скажите, что пойдете со мной. Иначе я умру там со скуки.
   Алекс рассмеялась:
   - Что-то не верится, что вы,  Джуниор,  когда-нибудь  скучаете.  Особенно
если рядом женщины. Они небось все, как одна, клюют на ваш треп?
   - Клюют - почти без исключения. А если сегодня вы со мной пойдете в клуб,
тогда, выходит, все поголовно.
   - Сегодня?
   - Разумеется, сегодня вечером. Что, я разве не сказал? Извините,  что  не
смог пригласить заранее.
   - Вы серьезно?
   - Неужто я стал бы шутки шутить о  таком  важном  событии,  как  вечер  в
Охотничьем клубе?
   - Нет, конечно, не стали бы. Уж простите мое легкомыслие.
   - Все прощу, если пойдете.
   - Я правда не могу. У меня нет сил. Вчера вечером...
   - Да, я слышал. Бог мой, это, наверное, было ужасно, так  вот  наткнуться
на Клейстера Хикама. Жажду помочь вам развеяться.
   - Очень ценю вашу заботу, но пойти не могу.
   - Отказа я не приму.
   Разговаривая, Алекс не без труда стянула с себя платье; теперь,  в  одной
комбинации и чулках, зажав  телефонную  трубку  между  плечом  и  ухом,  она
пыталась накинуть на себя халат. После уборки горничная неизменно  выключала
в номере отопление. Каждый вечер Алекс со страхом  думала  о  возвращении  в
выстуженную комнату.
   Она бросила взгляд на нишу, где висела ее одежда.
   - Я в самом деле не могу пойти, Джуниор.
   - Это почему же?
   - Мои модные платья остались в Остине. Мне нечего надеть.