ее  дразнить
Джейка. Но почему, она не знала. Бэннер больше  не  могла  выносить  мрачную
напряженную атмосферу в доме, пускай лучше грянет гром, и воздух очистится.
   Она стегнула лошадь вожжами. Поездка по ухабистой дороге была трудной. На
каждом ухабе Бэннер стискивала зубы. Она бы предпочла прокатиться  верхом  и
заодно прогулять одну из племенных кобыл. До места работы ковбоев добираться
недалеко, но лимонад и еду, которые девушка  использовала  как  предлог  для
визита, в седле не увезешь. Вообще-то Джейк не разрешал ей там появляться.
   Бэннер хотелось работать вместе с ними  или  хотя  бы  наблюдать.  Однако
Джейк категорически запретил:
   - Это тяжелая работа.
   - Я привыкла к ней.
   - Но не к такой.
   - К любой.
   - Это опасно. Можно пораниться.
   - Не поранюсь.
   - Ты не поранишься, потому что тебя там  и  близко  не  будет.  Занимайся
домашними делами, а мне дай заниматься делами ранчо.
   Бэннер бросила на него взгляд тигрицы.
   - Я занималась работой на ранчо всю жизнь. Мне скучно  дома,  там  нечего
делать. Уже все сделано и так, как я хотела. Я закончила все дела  к  десяти
утра. И что теперь? Сидеть сложа руки до вечера?
   - Прогуливай Вихря.
   - Где? По двору?
   - Ну, найди себе какое-нибудь еще занятие,  только  держись  подальше  от
меня и от мужчин.
   И так было при всякой встрече с ней.
   Ну ладно, сегодня она не останется  дома.  Сегодня  первый  по-настоящему
летний день; Бэннер захотелось побыть на воздухе и насладиться теплом.
   Она остановила повозку в тени дерева, там, где луг начинал  переходить  в
лес. Увидев ее, трое рабочих подняли головы, вытерли пот со лба. Но, видимо,
Джейк что-то выразительно сказал, и они тут же вернулись к работе.
   Бэннер соскочила  с  повозки,  взяла  кувшин,  корзину  и  направилась  к
мужчинам.
   - Я решила, что вам пора отдохнуть, - весело сказала она, отвечая вызовом
на грозный взгляд Джейка. Девушка очаровательно улыбнулась мужчинам:
   - Лимонад, сандвичи, пирожки.
   - Настоящий пикник! - воскликнул Рэнди, снимая шляпу и галантно кланяясь.
   Смех Бэннер, как пила, прошелся по нутру Джейка. "Вы только поглядите  на
нее, - подумал он. Выставляет себя в этих проклятых штанах". - Он  ненавидел
их. Нет, они ему чертовски нравились. Но ведь эти штаны нравились  и  другим
мужчинам, а этого Джейк вынести не мог. Он понимал, Бэннер нарочно  надевает
их, чтобы позлить  его.  Это  Джейк  стерпел  бы.  Но  вот  взгляды  мужчин,
направленные на нее, когда она была в штанах, он вынести не мог и  скрежетал
зубами.
   - Очень мило с вашей стороны. - Обезображенный шрамом рот Джима изобразил
подобие улыбки.
   Пит молча, но одобрительно покосился на  корзину.  Мужчины  принялись  за
ленч, пустили по кругу кувшин с лимонадом. Они обменивались  любезностями  с
Бэннер, будто это был воскресный пикник, а не рабочий день. Никто из них  не
поинтересовался, разрешит ли им Джейк сделать перерыв. В конце концов,  ведь
он здесь старший. Однако мисс Коулмен - хозяйка  ранчо.  И  как  бы  ему  ни
хотелось на правах друга семьи выругать ее за то, что она рискует, флиртуя с
изголодавшимися мужчинами,  он  промолчал,  отвернулся  и  стал  закручивать
проволоку вокруг недавно вкопанного столба.
   - Джейк, а ты  не  хочешь  чего-нибудь?  -  спросила  Бэннер.  Ее  волосы
блестели в ярком солнечном  свете  как  вороново  крыло.  Казалось,  буйство
локонов, которые она даже ради приличия не связала наверху и не спрятала под
скромной шляпкой, было вызовом ему. Щеки девушки пылали, а глаза Джейк  едва
видел сквозь лес темных ресниц, поскольку она прищурившись смотрела на него.
Однако он знал, что эти глаза смеются.
   Джейку хотелось одного - убрать улыбку с ее губ поцелуем.
   - Нет, спасибо.
   - Угощайтесь. - Бэннер обратилась к Рэнди, чей  голос  стал  мягким,  как
тающее масло.
   Ковбой здорово рассмешил ее. Девушка  откинула  голову  назад,  и  черные
волосы заблестели на спине, ее шея  открылась,  как  и  вырез  на  груди,  а
ковбойская рубашка натянулась еще сильнее.  Груди  распирали  ее,  казалось,
ткань вот-вот лопнет.
   Джейк взял молоток и начал вбивать гвоздь в столб, но  попал  по  пальцу.
Грубая брань на миг остановила веселье, царящее в нескольких ярдах от  него,
но оно возобновилось, когда Бэннер попросила Рэнди рассказать о том, как  он
последний раз участвовал в родео.
   Джейк  тоже  получил  немало  призов  за  родео,  но  Бэннер  никогда  не
спрашивала про его награды. Нет, не спрашивала.
   Она тут же вовлекла мужчин в состязание, и когда  Рэнди  успешно  накинул
петлю на столб три раза подряд, Бэннер пришла в восторг и положила руку  ему
на плечо. Джейк окончательно вышел из себя.
   - Праздник окончен! - Швырнув молоток  на  землю,  он  воинственно  встал
перед ними, хотя никто не собирался возражать ему, и угрожающе оглядел  всех
ледяным взглядом, способным испугать многих крепких ковбоев.
   Джим и Пит  поблагодарили  Бэннер  и  покорно  вернулись  к  работе.  Они
понимали: с Джейком лучше не связываться.  В  общем-то  он  честный  старший
рабочий и не требует от них больше, чем делает сам. Но они чувствовали,  что
когда дело касается девушки, он опасен, как тигр.
   Рэнди оказался не столь проницательным.
   - Позвольте мне отнести ваши вещи к повозке, Бэннер.
   - Конечно, спасибо, Рэнди.
   "Когда это они успели перейти на такой фамильярный тон и стали обращаться
друг к другу по имени?" - удивился Джейк.
   Он не возразил, когда Рэнди предложил помочь Бэннер, но стиснул зубы, как
только та, улыбнувшись, сказала:
   - Ты хорошо работаешь, Джейк, - как будто он наемный рабочий.
   Джейк смотрел, как девушка удаляется, вместе с Рэнди, то и дело кокетливо
поглядывая на парня. Челюсть его напряглась. Росс велел ему защищать  Бэннер
от таких ухаживаний. Но как, черт побери, это предотвратить? Когда  девчонка
вот такая, как сегодня, и использует все женские  хитрости,  чтобы  зажигать
кровь ковбоев?
   Бэннер, весело болтая с Рэнди, думала совсем о другом. Она поглядывала на
него с улыбкой, но при  этом  видела  только  Джейка,  его  холодные  глаза,
смотревшие на нее с ненавистью. Неужели он так сильно презирает ее?
   Они с Рэнди подошли к  повозке.  Ковбой  поставил  корзину  и  кувшин,  и
девушка уже собиралась сесть, когда он жестом остановил ее.
   - Ой-ой-ой, Бэннер, постойте, дорогая. - Он обхватил ее за талию.
   - А что случилось?
   - У вас на вороте гусеница. Должно быть, свалилась с дерева.
   Услышав, что гусеница ползет по ней, она, как истинная женщина, завопила:
   - Где? Убери ее, скорее!
   - Погодите, погодите, о черт, она упала прямо за воротник.
   Бэннер завопила, бешено завертелась.
   - Вынь ее, Рэнди! О, я чувствую! Скорее! Скорее!
   - Хорошо, но, пожалуйста, успокойтесь и стойте тихо. - Наконец он засунул
руку за воротник. Бэннер выгнула спину.
   - О, Рэнди! Нет!
   - Тише, перестаньте визжать.
   - Рэнди, пожалуйста!
   - Отпусти ее!
   Слова прозвучали резко и холодно, а  стальное  дуло  револьвера  чуть  не
уперлось в Рэнди. Ковбой и девушка  застыли  в  странной  позе,  похожей  на
объятия. Четыре округлившихся глаза обратились на  Джейка,  прибежавшего  на
крик Бэннер.
   Он стоял в нескольких ярдах от них, держа револьвер в вытянутой руке.
   - Я сказал, убери от нее руки. - Он  выталкивал  слова  сквозь  стиснутые
зубы.
   Рэнди облизнул губы, но не двинулся.
   - Полегче с оружием, Джейк.
   - Отойди от нее! - рявкнул тот.
   Рэнди медленно отошел, не желая, чтобы этот человек с  холодными  глазами
по ошибке принял его движение за дурное намерение. Он  убрал  руку  с  талии
Бэннер, потом вытащил другую из-под  рубашки  и  наконец  отступил.  Девушка
попятилась, глядя на Джейка.
   Рэнди разжал кулак, и Джейк увидел мохнатую  гусеницу,  ползущую  по  его
ладони.
   - Я только вытащил вот это у нее со спины. - Рэнди стряхнул  гусеницу  на
землю.
   Джейк смотрел на руку Рэнди. В другой раз он бы посмеялся, но сейчас  был
слишком взбешен, увидев, как другой мужчина прикасается к Бэннер. Он спрятал
оружие и дернул головой в сторону Джима и Пита. Те стояли у столба и  качали
головами, размышляя о том,  как  глупо  ведут  себя  мужчины  в  присутствии
женщины.
   - Тебя ждет работа.
   Рэнди сразу понял его, быстро коснулся пальцами шляпы, прощаясь с Бэннер,
и отошел, радуясь, что уцелел.
   - А ты в повозку, немедленно, - сказал Джейк девушке.
   Слишком униженная и разозленная,  она,  не  возразив,  села  на  козлы  и
стегнула лошадь. Джейк свистнул, и Буран тут же  прискакал  из-за  деревьев,
где щипал траву.
   Догнав Бэннер, Джейк поехал рядом с ней.  Она  прятала  глаза,  не  желая
смотреть на него, а уж тем более разговаривать.
   Когда девушка  въехала  во  двор  перед  домом,  спустилась  на  землю  и
направилась к крыльцу, Джейк спешился и  последовал  за  ней,  поймав  перед
самой дверью.
   - Я хочу поговорить с тобой.
   Бэннер повернулась  к  нему.  Такой  ярости  она  не  испытывала  за  все
восемнадцать лет жизни.
   - Я не желаю с тобой разговаривать. По крайней мере до тех пор,  пока  не
успокоюсь. Иначе скажу такое, чего лучше не говорить.
   - Что, например?
   - Ты ведешь себя как задира с дурным характером.
   - Это у меня дурной характер?
   - Да.
   - Ну ты тоже не можешь похвастаться своим, мисс Коулмен.
   - Да, и у меня были причины злиться много раз за эти две недели. Тебе все
не по вкусу: как я одеваюсь, как причесываюсь. Абсолютно все. Ты вечно зол и
недоволен, когда приходишь на завтрак и на ужин.  Я  устала.  Ты  бесконечно
ворчишь над тарелкой, даже избегаешь говорить со мной во время еды.
   - Еще что-то? - прорычал он.
   - Да. Я бы очень тебя просила не совать нос в мою личную  жизнь.  Это  не
твое дело! - Она повернулась и раздраженно направилась в дом.
   Джейк следовал по пятам  за  ней  и  ногой  откинул  дверь,  которую  она
пыталась закрыть у него перед носом.
   - Я, черт побери, уверен, что это мое  дело,  когда  ковбой  вроде  Рэнди
лапает тебя. Я обещал Россу, что...
   - Лапает меня? Он вынимал гусеницу.
   - И делал это чертовски долго! - заорал он. - А почему ты тогда визжала?
   - Я испугалась.
   - Да, и меня испугала до смерти. Я не знал, что он с тобой вытворяет. Что
я должен был думать?
   - Это мое дело. Ты вообще ни о чем не должен думать.
   - Значит, если ты вот так закричишь среди ночи, мне следует перевернуться
на другой бок и продолжать спать, да?
   Весь ее вид выражал презрение: ну до чего бестолковый осел!
   - Так у меня же гусеница ползла по спине.
   - Ну и зачем кричать? Я  помню,  как  ты  играла  с  гусеницами,  мышами,
червями и бог знает с чем.
   Она, едва сдерживаясь, помолчала и набрала побольше воздуха.  Может,  это
помогло Бэннер прийти в себя, но не Джейку. Он смотрел  на  ее  вздымающуюся
рубашку.
   - Я изменилась с тех  пор,  когда  играла  с  гусеницами.  Ему  никак  не
удавалось оторвать глаза от ее груди, поэтому пришлось согласиться, что  это
правда. Но Джейк был еще слишком взбешен.
   - Ну что ж, в следующий раз, когда по тебе будет ползать гусеница, просто
позови меня, и я ее выну.
   - А чем ты отличаешься от Рэнди или кого-то еще?
   - Я не открываю рот, когда ты появляешься в поле зрения, вот чем.
   - Да это какое-то безумие, - удивилась Бэннер. - Они же не делают  ничего
такого.
   - Не делают?. - : Джейк ткнул в;  нее  пальцем.  -  Я  тебя  предупреждал
насчет этих  тесных  штанов  и  того,  как  ты  выставляешься  в  них  перед
мужчинами.
   - Выставляюсь! - Она отвела его палец в сторону.
   - Да, выставляешься. - Джейк снял кожаные рабочие перчатки, швырнул их на
пол. Шляпа его полетела следом. - Ты расхаживаешь, как королева,  заводя  их
до...
   - Я не расхаживаю. - Бэннер четко выговаривала каждое слово. - И  никого,
не завожу.
   - Черта с два не заводишь!
   - Я ношу штаны, потому что в них удобно работать на ранчо.
   Он наклонился к ней и прошептал:
   - Разве тебе не доставляет удовольствия знать,  что  все  мужчины  вокруг
хотят тебя?
   Бэннер сжалась, как будто Джейк ударил ее, и  побледнела.  Так  вот  что,
оказывается, он подозревает? Неужели Джейк думает, что с тех  пор,  как  она
столь бесстыдно попросила его заняться с ней любовью, она готова сделать это
с любым другим?
   - Нет! - Девушка чуть не разрыдалась.
   - Нет?
   - Нет!
   - Ну что ж, тогда советую тебе изменить свое поведение и  держаться  так,
как подобает женщине. В следующий раз меня может не оказаться рядом, и я  не
смогу помешать Рэнди исполнить то, о чем ты попросишь его.
   - О чем же, Джейк Лэнгстон? О чем я попрошу?
   - Вот об этом.
   Он потянулся к ней, прижал к себе так сильно, что почти выдавил воздух из
легких. Их тела соединились, и Джейк впился в нее жадным ртом. Все  чувства,
которые бурлили внутри, прорвались уже не как гнев, а  как  страсть.  Утопив
руки в волосах Бэннер, он грубо наклонил ее голову набок, чтобы было удобнее
целовать, язык прорвался сквозь губы и погрузился внутрь.
   Злость Бэннер сменилась смущением.  Что  делать?  Сопротивляться?  И  тем
самым убедить его, что она вовсе не жаждет  мужского  прикосновения,  в  чем
Джейк сейчас обвинял ее? Или подчиниться? Подчиниться этому сладкому насилию
его языка?
   Так вот чего она действительно хотела. Хотела потеряться в этом  властном
объятии. Вкушать поцелуи, смаковать чувства, захлестнувшие тело, как  бурные
потоки после весенних дождей.
   Но выбора у нее не было. Ни о чем уже не думая, Бэннер отвечала  ему.  Ее
руки обхватили его талию, потом скользнули по широкой спине,  и  все  десять
пальцев впились в мускулистое тело под рубашкой и жилетом.
   Джейк застонал, его язык все нежнее входил в ее рот. Одной рукой он отвел
назад волосы Бэннер, потом рука спустилась вниз по стройной спине до талии и
замерла на изгибе бедер, которые так искушали и дразнили его все эти дни. Он
стиснул их и притянул к себе.
   Бэннер почувствовала, что желание Джейка созрело, и из  самых  глубин  ее
вырвался стон. Она не оттолкнула Джейка, а сильнее прильнула к нему.  Бэннер
уже ничего не стыдилась. Восторг поцелуя как бы смыл стыд, будто она  вообще
никогда не знала, что это такое. Она обхватила его за шею и притянула  ближе
к себе.
   Джейк тоже не помнил себя. Красная ярость, пылающая и сжигавшая его  лишь
несколько минут назад, сменилась огнем неукротимого желания.
   Ее рот, о Боже, ее рот! Снова и  снова  его  язык  погружался  в  сладкие
тайные глубины, Джейк много раз набрасывался на него, но  все  равно  ощущал
голод.
   А груди Бэннер, полные и зрелые, упирались ему в грудь. Да-да, он  помнил
то ощущение, когда держал их в руках. Они заполняли ладони целиком, нет, они
больше его ладоней! Мягкая ткань ночной рубашки скользила  по  коже  Бэннер,
когда Джейк сжимал ее грудь. А большими пальцами он ласкал ее соски,  и  они
отвечали, такие милые, твердые и маленькие.
   Но Джейк не посмел тогда снять с Бэннер ночную рубашку.  И  не  видел  ее
грудь, но так хотел! Только об этом  он  сейчас  и  думал,  когда  его  язык
крутился у нее во рту и сталкивался с кончиком ее языка. Как  она  выглядит?
Какая на вкус? Что чувствует?
   Где-то внизу живота разливалась истома.  Он  терся  бедрами  о  Бэннер  в
тщетном усилии  оказаться  еще  ближе.  Боже,  Джейк  отдал  бы  все,  чтобы
оказаться в том шелковистом канале, который словно перчатка обхватывал его!
   Со стоном он оторвался от губ девушки и уткнулся лицом в  ее  шею.  Джейк
молил Бога, чтобы воспоминания оставили его. Тогда он отпустил бы  Бэннер  и
никогда больше не допускал и мысли о том, чего жаждало его тело.
   Джейк живо вспомнил тот момент, когда вошел в  нее.  Он  сокрушался,  что
придется причинить ей боль, но даже это не уменьшало восхищения и  восторга,
охвативших его в тот миг, когда она приняла его в себя.
   Бэннер создана для любви - для его любви. Никогда еще ни одна женщина так
не подходила ему. Джейк даже сомневался, стоит ли двигаться  дальше.  Бэннер
не почувствовала бы разницы, а ему не пришлось бы жить с  чувством  вины  за
содеянное. В то же время какое-то наслаждение и он бы  получил.  Но  никакая
сила ни на небе, ни на земле не заставила  бы  его  в  тот  момент  оставить
Бэннер. Он начал двигаться медленно, и ее тело вдруг напряглось под  ним  от
боли, но вскоре расслабилось, и  ему  стало  легче.  Удар  за  ударом  Джейк
пробирался дальше, глубже, а потом внутри его что-то взорвалось  и  вылилось
водопадом. Никогда прежде он не испытывал ничего подобного.
   Потом Джейк оставил ее, совершенно ослабевший и истощенный, но, вспоминая
сейчас об этом, мечтал испытать ту краткую смерть еще раз. Пот  прошиб  его,
он скрежетал зубами, стараясь усилием воли победить свое желание. Но желание
сосредоточилось болью в чреслах.
   Наконец Джейк оттолкнул Бэннер, отвернулся от нее, глубоко дыша, но легче
ему не стало. Его трясло как в лихорадке. Бросив на нее быстрый взгляд через
плечо и заметив ее бледность - Боже, она  теперь,  наверное,  ужасно  боится
его, - он рывком открыл дверь и крикнул, обернувшись:
   - Я еду в город за продуктами! Не жди меня к ужину!

***

   Бэннер посмотрела вверх на ветки орехового дерева, покрытые листвой.  Она
всегда лучше всех лазала по деревьям. Ее ноги  постоянно  были  в  ссадинах.
Бэннер старалась переплюнуть Ли и Мику, и это удавалось ей  много  раз.  Она
так и не избавилась от своего детского желания  залезть  как  можно  выше  и
отыскать место для уединения и утешения где-то между небом и землей. Наверху
можно спокойно думать, как будто земные проблемы не доходят туда.
   День тянулся очень медленно, дом слишком давил, Бэннер была  встревожена,
и все ее мысли крутились вокруг одного и того же.
   Джейк Лэнгстон. Что ей с ним делать?
   Он стал неразрешимой проблемой, от которой нельзя избавиться. Та  ночь  в
сарае... Желать, чтобы этого не было, или сожалеть  о  том,  что  произошло,
бесполезно. После той ночи Бэннер навсегда стала другой. И нет пути назад. С
этим придется смириться.
   Но как смириться с настоящим? Они с Джейком не могут жить дальше так, как
сейчас, в постоянной борьбе друг с другом. Они как  изголодавшиеся  хищники,
которые дерутся над добычей, над тушей убитого животного.  Они  оба  слишком
упрямы, слишком своенравны и темпераментны, и оба чувствуют вину за ту ночь.
Сейчас они терзают друг друга. В такой ситуации у  Плам-Крик  нет  будущего.
Они погубят ранчо.
   Бэннер все равно назовет свое ранчо  Плам-Крик,  даже  если  ему  это  не
нравится.
   Девушка улыбнулась. Подумать только, она  даже  мысленно  спорит  с  ним,
когда его нет рядом. Но улыбка вышла кривой. Тот полуденный  поцелуй  оживил
все воспоминания и возбудил беспокойство, и Бэннер не могла  улыбаться,  как
обычно.
   Ей понравился тот поцелуй.  Очень.  Гораздо  больше,  чем  следовало  бы.
Гораздо больше, чем позволяют приличия. И это не оставляло надежды, что  она
скоро сможет забыть его.
   А что спровоцировало поцелуй? Джейк орал на нее, и  казалось,  был  готов
задушить, а через минуту уже держал в объятиях  и  поцеловал  так,  что  все
нутро Бэннер перевернулось.
   Что происходит, когда Джейк прикасается к  ней?  Что  вызывает  ощущения,
прежде совершенно незнакомые? И почему она так жаждет снова и снова испытать
их?
   Бэннер поерзала на ветке и прижалась щекой к коре. Сама того не  замечая,
раскрошила лист, и его частички плавно  опускались  на  землю.  Сорвала  еще
один.
   Она думала о том, что, зародившись; в голове, никак не отпускало ее.  Это
было бы невероятно смело, но Бэннер поступала невероятно  смело  в  недавнем
прошлом и знала, что никакие преграды не остановят ее.
   Они с Джейком могли бы пожениться.
   Бэннер произнесла это вслух, и мир не перевернулся. Ее не  убила  молния.
Земля не разверзлась и не поглотила ее. И она не свалилась с дерева.
   В конце концов, чем так уж нелепа эта мысль?
   В ней есть смысл. Джейк нужен ей на ранчо, и