ь. Естественно, ее поступок их шокировал,  тем  более  что  они
только-только успели  привязаться  к  девочке  по-настоящему.  Для  них  это
невероятная душевная травма.
   - Надеюсь, они не предъявят нам  счет  на  миллионы,  -  сказал  Уэбстер.
Теперь в нем заговорил деловой человек.
   - Жаль, что телекомпании пришлось принять этот удар на себя.
   Смягчившись, он махнул рукой, как бы принимая ее извинения.
   - Вы сами находитесь на переднем  крае  обороны.  Мы  все  связаны  одной
веревочкой, Кэт. Что бы ни случилось, я буду горой стоять за вас. Мы спустим
на них наших  адвокатов,  и  они  будут  защищать  вас,  как  волчицы  своих
детенышей.
   Кэт представила  себе,  как  адвокаты-волчицы  набросятся  на  несчастных
супругов, и без  того  переживших  большое  потрясение,  и  нарисованная  ею
картина ей не понравилась.
   - Надеюсь, до этого не дойдет. - Я тоже на это надеюсь. - Уэбстер  принял
позу судьи, готовящегося вынести  судебное  постановление.  -  Однако  после
всего случившегося вы, я надеюсь, перестанете принимать происходящее с этими
детьми так близко к сердцу.  Вы  берете  их  проблемы  на  себя.  И  теряете
объективность.
   - Слава Богу, что я на это еще способна, - горячо воскликнула Кэт. -  Мне
вовсе не хочется  быть  объективной.  Они  же  дети,  Билл,  а  не  цифры  в
статистическом отчете. Они человеческие существа с сердцем, душой и разумом,
и всех их так или иначе травмировали. Вы можете  относиться  к  ним,  как  к
предприятию, приносящему вашей телекомпании известность  и  поднимающему  ее
рейтинг. Возможно, и другие, кто работает в программе "Дети  Кэт",  видят  в
них лишь сюжеты для сценария или объекты для киносъемки. - Опершись на руки,
она склонилась над его столом. - Но для меня в  центре  событий  стоят  сами
дети. Остальное - только средство. Если бы я гналась исключительно за славой
и деньгами, я осталась бы в "Переходах". Вместо этого я приехала сюда, чтобы
служить цели, от которой никогда не отступлюсь. А чтобы достичь этой цели, я
должна принимать все близко к сердцу.
   - Мне кажется, это не правильный подход к  делу,  но,  думаю,  вам  лучше
знать.
   - Я не буду злоупотреблять вашим доверием. Уэбстер подтолкнул к ней через
стол утреннюю газету, но Кэт  уже  читала  ту  статью,  которую  он  очертил
красным карандашом.
   - Теперь, когда мы обсудили проблему с супругами О'Коннор,  мне  хотелось
бы услышать, что вы предлагаете по поводу этого.
   Сразу после возвращения в свой офис, Кэт вызвала к себе Джеффа и Мелию.
   - Чтобы не тратить время и силы, я опущу предписанные правилами  ненужные
формальности и перейду сразу к делу. Вчера днем вам обоим стало  известно  о
ситуации  с  супругами  О'Коннор.  Кто-нибудь  из  вас   поведал   об   этом
журналистам?
   Оба молчали.
   Кэт сделала короткий жест рукой в сторону принесенной от Билла газеты.
   - Рон Труитт снова нанес удар. Но  на  этот  раз  у  него  были  солидные
боеприпасы. Он не мог случайно узнать об этой истории. Кто-то поставил его в
известность. Несомненно, никто из служащих Департамента гуманитарной  службы
не заинтересован в том, чтобы этот случай  стал  достоянием  общественности.
Что касается О'Конноров, то они почти столь же расстроены  вмешательством  в
их частную жизнь, как и самим инцидентом. Следовательно,  все  указывает  на
то, что утечка информации произошла из WWSA, в частности,  из  этого  офиса.
Так кто из вас несет за нее ответственность? Помимо признания, я  хотела  бы
получить ответ на вопрос: если программа "Дети Кэт" будет снята с эфира,  мы
все лишимся работы, так чего же добивается тот, кто это сделал, подрывая  ее
авторитет?
   Оба сотрудника, опустив глаза, продолжали молчать.
   - Джефф, - после долгой паузы сказала Кэт, - не будешь  ли  ты  так  добр
оставить нас наедине? Он кашлянул и взглянул на Мелию.
   - Конечно.
   Джефф бесшумно выскользнул в дверь, ведущую из офиса, и снова  закрыл  ее
за  собой.  Кэт  намеренно  выдерживала  тягостное  молчание.  Чего-чего,  а
выдержки у Мелии Кинг хватало. Она ни разу  не  отвела  своих  миндалевидных
глаз, в упор смотрящих на Кэт.
   - Мелия, я  даю  вам  последнюю  возможность  сознаться  в  том,  что  вы
проболтались Рону Труитту об этой истории. Вам сделают выговор. Но, если  вы
пообещаете больше никогда не разглашать  наших  секретов,  на  этом  дело  и
закончится.
   - Я не звонила ни этому репортеру, ни кому-либо еще. Это правда.
   Кэт открыла нижний ящик  своего  стола  и,  вытащив  фирменный  пакет  из
"Макдональдса", поставила его на  стол.  У  молодой  женщины  он  вызвал  ту
реакцию, которой Кэт давно от нее ожидала.  Мелия,  приоткрыв  от  изумления
рот, поражение уставилась на пакет.
   - После  таинственного  исчезновения  моего  лекарства  один  из  молодых
сотрудников отдела новостей пришел ко мне, - сообщила Кэт. - Он сказал,  что
видел, как вы в обеденный перерыв пересекали автостоянку  и  выбросили  этот
пакет в мусорный бак. Он помнит: ему показалось странным,  что  вы  покинули
кондиционированное здание и вышли на раскаленный асфальт автостоянки,  чтобы
всего лишь выбросить остатки обеда. Я сама порылась в мусорном баке и  нашла
этот пакет. В нем лежали  четыре  черствых  ломтика  обжаренного  картофеля,
нераскрытый пакетик кетчупа и четырнадцать пузырьков с таблетками.
   Понимая, что попалась, Мелия с вызовом вскинула  голову,  отбросив  назад
волосы.
   - В то утро вы меня довели до белого каления. И все лишь из-за того,  что
я не правильно записала какой-то номер.
   - И вы считаете, что вас это оправдывает? - почти крикнула Кэт, встряхнув
пакет так, что он затрещал.
   - Ну, вы бы не загнулись. Вам очень скоро прислали  из  аптеки  все,  что
нужно.
   - Не в этом дело.  Вы  умышленно  причинили  зло.  Это  низость  с  вашей
стороны.
   - Сами напросились! - выкрикнула Мелия. - Вы постоянно отчитываете меня в
присутствии этого жалкого гомика, выставляя перед ним тупицей. Я не тупица!
   - Нет, я ни минуты не сомневаюсь, что вы далеко не тупица, Мелия.  Думаю,
вы  чрезвычайно  умны.  Хотя  не  настолько,  чтобы  не  попадаться.  -  Кэт
выпрямилась, расправив плечи. - Пожалуйста, пойдите и  соберите  свои  вещи.
Немедленно.
   - Вы меня увольняете? - Мелия не поверила своим ушам.
   - Я договорюсь, чтобы бухгалтерия выплатила вам все,  что  полагается  за
работу, плюс обычное выходное пособие. Это, я думаю, более  чем  справедливо
при данных обстоятельствах.
   Глаза секретарши сузились от злости, но  Кэт  стояла  на  своем.  Наконец
Мелия повернулась и направилась к двери. Уходя, она бросила:
   - Вы еще об этом пожалеете.
   К полудню она забрала из своего стола все личные вещи и покинула здание.
   Кэт  попросила  заведующего  отделом  новостей  одолжить  ей   на   время
секретаря, пока она не найдет  кого-нибудь  на  смену  Мелии.  Она  испытала
облегчение, когда Мелия ушла из ее жизни,  но  все  происшедшее,  начиная  с
истории с О'Коннорами накануне, стоило ей колоссального  напряжения  сил.  У
нее все еще было воинственное настроение, явно неподходящее для того,  чтобы
принять гостя, ожидавшего ее, когда она в сумерках вернулась домой.
   И уж конечно она не была готова увидеть Алекса Пирса.
   - Что вы здесь делаете? - спросила она сквозь ветровое стекло  машины.  -
Как вы узнали, где я живу?
   Он сидел верхом на стоявшем у обочины мотоцикле.
   - Простого "привет, как  дела?"  было  бы  достаточно.  Кэт  вырулила  на
дорожку, ведущую к дому. Когда она вышла из  машины,  он  подошел  к  ней  и
попытался забрать у нее тяжелый кейс.
   - Спасибо, я сама, - сурово проговорила она. Кэт поднялась по  ступенькам
на парадное крыльцо своего дома и  просмотрела  дневную  почту,  в  основном
состоявшую из рекламных проспектов, которые она обычно выбрасывала.
   - Почему мне присылают весь  этот  хлам?  Десятки  деревьев  пожертвовали
своими жизнями для того, чтобы заполнить собой мой мусорный бак.
   Ее плохое настроение, казалось, забавляло его.
   - Трудный день на работе?
   - Паршивый.
   - Ага. Я видел ваше имя в газете.
   - Не самый лестный в моей жизни материален.
   - С этой малышкой получилось не очень-то удачно.
   - Да уж, неудачнее не придумаешь.
   Ей приходилось  одновременно  манипулировать  вынутой  почтой,  сумочкой,
кейсом и ключами, чтобы открыть входную дверь. Еще  одна  рука  пришлась  бы
очень кстати, но она упрямо отказывалась попросить его помочь.  Кэт  свалила
почту на стоявший в холле столик, поставила кейс и  сумочку  на  пол,  затем
повернулась к нему лицом, загораживая собой вход.
   Пирс смотрел поверх ее плеча внутрь дома.
   - Вы неплохо устроились.
   - А вы сделали неплохую попытку сюда проникнуть.
   - А вы неплохо ее отразили. - Наклонившись вперед, он добавил шепотом:
   - В эту игру можно играть вдвоем, а у меня к играм способности.
   - Не сомневаюсь. - Кэт  положила  руку  на  пояс,  как  будто  это  могло
укрепить созданную ею преграду. - Что вы здесь делаете, мистер Пирс?
   - Теперь, когда вы прочли мою книгу,  почему  бы  вам  не  называть  меня
просто Алексом?
   - Откуда вы знаете... - Кэт замолчала на полуслове, поняв, что попалась в
расставленную им ловушку. - Ладно, вы меня поймали. Я их читала.
   - Их? Вы прочли обе?
   - Мне просто стало любопытно, понятно? Но я все же хотела бы  знать,  как
вы меня нашли и зачем.
   - Вы голодны?
   - Что?
   - Не хотите пойти съесть гамбургер?
   - С вами?
   Он поднял руки ладонями вверх:
   - Чисто вымыты. Даже под ногтями. Высококачественным туалетным мылом.
   Несмотря  на  твердое  намерение  не  поддаваться  его  ироничной  манере
разговора и своеобразному обаянию, она нагнула голову,  чтобы  скрыть  смех.
Алекс принял более расслабленную позу, опершись плечом о дверной косяк.
   - Мы как-то неудачно начали наше знакомство несколько дней назад,  вы  не
находите?
   - Не "как-то", а неудачно.
   - По утром я не в самом лучшем виде и настроении.  Особенно  после  того,
как всю ночь трудился без устали.
   - Писали? - Вопрос вырвался у нее прежде, чем она  смогла  его  удержать.
Кэт не была уверена, что хочет знать, какого рода деятельностью он занимался
без устали.
   Должно быть, он прочел ее мысли, потому что понимающе улыбнулся.
   - Да нет, просто  был  занят  кое-какой  исследовательской  работой.  Что
далеко не столь интересно, как писать. - Почему же?
   - Потому что это факты, а не вымысел.
   - Вы предпочитаете выдуманный мир реальности?
   - Насколько я смог узнать реальность, да, пожалуй, предпочитаю.  -  После
короткой паузы он продолжил:
   - В любом случае, я не несу ответственности за все, что говорю или  делаю
прежде, чем выпью первую чашку кофе. Было раннее...
   - Было одиннадцать часов.
   - А вам вожжа под хвост попала. Кэт открыла рот, чтобы возразить, но  тут
же передумала.
   - Я держалась довольно надменно и была предвзято настроена, не так ли?
   - У-гу.
   - Прошу прощения. Вы меня завели, и я перегнула палку.
   Он пожал плечами в знак того, что принимает ее извинения.
   - Видимо, у меня талант злить людей. - В его словах прозвучала горечь.  -
Ну так как? Дадим друг другу еще шанс?
   Кэт  никуда  не  выходила  со  дня  своего  переезда  в  Сан-Антонио.  На
телестудии не было никого, кто мог бы привлечь ее внимание, но, даже если бы
и нашелся подходящий и привлекательный мужчина, она не стала бы поощрять его
ухаживания. Она была решительно против того, чтобы встречаться с  кем-нибудь
из сослуживцев. Если такой  роман  заканчивался  разрывом,  ситуация  обычно
становилась невыносимой.
   Но хотелось ли ей встречаться с Алексом Пирсом?
   Он умел хорошо выражать свои мысли и казался  не  лишенным  ума.  В  доме
Уолтерсов она видела его раздраженным, но теперь в его репликах проглядывало
тонкое чувство юмора, чуждое ерничеству. Кэт чувствовала, что она  могла  бы
получать удовольствие от их словесной перепалки.
   Сегодня у него был гораздо более ухоженный вид, чем когда она видела  его
в прошлый раз, но он все еще походил не на главных героев своих книг,  а  на
тех, против кого  они  сражались.  В  нем  было  что-то  опасное.  Его  шарм
маскировал  темную  сторону  его  натуры,   одновременно   и   путавшую,   и
привлекавшую Кэт.
   А в общем и целом, Пирс был очень хорош собой. И он совсем  не  смутился,
когда незнакомая ему женщина увидела его почти  раздетым,  если  не  считать
наполовину застегнутых синих джинсов. Возможно, он знал, насколько ему  идет
такой вид, точно так же, как и то, насколько смутил ее своей полунаготой.
   Кэт  взвесила  все  "за"  и  "против"  и  решила,  что  Алекс  Пирс  явно
принадлежит к тому типу мужчин, которых ей лучше всего избегать.
   Однако вслух она сказала:
   - Вы не могли бы подождать, пока я переоденусь?

Глава 18

   Это был совсем не тот ресторан, который выбрала бы для  себя  Кэт,  и  уж
конечно она никогда не пришла бы  Сюда  одна.  Автомобильная  стоянка  перед
входом была  заполнена  грузовыми  пикапами.  Войдя  внутрь,  она  явственно
услышала стук бильярдных шаров, доносившийся откуда-то из глубины помещения;
из музыкального автомата  гремела  музыка  в  ритме  густела.  Но  зато  эта
забегаловка славилась лучшими гамбургерами и самым холодным пивом в Техасе.
   Двойной гамбургер и вправду оказался толстым и сочным. Поджав  губы,  Кэт
поначалу отщипывала от  него  по  маленькому  кусочку,  но  затем,  отбросив
великосветские манеры, стала с наслаждением поглощать кусок за куском. Перед
тем как положить в рот ломтик жареного картофеля, она окунула его  в  лужицу
кетчупа.
   - Вы все еще не прощены  за  позавчерашний  оскорбительный  выпад  против
рыжеволосых женщин.
   - Не помню. Она посмотрела на него с явным неудовольствием.
   - Прекрасно помните. Вы сказали, что рыжеволосые женщины в  ваших  книгах
всегда легкодоступны.
   - Да, это был  дешевый  прием,  -  согласился  Пирс,  безуспешно  пытаясь
принять покаянный вид.
   - К сожалению, это оказалось правдой, - продолжала Кэт. - В ваших  книгах
рыжеволосые девушки действительно легкодоступны. Как, впрочем, и  блондинки,
и брюнетки - словом, женщины всех оттенков. Через каждую страницу кто-нибудь
из ваших героинь...
   - Занимается распутством.
   - Вот именно. Герои никогда не спрашивают позволения. А  женщины  никогда
не говорят им "нет".
   - В каждом литературном произведении много вымысла.
   - В данном случае вымысла женоненавистника.
   -  У  Яна  Флеминга  это  получалось.  Разве  Джеймс  Бонд   когда-нибудь
спрашивал: "Можно"? И разве его  когда-нибудь  отвергали?  -  Алекс  скомкал
бумагу, в которую был завернут его чизбургер, вытер рот бумажной салфеткой и
удобно облокотился о  круглый  столик,  как  будто  готовился  к  серьезному
разговору. - Если не считать откровенного женоненавистничества и  того,  что
все женские  персонажи  раздеваются  и  ложатся  как  по  команде,  как  вам
понравились мои книги?
   Кэт ужасно не хотелось признаваться ему, что они ей очень понравились, но
она чувствовала себя обязанной говорить правду. Раз ее мнение  не  было  ему
безразлично, совесть не позволяла ей уклоняться от ответа.
   - Хорошие  книги,  Алекс.  Суровые,  но  правдивые.  Смелые.  Жестокие  и
одновременно реалистичные. Наиболее кровавые эпизоды я только просматривала,
но они чертовски хороши. И, как мне ни тяжело об этом говорить, каждый  раз,
когда  женщина  у  вас  раздевается  и  ложится,  это  вытекает  из   логики
повествования.
   - Спасибо.
   - Но...
   -  Ох  уж  эти  но.  Вам  надо  было  стать  литературным  критиком.  Они
забрасывают тебя цветами, чтобы потом отвесить здоровенный пинок.
   Кэт рассмеялась.
   - Я не собираюсь критиковать. Честно говоря,  я  считаю,  что  вы  пишете
великолепно.
   - Тогда в чем же "но"?
   Она немного помедлила с ответом:
   - Это печально.
   - Печально?
   - В ваших сочинениях чувствуется  некая...  некая...  -  Кэт  подыскивала
нужное слово. - Некая безнадежность. Они проникнуты фатализмом.
   Какое-то время он молчал, обдумывая ее слова, затем проговорил:
   - По всей вероятности, это оттого, что я сам видел в  жизни  очень  много
насилия.
   - Когда вы работали в полиции? Алекса удивило, что она знает об этом.
   - Это написано в вашей биографии на суперобложке, - пояснила Кэт.
   - Совершенно верно. - Он не спеша потягивал из своего бокала.  -  Знаете,
преступление слишком часто оказывается выгодным. Плохие парни выигрывают.  А
в наше время они, кажется, стали выигрывать  еще  чаще.  Так  что  если  моя
писанина отдает фатализмом, то дело, видимо, именно в этом.
   - Мне это бросилось в глаза, потому что  я  почувствовала  то  же  самое,
когда... - Кэт опять не решилась продолжить фразу. Они встречались в  первый
раз. Хотела ли она говорить ему все до конца?
   - Вы почувствовали то же самое, когда что? Она  опустила  глаза  и  стала
теребить пальцами красную пластиковую корзинку с остатками своей еды.
   - Не знаю, известно ли вам. 06 этом писали в газетах,  но  я  предпочитаю
этого не афишировать, потому что некоторые люди начинают вести себя довольно
странно, когда узнают. Право же, это совсем не так уж  важно,  но...  -  Кэт
подняла голову и посмотрела ему прямо в  глаза,  стараясь  не  упустить  его
первоначальную реакцию. - У меня была пересадка сердца.
   Алекс моргнул, затем еще раз. И все. Конечно, нельзя  было  угадать,  что
скрывалось за бесстрастным взглядом его серых глаз.
   Через мгновение он перевел  глаза  на  ее  грудь.  Она  увидела,  как  он
сглотнул слюну. Затем опять уставился ей в лицо.
   - Давно?
   - Почти четыре года назад.
   - И все в порядке?
   Кэт засмеялась, чтобы снять охватившее ее напряжение.
   - Конечно, в порядке. Вы что  думаете,  я  собираюсь  откинуть  копыта  и
заставить вас платить по счету?
   Невозможно было предугадать, как тот  или  иной  человек  отреагирует  на
известие о ее пересаженном  сердце.  Некоторые  испытывали  отвращение.  Они
вздрагивали, передергивали плечами и не  хотели  больше  говорить  об  этом.
Другие воспринимали эту весть с благоговением. Они протягивали к ней руку  и
дотрагивались до нее, как будто она была наделена сверхъестественной  силой;
они обращались к ней за помощью, как к целебному источнику или  статуе  Девы
Марии, плачущей кровавыми слезами. Кэт не могла  понять,  какого  волшебства
они от нее ждали. Были и такие, кто проявлял неуемное  любопытство,  задавая
Кэт кучу интимных вопросов, нередко заставлявших ее краснеть.
   - У вас есть какие-нибудь ограничения? - спросил Алекс.
   - Да, - печально ответила она. - Я не  могу  выписывать  больше  двадцати
платежных  чеков  в  месяц,  иначе  в  моем  банке  с  меня  будут   взимать
дополнительную плату за обслуживание.
   Алекс смущенно взглянул на нее.
   - Вы же знаете, что я имею в виду.
   Да, Кэт понимала, что он имеет в виду, но  именно  этого  -  вдаваться  в
подробности - ей больше всего и не хотелось.
   - Мне приходится принимать две пригоршни лекарств три раза в день. Как  и
всем остальным, мне полезно заниматься физкультурой и есть здоровую  пищу  с
низким содержанием жиров и холестерина.
   Он приподнял изломанную  шрамом  бровь  и  кивнул  в  сторону  того,  что
осталось от ее гамбургера и жареного картофеля.
   - Зато я отказалась от самого холодного в Техасе пива, -  заявила  Кэт  с
видом человека, уверенного в своей правоте.
   - Алкоголь - ни-ни?
   - Спиртное несовместимо  с  моими  таблетками.  А  как  насчет  вас?  Мне
бросилось в глаза, что вы  пили  содовую,  в  то  время  как  все  остальные
представители мужского пола в этом заведении налегают на пиво.
   Вопрос привел его в смущение, но Кэт подперла рукой щеку и продолжала  не
отрываясь смотреть на него, пока он не признался:
   - Спиртное плохо влияет на  мои  умственные  способности.  Несколько  лет
назад мы с алкоголем вступили в жестокую схватку. Сперва он  послал  меня  в
нокдаун, но я ухитрился подняться, хотя