ну.
   - Вы дочь судьи  Уоллеса?  -  попыталась  она  разрядить  обстановку,  но
атмосфера накалялась. И следа не осталось от той робкой, неуверенной девицы,
с которой здоровался Джуниор. Лицо окаменело, на нем  читалась  непримиримая
враждебность. - Вас зовут Стейси, не так ли?
   - Да. Стейси. Но моя фамилия не Уоллес. А Минтон.
   - Минтон?
   - Именно. Я жена Джуниора. Его первая жена.

Глава 20

   - Для вас, я смотрю, это новость? - сухо рассмеялась  Стейси,  видя,  как
ошарашена Алекс.
   - Да, - глухо отозвалась она. -  Мне  никто  не  говорил.  Самообладание,
никогда не изменявшее Стейси, вдруг покинуло ее.  Положив  ладонь  на  тощую
грудь, она вскричала:
   - Вы хоть понимаете, какой вред вы наносите?
   - Кому?
   - Мне, - крикнула Стейси, ударяя себя кулачком в грудь. Но тут же уронила
руку и поджала губы, словно испугавшись  собственной  вспышки.  Она  на  миг
прикрыла глаза. А когда вновь открыла, они горели  ненавистью,  но  она  уже
вполне владела собой. - Двадцать пять лет я пытаюсь заставить себя  и  людей
забыть то, в чем в свое  время  все  были  убеждены.  Джуниор  якобы  потому
женился на мне, что получил отставку у вашей матери.
   Для Алекс это было очевидно, но она лишь виновато опустила глаза.
   - Я вижу, вы придерживаетесь того же мнения.
   - Извините, мисс Стейси. Можно мне называть вас Стейси?
   - Разумеется, - чопорно ответила она.
   - Я очень сожалею, что мое расследование причиняет вам боль.
   - А разве могло быть иначе? Вы же  копаетесь  в  прошлом.  И  выставляете
всему городу напоказ мое грязное белье. Опять все сначала.
   - Да я понятия не имела, кто первая жена Джуниора, мне невдомек, что  она
из Пурселла.
   - Будто, знай вы об этом, вы действовали бы иначе.
   - Возможно, и нет, - удрученно, но честно ответила Алекс. - Мне,  однако,
непонятно, какое отношение ваш брак с Джуниором имеет к  делу  об  убийстве.
Разве что косвенное, но сие уж от меня не зависит.
   - А как же мой отец? - спросила Стейси, меняя тему разговора.
   - Что ваш отец?
   - Это затеянное вами, никому не нужное расследование приведет  к  немалым
неприятностям для него. И уже привело.
   - Каким образом?
   - Чего стоит одно то, что вы ставите под сомнение решение  суда,  которое
вынес он.
   - Извините. Тут я тоже ничем не могу помочь.
   - Не можете или не хотите?  -  Прижав  прямые  руки  к  туловищу,  Стейси
передернулась от отвращения. - Ненавижу людей, которые  ради  личной  выгоды
готовы втоптать в грязь репутацию других.
   - Вы считаете, я именно так и поступаю? - обиженно спросила Алекс.  -  Вы
полагаете, я придумала это расследование, чтобы побыстрее сделать карьеру?
   - А разве нет?
   - Нет. - Алекс решительно покачала  головой.  -  Мою  мать  убили  в  той
конюшне. Я не верю, что обвиненный в убийстве человек был способен на  такое
преступление. Я хочу знать, что произошло на самом деле. И я узнаю, что  там
произошло. И виновный заплатит за то, что сделал  меня  сиротой,  я  добьюсь
этого.
   - Я готова была поверить в ваши добрые намерения, но теперь вижу, что  вы
жаждете лишь мести, и больше ничего.
   - Я жажду справедливости.
   - И неважно, во что она обойдется людям, так?
   - Я ведь уже принесла извинения за доставляемые вам неприятности.
   Стейси насмешливо фыркнула.
   - Вы хотите публично распять моего отца. Не отрицайте,  -  обрезала  она,
когда Алекс попыталась было возразить. - Сколько бы вы это ни отрицали, ясно
же: вы выставляете его на посмешище.  Самое  меньшее,  вы  обвиняете  его  в
тяжкой судебной ошибке.
   Опровергать это было бы криводушием.
   - Да, я считаю, что в случае с Бадди Хиксом он вел дело плохо.
   - У папы позади сорок лет безупречной службы; это ли не подтверждение его
мудрости и неподкупной честности?
   - Если мое расследование, как вы выразились,  никому  не  нужно,  оно  не
заденет его репутации, не  так  ли,  миссис  Минтон?  Благородного  судью  с
незапятнанной репутацией не под силу свалить какому-то жалкому  следователю,
вооруженному лишь злобой и жаждой мести.  Чтобы  подкрепить  мои  обвинения,
потребуются улики.
   - У вас их нет.
   - В конце концов, полагаю, появятся.  Если  же  в  результате  пострадает
доброе имя вашего отца... - Алекс глубоко вздохнула и устало приложила  руку
ко лбу. Лицо ее было серьезно, голос звучал искренне. - Стейси, я  вовсе  не
стремлюсь погубить карьеру вашего отца или опорочить его многолетнюю службу.
Я не хочу никого обижать, не хочу причинять неприятности или горе ни  в  чем
не повинному человеку, случайно оказавшемуся где-то рядом.  Я  только  хочу,
чтобы восторжествовала справедливость.
   - Справедливость, - с издевкой повторила Стейси, злобно щурясь. -  Вы  не
имеете права даже произносить это  слово.  Вы  в  точности  как  ваша  мать:
хорошенькая, но пустая и вздорная. Такая же эгоистка, знающая  лишь  одно  -
свою выгоду. Чувства других людей вам безразличны.  Вы  не  способны  видеть
дальше собственных ничтожных желаний.
   - Как я понимаю,  вы  мою  мать  не  слишком  жаловали,  -  саркастически
заметила Алекс.
   Стейси восприняла это замечание серьезно.
   - Я ее ненавидела.
   - Почему? Потому что Джуниор был в нее влюблен?  Если  Стейси  бьет  ниже
пояса, решила про себя Алекс, мне тоже нечего миндальничать. Прием сработал.
Стейси отступила на шаг, пытаясь нащупать туалетный столик  и  опереться  на
него. Алекс непроизвольно протянула ей  руку,  но  дочь  судьи  отпрянула  с
выражением гадливости.
   - Стейси, мне известно, что Джуниор женился на вас через считанные недели
после убийства моей матери. Вы же понимаете, это не могло не удивить меня.
   - Возможно, этот шаг и казался неожиданным, но  мы  ведь  встречались  до
того много лет.
   - Встречались? - изумилась Алекс.
   - Да. И довольно давно уже были любовниками.
   Это сообщение Стейси швырнула в Алекс словно  стрелу:  резко,  предвкушая
победу. Оно тем не менее вызвало у Алекс только жалость. Теперь ей все стало
ясно: некрасивая девочка, безответно  влюбленная  в  любезного  и  красивого
футбольного кумира, готова пожертвовать чем угодно,  включая  и  собственную
гордость, ради намека на внимание с его стороны. Она пойдет на все, лишь  бы
удержать его подле себя.
   - Понимаю.
   - Вот уж сомневаюсь. Вы, как и Джуниор, в упор не видите истины.
   - А в чем же истина, Стейси?
   - В том, что Седина ему не подходила. Она, как и  все  вокруг,  постоянно
сравнивала его с Ридом. И Джуниор был вечно вторым.  А  для  меня  не  имело
значения, уступает он кому-то или нет. Я любила его самого. Он  не  хотел  в
это поверить, но, несмотря на вашего отца и на вас, Седина всегда любила  бы
только Рида.
   - Если она его так сильно любила, почему вышла замуж за моего отца?
   Алекс мучилась этим вопросом уже много дней.
   -  Весной,  когда  мы  были  в  предпоследнем  классе,  Седина  с   Ридом
поссорились. И как только начались каникулы, она уехала к родне в Эль-Пасо.
   - Там она и познакомилась с моим отцом. - Это Алекс  знала  по  рассказам
бабушки. - Он был в Форт-Блиссе, в  лагере  для  новобранцев.  Вскоре  после
женитьбы его отправили во Вьетнам.
   - А когда он погиб, - злорадно подхватила  Стейси,  -  она  хотела  снова
закрутить с Ридом, а он-то и не пожелал. Вот тогда  она  и  стала  разжигать
надежды у Джуниора. Она знала, что он всегда ее хотел, но добиваться ее  ему
и в голову не приходило - из-за Рида.  Она  его  завлекала  самым  постыдным
образом, играя даже на собственной беременности. Возможно,  подумывала  и  о
том, чтобы выйти за него, но при жизни Рида Ламберта это было немыслимо. Вот
и болтался Джуниор в руках у вашей  матери  на  ниточке  надежды,  -  горько
продолжала Стейси. - Она отравила ему жизнь и, будь она жива, отравляла бы и
дальше. - Бывшая миссис Минтон прерывисто вздохнула, отчего ее  бесформенная
грудь затрепетала, вздымаясь  и  опадая.  -  Я  обрадовалась,  когда  Седина
умерла.
   В глазах Алекс вспыхнула искорка подозрения.
   - Где вы были в ту ночь?
   - Дома, распаковывала вещи. Провела неделю в Галвестоне  и  только-только
вернулась.
   Решится ли она на ложь, которую так легко проверить?
   - И вы сразу вышли за Джуниора.
   - Да. Он нуждался во мне. Я знала, что я для него лишь лекарство от горя;
и раньше, когда он со мной спал, я всегда знала, что на самом деле он желает
Седину. Он просто пользовался мной, но мне было все равно.  Я  даже  хотела,
чтобы пользовался. Я готовила ему еду, заботилась о его одежде, ухаживала за
ним днем и ночью.
   Она предалась интимным воспоминаниям, и лицо ее переменилось.
   - Когда он изменил мне в первый раз, я посмотрела на зло  сквозь  пальцы.
Разумеется, я была подавлена - и в то же время понимала, как это  произошло.
Где бы мы ни появлялись, женщины так и липли к нему.  Какой  мужчина  устоит
перед столь сильным искушением.  Связь  была  недолгой,  он  быстро  потерял
интерес. - Она стиснула руки и, внимательно глядя на них, тихо сказала:
   - Но потом опять. И опять. Я бы стерпела всех его любовниц,  если  бы  он
оставался моим мужем. Но он попросил развода. Сначала  я  отказалась.  А  он
продолжал настаивать, говорил, что не хочет ранить меня своими похождениями.
Деваться мне было некуда, я согласилась на развод.  И  хотя  сердце  у  меня
разрывалось, я дала ему то, что он просил, сознавая, сознавая, - подчеркнула
она, - что никакая другая женщина не подходит ему  так,  как  я.  Думала,  я
просто умру от этой любви, причинявшей мне только муки.
   С лица ее исчезла задумчивость, и она в упор посмотрела на Алекс.
   - И теперь я вынуждена со стороны  наблюдать,  как  он  бродит  от  одной
женщины к другой в поисках того, что могу и хочу дать  ему  я.  Сегодня  вот
вынуждена была глядеть, как он танцует и кокетничает с вами.  С  вами,  боже
мой, - зарыдала она,  подняв  лицо  кверху  и  прижав  кулачок  ко  лбу  над
зажмуренными глазами. - Ведь вы же хотите  его  погубить,  а  он  ничего  не
видит, кроме вашего хорошенького личика и фигуры.
   Она опустила руку и злобно воззрилась на Алекс.
   - Вы же отрава, мисс Гейтер. Я испытываю к вам  сегодня  те  же  чувства,
которые терзали меня двадцать пять лет назад. - Приблизив к Алекс свое узкое
костистое лицо, она прошипела:
   - Жаль, что вы вообще появились на свет.

***

   Все попытки  Алекс  взять  себя  в  руки  после  ухода  Стейси  оказались
тщетными. Она вышла из дамской комнаты бледная и дрожащая.
   - А я уж собрался пойти вызволить вас. - Джуниор поджидал ее в  коридоре.
Поначалу  он  не  заметил  ее  взволнованного  лица.  Но,  заметив,  тут  же
обеспокоился. - Алекс? Что случилось?
   - Я хотела бы уехать.
   - Вам нехорошо? Что же?..
   - Пожалуйста. Поговорим по дороге.
   Ни о чем больше не расспрашивая, Джуниор взял  ее  под  руку  и  повел  в
гардероб.
   - Подождите здесь.
   Алекс видела, как  он  вошел  в  зал  и,  обойдя  танцевальную  площадку,
остановился у  стола,  где  они  сегодня  ужинали.  Обменявшись  несколькими
фразами с Ангусом и Сарой-Джо, он  вернулся  как  раз  в  ту  минуту,  когда
гардеробщик принес их пальто.
   Он быстро вывел ее из клуба и посадил в красный "Ягуар".  Подождав,  пока
они отъехали на приличное расстояние от клуба, а отопитель нагрел  воздух  в
обитой бархатом машине, он обратился к ней:
   - Ну-с, так что же стряслось?
   - Почему вы мне не сказали, что были женаты на Стейси Уоллес?
   Он уставился на нее и не сводил глаз, пока  машина  не  начала  угрожающе
вилять, потом отвернулся и устремил взгляд на дорогу.
   - Вы не спрашивали.
   - Очень благородная причина.
   Она прислонила голову к холодному боковому стеклу.  Было  такое  чувство,
будто ее измолотили цепью, а теперь надо снова выходить на  арену  на  новый
раунд. Она-то решила, что распутала все ниточки в клубке пурселлских связей,
ан нет, вот еще один тугой узелок.
   - А это так важно? - поинтересовался Джуниор.
   - Не знаю. - Она повернулась  к  нему,  прижавшись  затылком  к  боковому
стеклу. - Вам виднее, важно ли это.
   - Брак длился меньше года. Мы расстались друзьями.
   - Это вы так считаете. А она вас любит по-прежнему. Он поморщился.
   - В этом тоже причина разладов между нами. Стейси  любит  самозабвенно  и
властно. Она меня прямо в кандалы заковала. Дыхнуть не мог. Мы...
   - Бросьте, Джуниор, вы же  спали  тут  со  всеми  подряд,  -  нетерпеливо
прервала она. - Избавьте меня от пошлых  подробностей.  Мне  это  и  вправду
неинтересно.
   - В таком случае зачем вы об этом заговорили?
   - Потому что она напала на меня в дамской комнате  с  обвинениями,  будто
своим расследованием я гублю жизнь ее отцу.
   - Помилуй бог, Алекс! Джо Уоллес обожает поплакаться.  Стейси  носится  с
ним, как полоумная мамаша. Ни минуты не  сомневаюсь,  что  он  разнюнился  и
наговорил ей про вас бог знает чего. Просто чтобы она  ему  посочувствовала,
они потворствуют неврозам, которыми страдают оба. Не волнуйтесь вы об этом.
   В эту минуту Джуниор вызывал у Алекс почти неприязнь. На ее взгляд, такое
пренебрежение женской любовью - любовью какой бы то ни было женщины - отнюдь
не является достоинством. Она наблюдала за ним сегодня вечером; он вел  себя
именно так, как говорила  Стейси:  переходил  от  одной  женщины  к  другой.
Молодые и старые, привлекательные и невзрачные, замужние и  одинокие  -  все
казались ему желанной добычей.  Он  был  обаятелен  с  каждой,  как  ряженый
зазывала в торговых рядах на Пасху - заводит толпу, раздает конфетки  падким
до сладостей ребятишкам, а они и не понимают, что лучше бы им  этих  сластей
не есть.
   Женскую  лесть  и  заискивание  он  явно  принимал  как  должное.   Такая
самовлюбленность никогда не вызывала у Алекс ни  одобрения,  ни  сочувствия.
Джуниор не  сомневался,  что  способен  пробудить  нежные  чувства  у  любой
женщины, стоит лишь ему заговорить с нею. Он флиртовал непроизвольно  -  так
же естественно, как дышал. Ему и в голову не  приходило,  что  кто-то  может
неверно истолковать его намерения и получить эмоциональную травму.
   Не будь разговора со Стейси, Алекс лишь снисходительно улыбнулась бы, как
улыбались  в  подобных  случаях  другие  женщины,   сочтя   его   вкрадчивую
обходительность просто свойством характера. Теперь же Джуниор ее  раздражал;
ей  хотелось,  чтобы  он  понял:  она  такого  беспечного  пренебрежения  не
допустит.
   - Стейси говорила не  только  о  судье.  Она  сказала,  что  я  воскрешаю
воспоминания о вашем с нею браке и тем самым выставляю  напоказ  ее  грязное
белье. У меня  сложилось  впечатление,  что  развод  с  вами  стал  для  нее
многолетней каторгой.
   - Но я-то тут при чем, а?
   - А должны бы быть при чем. Ее резкая реакция удивила его.
   - Вы никак сердитесь на меня. За что?
   - Не знаю. - Эта краткая вспышка была ей почему-то приятна. Теперь же она
почувствовала изнеможение. - Извините. Может,  все  дело  в  том,  что  меня
всегда тянет поддержать обездоленного.
   Он протянул руку и накрыл ее колено ладонью.
   - Превосходное свойство, оно не ускользнуло от моего внимания.
   Алекс взяла его руку и положила на кожаное сиденье между ними.
   -  0-хо-хо,  значит,  подозрение  с  меня  не  снято.  Она  не  поддалась
очарованию его улыбки.
   - Зачем вы женились на Стейси?
   - Вы в самом деле хотите  это  обсудить?  -  Подъехав  к  мотелю  "Житель
Запада", он выключил передачу.
   - Да.
   Нахмурившись, он заглушил двигатель и, опершись локтем о спинку  сиденья,
повернулся к ней.
   - В тот момент казалось, что иного не дано.
   - Вы же ее не любили.
   - Какая, к черту, любовь.
   - Однако спали с ней. - Он вопросительно поднял бровь. - Стейси  сказала,
что вы были любовниками задолго до того, как поженились.
   - Да не любовниками, Алекс. Я иногда водил ее куда-нибудь.
   - Как часто?
   - Хотите начистоту?
   - Валяйте.
   - Я приходил к Стейси, когда припирало, а сестры Гейл были заняты, или  у
них были месячные, или...
   - Кто-кто?
   - Сестры Гейл. Это к делу не  относится.  Он  заранее  отклонил  вопросы,
которые, как он понимал, уже роились у нее в голове.
   - У меня вся ночь впереди. - Она поудобнее пристроилась к дверце.
   - Вы что же, никакой мелочи не пропускаете?
   - Разве самую малость. Так что же это за сестры?
   - Их было три - тройняшки, собственно говоря. И всех звали Гейл.
   - Это понятно.
   - Нет, фамилия у них была другая. Девочек назвали Ванда Гейл, Нора Гейл и
Пегги Гейл.
   - Это что, шутка? Он перекрестился.
   - Вот вам крест. Рид их уже, так сказать, приобщил к основам, а уж  потом
на  сцене  появился  я.  -  Джуниор  фыркнул,   видимо   вспомнив   особенно
непристойный эпизод из юношеских похождений.  -  Короче,  сестры  Гейл  всем
давали. Им это нравилось. Каждый парень из нашей школы хоть раз  да  трахнул
их.
   - Ладно, все ясно. Ну, а когда их под рукой не  было,  вы  шли  к  Стейси
Уоллес, потому что она тоже давала. Он спокойно взглянул на нее.
   - Я женщин никогда ни к чему не принуждал. Она сама этого хотела, Алекс.
   - Но только с вами.
   Он пожал плечами: возражать не было смысла.
   - А вы этим пользовались.
   - Назовите мне мужчину, который поступил бы иначе.
   - Очко в вашу пользу, - сухо сказала она. - Я лишь позволю себе заметить,
что у Стейси вы были единственным мужчиной.
   У него хватило такта принять несколько пристыженный вид.
   - Да, пожалуй, верно.
   -  Мне  сегодня  стало  ее  жаль,  Джуниор.  Она  разговаривала  со  мной
отвратительно и тем не менее вызвала у меня жалость.
   - Я никогда не мог понять, чего она ко мне прицепилась; она же ходила  за
мной по пятам с того самого дня,  как  я  пришел  в  пурселлскую  школу.  И,
знаете,  башковитая  была  девчонка.  Любимица  всех  учителей.  Еще  бы   -
старательная, ни в какие истории никогда не попадала. - Он  хихикнул.  -  Но
что она с готовностью выделывала на заднем сиденье моего "Шевроле" -  они  в
жизни не поверили бы.
   Алекс, почти не слушая, рассеянно смотрела в пространство.
   - Стейси презирала Седину.
   - Она ей завидовала.
   - Главным образом, потому, что, когда вы были в постели  со  Стейси,  она
знала, что мечтаете-то вы о моей матери.
   - Черт, - тихонько выругался он, и улыбка сползла с его лица.
   - Так она сказала. Это правда?
   - Селина всегда была  при  Риде.  Так  уж  сложилось.  Против  фактов  не
попрешь.
   - Но вы же ее все равно хотели, даже при том, что она принадлежала вашему
лучшему другу. Так? После продолжительного молчания он сказал:
   - Чего уж отпираться, это было бы вранье.
   - Стейси мне еще кое-что сказала, - очень тихо произнесла Алекс.  -  Так,
случайное замечание, а вовсе не намеренная откровенность. И сказала об  этом
вскользь, словно это и без того всем известно - и мне, само собой, тоже.
   - Что?
   - Что вы хотели жениться на моей матери. - Она снова посмотрела ему прямо
в лицо и спросила сдавленным голосом:
   - Правда?
   Он на миг отвернулся, потом произнес:
   - Да.
   - До или после того, как она вышла замуж и родила меня?
   - И до, и после. - Заметив ее явную озадаченность, он сказал:
   - По-моему, всякий, кто видел Селину, непременно хотел, чтобы она  всегда
была с ним. Еще бы: красивая, веселая, к тому же умела  дать  почувствовать,
что она создана только для тебя. В ней было... -  он  подыскивал  подходящее
слово, - что-то... - он как бы зажал ускользающее слово в кулаке,  -  что-то
такое, отчего вы жаждали обладать ею.
   - Вы хоть раз обладали ею?
   - Физически?
   - Вы хоть раз спали с моей матерью?
   На его лице застыло выражение глубокой грусти.
   - Нет, Алекс. Никогда.
   - А вы пытались? Она бы согласилась?
   - Вряд ли. Я и не пытался. Не очень, по крайней мере.
   - Почему же, раз вы так ее хотели?
   - Потому что Рид убил бы нас обоих. Опешив, она молча смотрела на него.
   - Вы серьезно так считаете?
   Он пожал плечами, и на лице его вновь засияла обезоруживающая улыбка.
   - Ну