все кости этому педерасту.
     - Нет, Гас.
     Гас пытался вырваться из объятий Холлистера, но Хэл был достаточно крепким и не раз унимал разбушевавшихся пьяниц. Он мог справиться с помощником шерифа.
     - Шериф Бакстер учинит тебе разнос, если ты сцепишься с подозреваемым.
     - Я не подозреваемый! - завопил Бови. Не выпуская Гаса, Хэп в ярости взглянул на Бови через жирное плечо помощника шерифа.
     - Прекрати орать. Это тебе ничего не даст. А теперь извинись.
     - Лучше сдохнуть!
     - Давай, извиняйся! - проревел Хэп. - Что, я зря тебя защищал?
     Пока помощник шерифа задыхался от бешенства, Хэп и Бови обменялись непримиримыми взглядами. Кейто задумался. Если он лишится работы, надзирающий за ним полицейский сживет его со света. Работенка паршивая и никчемная, но она была оплачиваемой, и это подтверждало желание Бови вернуться в нормальное общество.
     Он ни за что больше не вернется в Хантсвилл. Он не вернется в тюрьму, даже если ему придется поцеловать в задницу каждого борова с толстым загривком и с шерифской звездой на рубашке.
     - Беру обратно свои слова. - Чтобы подтвердить свою искренность, он расстегнул рубашку и продемонстрировал помощнику шерифа грудь и спину. - Никаких пулевых ранений. Я был тут весь вечер.
     - Найдется с десяток свидетелей, которые это подтвердят, Гас, - добавил Холлистер. - Кто-то другой прошлой ночью пытался вломиться в спальню к миссис Дарси Уинстон. Только не Бови.
     Гас не был готов отступить, хотя понимал, что допустил ошибку.
     - Странное дело, - проговорил он, - стоило появиться у нас этому типу, как мы имеем первое серьезное преступление Бог знает за какое время.
     - Стечение обстоятельств, - заметил Хэп Холлистер.
     - Видно, так оно и есть, - проворчал помощник шерифа, продолжая с ненавистью и подозрением смотреть на Бови.
     Хэп отвлек его последними городскими новостями.
     - Кстати, ты знаешь, кто к нам вчера заявился? Кей Такетт.
     - Да неужели?
     Уловка Хэпа сработала. Опершись локтем на полку и расслабившись, полицейский на время позабыл о Бови и цели своего посещения забегаловки. Что же касалось Бови, то он мечтал только об одном: влезть обратно в спальный мешок и хорошенько отоспаться. Он зевнул.
     Помощник шерифа расспрашивал:
     - А как выглядит старина Кей? Наверное, подра-столстел? - Со смехом он похлопал себя по животу.
     - Вовсе нет. Он ни капельки не изменился с тех пор, как в последнем классе вывел футбольную команду в финал. Все такой же темноволосый красавчик, перед которым никто не устоит. И те же синие глаза, видящие все насквозь. И все такой же ловкач. После похорон брата он тут впервые.
     Бови насторожился. Он вспомнил человека, о котором они говорили. Такетт из тех, кто производит большое впечатление на людей, как на мужчин, так и на женщин. Мужчины мечтали на него походить, женщины завести с ним более тесную дружбу. Не успел он сесть на табурет у стойки, как миссис Как-ее-там с рыжей шевелюрой и здоровыми грудями так и прилипла к нему. С полчаса, а го и больше, они любезничали. Сначала ускользнула она, а Такетт ушел почти что сразу за ней.
     Удивительное совпадение, если только это действительно совпадение. Бови усмехнулся про себя. Он не верил в совпадения. Но пусть они вырвут у него язык и скормят собакам, если он расскажет о виденном помощнику шерифа.
     - Тяжелый это был удар для старой Джоди - смерть Кларка, - между тем говорил Гас.
     - Да, верно.
     - Она сама не своя с тех пор, как умер сын.
     - А тут еще эта докторша приехала, и снова пошли сплетни.
     Помощник шерифа на секунду задумался, печально качая головой.
     - И зачем ее черт принес в Иден-Пасс после того, что у нее было с Кларком Такеттом? Вот что я скажу тебе, Хэп, люди сегодня совсем обнаглели. Думают только о себе, а с чувствами других не считаются.
     - Твоя правда, Гас. - Хэп вздохнул и похлопал по плечу помощника шерифа. - Кончишь работу, заходи, выпьем пивка.
     Бови восхитился ловкостью Хэпа, который извлек помощника шерифа из кладовой и проводил через пустой бар до дверей, продолжая сетовать на плачевное состояние мира.
     Бови лег поверх спального мешка, заложил руки за голову и уставился в потолок. Между голыми балками висела густая замысловатая паутина. Трудолюбивый паук продолжал расширять ловушку под внимательным взглядом Бови.
     Через минуту вернулся Хэп. Он уселся на ящик с висни, закурил и предложил сигарету Бови. Некоторое время они молча курили.
     Наконец Хэп заметил:
     - Видно, придется тебе поискать другую работу. Бови приподнялся, опершись на локоть. Он не удивился, но не собирался сдаваться без боя, так сказать, лежа.
     - Ты меня увольняешь, Хэп?
     - Нет, не сразу.
     - Ты же знаешь, что я тут ни при чем с этой сукой.
     - Знаю.
     - Тогда почему на мне отыгрываются? И вообще, кто она такая? По вашим разговорам, она по меньшей мере царица Савская.
     Хэп хмыкнул.
     - Для своего муженька, да. Фергус Уинстон - главный инспектор всех школ нашего округа. Он также владелец мотеля на выезде из города, и дела у него идут прекрасно. Он лет на двадцать старше Дарси. Страшный, как тысяча грехов, и не слишком умный. Говорят, она вышла за него из-за денег. А там кто знает? - Он философски пожал плечами. - Я только знаю, что стоит Фергусу отлучиться, как она уже вся на взводе. Горячая дамочка, - добавил он без осуждения. - Я сам с ней тоже перепихнулся пару раз. Давным-давно, когда мы еще учились в школе. - Кончиком горящей сигареты он показал в сторону Бови. - Если вор действительно влез к ней ночью в спальню, то, верней всего, она его подстрелила потому, что он ее не изнасиловал.
     Бови рассмеялся шутке, но тут же стал серьезным.
     - А все-таки за что ты меня прогоняешь, Хэп?
     - Для твоей же собственной пользы.
     - В полиции мне сказали, что если я не подаю в баре спиртное...
     - Не в этом дело. Ты справлялся с той работой, на которую я тебя нанял. - Он посмотрел на Бови взглядом многоопытного человека. - У меня с законом все в порядке, но каждый вечер сюда заглядывает достаточно всяких подозрительных личностей. Может случиться все, что угодно, и, между прочим, иногда случается. Послушайся моего совета и подыщи себе место, где меньше шансов попасть в беду. Ты меня понял?
     Бови понял. По-другому у него не бывало. Он не искал неприятностей, они сами его находили; честному и трудолюбивому Хэпу Холлистеру не нужен в баре прирожденный забияка.
     Бови покорно сказал:
     - Что-то я не слыхал, чтобы хозяева наперебой предлагали работу бывшим заключенным. Может, подержишь меня еще несколько дней?
     Хэп кивнул.
     - Пока не подыщешь что-нибудь, можешь здесь ночевать. Если понадобится, бери мой пикап, чтобы поездить по округе. - Хэп перегнал сигарету в угол рта и поднялся. - Ну что ж, пойду разбираться со счетами. А ты поспи. Ты почти всю ночь был на ногах.
     Оставшись один, Бови снова лег, но знал, что не сможет заснуть. С самого начала он понимал, что в баре "Под пальмой" у него нет будущего, но, по крайней мере, здесь имелась крыша над головой. Он думал, он надеялся, что бар ему послужит временным прибежищем где-то на полпути между тюрьмой и свободной жизнью. Тан нет же. Из-за какой-то шлюхи, которую он и знать не знает, и какого-то гада, совершившего взлом и незаконно проникшего в жилище, он опять должен начинать с нуля. С той самой точки, куда его упорно возвращала жизнь.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

     Джоди Такетт и ее сын смотрели друг на друга через разделявшее их пространство. Эту пропасть они не могли преодолеть целых тридцать шесть лет. Кей сомневался, что они когда-нибудь ее преодолеют.
     Он заставил себя улыбнуться.
     - Привет, Джоди.
     Он уже много лет не называл ее мамой и производными от этого слова.
     - Господи, это ты, Кей. - Она с укором взглянула на Джейнэллен. - Твои штучки.
     Кей обнял сестру за плечи.
     - Джейнэллен не виновата. Это я решил устроить всем вам сюрприз.
     Джоди Такетт фыркнула, таким образом показав сыну: она знает, что он врет.
     - Ты, кажется, сказала, что кофе готов?
     - Да, мама, - с готовностью отозвалась Джейнэллен. - Я приготовлю вам с Кеем праздничный завтрак, чтобы отметить его возвращение.
     - Сомневаюсь, что его возвращение достаточная причина для торжества. - Произнеся это, Джоди повернулась и вышла из комнаты.
     Кей громко вздохнул. Он не ждал сердечных объятий или хотя бы видимости тепла. У них с матерью никогда не возникало подобных отношений. Сколько он себя помнил, Джоди всегда была для него далекой и недоступной; она сама так поставила себя.
     Годами они жили бок о бок в состоянии необъявленной войны. Когда они были вместе, Кей всегда был вежлив с ней и ожидал от нее такой же учтивости. Иногда его надежды оправдывались, иногда нет. В это утро Джоди была настроена откровенно враждебно, хотя после смерти брата он остался ее единственным сыном.
     Возможно, в этом крылась причина ее неприязни.
     - Будь терпелив с ней, Кей, - умоляла Джейнэллен. - Она плохо себя чувствует.
     - Я вижу, - задумчиво произнес он. - И давно она так постарела?
     - Уже с год, она все еще не оправилась после... Ты знаешь.
     - Понимаю. - Он замолк. - Я постараюсь ее не огорчать, пока я здесь. - Он взглянул на сестру и криво улыбнулся. - У нас не найдется пары костылей?
     - Они в том самом месте, где ты их оставил после автомобильной аварии. - Она направилась к стенному шкафу и вытащила из дальнего угла алюминиевые костыли.
     - Заодно прихвати для меня рубашку, - попросил он. - Со своей мне пришлось расстаться вчера вечером.
     Он не ответил на ее вопросительный взгляд, а показал на рубашки, висевшие в шкафу. Джейнэллен подала ему простую хлопчатобумажную, от которой исходил легкий запах нафталина. Кей надел рубашку, не застегивая.
     Опираясь на мягкие поручни костылей, он кивнул на дверь:
     - Пойдем.
     - Ты очень бледный. Ты сможешь передвигаться?
     - С трудом. Но я не хочу, чтобы Джоди ждала.
     Когда Кей, ковыляя, вошел в кухню, Джоди уже восседала за столом и курила, отхлебывая кофе. Джейнэллен незаметно проскользнула вслед за братом и принялась готовить завтрак. Кей сел за стол напротив матери, прислонив к краю костыли. Он чувствовал, что мать внимательно разглядывает его небритое лицо и всклокоченные волосы.
     Джоди, как всегда, представляла собой образец аккуратности, но ее нельзя было назвать привлекательной женщиной. Техасское солнце высушило и покрыло морщинами и коричневыми пятнами ее кожу. Презирая кокетство, она делала единственную уступку моде: слегка припудривала лицо самой дешевой пудрой. Всю свою сознательную жизнь она раз в неделю посещала парикмахерскую, чтобы вымыть и уложить волосы, но лишь потому, что сама не желала этим заниматься. Чтобы высушить под сушилкой ее короткие седые волосы, требовалось не более двадцати минут. За эти двадцать минут маникюрша подравнивала и полировала ее короткие квадратные ногти. Джоди никогда не красила их.
     Она надевала платье только в церковь по воскресеньям и в тех случаях, когда этого требовали особые обстоятельства. Сегодня миссис Такетт надела клетчатую хлопчатобумажную блузку и брюки, и то и другое сильно накрахмаленное и хорошо отглаженное.
     Джоди затушила сигарету и грозным тоном, таким же, как и ее взгляд, обратилась к Кею:
     - Так что ты натворил на этот раз? Ее слова звучали обличительно, ясно подчеркивая, что Кей сам виноват в своем несчастье. В данном случае она не ошибалась, но, если бы сын стал жертвой несправедливой судьбы, приговор Джоди был бы одинаков: Кей всегда сам виноват в своих бедах.
     Когда он свалился с орехового дерева, на которое они влезли вместе с Кларком, Джоди объявила, что сломанная ключица - заслуженное наказание за подобную шалость. Когда в бейсбольном матче ему досталось битой по голове и он получил сотрясение мозга, он заработал выговор за непростительное ротозейство. Когда лошадь отдавила ему ногу, Джоди обвинила Кея в том, что он испугал бедное животное. Когда же в День независимости у него в руке взорвалась петарда и сильно поранила палец, Кей был наказан за проступок, а Кларк избежал наказания, хотя вместе с братом поджигал петарды.
     Все же однажды гнев Джоди оказался вполне оправданным. Если бы Кей не был так сильно пьян, если бы он не мчался со скоростью девяносто пять миль по темной узкой дороге, возможно, он сумел бы благополучно пройти тот поворот и не врезался бы в дерево и оправдал бы надежды матери, что он станет защитником в команде Национальной футбольной лиги. Она никогда не простила ему того, что он спутал ее планы.
     Опыт подсказывал ему, что нечего рассчитывать на материнское сочувствие. Но ее придирчивый тон вывел Кея из себя.
     Его ответ прозвучал кратко:
     - Я растянул связки.
     - А это что? - спросила она, указывая чашкой с кофе на повязку на его теле.
     - Акула укусила. - Он лукаво подмигнул сестре.
     - Не заговаривай мне зубы! - Крик Джоди напоминал удар бича.
     "Ну вот, началось, - уныло подумал Кей, - разве я этого хотел".
     - Это пустяк, Джоди. Сущий пустяк, - сказал он. Джейнэллен поставила перед ним чашку дымящегося кофе.
     - Спасибо, сестренка. Мне больше ничего не надо.
     - Разве ты не хочешь что-нибудь съесть?
     - Нет, спасибо. Я не голоден.
     Она скрыла разочарование робкой улыбкой, от которой у него сжалось сердце. Бедняжка Джейнэллен. Ей всякий день приходилось терпеть выходки Джоди. Мать обладала сверхъестественным талантом превращать любой вопрос в расследование, любое замечание в критику, любой взгляд в осуждение. Как Джейнэллен изо дня в день сносит эту нетерпимость? И ради чего? Почему она не подыщет себе достойного человека и не выйдет замуж? И наплевать, если она в него не влюблена. Все лучше, чем жить в одном доме с Джоди.
     Но при всем этом Джоди не придиралась так к Джейнэллен, как она придиралась к нему. Да и с Кларком она вела себя по-другому. Видно, Кей обладал даром разжигать гнев матери. Наверное, потому, что он оказался точной копией своего отца, Кларка Младшего, а тот досаждал Джоди до самой своей смерти. Она не пролила на его похоронах ни единой слезинки.
     А вот Кей плакал. Он никогда не плакал ни прежде, ни потом, но у могилы Кларка Младшего заливался слезами, и не потому, что отец был таким уж внимательным родителем. Воспоминания Кея об отце в основном были связаны со сценами прощания, когда Кларк Младший куда-то отправлялся и сын чувствовал себя особенно одиноким и брошенным. И если у Кея и остались какие-то редкие счастливые воспоминания детства, то этим он был обязан веселому и громогласному отцу, хохотавшему и рассказывающему анекдоты и всегда собиравшему вокруг себя толпу поклонников, привлеченных его покоряющим обаянием.
     Кею исполнилось всего девять лет, когда отец погиб, но с непонятной проницательностью, несвойственной ребенку, он осознал, что в могиле с ним похоронена всякая надежда на любовь.
     Словно прочитав его мысли, Джоди внезапно спросила:
     - Ты что, приехал меня хоронить? Кей удивленно взглянул на нее.
     - Если это так, - добавила она, - то тебя ждет большое разочарование. Я пока не собираюсь умирать.
     На ее лице был написан вызов, но Кей предпочел обратить вопрос в шутку.
     - Рад это слышать, Джоди, а то мой черный костюм еще в чистке. Я вернулся домой, чтобы узнать, как вы тут поживаете.
     - Тебе прежде было наплевать, как мы тут поживаем. С чего теперь такое внимание?
     Меньше всего Кею хотелось ввязываться в ссору с матерью. В это утро он находился не в лучшей физической форме, а Джоди всегда умела разрушить его душевный покой. Она могла погасить любую шутку, веселье и оптимизм. Он надеялся, что их встреча пройдет гладко, по крайней мере, чтобы не огорчать многострадальную сестру. Но у Джоди на этот счет имелись другие планы.
     - Я здесь родился, - сдерживаясь, произнес Кей. - Это мой родной дом. Или он был моим родным домом. Вы больше не хотите меня здесь видеть?
     - Конечно, мы хотим тебя здесь видеть, - поспешила заверить Джейнэллен. - Мама, тебе что - бекон или сосиску?
     - Все равно. - Джоди раздраженно отмахнулась, словно от мухи. Зажигая новую сигарету, она спросила Кея:
     - Где ты был все это время?
     - Последние месяцы в Саудовской Аравии. - Он пил кофе и пересказывал Джоди все то, о чем уже знала Джейнэллен, опустив такую деталь, как возвращение домой по вызову сестры. - Я перевозил команды по тушению горящих скважин. Иногда продовольствие и снаряжение, случалось перебрасывать больных. Но там завершают работы, а у меня нет нового контракта, поэтому я решил немного отдохнуть дома. Вы, наверное, не поверите, но я стал скучать по Иден-Пасс. Я не был здесь уже больше года, с тех пор, как похоронили Кларка. - Он снова отпил кофе. Прошло несколько секунд, прежде чем Кей заметил, что Джейнэллен замерла на месте, как ночное животное, попавшее в свет фар, и что Джоди нахмурилась. Медленно он поставил чашку на блюдце. - В чем дело?
     - Ничего, - торопливо проговорила Джейнэллен. - Хочешь еще кофе?
     - Хочу, но налью себе сам. Кажется, у тебя подгорает бекон.
     От сковородки шел дым.
     Кей доковылял до кофеварки и наполнил свою чашку. Ему была очень нужна таблетка болеутоляющего, но он оставил лекарство у себя в комнате наверху. Несмотря на предупреждение врача, он запил две таблетки стаканом виски, прежде чем ложиться спать. Этого ему хватило до утра.
     Теперь боль возвратилась. Он пожалел, что не сообразил взять в кладовой бутылку бренди, которым пользовалась Джейнэллен, когда пекла, и добавить хорошую порцию в кофе. Правда, это дало бы Джоди лишний повод для пилежа. Придется терпеть пульсирующую боль в боку и особенно в распухшей правой лодыжке, которая причиняла ему столько неудобств.
     Как он ни бодрился, но, хромая до своего стула, Кей невольно сжал челюсти.
     - Может, ты нам откроешь, где тебя так отделали? - спросила Джоди.
     - Не могу.
     - Я не люблю тайн.
     - Поверь мне, лучше тебе не знать.
     - В этом я не сомневаюсь, - заметила Джоди ядовито. - Просто я не хочу узнать все отвратительные подробности от кого-нибудь чужого.
     - Не беспокойся. Это тебя не коснется.
     - Еще как коснется, когда в городе пронюхают, что сразу по приезде ты угодил в больницу.
     - Я не был в больнице. Я зашел к доку Паттону и обнаружил там докторшу, хорошенькую, как картинка, - сообщил он, широко улыбаясь. - Она сделала мне перевязку.
     Джейнэллен с грохотом уронила металлическую лопаточку на плиту. Сначала Кей подумал, что горячий жир со сковородки брызнул ей на руку. Потом он заметил жестокое и неумолимое лицо Джоди и понял, что она в бешенстве. Он слишком часто видел ее в таком состоянии, чтобы ошибаться.
     - Что происходит? Что вы смотрите на меня так, будто я помочился на могилу?
     - Так оно и есть. - Ярость и гнев звучали в тихих словах Джоди. - Ты только что плюнул на могилу своего брата.
     - О чем, черт побери, идет речь?
     - Кей...
     - Твоя докторша, - взорвалась Джоди, перебивая Джейн эллен и ударив кулаком по столу. - Ты что - не заметил, какая у нее фамилия?
     Кей постарался припомнить. Он не так уж сильно пострадал, чтобы не заметить некоторые детали: например, ее серые глаза, красивый беспорядок волос и длинные стройные ноги. Он даже запомнил, каким лаком покрыты ногти у нее на ногах, и запах ее духов. Он вспомнил эти весьма личные подробности, но не мог вспомнить ее имени. Почему это интересует Джоди и Джейнэллен? Если только они не настроены против всех женщин-врачей по причине одной-единственной из них.
     Кей остановился на этой догадке и почувствовал, как у него похолодела спина. Господи, не может быть.
     - Как ее имя?
     Джоди молча с ненавистью смотрела на него. Он повернулся к Джейнэллен. Она нервно теребила чайное полотенце, и каждая ее черта выражала отчаяние.
     - Лара Маллори, под таким именем она практикует, - прошептала она. - А по мужу она...
     - Лара Портер, - закончил