ще? Пока она, размышляя об опасностях, подстерегающих ее на жизненном пути, оторопело смотрела на Ривза, он вынул из кармана блокнот, что-то торопливо нацарапал в нем, вырвал листок бумаги и сунул в прорезь почтового ящика в ее двери. К этому моменту Джордан успела прийти к твердому решению, что больше никогда в жизни не увидится с этим опасным типом.
     После того как Ривз ушел, она торопливо сбежала вниз, схватила его записку и поднесла к глазам. Пальцы ее сильно дрожали, а? потому разобрать написанное оказалось не так-то просто:
     "Дорогая (хорошая, прекраснейшая) Джордан!
     Извини, что улизнул, не попрощавшись, но ты спала так крепко, что у меня не хватило духу разбудить тебя. (Заодно покаюсь: я все же заглянул под одеяло, зрелище незабываемое.) Я решил снять номер в отеле (это оказался отель "Европа") и привести себя в порядок, прежде чем появиться перед твоей дверью снова. К сожалению, именно тогда, когда я выполнил задуманное, оказалось, что ты убежала куда-то по делам. Начало вечера у меня напрочь занято (дела, милая), но если все же засидишься допоздна, то я загляну к тебе на огонек. (Что касается меня, то при воспоминании о минувшей ночи в моей душе разгорается не то что огонь - настоящий пожар.) Пока... Ривз".
     Ее недавняя решимость навсегда порвать с этим человеком рассеялась как дым. Как-нибудь она переживет очередную "маленькую вечеринку для узкого круга друзей". Не обижать же Гельмута. Посидит там недолго для приличия, потом пожалуется на головную боль - и скорее домой, на свидание с Ривзом. Он, конечно, спросит ее, как она провела вечер. И тогда она откроет ему все о Гельмуте, не забыв подчеркнуть, что у нее нет перед швейцарцем абсолютно никаких обязательств. Ривз, естественно, выразит радость и понимание. Обнимет ее, поцелует...
     Джордан совершенно упустила из виду, что благими намерениями вымощена дорога в ад.
     - Говори же, Джордан! - Хриплый голос Ривза вывел Джордан из оцепенения, вернув к реальности. Ее испуганный взгляд остановился на разъяренном мужском лице. Его волосы были подняты ветром, в глазах горел дьявольский огонь. Весь его облик напоминал о преисподней.
     Может, он полагает, что Джордан на ходу сочинит какую-нибудь маловразумительную историю о том, почему днем ее не оказалось в магазине? Нет, она скажет ему правду!
     - Да, я была там, Ривз. - Такой поворот явно удивил его - даже глубокие складки по бокам рта немного разгладились. - В то время мне казалось, что нам лучше не встречаться.
     - О да, конечно, понимаю, - ехидно процедил Ривз. - Выходить замуж за одного из богатейших людей в мире и одновременно заводить любовника - довольно хлопотное дело. Разговоры пойдут, то да се...
     - Замолчи! - в раздражении топнула ногой Джордан. - Я ни сном ни духом не ведала, что Гельмут объявит сегодня вечером о нашей помолвке.
     - Но ведь неофициально вы уже обручены?
     - Нет. Не совсем так... Он...
     - Ну-ну? - поощрил ее к разговору Ривз мягким и в то же время зловещим голосом, сложив на груди руки. Эта высокомерная поза в его исполнении была в высшей мере отталкивающей.
     Джордан облизнула губы и попыталась убрать с лица пряди волос, которые несносный ветер все время норовил бросить ей в глаза.
     - Послушай, Ривз. Разве ты не видишь, что я не имею ко всему этому абсолютно никакого отношения? - спросила она, махнув рукой в сторону замка, от которого они недавно отплыли.
     - Ничего, скоро заимеешь. Что ж, поздравляю. Весьма впечатляющее достижение для киоскерши из штата Айова.
     Джордан проглотила и эту горькую пилюлю.
     - Как-то раз Гельмут зашел ко мне в магазин купить газету. Мы немного поболтали. Он был очень мил, немного игрив. Мне тогда и в голову ничего такого не пришло. Однако вечером, когда я уже закрывалась, он пришел снова и пригласил меня на чашку кофе.
     - Разве ты не знала, кто он такой? - недоверчиво поинтересовался Ривз.
     - Мне показалось, что я его где-то видела, - нерешительно пробормотала она, но потом, поглядев в колючие глаза Ривза, не терпящие лжи, поняла, что лучше сказать все начистоту. Впрочем, он и правду готов был вывернуть шиворот-навыворот. - Да, - сказала, как в пропасть прыгнула, Джордан, - я знала, кто он.
     - Ага, понятно...
     Какая-то сила, превозмогавшая даже гнев, не позволила ей изо всех сил отхлестать его по этим губам, кривившимся в ироничной ухмылочке. Подавив в себе злобу, она ровным голосом продолжила:
     - После этого он несколько дней подряд приходил в мой магазин, и мы подолгу разговаривали. Как-то раз пригласил меня на ужин. Я согласилась. Мы стали встречаться чаще, а потом...
     От волнения женщина захлебнулась, но Ривз тут же подбодрил ее:
     - Продолжай, Джордан. Мне никогда еще не было так интересно.
     - Потом он начал всерьез за мной ухаживать: подарки, цветы, дорогие побрякушки, которых я никогда не хотела и не требовала от него.
     Слушатель снова цинично ухмыльнулся:
     - И что же твой Гельмут получал взамен за эти "дорогие побрякушки"?
     - Ничего!!! - закричала Джордан и полетела на него, потому что как раз в этот момент катер мягко ткнулся в стенку причала.
     Сильные руки подхватили ее и прижали к широкой груди. Однако эти объятия были далеко не столь нежными, как прошлой ночью. Его руки уподобились стальным обручам, а лицо, склонившееся к ней, было искажено гримасой отвращения.
     - И ты действительно думаешь, что я настолько туп, чтобы всерьез поверить твоим россказням? Чтобы такой богатый и галантный кавалер, как Гельмут Экхердт, и ни разу в полной мере не воспользовался своими достоинствами? - Ривз надвинулся на нее всем телом - настолько зловеще, что не могло быть никаких сомнений в эмоциях, которые им в этот момент владели. Он держался с ней оскорбительно, будто перед ним была последняя шлюха.
     Джордан уперлась ему в грудь.
     - Отпусти сейчас же! - прошипела она сквозь стиснутые зубы. - Не смей ко мне прикасаться.
     К ним, деликатно потупившись, приблизился рулевой, и Ривзу не оставалось ничего иного, как выпустить ее из железных объятий. Джордан подхватила сумочку и, избегая любопытного взгляда рулевого, бросилась прочь. Уголком глаза она заметила, как Ривз перебрасывает через плечо ремень сумки с фотоаппаратом.
     Едва ей удалось с помощью матроса перебраться на пристань, как Ривз, одним прыжком перемахнув через узкую полоску воды, оказался рядом и снова ухватил ее за руку.
     - Я же сказала: не прикасайся ко мне, - напомнила ему Джордан, попытавшись вырвать свой локоть из его пальцев. Однако могла бы и не пытаться - силы их были неравными.
     - Нет. Я обещал Гельмуту проводить тебя до самой двери, а я никогда не лгу людям в глаза. - Скрытый намек не укрылся от ее внимания, и она уже собиралась достойно парировать его колкое замечание, когда он с внезапной растерянностью спросил:
     - И каким же, интересно, образом мы доберемся отсюда до твоей чертовой лавки?
     Даже не зная дороги, Ривз был намерен проводить ее до дома во что бы то ни стало. Самым разумным в такой ситуации было послушно идти вместе с ним. Неопределенно кивнув вперед, Джордан проинструктировала его:
     - Второй поворот - налево.
     Несколько кварталов они прошли в полном молчании. Вскоре улицы превратились в узкие переулки. В этом запутанном лабиринте передвигаться разрешалось только пешеходам. Джордан спотыкалась, не поспевая за его широким, решительным шагом. После банкета ее ноги, казалось, вот-вот отвалятся, однако она готова была скорее умереть, чем пожаловаться или попросить его умерить шаг.
     Через некоторое время, когда последний поворот остался позади, Джордан с облегчением заметила свой магазинчик. Подойдя к двери, Ривз скинул с плеча и поставил на землю сумку с фотопринадлежностями. Не успела Джордан опомниться, как он припечатал ее к каменной стене всем своим мускулистым телом. Она была буквально распята - фотограф схватил женщину за кисти и прижал их к стене по обе стороны от ее головы.
     - Хочу на прощание сказать тебе одну вещь: Джордан, ты великая актриса. Жаль, твой талант остался невостребованным. - Его голос был обманчиво мягок, теплое дыхание овевало ее похолодевшую щеку. - Ах, эти серые глаза, исполненные почти девичьей невинности. Эти искренние заверения, что я у тебя - первый, с тех пор как... - Тут он осекся и сморщился словно от невыносимой горечи. Потом запрокинул голову и крепко зажмурился. - Боже, каким нужно быть дураком! - рассмеялся Ривз, но в его смехе явственно слышалась горечь.
     Затем его глаза опять уперлись в Джордан тяжелым взглядом, а губы практически вплотную приблизились к ее лицу.
     - Я попался на твой крючок. Да что там крючок - я проглотил всю снасть вместе с леской и поплавком. - Зеленые глаза беспокойно рыскали по лицу женщины, ощупывая каждую его черточку. - А ты по-прежнему разыгрываешь свой спектакль, стараясь еще больше одурачить меня, - сипло выдохнул он. - Что ж, у тебя неплохо получается. Очень трогательно. Особенно слезы в этих проклятых серых глазах. Выражение невинности на лице. Дрожащие губы.
     Последние слова получились скомканными, потому что его рот больно впился в ее уста. Этот жгучий поцелуй был призван ранить и унизить Джордан. Однако, не встретив с ее стороны никакого сопротивления, Ривз перешел от тактики разбоя к ласке. Почти не колеблясь, женщина приоткрыла губы, чтобы впустить его неистовый язык. Ее запястья внезапно почувствовали свободу, но она воспользовалась этим лишь для того, чтобы обвить его шею руками. Ее ладони бережно гладили волосы сердитого мужчины. Джордан получала от этого истинное удовольствие.
     Раздвинув полы ее накидки, он проворно запустил одну руку внутрь. Мужская ладонь ласкала талию Джордан, слегка массировала ее тело, трепетно повторяя его изгибы. Ривз прижался к ней еще сильнее, и Джордан повернулась под ним так, чтобы они как можно лучше чувствовали друг друга. От этого движения у него перехватило дыхание.
     Туман плотского желания опьянил ее, когда она сквозь одежду ощутила неукротимый напор столба, являющегося средоточием мужской силы. Этот столб был тверже стали. Язык Ривза между тем уже вовсю действовал, прорвавшись подобно дикому кочевнику сквозь неплотный заслон ее губ. Пламенный поцелуй в считанные секунды растопил лед обиды, порожденной чудовищно несправедливыми обвинениями.
     Легко пробежав по женским ребрам, ловкие пальцы подбирались к упругой груди. И вот его большой палец, совсем как прошлой ночью, уже бежит вокруг соска, вздыбившегося под тонким шелком. Эту сладкую пытку дополняли жгучие поцелуи, градом сыпавшиеся на обнаженное плечо женщины. Она все еще оставалась в изысканном вечернем платье. Губы Ривза, медленно спустившись по руке Джордан, запечатлели поцелуй на сгибе ее локтя и наконец коснулись ладони.
     Она же, прижавшись затылком к стене, блаженно вздыхала, с замиранием сердца трогая его волосы. Улыбаясь, Джордан словно сквозь сон наблюдала, как ривз внимательно рассматривает ее руку. Повернув женскую ладонь к себе тыльной стороной, он глядел на кольцо с бриллиантом.
     Голосом, холодным и твердым, как этот алмаз, Ривз проговорил:
     - Вот видишь, Джордан, единственная разница между тобой и девушками, которые торгуют своей благосклонностью в уличных подворотнях, заключается лишь в цене.
     Смысл его слов не сразу дошел до нее. Они настолько не соответствовали мягкому голосу и нежным ласкам Ривза, что мозг поначалу отказывался их воспринимать. Когда же ее разум, затуманенный страстью, наконец постиг значение сказанного, Джордан ощутила в груди столь острую боль, что ей показалось, будто в следующую секунду она непременно умрет. Умрет от смертельного оскорбления, прозвучавшего эпитафией ее любви.
     Но вместе с тем холодная жестокость этих слов подействовала на нее отрезвляюще, как ледяной душ. Тот, кто произнес их, по-прежнему держал ее левую руку, надменно улыбаясь. Правая рука женщины поднялась сама собой и оставила на его лице звонкую пощечину.
     На секунду он остолбенел, не зная, как реагировать на оплеуху. В следующий момент его лицо исказило такое дикое бешенство, что Джордан и в самом деле приготовилась умереть. В таком состоянии человек вполне способен на убийство. Однако он просто резко повернулся и ушел.
     Не оглянувшись, без единого слова Ривз перекинул ремень сумки с фотокамерой через плечо и быстро зашагал прочь. Через несколько мгновений его фигура стала одной из ночных теней.

***

     - Английский киоск, - произнесла Джордан в телефонную трубку, отвечая на звонок, прозвучавший в магазине на следующий день около одиннадцати утра.
     - Здравствуй, дорогая, - прозвучал в трубке безупречно вежливый размеренный голос Гельмута. - Как ты себя чувствуешь с утра? Тебе понравился вчерашний прием в твою честь?
     - Привет, Гельмут, - ответила она. - Извини, я не могу долго говорить. Сейчас у меня тут клиенты. Да, мне все очень понравилось. Жаль только, у нас не было времени обсудить...
     - Знаю, что ты имеешь в виду, а потому сразу же приношу извинения за то, что взял такой темп. Просто деловой опыт подсказывает мне: когда имеешь дело с нерешительным партнером, иной раз нелишне поднажать на него. Обычно это приносит благотворные результаты. Как в нашем с тобой случае.
     - Нет, Гельмут, нам нужно...
     - Секунду, дорогая. Что там у тебя, Ривз?
     Значит, Ривз находится рядом с Гельмутом и слышит весь разговор! Она вся затряслась от ярости. От этого человека положительно нигде не было спасения...
     - Джордан, ты слышишь меня? Ривз передает тебе привет и выражает надежду, что натертая нога больше не беспокоит тебя. - В трубке прозвучал короткий смешок Гельмута.
     Вот как! Получается, Ривз прекрасно знал, что у нее чуть ли не в кровь стерты ноги, и все же почти бегом тащил ее домой.
     - Скажи ему, пусть не беспокоится, - проскрежетала в ответ Джордан. - Мои ноги в полном порядке. Извини, Гельмут, но мне пора.
     Не хватало еще обсуждать свои личные проблемы с Гельмутом, когда каждое их слово подслушивает Ривз, да еще наверняка с этой противной многозначительной миной.
     - Постой, дорогая, буквально еще одно слово, прежде чем ты положишь трубку. Ривз будет сопровождать меня сегодня почти целый день. Сфотографирует мой офис, заседание совета директоров в полдень. А сегодня вечером он хочет запечатлеть нас вдвоем в непринужденной, типично швейцарской обстановке. Мне думается, мы вполне могли бы свозить его в "Штадткеллер". Я знаю, это местечко предназначено специально для туристов, но оно типично швейцарское - уж этого у него никак не отнимешь!
     - Что ж, мысль отличная, и я уверена, что мистер Грант будет в восторге. Но, к сожалению, вынуждена отказаться. Я...
     - Глупости. Он настаивает, чтобы ты поехала с нами. Говорит, что он хотел бы сделать побольше твоих снимков. Ты же моя будущая жена!
     Вот ведь дьявол! Похоже, любую ситуацию Ривзу не терпелось как можно скорее превратить в дурацкий фарс. Не придется удивляться, если он вдруг окажется фанатичным поклонником Нила Саймона . На сей раз ей с Гельмутом отводилась роль персонажей дешевой комедии.
     - Гельмут, пойми, я...
     - Что случилось, Джордан? - Благодушие в голосе Гельмута сменилось неподдельной тревогой. - Сегодня утром ты сама не своя. Может, мне стоит подъехать к тебе и...
     - Нет! - отрезала она.
     Меньше всего на свете ей хотелось, чтобы Ривз подумал, будто ему удалось выбить ее из колеи. К тому же Гельмуту вовсе не обязательно было видеть фиолетовые круги под ее глазами - след бессонной ночи. Он тут же нагородит черт знает чего. Начнутся идиотские предположения, требования объяснений, отчего это она такая грустная. Ему даже в голову не придет, что ей всего-навсего хочется, чтобы все наконец оставили ее в покое! Зато если прикинуться своенравной и не очень умной бабенкой, можно рассчитывать на полнейшее понимание с его стороны. Почему-то Гельмут воспринимал ее всерьез только в таком качестве.
     - Нет-нет, ничего со мной не случилось, - добавила Джордан гораздо мягче, чуть ли не сюсюкая по-детски. - Просто совершенно не представляю, что бы мне надеть сегодня вечером. Ведь мне никогда еще не приходилось позировать перед таким прославленным фотографом, как мистер Грант. - Ее едва не тошнило от жеманной чепухи, которую ей приходилось нести, однако Гельмут принял сказанное невестой за чистую монету. В трубке послышался его снисходительный смех.
     - Платья перебирает, - поделился он приглушенным голосом с Ривзом. Ее пальцы, сжимавшие старомодную телефонную трубку, побелели от напряжения. - Душечка, - уверенно продолжил Гельмут, - во всех нарядах ты просто чудо как хороша, но прошу тебя, надень сегодня вечером что-нибудь попроще, как всегда. Мы заедем за тобой около восьми. Напоминаю, мы всего лишь направляемся в "Штадткеллер", а там за последнее время вряд ли что-нибудь сильно изменилось. До скорого. - Он повесил трубку, прежде чем Джордан успела ему что-либо сказать. Это было в его манере: раз Гельмут высказался, значит, и остальным говорить больше не о чем.
     Пряча телефон под прилавок, она наконец обратила внимание на рывшуюся в газетах пару американцев из Южной Дакоты. Дама откопала несколько детективов Агаты Кристи и глянцевый журнал "Чувственная женщина". Ее спутник выбрал книжку о Джеймсе Бонде, журнал "Бешеный" и вчерашний номер газеты "Чикаго трибюн". Гремучая смесь из печатной продукции. Век живи - век дивись...
     Кое-как промаявшись до конца рабочего дня, Джордан собралась закрывать магазин. Торговля в это время года шла не очень бойко, и все же покупатели время от времени заглядывали. Стоял поздний сентябрь, летний туристский сезон был на исходе. Оставалось дожидаться прилета любителей зимних видов спорта - с наступлением холодов они потоком хлынут через Люцерн. Джордан рассеянно думала об этом, продавая газеты, географические карты и планы достопримечательностей, чтиво в мягкой обложке и журналы. Ей приходилось выслушивать бесконечные стенания и жалобы на то, что во всей Европе катастрофически не хватает пищевого льда, вода противна на вкус и от нее запросто можно заработать расстройство желудка, дороги слишком узки (давно пора настроить магистралей типа американских), а от "иностранцев" за рулем ну просто спасу нет. У продавщицы болезненно замирало сердце, когда в вошедшем клиенте она распознавала соотечественника. Зачастую это означало встречу с таким "букетом" человеческих качеств, как непомерное чванство, хамство, критиканство и невежество на грани дебильности вдобавок.
     Ровно в шесть вечера она заперла дверь, повесила на стекло табличку с надписью "ЗАКРЫТО" и опустила штору. Не чуя под собой ног от усталости, Джордан поднялась наверх. У нее оставалось два часа на то, чтобы подготовиться к очередному испытанию, которому предстояло длиться весь вечер. Беда только, что за всю историю никто еще так и не сумел как следует настроиться на пытку.
     Она медленно погрузилась в глубокую, узкую ванну. Интересно, как умещается в маленьких европейских ваннах Ривз с его широченными плечами? Наверное, он моется под душем...
     Поймав себя на запретной мысли, Джордан раздраженно мотнула головой, чтобы изгнать из нее все воспоминания об этом мужчине, и постаралась думать о своем гардеробе. Так что же все-таки надеть? Мысленно перебрав множество вещей, она в конце концов остановила свой выбор на мягкой шерстяной юбке и свитере. Юбка была удобной, к тому же к ней очень шли черные замшевые ботинки. Такой наряд значительно выиграет, если добавить к нему треугольную клетчатую шаль.
     Получилось и в самом деле эффектно. Перебросив шаль через плечо, Джордан перехватила ее на поясе широким золотым ремнем. Концы длинной шали с роскошной бахромой едва не доставали низа юбки. Заурядная лавочница, как обозвал ее Ривз, в мгновение ока превратилась в первоклассную модель. Не женщина, а манифест высокой моды. Что, впрочем, было вовсе не удивительно, поскольку не так давно она обогатила свой гардероб несколькими вещами от Сен-Лорана, купленными в парижском бутике.
     Волосы, высвобожденные из тугого