се глубже, а она все крепче прижимала его к себе - нетерпеливо, порывисто. Он целовал ее уши, шею, потом снова губы.
     Вдруг Элизабет обхватила его голову руками и, прерывисто дыша, оттолкнула от себя.
     - Тэд, не жди, пока я кончу.
     Удивленно взглянув на нее, он с нежностью улыбнулся:
     - Подожду.
     - Нет, не нужно. Ведь ты это делаешь ради меня!
     - Вовсе нет, - хрипло ответил он, - ради собственного удовольствия.
     Она издала легкий стон, когда он скользнул ладонями ей под бедра, продолжая тереться лицом о ее соски.
     И когда в очередной раз он вошел в нее, она запрокинула голову и вся отдалась наслаждению. Ее бедра поднимались и опускались в такт движениям его пальцев, сжимавших ее ягодицы. Она буквально вжалась телом в его тело: еще, еще!
     Наконец-то! О, какое блаженство! Она едва сдержала готовый вырваться крик. И в этот момент Тэд снова вошел в нее, и она ощутила его мощное извержение.
     Трудно сказать, как долго они лежали в полном изнеможении. Наконец Тэд приподнялся на локте и пристально посмотрел на нее.
     - Ты прекрасна, - прошептал он, все еще прерывисто дыша.
     - В самом деле?
     - О, да-а, - протянул он, улыбаясь и продолжая ее ласкать.
     Его палец нежно коснулся ее подбородка, соскользнул к шее, затем ниже, обвел каждый сосок, спустился в ложбинку между грудями и заскользил дальше - по едва видимой белой полоске на животе.
     - Я ведь дважды рожала, - словно оправдываясь, произнесла Элизабет.
     - Да, конечно. - Он принялся медленно водить кончиками пальцев вокруг сосков, пока они не напряглись. Тогда он обхватил один губами и с нежностью пососал. Элизабет слабо застонала. - Тебе нравится? - спросил Тэд, скользя губами по блестящим от бисеринок пота бугоркам.
     - Да.
     - Прекрасно. И мне тоже. Очень нравится. - Он ухватил губами второй сосок и легонько дернул его, чтобы не причинить боль, провел по нему зубами и снова подергал губами. - Именно это мне снилось, когда ты разбудила меня в тот раз. Я ласкал твои прелестные груди.
     - Я знаю, ты мне тогда сказал.
     - Я часто видел тебя во сне, но никогда мой язык не получал такого наслаждения, как сейчас. И вообще, даже самые лучшие мои сны не могут сравниться с реальностью.
     Элизабет считала Джона Бэрка очень страстным, но Тэд оказался просто Сирано де Бержераком по сравнению с ее покойным мужем. Поэт душой, он был ненасытен в страсти, как восточный султан.
     - Знаешь, Тэд, ты - потрясающий любовник! Тэд взглянул на Элизабет, понимая, что она подтрунивает над ним. Но лицо ее оставалось серьезным, и он простодушно ответил:
     - Женщины не жаловались.
     - И много их у тебя было? - спросила Элизабет и тут же пожалела. - Прости. Забудь об этом. Я не вправе задавать тебе подобные вопросы. - Она уткнулась лицом в подушку.
     После непродолжительного молчания Тэд сказал с нежностью:
     - Комбидресс я купил для тебя. - Она уставилась на него, онемев от удивления. - Это правда. Для тебя. У меня нет другой женщины. - Говоря это, он ласкал ее грудь, держа в ладони, словно в чаше. - По возвращении из Вьетнама я узнал, что моя невеста ушла к другому. Ушла давно, но, жалея меня, не писала об этом. С тех пор я не заводил длительных связей. Получал то, что мне нужно, столько же отдавая взамен, чтобы совесть была чиста, и расставался, как только желание исчезало. Я не святой. И никогда не старался им быть. Да, женщин у меня было много. Но я не стремился к постоянству, предпочитая одиночество. Может, боялся влюбиться и снова оказаться покинутым, - добавил он, пожав плечами. - Как бы то ни было, меня вполне устраивала жизнь, которую я вел. А потом я перебрался сюда. Познакомился с твоими детьми. Они оказались такими милыми! Я задумался о том, правильно ли живу. Мне всегда так хотелось иметь детей! - Он вздохнул. - Но дело, конечно, не в детях, а в тебе. Я нередко ловил себя на том, что подглядываю сквозь деревья гораздо чаще, чем хотелось бы, когда твоя машина подъезжает к дому. И всегда находил предлог выйти во двор, когда там появлялась ты, чтобы лишний раз посмотреть на тебя, убедиться, что вблизи ты так же красива, как и издали. Но ты ни разу не заговорила со мной, и я оставил все как есть. А когда становилось очень одиноко, говорил себе, что я просто молодец, что чертовски умен, потому что не дал завлечь себя в ловушку. Я возблагодарил судьбу, которая загнала на дерево твоего котенка. Это послужило предлогом для более близкого знакомства. - Он пробежался пальцем по ее щеке. - Я тогда взглянул тебе в глаза и все понял. И с тех пор при встрече с тобой у меня возникало желание. Я всегда хотел тебя, всегда хотел делать это. - Голос его звучал тихо, но страстно. - Когда я застал тебя у водозаборного крана, то с трудом подавил желание овладеть тобою прямо там, у стены.
     - И что же тебе помешало?
     На лице его отразилось удивление.
     - А ты позволила бы?
     - Честно говоря, не знаю. Но ты мог попробовать.
     Он смотрел на нее в задумчивости, сам не зная, сказать или не сказать. Наконец, поймав ее взгляд, решился:
     - Мне казалось тогда, что я хочу тебя только в постели. А ты заслуживаешь гораздо большего.
     Она отвела взгляд. Эта откровенность возбуждала.
     - Тогда почему ты явился на следующий день в магазин?
     - Не мог устоять. Хотел еще раз взглянуть на тебя при свете дня, чтобы убедиться, что ты существуешь на самом деле. И убедился, что существуешь. - Он запечатлел на ее губах долгий поцелуй. - Всегда существовала. - И после еще одного такого же страстного поцелуя продолжил:
     - Вот я и заявился в "Фантазию", уверенный в том, что хочу тебя, но совершенно не зная, каковы твои чувства ко мне. И решил проверить, заставив тебя ревновать.
     - Это было подло и гадко. Тэд озорно улыбнулся.
     - Зато сработало, не так ли? - Она промолчала, поджав губы. - Когда ты вернулась после свидания с Кэйвано, я выглядел настоящим ослом. Ты что, не уловила даже намека на ревность?
     - Разве что намека. Но с твоей стороны было не очень-то этично прийти ко мне в магазин за подарком для своей возлюбленной, да еще купить предмет дамского туалета!
     - Возлюбленной, - со смехом повторил он это старомодное слово. - Приходи ко мне, когда захочешь, и я покажу тебе комбидрес с чулками, - сказал он, приникнув губами к ее шее. -Они так и лежат, завернутые в розовую бумагу, хотя я разворачивал их несколько раз, чтобы полюбоваться.
     - Что за извращенность!
     - Гм. Я воображал твои груди в этих кружевных чашах. И твои соски, натягивающие кружево.
     Тэд снова поцеловал ее, и рука его, гладившая ее талию, передвинулась на живот. Затем скользнула к треугольнику рыжеватых волос. Элизабет вспыхнула, когда взгляд его вслед за рукой устремился вниз. Он взял пальцами светлые завитки.
     - Какие красивые! Мягкие и сексуальные. И это было только начало.
     - Ты... что ты, хм, имел в виду... когда вешал здесь гамак?
     - А ты можешь найти ему лучшее применение?
     - Нет, - вздохнула она. Получасом раньше он попросил:
     - Проводи меня домой.
     Элизабет сочла эту идею безумной, но согласилась, так ей хотелось продлить эту ночь. Она накинула на себя разорванную ночную сорочку, которую подал ей Тэд, подняв с пола. Сам он натянул брюки и... ничего больше, все остальное понес в руках. Они прокрались вниз, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить детей, и вышли через заднюю дверь. Оба только сейчас обнаружили, как громко скрипят петли, когда дверь открывается.
     Смеясь, чувствуя себя восхитительно молодыми, они на цыпочках пробежали по холодной влажной траве к его дому, несколько раз останавливаясь, чтобы поцеловаться. Он предложил опробовать гамак, который так кстати повесил между деревьями. Но Элизабет усомнилась в том, что гамак привязан достаточно крепко и не сорвется. И тогда Тэд, смеясь, крепко обнял ее, сказав, что она чудная, прелестная спорщица.
     А сейчас они лежали в гамаке. И ничуть не замерзли, несмотря на ночную прохладу. Даже Элизабет, у которой подол ее длинной ночной сорочки был задран до талии. Потому что Тэд был на ней и... в ней.
     Ее согнутые в коленях ноги очень удобно устроились на краях гамака. Они отдыхали там, когда Элизабет переставала покачивать гамак, касаясь земли кончиками пальцев. Покачивание гамака было мерным и ленивым, но усиливало их ощущения тысячекратно.
     - Я не думала, что ты можешь... Я имею в виду, что... Как ты можешь оставаться...
     - Твердым? - спросил он. - Как может он так долго оставаться твердым?
     - Да. - Она застонала, когда он сжал ее сильнее. - Это какое-то чудо!
     - Никакого чуда. - Он поднял брови и лукаво усмехнулся.
     Она тоже рассмеялась. При этом тело ее слегка задрожало, заставив Тэда вздрогнуть от удовольствия.
     - Сколько мы здесь? Минут десять?
     - Да, но это неважно, - проговорил он, целуя ее. - Он твердый уже почти две недели.
     - Что?
     - С того самого момента, когда я обнял тебя за талию, снимая с дерева. У меня поехало не только в голове.
     - Я тоже была на пределе. Хотя ты относился ко мне с уважением, как и подобает соседу относиться к вдове. Ничего общего с тем разъяренным мужчиной, который чуть не изнасиловал меня сегодня.
     - Допускаю, я был разъярен. Но неужели я причинил тебе боль?
     - Нет, - ответила Элизабет, тронутая его заботой. - Никакой боли. Просто я не думала, что ты можешь быть таким агрессивным.
     - Лишь когда меня здорово спровоцируют и когда я слегка пьян.
     - Кто же тебя так здорово спровоцировал и почему ты был слегка пьян?
     - Потому что сама мысль, что ты делаешь это с Кэйвано, для меня невыносима. С кем бы то ни было, кроме меня.
     Его откровенность была обезоруживающей. И Элизабет спросила:
     - Ты всегда так искренен?
     - Просто до безобразия.
     - Я рада, что ты не обманщик. Обожаю открытых людей.
     Его глаза потемнели от вновь разгорающегося желания.
     - Обожаешь?
     - Да.
     - И предпочла бы, если бы я захотел тебя о чем-нибудь попросить, чтобы я сделал это без обиняков, а не ходил вокруг да около?
     Ее сердце забилось быстрее от растущего возбуждения.
     - Да.
     - Спусти с плеч сорочку, - прошептал Тэд. Поколебавшись мгновение, Элизабет медленно потянулась рукой к кружевному вороту и стала спускать ее. Тэд застонал от страсти, когда сосок зацепился за кружево. Обнажив наконец всю грудь,
     Элизабет хотела убрать руку, но Тэд запротестовал:
     - Нет, оставь ее здесь. Прямо здесь. О Боже!
     Не сводя глаз с ее руки и следя за медленными движениями ее пальцев, он начал постепенно входить в нее. Потом толчки стали резче, быстрее. В такт им поднимались ее бедра. Через несколько минут все закончилось бурной вспышкой страсти, потрясшей обоих.
     Они долго лежали неподвижно, прежде чем смогли вылезти из гамака, и побрели к заднему крыльцу его дома. У двери он поцеловал ее, снова лаская ее рот.
     - Как жаль, что мы не можем спать вместе, - проговорил он, когда они наконец разомкнули объятия.
     - Мне тоже жаль.
     - Тогда разреши мне.
     - Не хочу, чтобы соседи видели, как ты крадешься из моего дома на рассвете. Или дети застали нас в моей постели утром.
     - Этого не будет.
     - Тэд, пойми, пожалуйста.
     - Понимаю. - Он поднес ее руку к губам. - Но я приглашаю себя к завтраку. Во сколько я должен быть?

9

     Они выглядели вполне невинно, когда Мэтт и Миган, протирая заспанные глаза, добрались до кухни и увидели, как они, уставившись друг на друга, сидят за столом у остывших чашек с кофе.
     - А что, Тэд ночевал здесь?
     Это было первое, что сказал Мэтт. Их уловки не помогли. Дети пришли в замешательство, когда Тэд и их мать расхохотались в ответ.
     - Нет, не ночевал, - ответил Тэд. - Это вам показалось. Просто ваша мама пригласила меня к завтраку.
     - Интересно, а мне показалось, ты пригласил себя сам, - улыбнувшись ему уголком рта, ответила Элизабет и встала, чтобы налить детям их традиционный апельсиновый сок. Он хлопнул ее по заду, чем рассмешил малышей.
     - Знаешь, мы искупали Бэйби. Тэд не рассказал тебе? - спросила Миган. Элизабет покачала головой. - Ты же знаешь, кошки не любят воду, но Тэд разрешил нам. Теперь он такой чистенький и пушистый. Но посмотрела бы ты, что тут творилось!
     - Тэд помог нам убрать или, как там говорят в армии?..
     - Навести порядок в районе.
     - Да, мы навели порядок в районе. Он тебе не рассказывал, мама?
     - Нет, видно, забыл. - Она покосилась на мужчину, который так уютно устроился за ее столом и завтракал, как ни в чем не бывало.
     - Насколько я помню, у нас были более интересные темы для разговора. - Он многозначительно посмотрел на Элизабет, и она вспыхнула под его взглядом.
     - И он разрешил нам заказать по телефону пиццу, и нам принесли ее домой.
     - И мы сказали Тэду, что ты называешь пиццу отбросами.
     - А он сказал, что тебя нет и теперь главный здесь он, а ему пицца нравится.
     - А можно нам снова заказать пиццу, мам? По телефону? Если честно, она не такая уж плохая.
     Элизабет стояла перед Тэдом, уперев руки в бока.
     - Огромное спасибо. За несколько часов ты уничтожил то, что воспитывалось годами.
     Но Тэд, казалось, был в полном восторге.
     - А что на завтрак?
     - Творог и сыворотка, - с вызовом заявила Элизабет.
     Дети завизжали от смеха. Но Тэд быстро их успокоил и усадил за стол, пока Элизабет готовила еду.
     - Эй, все дружно за уборку, - распорядился Тзд, когда малыши, едва покончив с завтраком, ринулись к телевизору. Против ожидания, они не возразили ни слова, и Элизабет глядела, разинув рот, как они убрали все со стола, а грязные тарелки сложили в раковину.
     - Как это тебе удалось? - спросила она.
     - Подкуп. - Он вытащил из кармана рубашки жвачку. - Без сахара, - успокоил он Элизабет, прежде чем дать каждому по пакетику. Они очень вежливо поблагодарили, чем привели мать в еще большее восхищение.
     - А что получает повар в награду?
     - Повар получает поцелуй.
     Миган и Мэтт как раз вовремя обернулись, чтобы увидеть, как Тэд обнимает и целует их мать.
     - Тэд целует маму! - воскликнула Миган.
     - О, потрясающе! - вторил ей Мэтт.
     Дети носились вокруг них, как индейцы, атакующие почтовый дилижанс. Вопили, размахивали руками. Очень довольные, что дети с таким энтузиазмом восприняли новый поворот событий, Тэд и Элизабет весело смеялись, глядя на их ужимки, чем еще больше раззадорили малышей.
     Как обычно, Мэтт перевозбудился и, неловко повернувшись, налетел на горку. Посуда с грохотом попадала на пол, деревянная ваза с фруктами перевернулась. Яблоки и апельсины покатились в разные стороны. Помидоры расплющились, испачкав все вокруг. Несколько листков из блокнота взлетели в воздух, как куриные перышки, и один за другим опустились на пол.
     Мэтт замер, глядя на мать полными страха глазами.
     - Я не хотел.
     - Какой ты неловкий, - сказала Миган по праву старшей и потому главной.
     Мэтт сел на пол и, не обращая внимания на помидоры, собрал листки и протянул Элизабет словно договор о мире.
     - Вот, мама, твои бумаги не испачкались. Мы даже не испачкали их соусом от пиццы. Тэд убрал их со стола и положил на буфет. Он сказал, что они наверняка очень важные.
     Элизабет взяла листки из рук сына, который принялся подбирать с пола фрукты.
     - Брось все это, Мэтт. - Голос Элизабет был тонким и напряженным и звучал, как натянутая до предела струна. - Я сама потом уберу. А вы с Миган пойдите наверх и уберите постели.
     С присущей детям чуткостью они поняли, что обстановка в комнате накалилась, но вовсе не из-за неловкости Мэтта. Произошло что-то, чего они не могли понять; это "что-то" заставило мать побледнеть, улыбка сбежала с ее губ, они были плотно сжаты и едва шевелились, когда она говорила. Дети, испуганные, тихонько вышли из кухни. Опасность повисла в воздухе, грозя нарушить равновесие, и они не хотели быть причиной этого.
     Элизабет тщательно разобрала листки и аккуратно сложила, прежде чем пробежать глазами написанное. Она хорошо знала, что это за листки. Она писала их, лежа в ванне. И помнила каждую фразу.
     Был там и ее пират, такой высокий и такой опасный. И его пленница, дрожавшая в тонкой ночной сорочке. Она перевернула листки. Да, именно здесь пират сорвал с пленницы сорочку и покрыл поцелуями ее грудь, а она, поддавшись его мужскому очарованию, перестала сопротивляться.
     Элизабет швырнула листки на стол и, отвернувшись от Тэда, сложила на груди руки, потирая локти, словно от холода, хотя в кухне было достаточно тепло для осеннего утра.
     - Ты прочел это, да?
     - Послушай, Элизабет, я...
     Она скова повернулась к нему.
     - Читал? Говори!
     - Читал, - ответил Тэд с тяжелым вздохом.
     Слезы застлали ей глаза. Слезы унижения и обиды. Она прижала дрожавшую ладонь к побелевшим губам и снова отвернулась от него. Она не могла взглянуть ему в лицо - то ли из-за своей беспомощности, то ли из-за его обмана. Не могла понять, что ранит ее больнее.
     Он заговорил тихо, спокойно, как врач, который сообщает печальные новости родственникам больного:
     - Сначала я не понял, что это такое. Думал, незаконченное письмо. И вдруг какие-то несколько слов будто магнитом пригвоздили меня к этим листкам.
     Она повернулась к нему.
     - Пригвоздили к листкам? Ничего лучше ты не мог придумать? - Лицо ее было исполнено скорби.
     У него хватило такта изобразить огорчение.
     - Разве тебе не приходилось перелистывать книгу прямо на прилавке? Наткнешься на какие-то фразы и не можешь оторваться, пока не прочитаешь несколько абзацев. А то и несколько страниц. Наверняка с тобой такое случалось. Ты же нормальный человек!
     - Речь не обо мне. А о том хитреце, том манипуляторе, который использовал меня самым низким, подлым и отвратительным образом! Как ты мог?
     - Я делал все, чего ты от меня ждала. Элизабет сжала кулаки и зажмурилась.
     - Я знала, что ничего хорошего из этого не получится. Напрасно я послушалась Лайлу. Это она вовлекла меня в этот ужас!
     Он выглядел смущенным.
     - Лайла уговорила тебя придумывать такие истории?
     - Не только придумывать, но и записывать. Она хочет, чтобы их опубликовали!
     - Ну и что в них плохого? Наоборот! Это чертовски здорово!
     Глаза ее потемнели от гнева. Она буквально сверлила его взглядом.
     - Ну да, ты прочел и использовал их в своих гнусных целях. Теперь я понимаю, почему ты сорвал с меня сорочку. Ведь это так на тебя не похоже. Ты совсем не такой.
     - Откуда ты знаешь? - воскликнул Тэд. - Мы же раньше никогда не занимались любовью! А я был буквально взбешен от ревности и изрядно выпил, вполне достаточно, чтобы позволить себе грубость. - Он приблизился к ней и произнес тихим, проникновенным голосом:
     - И тебе это нравилось.
     Она с отвращением отшатнулась от него.
     - Ты сказал, что я заслуживаю большего, чем просто... - Она осеклась. - Но, прочитав это, - она кивнула на листки, - вообразил, что имеешь на меня все права, что я жажду найти себе любовника не только в своих фантазиях, но и в жизни. Или же подумал, что уже нашла, и не одного? И после этого из Доброго Соседа Сэма превратился в Джина Лафитта?
     - Нет. Все это не так. У каждого человека, Элизабет, есть второе "я". И может быть, даже не одно. Твое "я" дало о себе знать в твоих фантастических историях. Мое - прошлой ночью. Я даже не думал об этих чертовых листках, когда входил к тебе в спальню.
     - О, пожалуйста, не надо, - почти простонала она с сарказмом. - Ты действовал в точности так, как там написано.
     - Может быть, но подсознательно. Я был зол и буквально кипел от ревности к женщине, которую дьявольски хотел затащить в постель. Да, твои фантазии помогли мне решиться на это. И к тому же взбесили меня. В роли пирата я видел Кэйвано. И вообразил, что все написанное тобой, в таких подробностях и так сексуально, ты проделала с ним.
     - Нет, ничего подобного не было. Потому что он не подлец и не лжец, и... -