ело?
   - Самое раннее завтра.
   - Гм! Ну, пока мы не знаем, из-за чего они сдохли, мы мало что  можем
сделать, верно?
   - Ничего не можем.
   Вот и весь разговор.  Обнаружив  мертвых  коров,  Делрей  очень  мало
разговаривал с Джеком и вообще  старался  его  избегать.  Может,  это  и
сумасшествие, но Джек посчитал это плохим признаком.
   Он увидел Анну только тогда, когда случайно обернулся.
   Она стояла возле стойла, где он работал. Вздрогнув, он чуть не уронил
вилы и тихо выругался:
   - Черт! - И тут же добавил:
   - Прошу прощения. Я не слышал, как вы подошли. - Поняв, что  допустил
еще одну ошибку, он в полном смущении сказал:
   - Я все время говорю какие-то глупости.
   Из-за жары он в начале работы снял с себя рубашку  и  повесил  ее  на
стенку. Теперь Джек накинул ее на себя.
   Рубашка больше напоминала мешок.  Рукава  оторвались  уже  много  лет
назад, а проймы покрылись бахромой от бесчисленных  стирок.  Из  пуговиц
остались всего лишь три. Джек поспешно застегнул среднюю из них.
   Понимая, что  ее  появление  в  сарае  означает  какое-то  неприятное
известие, он спросил:
   - Чем я могу вам помочь?
   Вместо ответа она протянула ему бутылку с холодным пивом.
   Это было так неожиданно, что Джек растерялся, не зная, что сказать  и
что сделать. Анна нетерпеливо подтолкнула к нему бутылку.
   - Да, спасибо, - наконец нашелся Джек.
   Сняв свои желтые кожаные перчатки, он взял бутылку, открутил крышку и
сделал большой глоток. Ничего лучше  он  никогда  не  пил.  Вытерев  рот
тыльной стороной руки, он улыбнулся Анне.
   - Это здорово.
   Пока он пил, она что-то писала в маленьком блокноте.
   "Я запирала заднюю дверь и, увидев в сарае свет, поняла, что  вы  все
еще работаете. Мне показалось, что вы хотите пить".
   - Я и вправду хотел пить. Спасибо. А вы не хотите?  Скривившись,  она
покачала головой. Он засмеялся.
   - Не любите пиво, а? Анна знаком показала: Нет.
   - Это значит "нет"? - Она кивнула. Поставив пивную бутылку на бочку с
зерном и положив туда же перчатки, Джек  прижал  к  себе  рукой  вилы  и
повторил знак. - Вот так?
   - Да.
   - А это значит "да"?
   Она снова кивнула. Он повторил знаки еще несколько раз,  стараясь  их
как следует запомнить, и каждый раз  Анна  утвердительно  кивала  и  оба
улыбались. Затем ее взгляд упал на свежую солому,  которую  Джек  только
что разбросал по вычищенному стойлу.
   Когда она снова посмотрела на него, Джек смущенно пожал плечами.
   - У меня такое чувство, что Делрей считает, будто я убил этих коров.
   Анна опустила глаза, и он понял, что попал в точку. Он тронул  ее  за
руку.
   - Он думает, что это я их убил?
   "Он еще не уверен", - написала она в блокноте.
   - Но он подозревает меня, верно? Она отвела взгляд в сторону.
   - Не смущайтесь, - сказал Джек. - Я знаю,  что  ваш  свекор  обвиняет
меня.
   Осушив пивную бутылку, он швырнул ее в пустой металлический  бак  для
мусора. Раздалось громкое звяканье.
   Джек поморщился.
   - Извините!
   Она поднесла руки к ушам и пожала плечами.
   - Самое ужасное в том, - смущенно признался Джек, - что я  знаю,  что
вы не слышите, но все время об этом забываю.
   Понимающе кивнув, Анна написала в блокноте:
   "Об этом все забывают. Мои родители, Дин, Делрей. Даже те,  с  кем  я
живу, - все равно забывают".
   Прочитав эти слова, Джек решился. Он уже давно  хотел  спросить  Анну
насчет ее глухоты, но боялся ее обидеть.
   - Анна, - неуверенно произнес он, - конечно, это не мое дело.  Просто
праздное любопытство. Если вы не захотите мне ответить, я пойму.
   Она знаком показала, чтобы он продолжал.
   - Ну, я просто думал о том, всю  ли  жизнь  вы  глухая.  Вы  родились
глухой?
   - Да.
   - Понятно.
   Потупив голову, он  большим  пальцем  поскреб  переносицу,  испытывая
потребность что-то сделать,  чтобы  скрыть  свое  замешательство.  Затем
робко улыбнулся.
   - Прошу прощения, я сейчас в растерянности. Не знаю  что  и  сказать.
Видит Бог, я вас не жалею и не хочу обидеть. Мне просто хотелось знать.
   "Я чувствую, когда на меня смотрят и думают: "Бедная глухая девочка!"
Или считают меня дурой. Вы другой, не такой дурак, как они".
   Джек тихо засмеялся.
   - Это хорошо. Не хотел бы оказаться в дураках.
   Улыбнувшись ему в ответ, она покачала головой в  знак  того,  что  не
считает его дураком.
   Посмотрев на нее, он смущенно опустил взгляд.
   - Тогда вечером... - Спохватившись, он поднял голову и повторил:
   - Тогда вечером - почему вы были  против  того,  чтобы  я  учил  язык
жестов?
   Тщательно подбирая слова, она написала в блокноте:
   "Я была удивлена тем, что вы хотите этому научиться. И признаться, не
знала, как себя вести. Кроме Дина, никто не учил мой язык".
   Джек еще раз прочитал записку, потому что увидел  в  ней  неточность.
Делрей ведь выучился языку жестов, так же как и Дэвид. Тем не менее  она
выделила Дина Корбетта и Джека Сойера, и теперь Джек гадал, что общего у
него с тем человеком, за которым она была замужем. Почему она связала их
вместе?
   Это надо было обдумать, но не сейчас, когда они стояли лицом  к  лицу
по щиколотку в свежей соломе и Джек мог разглядеть каждую ее ресничку.
   Очевидно, Анна подумала о том же, потому что неожиданно заволновалась
и стала пятиться. Похоже, она  уже  собиралась  пожелать  ему  спокойной
ночи. Подняв руку, Джек остановил ее.
   - Подождите. Посмотрите вот на что. -  И,  прислонив  вилы  к  стенке
стойла, он с гордостью изобразил свое имя на языке жестов.
   Она заулыбалась, но, когда он дошел до последней буквы,  отрицательно
мотнула головой и показала, как нужно.
   Он попробовал еще раз.
   - Так?
   Слегка нахмурившись, Анна взяла его за  руку  и  принялась  методично
ставить ему пальцы на место. Она прижала к  ладони  безымянный  палец  и
мизинец, согнула средний, приподняла указательный и, наконец, приставила
большой палец к среднему.
   Держа Джека за руку,  она  осмотрела  свою  работу  и  удовлетворенно
улыбнулась.
   Джек, однако, не улыбался.
   Убрав руки, она быстро сделала шаг назад.
   Джек тут же засунул руки в задние карманы джинсов.
   Воздух внезапно как будто сгустился, стало заметно труднее дышать.
   - Думаю, теперь я понял, как надо, - хриплым голосом сказал Джек.
   Она  просигналила  ему  "спокойной  ночи"  и  поспешно  отступила   в
центральный проход. Джек проводил ее до широкой двери и смотрел, как она
пересекает двор с такой скоростью, будто за ней гонится дьявол.
   Прислонившись к дверному  косяку,  он  молил  Всевышнего,  чтобы  тот
послал ему хотя бы слабенькое дуновение ветра.
   Капли пота скатывались  на  брови.  Сердце  колотилось  как  бешеное.
Несмотря на холодное пиво, в горле было сухо.
   Сейчас Джек не смог бы сплюнуть даже в том случае, если бы  от  этого
зависела его жизнь.
   За годы физического труда его пальцы и ладони настолько огрубели, что
Джек не удивился бы, узнай он, что нервные  окончания  в  них  полностью
атрофировались. Тем  не  менее  сейчас  они  посылали  сигналы  в  мозг,
напоминая о ее прикосновениях и заставляя сожалеть о том, что в алфавите
только двадцать шесть букв. Она могла бы заниматься с  его  руками  хоть
всю ночь, не услышав от него ни единой жалобы. То ли  у  него  в  голове
одни опилки, то ли действительно это очень волнует.
   Он был  возбужден  и  тяжело  дышал,  и  все  из-за  невестки  Делрея
Корбетта. Еще неделю назад он не знал о ее существовании, а сегодня  она
стала для него самой желанной на свете. Анна  Корбетт.  Невестка  Делрея
Корбетта.
   Закрыв  глаза,  он  протяжно  вздохнул,  выдохнув   при   этом   пару
ругательств. Привалившись к дверному косяку, он ударил головой о  старое
дерево.
   Проклятая судьба снова сыграла с Джеком Сойером злую шутку.
   Когда наконец он открыл глаза, уже собираясь вернуться в  сарай,  его
взгляд упал на окно спальни, расположенной на втором этаже.
   Некоторое время он просто неподвижно стоял и смотрел.
   Затем прошептал:
   - О черт!

Глава 14

   На почтовом ящике было написано: "МИСТЕР И МИССИС  Г.Р.  БЕЙЛИ".  Дом
стоял далеко от дороги в небольшой рощице. Это был большой дом  с  двумя
дымоходами, громоотводом и тарелкой спутниковой антенны на крыше.  Рядом
находились пристройки, в том числе сарай и насосная. Несмотря на то  что
было  темно,  Карлу  Херболду  показалось,  что  все  выглядит  чисто  и
аккуратно и говорит о достатке.
   Он искоса посмотрел на Майрона.
   - Ну, что ты думаешь?
   - О чем?
   - Господи! - пробормотал Карл.
   Приняв решение, он повернул машину на подъездную дорожку.
   Надо отдать должное Сесилу: машина оказалась  именно  там,  где  было
условленно. Она была в  отличном  состоянии,  полностью  заправленная  -
садись и поезжай. В багажнике лежали чемодан с одеждой,  сорок  долларов
наличными, несколько пистолетов с большим боезапасом и несколько бутылок
виски, которыми они с Майроном отметили успешный побег.
   День-другой они стояли лагерем возле озера. Спали в  машине,  а  днем
грелись на солнышке. По крайней мере Карл.
   Слишком чувствительная кожа Майрона боялась солнца, так что он просто
дремал в тени деревьев.
   После стольких  лет,  проведенных  взаперти,  пребывание  на  природе
казалось праздником. Тем не менее всему  есть  предел.  Карл  понял  это
сегодня утром, когда, проснувшись, обнаружил у себя  на  лобке  клеща  и
увидел, что броненосец сделал подкоп под их машину.
   Пора было искать кров. В поисках подходящего места они  кружили  весь
день, избегая больших магистралей, где можно  было  легко  нарваться  на
стражей порядка, разыскивавших беглых преступников.
   Каждый раз, когда Карл слышал по радио свое  имя,  это  щекотало  его
самолюбие.
   Он жалел, что покойная мать не может  этого  слышать.  Она  стала  бы
рыдать. Она выплакала бы все глаза. Это у нее  лучше  всего  получалось.
Его самое первое воспоминание - мать с покрасневшими  глазами,  снова  и
снова повторяющая: "Что же мне теперь с вами делать, ребятки?"
   Отца он совершенно не помнил. Он умер, когда Сесил  под  стол  пешком
ходил, а сам он лежал в пеленках. Если Карл и знал раньше,  отчего  умер
его отец, то сейчас уже забыл. Он предполагал, что старик преждевременно
сошел в могилу только для того, чтобы не слышать вечного хныканья  своей
жены.
   Мать  работала  в  салоне  красоты.  Карл  помнит   аммиачный   запах
перманента, которым все время несло от нее по вечерам.
   Он не забыл, как она все время хныкала, что страшно устала, и умоляла
их с Сесилом не шуметь и вести себя хорошо. Но когда они  не  слушались,
она ничего не могла с этим поделать.
   Потом они с Сесилом заметили в ней перемену. Мать  воспрянула  духом,
стала причесываться и красить губы, носить чулки  и  надевать  туфли  на
высоких каблуках. Субботними  вечерами  она  ходила  на  свидания.  Карл
прекрасно помнит, как  однажды  она  привела  в  дом  мужчину  -  Делрея
Корбетта - и сказала, что теперь он будет их новым папой.

***

   Карл снял ногу с акселератора, и машина свободно покатилась  к  дому.
Прежде чем заглушить двигатель, он погасил  фары.  Поправив  пистолет  в
кобуре, он сказал:
   - Майрон, ты будешь стоять здесь, пока я не войду в дом, понял?
   - Понял.
   Открыв дверцу, Карл вылез наружу и сразу ощутил запах сена и  навоза.
Знакомые запахи тут же пробудили в  нем  воспоминания  о  том,  как  его
заставили перебраться из города в  деревню.  Много  лет  они  с  Сесилом
шатались по улицам и переулкам  Блюэра.  Каждый  день  после  школы  они
встречались со своими дружками и  устремлялись  на  поиски  приключений.
Всегда находилось что-то новое, чего еще не приходилось испытать.
   У старших мальчиков они научились курить, пить  и  воровать.  Уличные
драки были для них привычным делом. О девочках они  вскоре  узнали,  что
между ног у них находится то, что слаще любого пирожного, и  если  этого
не удавалось достичь обаянием, то обычно помогали  угрозы.  Карл  учился
всему быстрее, чем Сесил, однако и тот получал свою долю.
   И вот они внезапно лишились всего, что их окружало: друзей, привычной
обстановки - одним словом, свободы. Карл ненавидел ранчо.  Он  ненавидел
вонь, ненавидел ежедневную тяжелую работу, ненавидел  правила  поведения
за  столом  и  чтение  Библии,  ненавидел  наказания,  которым   Корбетт
подвергал их с Сесилом, если они что-то нарушали.
   Он ненавидел и свою мать за то, что она привела к  ним  Корбетта.  Он
благословлял тромб, который закупорил матери кровеносный сосуд в  легком
и вызвал ее смерть. В день ее похорон они с  Карлом  устроили  маленькое
торжество, радуясь, что им  больше  не  придется  выслушивать  ее  нытье
насчет того, чтобы они стали хорошими мальчиками и  слушались  Корбетта,
который был бы им прекрасным отцом, если бы они его приняли.
   Подняв руку, Карл постучал в дверь - сильнее,  чем  собирался.  Через
несколько секунд на веранде загорелся свет.
   Зная, что за ним скорее всего наблюдают через глазок,  Карл  нарочито
вздрогнул и прикрыл глаза от света. Дверь открылась.
   - Здравствуйте, миссис Бейли, - дружелюбно сказал Карл. -  У  вас  на
веранде очень мощная лампочка. Должно быть, в тысячу ватт.
   - Чем я могу вам помочь, молодой человек?
   Это была хрупкая женщина в очках, далеко за семьдесят, с подсиненными
седыми волосами и приятной улыбкой. В общем, то что надо.
   - Сестра, кто там пришел?  В  дверях  появилась  почти  точная  копия
первой  старушки,  только  немного  полнее  и   даже   более   приятная.
Обаятельная улыбка Карла стала еще шире.

Глава 15

   Как догадывался Джек, Делрей собрался уволить его на пути от ранчо до
магазина по продаже кормов.
   Рано утром Корбетт передал ему  список  дел,  которые  нужно  сегодня
выполнить, а сам уехал. Он не сказал  куда,  но  Джек  предположил,  что
Делрей собирается проверить, нет ли новых потерь в стаде. Джек  выполнил
все, что значилось в списке, и тут же придумал себе новую работу,  чтобы
было чем заняться.
   Делрей приехал на обед в обычное время, но прошел в дом, не сказав ни
слова. Было уже почти три часа дня, когда он оторвал  Джека  от  ремонта
уздечки.
   - Мы едем в город за кормами.
   Джек вышел из маленького туалета, куда зашел, чтобы  помыть  руки,  и
увидел, что Делрей сидит в пикапе, мотор которого уже работал. Севшего в
машину Джека Делрей встретил молча.
   Джеку очень хотелось знать, говорил ли Делрей с ветеринаром и что тот
сказал о причинах гибели скота, но что-то удерживало его от  расспросов.
Чем меньше он сейчас скажет, тем лучше. Поэтому до города они доехали  в
гробовом молчании. Должно быть, Джек должен радоваться тому, что  Делрей
молчит. Пока он молчит, его не уволят.
   Самое неприятное заключается в том, что он не хочет уходить.
   До сих пор Джек всегда устраивался на такую работу, с  которой  можно
было бы уйти в любой момент. Нельзя сказать,  чтобы  он  был  по  натуре
бродягой, отнюдь нет, но так уж сложилась жизнь,  а  со  временем  он  к
этому  привык.  Теперь  он  хорошо  чувствовал,  когда   подходил   срок
попрощаться  и  уйти.  Обычно  он  делал  это  не  оглядываясь,  всецело
полагаясь на свою интуицию, которая вела его на новое место.
   Но этот случай был особенным. На ранчо  Корбетта  его  выбор  пал  не
случайно. И не он сам выбирал время своего прибытия туда.
   Все это определил побег Карла Херболда. Джек нарушил свое правило,  и
поэтому придется поступиться традицией.  Он  не  может  просто  взять  и
уехать только из-за того, что это кажется разумным.
   Если бы он исходил из принципов благоразумия, то вообще бы  на  ранчо
не появился. Однако ж... И до тех пор, пока Карл Херболд не будет  вновь
пойман, он должен здесь оставаться.
   Конечно, если Делрей прикажет  ему  убираться,  то  тогда  ничего  не
поделаешь - придется собирать вещи.
   Они приехали в магазин по продаже кормов, и Делрей  сообщил  кассиру,
что ему надо. Его немногословие  граничило  с  грубостью.  Когда  кассир
подал Делрею квитанцию, благодарить  его  пришлось  Джеку.  Продавец  не
предложил им помочь погрузить в пикап тяжелые мешки  с  зерном,  однако,
учитывая невежливое поведение Делрея, Джек не смог бы его за это винить.
   - Сейчас стоит жуткая жара,  -  заметил  Джек,  когда  они  погрузили
большую часть мешков. -  Заводи  мотор  и  включай  кондиционер.  Я  сам
закончу.
   - Ты думаешь, я не справлюсь с мужской работой?
   Получив отповедь, Джек предпочел не настаивать.  Делрей  был  огорчен
вовсе не тем, что Джек предложил сделать за  него  тяжелую  работу.  Все
из-за мертвых коров. А еще из-за Анны и пива в сарае.
   Делрей поднял борт, и они  вернулись  в  кабину.  Лицо  старика  было
багровым от напряжения.
   - Я бы сейчас что-нибудь попил.
   - Что ж,  звучит  неплохо,  -  ответил  Джек,  удивленный  тем,  что,
оказывается, и Делрею не чуждо ничто человеческое.
   Они направились в "Молочную королеву". В заведении было  прохладно  -
там работал кондиционер. Джек  и  Делрей  сделали  заказ,  выбрали  себе
кабинку и сели лицом друг к другу.
   Обернувшись  через  плечо,   Делрей   неодобрительно   посмотрел   на
прислуживавшую за стойкой девицу. Все ее  лицо  было  утыкано  какими-то
кольцами и булавками. Даже язык  был  проколот,  и  на  нем  красовалась
черная жемчужина.
   - Зачем она это с собой сделала?
   - Наверно, чтобы дразнить старых пердунов вроде нас с тобой.
   Делрей посмотрел на Джека и выдавил из себя нечто похожее на смех.
   - Должно быть, ты прав.
   Вскоре они наслаждались холодным лимонадом. Делрей первым кончил пить
и отставил чашку в сторону. Глядя в окно на клумбу с цветами, он молчал.
Наверное, подбирает слова, чтобы сообщить об увольнении, подумал Джек  и
решил сам взять быка за рога.
   - Так что он сказал?
   Делрей не стал делать вид, что не понимает, о чем речь.
   - Яд, - обронил он, переведя взгляд на Джека.
   Сердце Джека  упало.  Он  все  же  надеялся,  что  коровы  умерли  от
какого-нибудь редкого вирусного заболевания или  от  чего-то  другого  -
такого, что нельзя было бы поставить ему в вину. Случилось самое худшее.
   - А как остальное стадо?
   - Сегодня утром я нашел еще двух мертвых коров. Яд был в куске  соли.
Конечно, понадобится несколько дней, чтобы  узнать,  сколько  всего  его
было. - Он презрительно фыркнул. - Не такой уж и умный этот  сукин  сын.
Он мог бы подгадить мне гораздо больше, если бы вылил яд в пруд.
   - Может быть, это предупреждение.
   - Может быть.
   - Я этого не делал.
   - Я и не говорил, что ты делал.
   - Но ты об этом думал.
   Лицо Делрея стало еще краснее,  и  Джек  подумал,  что  старик  может
дорого заплатить за свою сдержанность, особенно  если  он  действительно
считает, что Джек пытался лишить его средств к существованию.
   - Зачем мне это делать? - перегнувшись через стол, спросил Джек.
   - А почему ты вдруг ни с того ни с сего свалился мне на голову?
   - Мне была нужна работа.
   - Ерунда! Я звонил тому  парню,  у  которого  ты  в  последнее  время
работал. В Корпусе .  Он  дал  тебе
блестящие рекомендации. Жаль было тебя терять, сказал он. Дескать, желал
бы иметь сотню таких, как ты. У тебя была хорошая работа, но ты ушел  ко
мне за половину платы. - Покачав головой, он усмехнулся.  -  Бессмыслица
какая-то.
   - Для меня это имеет смысл. Мне необходимы перемены.
   - Перемены! -  Делрей  помолчал,  медленно  закипая,  затем  ткнул  в
сторону Джека корявым указательным пальцем. - Я тебе не доверяю.
   - Тогда зачем нанял?
   - Чтобы ты был на виду, пока я не определю, что ты за птица.
   - Ну и что, определил?
   - Думаю, что да.
   Джек развел руками, приглашая Делрея поделиться своими выводами.
   - Ты работаешь на хьюстонскую контору. На этот "Ист-парк".
   Посмотрев на него, Джек громко рассмеялся.
   - Значит, я диверсант, которого наняла корпорация?
   - Это верно, ты на него не похож.  Но  именно  поэтому  ты  прекрасно
подходишь для такого дела.
   - Мо