ь. Просто несчастный случай. Но другие копы слышали, как они до выстрела ругались, вот и пришли к выводу, что он это сделал умышленно. А Треджилл будто с ума сошел. Потребовалось несколько человек, чтобы надеть на него наручники и увести оттуда.
     - Уэсли мертв?
     - Не знаю. Я улизнул до приезда "Скорой помощи". Кто-то засунул в рану платок, кровищи было уйма. Говорили, что пуля попала в живот.
     Лозадо немного отступил, и Плакса слегка расслабился, больше не ощущая лезвия ножа у горла. Но взгляд Лозадо все еще заставлял его потовые железы работать на полную мощность.
     - Стрельба в полицейском управлении! Сенсационные новости, Плакса. Как так вышло, что я ничего не слышал?
     - Они все время повторяли: "Только чтобы никто не узнал. Это внутреннее дело управления". Они не хотели огласки. Коп стреляет в копа. Понятно, им не хочется, чтобы люди об этом узнали. В больнице они наверняка сказали, что пистолет Уэсли случайно выстрелил, когда он его чистил. Или еще что.
     Плакса нервно сжал руки. Он боялся не попасть на свой рейс в Мексику.
     - Ты мастурбируешь?
     - Что?
     Плакса и моргнуть не успел, как его гениталии оказались подвешенными на лезвии ножа Лозадо.
     - Ты...
     - О чем ты говоришь? - взвизгнул Плакса.
     - Возможно, они тебе на предмет секса и не нужны, но тебе придется впредь писать, как женщине, если ты не скажешь мне, что ты делал в комнате для допросов с Уэсли и Треджиллом.
     Плакса стоял на цыпочках, стараясь сохранить равновесие. Если он покачнется, то станет евнухом, и ему придется проститься с мечтами о прелестной сеньорите.
     - Я боялся попасть в беду.
     - И ты все обо мне выболтал.
     - Нет, клянусь. Бог свидетель.
     - Нет никакого бога. - Лозадо поднял лезвие на сантиметр, и Плакса взвизгнул. - Есть только Лозадо и законы физики, одним из которых является закон земного тяготения. Если я отрежу тебе яйца, Плакса, они упадут на землю.
     - Я пошел, чтобы узнать, какую сделку я могу заключить, - зарыдал Плакса. - Понимаешь, на тот случай, если они когда-нибудь свяжут меня с тобой. Но тут Уэсли совсем разошелся насчет твоего звонка доктору Ньютон. Они ведь думали, что ты в Галвестоне.
     - Я там был.
     - Потом ему сообщили, что ее лошадей кто-то пристрелил. Это много миль от Галвестона. Они все окончательно запутались. Короче, Уэсли сунул меня в камеру предварительного заключения и забыл обо мне. До сегодняшнего утра. Пустил меня в душ. Дал позавтракать. Посадил в ту комнату и велел ждать. Вернулся он вместе с Треджиллом. Я сказал, что передумал, что мне нужен адвокат. Остальное ты уже знаешь. Клянусь, я им ничего не рассказал. - Он плакал, как маленький ребенок, но ничего не мог с собой поделать.
     Лозадо убрал нож.
     - Я не убиваю тебя по единственной причине: я не знаю, как уничтожить твои компьютеры так, чтобы не сомневаться, что в них не сохранилось никаких данных.
     Плакса вытер ладонью нос:
     - Что?
     - Принимайся задело, Плакса, - ласково сказал Лозадо.
     - Ты хочешь, чтобы я уничтожил мои компьютеры?
     Лозадо с таким же успехом мог велеть матери задушить ее собственного ребенка. Плакса собирался немного отдохнуть от компьютеров, но о том, чтобы их уничтожить, он и помыслить не мог.
     Рука Лозадо почти не шевельнулась, но Плакса внезапно почувствовал, как что-то потянуло за его ширинку, и ощутил легкий сквозняк. Он посмотрел вниз и увидел, что его штаны распороты от паха до пояса. Нож зловеще поблескивает под его гениталиями.
     - Принимайся за работу, Плакса, или лишишься крайней плоти и не только.

***

     Когда Ренни вышла из лифта на первом этаже больницы, кто-то позвал ее по имени.
     С улицы через крутящиеся двери входила Грейс Уэсли. Ренни попыталась задержать лифт для нее, но двери закрылись и он начал подниматься.
     Грейс бросилась к ней:
     - Ради бога, только не говорите мне, что он умер.
     - Нет, нет, он не умер. - Колени Грейс подогнулись, и она упала бы, не поддержи ее Ренни. - Детектив Уэсли все еще в критическом состоянии, но они думают, он выкарабкается.
     Грейс закрыла рот ладонью, чтобы подавить рыдание.
     - Слава богу, слава богу! Вы уверены?
     - Я только что говорила с ними. Его как раз вывозили из операционной.
     Грейс вытерла глаза салфеткой:
     - Я так боялась, что не успею, и он... - Она даже не смогла высказать вслух эту ужасную мысль.
     Ренни взяла ее руку и крепко сжала.
     - Я слышала, вы уезжали в Теннесси повидать дочерей.
     - Полицейский из Нашвилла встретил меня и все рассказал. Я даже из аэропорта не уезжала. Следующим же рейсом вернулась сюда. Начальник Орена меня встретил и привез в больницу. - Она помолчала. - Вы сказали "они", вы говорили с "ними"?
     - Что?
     - Вы сказали, "они" думают, что Орен сумеет выкарабкаться.
     - Я имела в виду бригаду хирургов.
     - Я думала, что вы...
     - Мне даже посмотреть не разрешили, а уж оперировать тем более. Если учесть обстоятельства, и в самом деле было бы неловко. Но его обслуживали великолепные хирурги.
     - Я бы попросила, чтобы его оперировали вы.
     - Спасибо за доверие. - Ренни растрогалась до слез, отвернулась и снова нажала кнопку вызова лифта.
     - Это правда, Ренни? Это сделал Вик? Она печально склонила голову и кивнула.
     - Мне так и сказали, - промолвила Грейс, - но я решила, это какая-то ошибка. Не могу поверить.
     - Я тоже. Это... вне моего понимания. Что могло его до этого довести? Им вместе довелось через такое пройти, они ведь были настоящими друзьями. Вик глубоко уважает вашего мужа. - Все еще не поднимая головы, Ренни добавила:
     - Детектив Уэсли в реанимации, а Вик в тюрьме.
     - Он вас любит, - сказала вдруг Грейс. Ренни быстро подняла голову.
     - Правда. - Грейс не сводила взгляда с удивленной Ренни, пока не открылись двери лифта. - Мне над идти.
     - Да, разумеется.
     Грейс быстро вошла в лифт. Ренни подождала, когда закроются двери, повернулась и направилась к выходу. От вчерашнего дождя, столь необычного для этого времени года, не осталось и следа. На стоянке для машин было нестерпимо жарко. Теперь она уже никогда не сможет появляться там, не вспоминая о Ли Хоуэлле. Ведь вся эта трагическая цепь событий началась в тот момент, когда она зачитала решение жюри:
     - Мы считаем обвиняемого невиновным.
     Когда она подъехала к дому, света нигде не было. Как обычно, Ренни загнала джип в гараж и вошла через кухонную дверь. Направилась прямиком к холодильнику и достала бутылку воды. Выпила ее целиком, стоя у раковины.
     Она прошла через гостиную, потом по коридору направилась в спальню. Зажгла настольную лампу и разделась. Оставшись в одном белье, направилась в ванную комнату и открыла краны. Выбрала душистый гель и, не торопясь, приняла душ.
     Завернувшись в самый любимый и самый удобный халат, вернулась на кухню и налила себе бокал вина. Направилась с ним в гостиную и села в угол дивана.
     Она потягивала вино и вспоминала о той ночи, когда она здесь заснула. Ее разбудил телефонный звонок из больницы. Необходимо было прооперировать пациента с колотой раной.
     Вик. Она принесла ему одни несчастья. И Уэсли тоже. Ему и всей его семье. А теперь... О господи, что же теперь?
     Она сидела так долго, откинув голову и закрыв глаза. Такой он ее и застал.
     Или, вернее, так она сидела, когда открыла глаза, повернулась и сказала:
     - Привет, Лозадо. - Он стоял за диваном совсем близко и смотрел на нее. - Я тебя ждала.
     Он самодовольно улыбнулся.
     - В самом деле, Ренни?
     От его голоса, произнесшего ее имя, и его змеиной улыбки ее чуть не вырвало. Она поставила бокал на журнальный столик, встала, обошла диван и остановилась перед ним.
     - Я знала, что ты придешь, когда узнаешь, что случилось с Ореном Уэсли.
     - Твой дружок не умеет держать себя в руках. Очень плохая черта характера. А Уэсли? - Он пожал плечами. - Его проблема в том, что он не умеет выбирать себе друзей.
     - Как ты узнал? В новостях об этом ничего не было. Все держалось в строгой тайне. Только несколько человек из персонала знали, кто такой Уэсли и что с ним. У тебя наверняка есть информатор в полицейском управлении Форт-Уэрта. Кто тебе сказал?
     - Маленькая пташка на хвосте принесла, - прошептал он. - Трусливая маленькая пташка. Я ей даже сначала не поверил, но вскоре убедился, что, увы, так оно и есть.
     Он протянул руку и пальцем коснулся пряди волос, лежащей на груди Ренни. Она усилием воли заставила себя не отшатнуться, но он, очевидно, ощутил ее отвращение, потому что снова улыбнулся той самой улыбкой:
     - Ты сегодня прелестно выглядишь.
     - Вовсе я не выгляжу прелестно. Я устала. Вымоталась.
     - Очевидно, поездка оказалась утомительной.
     - Как ты это сделал?
     - Что именно, моя дорогая?
     - Как ты добрался из Галвестона до моего ранчо до рассвета?
     - Я же уже говорил тебе, Ренни, я не раскрываю секреты своей профессии. Если бы я это делал, то давно бы уже остался без работы.
     - Наверняка это было непросто.
     Он засмеялся:
     - Крыльев у меня нет, если ты об этом. - Звук ее пощечины напомнил взрыв петарды.
     - Это за то, что убил моих лошадей.
     Лозадо сразу перестал смеяться и схватил ее за руку с такой силой, что Ренни вскрикнула от боли. Он рывком повернул ее и прижал ее согнутую руку к спине между лопатками. Его горячее дыхание жгло ей ухо.
     - Мне следовало бы тебя за это убить на месте.
     - Ты и так меня убьешь, верно?
     - Как же я могу оставить тебя в живых, Ренни? Ты сама виновата. Ты должна была позволить мне обожать тебя так, как мне хотелось. А ты предпочла ухаживания этого грубого ковбоя, бывшего полицейского. - Лоза-до крепче прижал ее к себе и еще выше поднял ее руку. - После такого оскорбления у меня нет выбора. Придется убить вас обоих. Жаль только, что он в тюрьме и не сможет посмотреть, как ты будешь умирать. Но нельзя получить все сразу.
     Ей было очень больно, но она не сопротивлялась. Даже не пикнула.
     - Тебя следовало изолировать от общества много лет назад, Лозадо. Не только за то, что ты убийца. Ты ведь псих с манией величия. Понял? Я бы не допустила тебя до себя, даже если бы Вик Треджилл не существовал в природе. Ты ублюдок.
     Он щелчком открыл складной нож и приставил лезвие к ее горлу:
     - Прежде чем я с тобой покончу, ты будешь умолять меня оставить тебе жизнь.
     - Я никогда ни о чем не буду тебя умолять, будь ты проклят. Возможно, я просила бы тебя пожалеть моих лошадей, но ты не дал мне такой возможности. Когда ты их убил, ты истратил свой главный козырь, Лозадо. Я тебя больше не боюсь, понял?
     - О, я сильно сомневаюсь. - Опустив нож, он погладил лезвием ее сосок.
     Ренни судорожно вздохнула.
     - Вот так-то, - усмехнулся он. - Ты очень сильно боишься, Ренни.
     Он был прав. Она была в ужасе, но старалась этого не показать.
     - Я не стану с тобой бороться, Лозадо. В течение двадцати лет каждый день был для меня подарком. Я не стану умолять тебя оставить мне жизнь. Если ты этого ждешь, то зря теряешь время.
     - Надо же, какое мужество. И мне вовсе не хотелось бы тебя убивать, Ренни, правда. Ты необыкновенная женщина. Надеюсь, ты понимаешь, как мне жаль, что наш роман должен так печально закончиться.
     - У нас не было никакого романа, Лозадо. А что до понимания, похоже, единственный способ, каким ты можешь обратить на себя внимание женщины, это напугать ее.
     Он прижал ее к себе еще крепче и потерся своим пахом об нее.
     - Чувствуешь? Вот что привлекает женщин. Многих женщин.
     Она промолчала.
     - Попроси хорошенько, Ренни. - Он провел языком по ее шее. - Попроси хорошенько, и, может, я позволю тебе его пососать, прежде чем убью тебя.
     - Ло-за-до.
     Ренни почувствовала, как он вздрогнул, услышав свое имя, произнесенное нараспев Виком.
     - Да, все верно. Это дуло моего тридцать седьмого в твоем ухе. Только моргни - и прости-прощай.
     - Лозадо, будь так добр, моргни. Прошу, - сказал стоящий в дверях кухни Уэсли. Его пистолет был нацелен в голову Лозадо.
     - Брось нож! - приказал Вик.
     Лозадо хмыкнул и снова поднес лезвие к горлу Ренни.
     - Давай, нажми на курок, Треджилл. Если хочешь увидеть, как она истекает кровью, стреляй в меня.
     - Как же это на тебя похоже, трусливый сукин сын. Прятаться за спиной женщины, чтобы спасти свою задницу. И опять нападаешь со спины. Еще одна очень плохая черта характера, так ты, кажется, выразился? Но если ты хочешь сдохнуть, Рикки Рой, валяй, я не возражаю, - спокойно продолжил Вик. - Одновременно со мной выстрелит Орен. Понимаешь, мы тут целый день тренировались. Сразу же, как подставили тебе твоего маленького дружка Плаксу. Грязи, правда, было много, вроде заменителя крови, но все получилось убедительно. Теперь смотри, что случится. Наши пули проникнут в твой череп. Пуля Орен опоздает лишь на тысячную долю секунды, но, по сути, они вылетят одновременно. Верно, Орен?
     - Именно так, - подтвердил Уэсли.
     - Они даже могут в какой-то момент пересечься, Рикки Рой, но в любом случае твои мозги разлетятся, как дерьмо при поносе.
     - Она к тому моменту умрет, - заявил Лозадо.
     - Отпусти ее, Лозадо.
     - Ни за что.
     - Ну, что скажешь, Орен? - спросил Вик. - Тебе вся эта херня уже надоела?
     - Давно.
     - Мне тоже. - Вик выстрелил прямо в локоть Лозадо. Кость разлетелась осколками, кровеносные сосуды и нервы были перерезаны. Нож выпал из онемевших пальцев. Ренни упала на пол, как ей и было велено. Лозадо круто повернулся, и Вик выстрелил прямо ему в грудь.
     Глаза Лозадо расширились от удивления. Затем Вик сказал:
     - А это за Джо. - И выстрелил еще раз.
     Лозадо упал навзничь. Ренни подползла к нему и попыталась нащупать пульс.
     - Сердце все еще бьется. - Она разорвала его рубашку.
     - Брось его.
     Она подняла голову и взглянула на Вика:
     - Не могу.

34

     На следующее утро Ренни ушла из больницы лишь в восемь часов утра. Вик ждал ее на улице в пикапе с включенным мотором. Наклонился и открыл ей дверцу.
     Они подгадали свой отъезд как раз к началу пресс-конференции, устраиваемой Ореном. Все журналисты были заняты, и они смогли улизнуть незамеченными. Отъезжая от больницы, они заметили целый ряд машин прессы и толпу журналистов, осаждающих вход в здание.
     - Что он собирается им сказать? - спросила Ренни.
     - Что полицейское управление Форт-Уэрта провело блестящую операцию при содействии персонала больницы. Один из наиболее известных преступников города, некий Рикки Рой Лозадо, умер от огнестрельных ран, полученных при сопротивлении аресту.
     Прежде чем передать Лозадо работникам "Скорой помощи", Ренни героически пыталась поддержать в нем жизнь. Она поехала с ним в больницу, но он умер по дороге. Вик лично сопроводил тело до морга.
     Ренни настояла на тщательном осмотре Вика, чтобы не просмотреть внутреннего кровотечения. Он сам просил Орена не сдерживаться, пусть их схватка выглядит достоверно. И Орен постарался на славу. Вик чувствовал себя боксерской грушей, но осмотр не выявил никаких серьезных повреждений.
     - Орен постарается сделать все возможное, чтобы твое имя не появилось в газетах, - сказал Вик.
     - Я была бы очень признательна.
     - Но, возможно, избежать этого не удастся, Ренни.
     - Если не удастся, то придется перетерпеть.
     - Они знали, куда ехали. Ренни не собиралась возвращаться в дом, где умер Лозадо. Когда они выехали на дорогу, ведущую в другой штат, Вик сжал ее руку:
     - Я тысячу раз умер, когда он держал нож у твоего горла.
     - А я боялась, что вас что-то задержало, что вы не успели приехать. Когда я вошла в дом, мне ужасно хотелось посмотреть, где вы прячетесь.
     - Ничто не смогло бы меня задержать.
     - План был довольно смелым, Вик.
     - И слава богу, что он удался.
     Он понимал, что у них с Ренни не будет будущего, пока не решена проблема с Лозадо. Иными словами, пока он не исчезнет. Это было главным: он должен исчезнуть. Если Лозадо будет уверен, что Вик в тюрьме, а Орен в больнице, он нападет на Ренни. Так все и было подстроено.
     - Самым трудным в этом плане было то, что пришлось подвергнуть тебя опасности.
     - Но я все время была в опасности, это не могло продолжаться вечно.
     - Именно так я в конечном итоге и подумал. Ты бы всегда оставалась в опасности, если не заставить Лозадо действовать.
     Накануне утром Вик поднялся рано, еще солнце не встало, позвонил Орену и изложил ему свой план. Орену идея понравилась, он внес несколько поправок, и они приступили к делу.
     - Как тебе удалось убедить Орена, что я вовсе не роковая женщина, какой он меня считал? - спросила Ренни.
     - Мне не пришлось этого делать. Это сделал Лозадо, убив твоих лошадей. По правде говоря, я думаю, что Орен уже давно пришел к такому выводу, просто он слишком упрям, чтобы признать свою ошибку. Если бы он не был полностью уверен в твоей невиновности, он бы никогда не согласился на эту операцию. Кстати, он просил меня извиниться за него перед тобой за все те гадости, которые он говорил о тебе в присутствии Плаксы Сойера. С ним, прямо надо сказать, нам здорово повезло. Если бы не он, нам бы пришлось долго ждать - мне сидеть в тюрьме, а Орену в больнице разыгрывать тяжелораненого, пока слух об этом не дошел бы до Лозадо.
     - А что с этим, как его, Плаксой? - спросила Ренни.
     - Мы проследили за Сойером до его квартиры в Далласе, и, когда там появился Лозадо, мы получили сигнал действовать. После ухода Лозадо копы арестовали Сойера. Он лежал на кровати и рыдал, потому что Лозадо заставил его разбить все компьютеры на мелкие куски. Он начал признаваться в своих грехах, прежде чем они успели надеть на него наручники.
     - А на тебе все это как-нибудь отразится?
     - То, что я убил Лозадо? Нет. Орен восстановил меня на работе в полиции, прежде чем мы отправились допрашивать Плаксу.
     Ренни удивленно взглянула на него:
     - Значит, ты снова официально полицейский?
     - Я еще думаю.
     - О чем тут думать?
     - О всем том дерьме, с которым это связано.
     - В каждой профессии есть свое дерьмо, Вик.
     - Не слишком вдохновляющая точка зрения, - печально заметил он.
     - Все сводится к одному, - твердо сказала Ренни. - Любишь ли ты свою работу больше, чем ненавидишь связанное с ней дерьмо?
     Долго раздумывать он не стал:
     - Я люблю свою работу.
     - Вот тебе и ответ. Он задумчиво кивнул:
     - Теперь, когда я наконец смогу похоронить Джо, по-настоящему похоронить его, я думаю, все будет по-другому.
     - Я уверена, так и будет. Это же твое призвание. - Она тихо рассмеялась. - Кстати, о призвании. Грейс, возможно, не тем делом занялась. Из нее бы вышла отличная актриса. Она такое представление в больнице устроила.
     - Я слышал, вы обе отличились.
     - Не знаю, наблюдал за нами Лозадо или нет.
     - Я тоже не знаю, но все сцены следовало разыграть так, как. будто все происходит на самом деле. Если Лозадо следил за больницей, а Грейс не кинулась бы к постели Орена, он наверняка почуял бы подставу.
     Заметив, что Ренни зевнула, Вик сказал:
     - Ты всю ночь не спала. Почему бы тебе не вздремнуть, пока мы едем?
     - А ты?
     - Я вздремнул между этими бесполезными анализами, которые мой врач заставил меня делать.
     Она улыбнулась и закрыла глаза. Проснулась Ренни, когда Вик остановил машину у ворот и вышел, чтобы их открыть. Он подъехал к самым ступенькам.
     Ренни взглянула в сторону конюшни.
     - Я всегда останавливалась там. Он погладил ее по щеке.
     - Постарайся об этом не думать.
     Вик вышел из машины, обошел ее, чтобы открыть дверцу, но загородил путь, не давая Ренни выйти.
     - В чем дело? - спросила она.
     - Когда я ждал момента, чтобы напасть на Лозадо... - Да?
     - Ты сказала кое-что, показавшееся мне странным. Ты сказала, что последние двадцать лет для тебя каждый день - подарок. - Вик снял черные очки, чтобы л