ало ума  сохранять  дистанцию.
Он не хотел бы сердить Ма и уж тем более Росса или жертвовать дружбой с  Ли,
начав ухаживать за Бэннер.
   Она не для ковбоев. А сам Мика из них. Это неоспоримый факт. В мире много
девушек, возможно, Бэннер одна из  лучших,  но  ни  одна  женщина  не  стоит
настоящей дружбы, да и рисковать из-за нее Мика не стал бы.
   - Спасибо вам за заботу, - ласково сказала Бэннер. - Грейди, может, и  не
отец ребенка, но виноват в том, что был с ней, в чем и  признался.  Выходит,
как ни посмотри, он меня предал.
   - Да, наверное, ты права. - Мика знал:  будь  он  сам  обручен  с  Бэннер
Коулмен, он ни за что не изменил бы ей,  как  бы  ни  хотел  женщину.  Много
дураков на свете, но Шелдон - самый большой дурак, какого он видел.
   Ли ковырял землю носком башмака.
   - Мне жаль парня, ведь он попался на том, что все мы делали... Да там  же
прошла целая армия. Но я с удовольствием разбил бы ему морду.
   Бэннер коснулась его руки.
   - Не надо, но спасибо за хорошую мысль. Ли улыбнулся  своей  единокровной
сестре.
   - Бэннер, говорят, в Тайлере открыли новый магазин. Думаю, это нечто.  Мы
с Микой  собираемся  прогуляться  туда  как-нибудь  в  субботу,  вот  только
жеребенок подрастет. Поедешь с нами?
   Она поняла, как велика их любовь. Бэннер всегда приставала к ним,  умоляя
взять ее с собой. Но они отказывались.
   - Спасибо. С удовольствием поеду. - Она одарила их улыбкой.
   Мальчики ушли, растаяв в темноте. Их тихие голоса  доносились  издали,  а
потом девушку окутало безмолвие. Она направилась  к  дому.  Прислонившись  к
стволу орехового дерева, Бэннер смотрела на мирную, спокойную картину.
   Дом белел в темноте. Масляные лампы освещали окна  золотистым,  призывным
светом. Виноградные побеги уже поползли по шести колоннам, по три  с  каждой
стороны крыльца. Циния и живокость уже зазеленели на клумбах  перед  кухней.
Все как прежде, как до трагедии, которая обрушилась на семью, живущую в этом
доме.
   Когда Росс и Лидия впервые ступили  на  эту  землю,  они  жили  в  крытой
повозке Мозеса. При первой же возможности Росс построил  хижину,  где  кухня
отделялась от жилого помещения широким  коридором.  Хижина  была  маленькая,
неудобная, но Лидия не выказывала недовольства, понимая,  что  прежде  всего
они должны наладить бизнес.
   Бэннер родилась в этой хижине, и ей исполнилось  десять,  когда  родители
построили новый дом. Даже по городским стандартам он был хорош и с  четырьмя
спальнями наверху, хотя  Ли  предпочитал  спать  вместе  с  рабочими.  Внизу
располагались две гостиные - большая и маленькая, а также столовая,  которую
они редко использовали, поскольку обычно ели на кухне. В задней  части  дома
находился кабинет Росса.
   Слезы застилали глаза Бэннер. Она предполагала оставить свой  дом,  выйти
замуж и переехать туда, где будет царить их с Грейди любовь. Сердце защемило
от боли - теперь этого никогда не случится.
   Росс и Лидия сидели на ивовом диване-качелях, а Джейк прислонился  плечом
к дереву. Его сигара светилась  красной  точкой,  и  Бэннер  чувствовала  ее
аромат. Джейк казался очень одиноким, стоя поодаль от Росса и Лидии.
   Бэннер видела, как Росс погладил Лидию по щеке и положил ее  голову  себе
на плечо, потом наклонился и поцеловал жену. Она положила руку ему на бедро.
   Две слезинки выкатились из глаз Бэннер. Вот об  этом  она  и  мечтала,  к
такой любви и  тянулась.  Надежной,  спокойной.  Для  этих  прикосновений  и
ласковых взглядов, казалось, не существовало окружающего мира. Бэннер хотела
такого же единения с мужчиной, и ее разочарование было столь  глубоким,  что
она ощущала его как физическую боль.
   Ее охватили отчаяние  и  безнадежность.  Девушка  быстро  вышла  из  тени
дерева, пожелала всем спокойной ночи и поднялась к себе.
   Бэннер подошла к сундуку, в который складывала приданое, и вынула  ночную
рубашку, приготовленную для первой  брачной  ночи.  Рубашка  была  сшита  из
белого батиста,  присборена  у  шеи,  с  длинными  рукавами,  собранными  на
запястьях. Желтые вышитые розочки и один ряд узкого кружева украшали  ворот.
Просто, элегантно и соблазнительно. Сквозь тонкую ткань  просвечивало  голое
тело.
   Одинокая, Бэннер легла в постель, горюя об утрате. Так плохо  ей  никогда
еще не было. Каждый проводит с кем-то эту  ночь.  Ма  Лэнгстон  с  детьми  и
внуками, собравшимися под ее крышей. Росс с Лидией. Ли с Микой, они  друзья.
Даже Мэринелл не одна, а со своими книгами. И только невеста совсем одна.  В
полном одиночестве.
   Она слышала, как родители поднялись к себе и закрыли дверь. Сердце Бэннер
болезненно сжалось. Ее обманули. Почему Грейди не мог полюбить ее  так,  как
любят друг друга ее родители? Кто исключение из правила - он или они?
   Тело Бэннер жаждало того, к чему  она  мысленно  приготовилась,  -  тепла
другого тела. Мужского тела.
   Чтобы мужские руки обнимали и нежно ласкали ее. Она мечтала соединиться с
любящим мужчиной.
   Взволнованная Бэннер отбросила легкую простыню и подошла к окну. Холодный
ветерок обдувал щеки, но не охлаждал ярость, кипевшую в ней. Прекрасная ночь
словно купалась в серебряном свете неполной луны. Звезды мерцали. В  воздухе
плавал аромат клевера.
   Внезапно Бэннер заметила какое-то движение. Красная точка, описав дугу  в
воздухе, погасла, как светлячок. Сигара Джейка. Через  несколько  секунд  он
спустился с крыльца. Его шпоры тихо позвякивали, когда Джейк пересекал двор,
направляясь к старому сараю, где стояла его лошадь с поврежденным копытом.
   Джейк.
   Не только она одинока. Джейк тоже одинок. И вдруг Бэннер подумала, что он
всегда одинок. Даже рядом с Коулменами и Лэнгстонами. Что-то отделяло его от
всех. Джейк говорил и смеялся, как другие, но все равно был один.  И  Бэннер
догадывалась, в чем причина. Ее сердце сдавила печаль. За него.
   Она видела, как Джейк вошел в сарай, и через минуту тусклый огонек фонаря
замерцал сквозь пыльные окна.
   Вот такая у нее брачная ночь. Бэннер отвергли.  Она  страдала  от  самого
тяжелого для женщины оскорбления, которое трудно пережить. Невеста, стоявшая
в преддверии блестящего будущего, отвергнута и унижена при всех.
   И тут Бэннер поняла, что должна снова обрести уверенность в  себе  как  в
женщине. Сегодня же ночью. Иначе  отчаяние  не  пройдет.  Необходимо,  чтобы
кто-то обнимал ее, говорил,  что  она  красивая,  уверял,  что  она  так  же
желанна, как та Ванда Берне. Бэннер нужна любовь.  Но  не  родительская.  Не
целомудренная.
   Ей нужна любовь мужчины.
   Сердце ее неистово заколотилось. В голове зародилась мысль и, как  зерно,
брошенное в землю, начала прорастать  в  благодатной  почве  растревоженного
ума. Ничто не способно остановить развитие этой мысли.
   Подойдя  к  туалетному  столику,  Бэннер  посмотрела  на  себя,   пытаясь
представить, какой увидит ее мужчина, одинокий и лишенный любви в эту  ночь,
как и она сама.
   Не давая себе времени на размышления, девушка завернулась в длинную шаль,
тихонько спустилась по лестнице и вышла через главный вход.

Глава 3

   В старом сарае пахло сеном, лошадьми и кожей. Бэннер нравился этот запах.
Она бесшумно проскользнула внутрь и закрыла за собой дверь. Теплый мускусный
воздух обволакивал ее. Жеребые кобылы отдыхали в стойлах.  В  ночной  тишине
пели сверчки.
   Для Бэннер все  это  было  привычным  и  хорошо  знакомым.  Ей  разрешали
бодрствовать  по  ночам,  когда  кобылы  мучились,  разрешаясь   жеребенком.
Необычным было лишь одно: то, что она стояла здесь в ночной рубашке, а рядом
находился мужчина, которого она помнила с детства.
   Девушку охватил страх - то, что она собиралась  сделать,  слишком  смело.
Еще вчера это вообще было бы немыслимо. Но  вчера  Бэннер  не  знала,  какой
жестокой удар готовит ей  судьба,  не  подозревала  о  том,  как  трагически
изменится ее жизнь.
   Что ж, она приняла решение и зашла слишком далеко. Пути назад нет.
   Солома колола босые ноги. Бэннер  на  цыпочках  пробралась  к  маленькому
островку света в одном из задних стойл. Лошади так привыкли к ней, что  даже
не заржали.
   Шляпа Джейка с широкими полями и узкой тульей висела на гвозде  на  одном
из столбов. Девушка коснулась ее  края  и  улыбнулась,  увидев,  что  пальцы
потемнели от пыли.
   Она заглянула в стойло. Джейк сидел на корточках у правой  передней  ноги
лошади, рассматривая ушибленное копыто.
   Бэннер обрадовалась, что может незаметно понаблюдать за ним.  Сейчас  она
видела в Джейке не своего всегдашнего защитника, близкого  друга  родителей,
идола Ли и Мики и сына Ма. Все это не имело для нее значения. Бэннер изучала
его как мужчину, смотрела на него глазами посторонней женщины.
   То, что она увидела, ей очень понравилось, хотя всю жизнь  Бэннер  любила
его по-другому. Это никак не сказалось на ее восприятии.
   Каждая прядь его  светлых  волос  словно  ловила  отсвет  фонаря.  Джейк,
сильный и крепкий, отлично владел собой, но вместе с  тем  не  признавал  ни
ограничений,  ни  дисциплины.  Даже  волосы  у   него   вились   капризными,
своенравными завитками. Бэннер не могла представить себе Джейка напряженным,
как Грейди. Джейк никогда и ни за что не уступит насилию.
   Он отпустил  длинные  волосы  то  ли  из  пренебрежения  к  общепринятому
порядку, то ли просто  ему  это  нравилось,  Бэннер  не  знала.  При  каждом
движении Джейка они терлись  о  воротник  рубашки.  Баки  цвета  спелой  ржи
доходили до середины уха. Они были кудрявее, чем волосы, и  более  пушистые.
Бэннер  захотелось  прикоснуться  к  ним,  ощутить  контраст  с  бархатистой
мягкостью мочки уха. Джейк сейчас так сосредоточился, что его брови  сошлись
на переносице.
   Бэннер пристально изучала лицо, знакомое с детства.  Лоб  слегка  нависал
над глазами, а скулы немного выступали. Несмотря на  впалые  щеки,  лицо  не
казалось изможденным, оно дышало силой. Тяжелая, четко обрисованная  челюсть
придавала его облику решительность. Джейк,  несомненно,  мог  бы  бесстрашно
бросить вызов любому. Если бы у Джейка была борода, то, конечно же, светлая,
хотя сейчас слабый свет падал на него так, что щетина казалась темной.
   Бэннер подумала, как бы выглядел Джейк с такими густыми усами, как  у  ее
отца. И тут же отогнала эту мысль. Рот у Джейка  был  широкий,  нижняя  губа
чуть полнее верхней, хотя и верхняя тоже красивого  рисунка.  Глядя  на  его
рот, девушка ощутила что-то странное в животе. Более того, она  решила,  что
прятать такой красивый рот под усами - настоящее преступление.
   Бэннер заметила, что Джейк переоделся, как только все вернулись домой  из
церкви. Сейчас, как и за ужином, он был в голубой рубашке,  рабочих  брюках,
старых разбитых башмаках, с выцветшим красным  платком  на  шее.  Бэннер  не
заметила привычного ремня с "кольтом", а также жилета и  кожаных  ковбойских
штанов. Рукава рубашки он закатал по локоть,  поэтому  девушка  увидела  его
мощные мышцы.
   Руки Джейка двигались  уверенно,  когда  он  осматривал  ногу  лошади,  а
пальцы, изящные, длинные и сильные, легко массировали ее. В животе у  Бэннер
возникло странное незнакомое ощущение.
   Она никогда не задумывалась о том, что такое  мужественность.  Настоящая,
зрелая. Да и с какой стати задумываться, если вокруг нее всегда полно мужчин
- Ли, Мика, рабочие. Но никого из них она не изучала так, как сейчас Джейка.
И никогда не подозревала, что это произведет на нее такое впечатление.
   Джейк был мужчиной, который лишал покоя.  Бэннер  даже  испугалась  такой
откровенной  ясности.  Все,  что  в  ней  было  истинно  женского,  страстно
потянулось к нему. Именно это развязало ей язык и заставило заговорить, а не
выскользнуть незаметно из сарая. Поступив так,  девушка  долго  и  удивленно
спрашивала бы себя, что  бы  произошло,  если  бы  у  нее  хватило  мужества
осуществить задуманное? Однако Бэннер так и не убедила себя уйти.
   - Как твоя лошадь? Джейк резко вскинул голову.
   - О Боже мой, девочка! Разве не знаешь, что нельзя вот так подкрадываться
к людям? Ты чуть не испугала до смерти меня и Бурана. - Он  окинул  взглядом
ее голые ноги и подол ночной рубашки.  Все  прочее  скрывалось  под  длинной
шалью с бахромой, которую Бэннер стянула на груди. - Что ты тут  делаешь?  Я
думал, все уже легли спать.
   Глаза его и впрямь были невероятно голубыми. Почему никогда раньше она не
обращала на это внимания? Конечно, если бы  кто-то  спросил  у  нее,  какого
цвета глаза у Джейка Лэнгстона, она бы не задумываясь ответила: голубые.  Но
сегодня они, казалось, пронизывали Бэннер  насквозь.  Белки  у  Джейка  были
очень белые, а радужка  такая  ярко-голубая,  как  небо  поздней  осенью.  В
зрачках,  черных  как  ночь,  Бэннер  видела  свое  отражение.  Она  впервые
заметила, что ресницы у Джейка  темные  у  основания,  а  концы  выгоревшие,
светлые.
   Ей хотелось подольше посмотреть в эти необыкновенные  глаза,  рассмотреть
их получше и незаметно для  него.  Но  девушка  не  могла,  поскольку  Джейк
выжидательно уставился на нее, надеясь услышать объяснение, почему она не  в
постели.
   - Никак не могла заснуть. - Бэннер вдруг оробела и опустила голову.
   - А-а. - Джейк поднялся и потрепал Бурана по  шее,  потом  вымыл  руки  в
ведре с водой. - Ну, это понятно, после сегодняшнего.
   Бэннер подняла голову и взглянула на него снизу  вверх.  Джейк  собирался
что-то сказать, но вдруг увидел ее целиком. - Ох... -  И  замер.  Глаза  его
впились в лицо Бэннер, он с трудом отвел их, заморгал, но уже успел заметить
все. - Могут возникнуть неприятности, если станешь бродить в темноте в таком
виде, - резко сказал Джейк.
   - Неужели?
   Лицо Джейка выразило смущение, губы приоткрылись, но он стиснул их, и они
сошлись в твердую линию.
   - Да, черт побери! Давай я отведу тебя в дом. - Он потянулся к  ее  руке,
но Бэннер отступила и провела пальцами по ребрам коня.
   - Ты мне не ответил, как Буран?
   - Прекрасно.
   - Правда?
   - Копыто станет мягче уже через несколько дней. Ну а теперь пошли...
   - А что случилось с Яблочком?
   - Яблочко! - Джейк просиял. - Он был замечательный. Верно?  Он  знал  все
наперед; стоило дотронуться до него, и он понимал, чего  я  хочу.  Я  всегда
говорил, что могу весь день проспать в седле, а он  никогда  не  заблудится.
Чертовски хорошая лошадь. Жаль, в прериях он ступил в нору  и  сломал  ногу.
Мне пришлось его застрелить. - Джейк склонил голову на  бок.  -  Значит,  ты
помнишь Яблочко?
   - Помню. - Бэннер все еще водила  рукой  по  красновато-коричневой  спине
Бурана, сверкающей и лоснящейся. Как и все ковбои, Джек больше  заботился  о
своей лошади, чем о себе.
   Почему-то Джейк не  мог  отвести  взгляда  от  нежной  ладони,  гладившей
широкую спину коня. Шаль соскользнула с  плеча  девушки,  сквозь  прозрачный
рукав рубашки он видел красивую руку Бэннер.
   - Когда мне было двенадцать лет, ты приехал к  нам.  Всего  на  несколько
дней, а потом уехал. Мама испекла хлеб, приготовила на обед горох,  жареного
цыпленка и яблочный пирог. Все мое любимое, но я ничего  не  могла  есть.  Я
сходила с ума, потому что ты снова уезжал, хотя папа попросил тебя остаться.
Папа велел мне вести себя прилично за столом или уйти.  Я  пошла  к  себе  в
комнату, надулась и отказалась с тобой прощаться. Из своего окна в спальне я
видела, как ты выезжал со двора. - Бэннер повернулась к нему,  прислонившись
головой к лошади.
   - Но я не могла этого вынести. Я спустилась и бежала за  тобой  до  самой
реки и звала тебя. Наконец ты услышал и остановился. Когда я  поравнялась  с
тобой, ты посадил  меня  на  Яблочко  и  обнял.  Чтобы  успокоить,  пообещал
вернуться на Рождество. - Глаза девушки светились сейчас топазовым светом  и
с укором смотрели на него. - Но ты не приехал.
   - Очевидно, что-нибудь помешало мне, Бэннер.
   - Ты не возвращался два года.
   Только сейчас она поняла  важность  того  дня  в  своей  жизни,  в  жизни
девочки-подростка. Еще долго после его отъезда Бэннер лежала в своей постели
и горько плакала, чувствуя, что пройдет много времени, прежде чем она  снова
увидит его. Ее юное сердце было разбито.
   Наверное, Бэннер влюбилась в него, как подросток  во  взрослого  мужчину.
Джейк был красивый, галантный и странно, возбуждающе действовал на  нее.  Он
знал столько интересного! Временами подшучивал над Бэннер, но не обидно, как
Ли и Мика. От его шуток она чувствовала себя взрослой.
   Девушка оттолкнулась от лошади, выпрямилась и смело шагнула к Джейку. Так
близко, что подол ночной рубашки коснулся его башмаков.
   - Ты прокатил меня на Яблочке  до  ворот  и  попрощался  со  мной  совсем
по-особому, потому что никого возле нас не  было.  Только  ты  и  я.  -  Она
посмотрела ему  прямо  в  глаза,  закинув  голову,  и  облако  черных  волос
рассыпалось по плечам и груди. - И ты поцеловал меня.
   Быстрый поцелуй в  щеку,  но  Бэннер  не  забыла  его.  Неожиданно  Джейк
вскочил, как будто в него выстрелили, схватил девушку за плечи и повернул  к
выходу из стойла.
   - Тебе пора спать. Ты должна хорошо выспаться. Она медленно  переставляла
ноги.
   - А ты где собираешься спать? С рабочими?
   - Нет, я не спущу глаз с Бурана и буду спать здесь, как и вчера. А теперь
иди.
   - У тебя есть на чем спать?
   - На  чем  спать?  -  выкрикнул  Джейк,  сам  не  понимая,  что  его  так
раздражает. - Ты говоришь с мужчиной, который всю жизнь спит  на  земле  под
открытым небом, а не на кровати.
   - Ну ладно, ты можешь,  конечно,  спать  на  земле,  когда  в  этом  есть
необходимость. А когда нет - зачем? - дерзко спросила девушка.
   И не успел Джейк ее остановить, как она развернулась и  проверила  каждое
стойло, пока не нашла то, где лежали его постель и седельные сумки.
   Подбоченившись, Бэннер посмотрела на него.
   - Джейк Лэнгстон, что подумают люди, если  узнают,  что  гости  Коулменов
спят как бродяги?
   Теперь шаль раскрылась, и он увидел присборенный верх рубашки, а также  и
то, что под ней. Бэннер быстро стянула края шали на груди,  но  не  изменила
позы.
   - Все в порядке, Бэннер,  -  натянуто  пробормотал  Джейк.  Челюсть  его,
казалось, окаменела, он едва шевелил губами. - А  теперь,  если  ты  выйдешь
отсюда, я наконец воспользуюсь своей постелью. Такой, какая есть.
   - Нет, не воспользуешься. По крайней мере  пока  я  не  сделаю  ее  более
удобной. Дай-ка мне несколько одеял, они чистые, я постелю тебе.
   Джейк нетерпеливо провел рукой по волосам, отвернулся и достал одеяла.
   - Только скорее. А то уже поздно, и тебе пора домой.
   Не обращая внимания на его хмурое лицо и боясь  думать  о  том,  что  это
значит, девушка сложила в сторонке одеяла, а потом  с  излишней  горячностью
встряхнула первое, прежде чем постелить его  на  солому.  Затем  взялась  за
следующие, а сверху кинула то, которым Джейк укрывался,  и,  опустившись  на
колени, разгладила складки. Если она и заметила,  что  шаль  соскользнула  с
плеча, потянув за собой и  рукав  ночной  рубашки,  то  не  сделала  попытки
удержать ее.
   Груди двигались  под  прозрачной  тканью.  Бэннер  чувствовала,  как  они
раскачиваются, когда стелила постель. Мягкий батист слегка касался сосков, и
они твердели. Тусклый свет фонаря придавал особый оттенок ее коже. Разглядел
ли Джейк, что Бэннер уже не двенадцатилетняя девочка с заплаканным лицом?
   Собрав все свое мужество, она встала и посмотрела ему прямо в лицо:
   - Ну вот так. Это же намного лучше, правда? Джейк вытер вспотевшую ладонь
о штаны. Морщины, залегшие по бокам рта, стали глубже. На виске пульсировала
жилка.
   - Да, лучше. Ну а теперь спокойной ночи.
   Он отвернулся и начал вынимать вещи из седельной сумки, развешивая их  на
деревянной перекладине.
   - Но я не хочу спать.
   - Все равно отправляйся в постель.
   - Не хочу.
   - А я хочу, чтобы ты ушла.
   - Почему?
   - Потому что тебе нельзя находиться здесь в таком виде.
   - Почему?
   - Потому что.
   Плечи его обреченно поникли, он чувствовал себ