дкая  цвета  слоновой  кости  кожа  с  легким
румянцем на скулах и маленькие очки на прямом, изящном носике.
   "Она одета слишком строго для молодой  хорошенькой  женщины",  -  подумал
Джеред. Белая блузка с высоким воротом  и  темно-бордовая  юбка  подошли  бы
скорее какой-нибудь  сельской  учительнице.  Ряд  пуговиц  на  спине  просто
притягивал взгляд, словно приглашая мужчину  провести  по  ним  рукой  снизу
вверх, прямо к стройной, изящной  шее,  над  которой  возвышалась  роскошная
масса  волос,  убранных  в   пышную   прическу.   Боже,   что   за   волосы!
Угольно-черные, отливающие синевой, они просто потрясали.  Несколько  прядей
выбилось из тяжелого пучка и кокетливо лежало  на  шее.  "Как  восхитительно
будет пропустить эту тяжелую шелковистую массу сквозь пальцы", -  ,  подумал
Джеред.
   Она была стройной. Пожалуй, даже слишком. Можно сказать, худой.
   Стараясь не шуметь, чтобы не испортить эффект, он очень  медленно  достал
из нагрудного кармана сигару с обрезанным кончиком и спички. Зажав сигару  в
зубах и придав своему лицу то выражение, которое он  предпочитал  показывать
миру, Джеред чиркнул спичкой о дверной косяк.
   В маленькой тихой комнатке этот звук был похож  на  пушечный  выстрел,  и
Лорен испуганно вскочила. Она буквально вжалась в  письменный  стол,  увидев
Джереда, и прижала свою изящную, сжатую в кулачок руку к груди.
   Джеред быстро обежал взглядом ее фигуру. Пожалуй, он  был  не  прав,  она
вовсе не худая.
   Лорен в ужасе смотрела на него поверх  очков,  и  Джеред  даже  несколько
опешил, встретившись с ней взглядом. Черт возьми,  какого  же  цвета  у  нее
глаза? Синие? Нет, серые. Вот черт! Надо отдать должное старику. Она  совсем
недурна.
   Прижавшись  к  письменному  столу,  чтобы  удержаться  на  ногах,   Лорен
чувствовала себя загнанным в угол животным. Не спуская с  нее  глаз,  Джеред
попыхивал сигарой. Дым окутал его лицо. Большим пальцем  он  лениво  сдвинул
свою шляпу с плоской тульей со лба, и она повисла у него за спиной на тонком
кожаном ремешке.
   Он плотоядно обшаривал ее тело нагло прищуренными  глазами  до  тех  пор,
пока ее щеки не запылали от смущения.
   Лорен, не шевелясь и не произнося ни слова, так же пристально смотрела на
Джереда. Ело выгоревшие на солнце каштановые волосы; как она и предполагала,
отливали золотом. Смуглая от природы кожа еще больше  потемнела  от  долгого
пребывания  на  солнце.   Темно-янтарного   цвета   глаза   напоминали   два
великолепных топаза.
   В нем было много от Бена, и прежде всего статная фигура, но в лице его не
было и намека на веселость отца.  Выражение  его  лица  и  манера  держаться
свидетельствовали о высокомерии, тщеславии и презрении к людям.
   Джеред стоял, небрежно привалившись к дверному косяку и скрестив ноги. На
нем была та же одежда, что и при их первой встрече, когда  она  увидела  его
спящим на дне повозки, но на этот раз на шее  был  повязан  цветной  платок.
Лорен обратила внимание на серебряные шпоры,  украшавшие  его  сапоги,  и  с
минуту она не сводила с  них  глаз,  потом,  медленно  поднимая  глаза,  она
оглядела все его длинное тело, и наконец ее взгляд встретился с взглядом его
янтарных глаз. Их выражение нетрудно было разгадать - он ее оценивал.
   - Мисс Холбрук, я зашел принести вам свои нижайшие извинения. Сознаю, что
при первой нашей встрече я был не в форме и вел себя отвратительно.
   Он говорил голосом  Бена,  низким  и  глубоким,  но  тон  его  был  полон
сарказма. Лорен недоумевала, откуда такое презрение. Это она имела основания
презирать его.
   - Что мне сделать, чтобы искупить свою вину?
   - Вам следовало бы начать с извинения, за то что вы вошли в  мою  комнату
без приглашения, - заметила она.
   Джеред  явно  удивился  ее  апломбу,  и   одна   его   бровь   недоуменно
приподнялась.  Однако  он  быстро  пришел  в  себя  и   спросил   мягким   и
заговорщическим тоном:
   - Вы пригласите меня войти, мисс Холбрук? Лорен покраснела, заметив,  что
он сделал ударение на слове "мисс". Почувствовав, что все  еще  прижимает  к
груди сжатый кулачок, она медленно опустила  руку,  слегка  прикоснувшись  к
своим часам. Другой рукой она сняла очки. Джеред с улыбкой  наблюдал  за  ее
замешательством, и от его внимания не ускользнуло ее легкое прикосновение  к
часам на груди.
   - Они все еще на месте, - сказал он, -  я  не  вор.  -  Оттолкнувшись  от
косяка, он прошел в комнату медленной,  хищной  походкой  крадущейся  кошки.
Шпоры его позвякивали на деревянном полу.
   Горло Лорен свело судорогой, когда Джеред  оказался  всего  в  нескольких
дюймах от нее. Он возвышался над ней, как  башня,  и  ей  пришлось  откинуть
голову, чтобы видеть его. Для этого потребовалось все ее мужество, но  Лорен
интуитивно поняла, что, если он догадается о ее страхе, это может  повредить
ей.
   Но ее сердце сжалось от  страха,  когда  его  рука  с  длинными  пальцами
потянулась к ее груди. Лорен  собрала  в  кулак  всю  свою  волю,  чтобы  не
отпрянуть.
   - Что это? - спросил он мягко, коснувшись часов, приколотых к ее  блузке.
Она чувствовала его дыхание на своем лице,  от  которого  шевелились  тонкие
пряди волос, обрамлявшие ее лоб. От него пахло табаком.
   Джеред отколол часы и,  положив  их  себе  на  ладонь,  стал  внимательно
рассматривать. Его лицо приняло задумчивое  выражение,  явно  противоречащее
эмоциональному напряжению, охватившему Лорен.
   Она  чувствовала  жар  во  всем  теле.  Все  ее  существо  было  охвачено
непонятным и не поддающимся определению  стремлением  придвинуться  к  этому
человеку, находящемуся в опасной близости от нее.
   Джеред приколол брошь  к  ее  блузке,  при  этом  его  рука  чуть  дольше
задержалась на ее груди, как бы проверяя, что украшение держится прочно.
   Казалось, время остановилось. Янтарные и серые глаза  неотрывно  смотрели
друг на друга, и постепенно взгляд Джереда изменился: теперь в нем  читалось
удивление. Он слегка склонился к Лорен, и на секунду ей показалось,  что  он
хочет поцеловать ее. Влажные губы девушки раскрылись независимо от ее воли.
   Лорен не подозревала, что именно это  непроизвольное  призывное  движение
губ сразу же оттолкнуло Джереда, вернув на его лицо привычную защитную маску
презрения. В его глазах, только что  потеплевших,  вновь  блеснула  холодная
насмешка, и Лорен не могла не заметить этой мгновенной перемены. Он  сильнее
нажал на ее грудь, и в этом порыве уже не было прежней нежности.
   Быстрым, как молния, движением она ударила его по руке.
   Он засмеялся хриплым гортанным смехом.
   - В чем дело, мисс  Холбрук?  Я  только  хотел  узнать,  который  час,  -
насмешливо произнес Джеред.
   Лорен ничего не  ответила,  отчаянно  пытаясь  справиться  с  дурнотой  и
вернуть себе утраченное присутствие духа. Когда она наконец  заговорила,  ее
дыхание все еще было неровным:
   - Пожалуйста, мистер Локетт,  у  меня  много  работы.  Почему  ее  сердце
вот-вот выскочит из груди? Почему каждый его удар отдается такой болью.  Она
больше не в силах смотреть на это  красивое  лицо,  в  эти  янтарные  глаза.
Почему он не уходит? Почему ей не хочется, чтобы он уходил?
   Джеред отступил от нее, поднял руку с зажатой в пальцах сигарой и глубоко
затянулся.
   - Думаю, мы увидимся за обедом, - сказал он, медленно растягивая слова, и
вышел, не оглянувшись. Ошеломленная Лорен подошла к двери и закрыла ее.

Глава 5

   Все собрались в парадной гостиной, соседствующей со  столовой.  Спускаясь
по широкой лестнице, Лорен слышала приглушенный гул голосов.  Ей  предстояло
пройти через серьезное испытание. Кроме  Джереда,  по  сведениям  Елены,  на
обеде должны были присутствовать трое гостей. Одним из них был мистер Уэллс,
в чьем обществе она чувствовала себя достаточно свободно. Он часто  бывал  в
доме Оливии. Двое других гостей были из Остина, какие-то важные шишки.
   Лорен шла по широкому коридору, думая о том, как войдет в  гостиную.  Она
боялась встречи с этими влиятельными людьми из столицы  штата,  но  истинной
причиной ее замешательства был Джеред  Локетт.  Их  неординарное  знакомство
сегодня днем повергло ее в смятение.
   На ней было  ее  лучшее  платье  из  крепа,  переливающегося,  как  хвост
павлина. Высокий ворот и прямые, в обтяжку рукава  были  отделаны  кремовыми
кружевами. Широкий пояс того же цвета,  что  и  кружева,  и  шелковая  роза,
приколотая с левой стороны груди,  дополняли  наряд.  Лорен  остановилась  в
дверях гостиной, рассматривая собравшееся общество.
   Оливия  и  Карсон  о  чем-то  говорили,  склонившись  над   картами   или
диаграммами, которые  гости  из  столицы  разложили  перед  ними  на  низком
столике. Все четверо не обратили на нее никакого внимания.
   Джеред развалился на стуле, вытянув перед собой скрещенные длинные ноги в
сапогах. Он изучал содержимое хрустального  бокала  с  интересом,  достойным
ученого-химика. Янтарная жидкость была такого же цвета, как и его глаза.
   И эта комната свидетельствовала о безупречном вкусе Оливии.  Мягкий  свет
стеклянных  ламп  под  круглыми  абажурами,  словно   покрытыми   изморозью.
Продуманно расставленные диваны  и  стулья,  обтянутые  дамастом  пастельных
тонов, прекрасно гармонировали с драпировками на широких  окнах.  Персидский
ковер приглушенных зеленых, золотистых  и  бежевых  тонов  покрывал  большую
часть пола, подчеркивая красоту мебели.
   Каждая ваза, пепельница и картина были выбраны и  расположены  с  большим
вкусом. Это была спокойная, мирная комната. Но, как и женщина,  обставлявшая
ее, она была лишена тепла и веселости.
   Первым  Лорен  заметил  Карсон  Уэллс  и  тотчас  же  направился  к  ней,
протягивая руки.
   - Мисс Холбрук, право, сегодня вы выглядите прекрасно.
   Он всегда встречал ее с галантностью, столь же чрезмерной и  старомодной,
как и его бакенбарды, но Лорен была благодарна ему за приветливую  улыбку  и
неуверенно улыбнулась в ответ:
   - Добрый вечер, мистер Уэллс.
   - Позвольте мне представить вам наших гостей. - Он  взял  ее  за  руку  и
подвел к  двум  мужчинам,  стоявшим  у  стола  с  разложенными  картами  или
диаграммами.  -  Мисс  Холбрук,  могу  я  представить  вам  мистера  Паркера
Вандайвера и его сына Курта. Джентльмены, мисс Лорен Холбрук.
   Мужчины поклонились Лорен, и она кивнула каждому из них.  Курт  Вандайвер
взял ее руку, поднес к губам и поцеловал воздух в нескольких дюймах от нее.
   - Право же,  это  большая  честь  -  познакомиться  со  столь  прелестной
женщиной здесь, в Коронадо. Большая честь и большой сюрприз, - сказал  Курт,
глядя на Лорен блестящими глазами.
   С противоположного конца  комнаты  донесся  резкий,  грубый  смешок.  Все
присутствующие предпочли его не услышать, но щеки смущенной Лорен заполыхали
еще сильнее.
   - Мы гордимся прекрасными техасскими женщинами, мисс Холбрук, но, похоже,
все они переселились  сюда  из  Северной  Каролины  или  подобных  ей  мест.
Кажется, Карсон сказал, что вы приехали оттуда.
   Младший Вандайвер все еще держал ее руку,  и,  пока  он  произносил  свой
сложный комплимент, Лорен старалась тихонько высвободить ее.
   - Да, я из Клейтона. Это  в  Северной  Каролине.  Благодарю  вас,  мистер
Вандайвер.
   - Добрый вечер, Лорен. Не хотите ли немного шерри?
   Оливия впервые заговорила с  ней.  Она  была  одета  в  черное,  и  Лорен
отметила про себя, что со  дня  похорон  Оливия  первый  раз  надела  траур.
Нефритовые серьги и такие же бусы - вот и  все  ее  украшения.  Оливия  была
красива, но в красоте ее было что-то пугающее. Лорен смотрела  на  нее,  как
смотрят на смертельно опасное животное, - с восхищением  и  одновременно  со
страхом.
   - Да, благодарю вас, я сама  налью  себе,  -  ответила  Лорен  на  вопрос
Оливии.
   - Нет, позвольте мне это сделать, мисс Холбрук. Присядьте, я принесу  вам
шерри. - Курт галантно взял ее под локоть,  подвел  к  одному  из  маленьких
диванчиков и направился к  буфету,  уставленному  бутылками  с  напитками  и
бокалами.
   Взгляд Лорен Против ее воли нашел молчаливую  мужскую  фигуру  на  стуле.
Джеред смотрел прямо на нее своими янтарными глазами, и взгляд его был почти
угрожающим. "Он даже не встал, когда я вошла в гостиную, - подумала Лорен. -
Как он груб!"
   Лорен затаила дыхание, боясь, что  он  заговорит  о  том,  что  произошло
сегодня днем в ее  комнате,  но  Джеред,  внимательно  разглядывая  на  свет
содержимое своего бокала, произнес скучным голосом:
   - Добрый вечер, мисс Холбрук. В его устах это прозвучало как оскорбление.
Курт принес ей шерри, и Лорен быстро отпила глоток,  стараясь  не  думать  о
Джереде. Курт сел на диван рядом с ней и начал расспрашивать  о  причине  ее
приезда в Техас. Лорен старалась отделываться общими фразами, насколько  это
было  возможно.  Настойчивый  интерес  Курта  смущал  ее.   Лорен   пыталась
отодвинуться от него как  можно  дальше,  что  было  весьма  затруднительно,
поскольку его тяжелое, мощное тело занимало большую часть дивана. Она  ловко
перевела разговор на другую  тему,  чтобы  отвлечь  его  внимание  от  своей
персоны:
   - А какие у вас здесь дела, мистер Вандайвер? Кажется, однажды за  обедом
Оливия и Карсон упоминали Вандайверов? Она не могла  вспомнить,  в  связи  с
чем.
   - Вложение капитала.
   Девушка была явно озадачена его ответом, и Курт рассмеялся:
   - Разного рода вложения - железные дороги,  пиломатериалы,  скот.  Сейчас
нас интересует электрификация маленьких городков.
   - Понятно, - пробормотала Лорен.
   Карсон взял инициативу в  свои  руки  и  принялся  рассказывать  какую-то
историю, которую, по-видимому, считал очень смешной. Лорен искоса  наблюдала
за Джередом, который поднялся со стула, прошествовал к буфету и  налил  себе
очередную порцию неразбавленного виски. Оливия пригласила всех к столу.  Для
Лорен ее приглашение прозвучало как команда. Или угроза.
   Лорен бросила взгляд на Оливию и заметила, что ее острые  холодные  глаза
постоянно следят за сыном. Словно бы провоцируя ее, Джеред быстро  проглотил
напиток, налил еще и направился в столовую, прихватив с собой бокал с  виски
и хрустальный графин. Если  кто-нибудь  и  обратил  внимание  на  враждебные
взгляды матери и сына, то не подал вида. Вандайверы  от  души  смеялись  над
историей, рассказанной Карсоном по пути в столовую.
   Оливия и Карсон заняли места на противоположных концах стола, друг против
друга, Лорен и Курт сели по одну сторону,  а  Паркер  и  Джеред  по  другую.
Джеред оказался как раз  напротив  Лорен.  Садясь  за  стол,  он  окинул  ее
оценивающим взглядом, но лицо его оставалось бесстрастным.
   За обедом прислуживала Роза, сменившая по этому случаю свои яркие пестрые
юбки и свободную блузу на белую накрахмаленную униформу.
   Лорен незаметно изучала Вандайверов. У Паркера было чистое лицо сильного,
если не жестокого  человека.  Его  пронзительные  голубые  глаза  обшаривали
комнату, словно выискивая какие-то секреты. Его  тон  был  вежливым,  манеры
безукоризненными, но  Лорен  подозревала,  что  у  него  были  исключительно
деловые интересы, все остальное он отбрасывал за  ненадобностью  и  даже  не
прислушивался к тому, о чем говорилось  за  столом.  У  него  было  плотное,
крепко сбитое тело. Толстые руки  с  пальцами,  похожими  на  тугие  розовые
сосиски, были сложены на животе. Эта расслабленная поза не  вязалась  с  его
проницательным взглядом.
   Курт был выше ростом, хотя и такого же плотного сложения. Глаза столь  же
пронзительные, как и у отца, но то появляющиеся,  то  исчезающие  ямочки  на
щеках смягчали общее  выражение  воинственности.  Его  коротко  постриженные
жесткие светлые волосы лежали на голове,  как  плотно  надетая  шапочка.  На
слишком румяном лице с тяжелым лбом поражали совершенно белые брови.
   Несмотря  на  внешность  тевтонских  воинов,  оба  Вандайвера  были  сама
любезность, но Лорен чувствовала к ним инстинктивное  недоверие.  Их  манеры
были уж слишком безукоризненными, разговор слишком  оживленным,  словно  они
изо всех сил старались понравиться. В целом  же  ей  казалось,  что  все  их
поведение было тщательно отрепетировано. Она невольно  содрогнулась,  поймав
на себе взгляд Курта. Выражение алчности на его лице напомнило ей Уильяма.
   Джеред говорил очень мало, почти ничего не ел, но зато много  пил.  Когда
кто-нибудь обращался к нему, он отвечал тихим, невнятным бормотанием  и  сам
разговора не начинал. Лорен чувствовала себя неловко  под  его  неотступным,
внимательным взглядом.
   Если  Лорен  находила  обед  скучным,  то  для  Джереда  он  был   просто
невыносимым. Он презирал Вандайверов и их ненасытную алчность,  которую  они
безуспешно пытались замаскировать  любезной  беседой  и  учтивыми  манерами.
Джеред ненавидел  обман  и  притворство  во  всех  их  проявлениях.  "А  эта
китайская фарфоровая куколка, что сидит напротив меня, - специалист  в  этом
деле", - подумал он.
   Сначала Джеред пытался не обращать внимания на Лорен, но в  конце  концов
дал себе волю и начал присматриваться к ней, стараясь разгадать, кто она  на
самом деле. Джеред признался себе, что она совсем не такая девушка, какую он
ожидал увидеть. А Джеред  терпеть  не  мог  сюрпризов.  Вот  почему  он  так
разозлился на отца в ту ночь, накануне его смерти.
   "Нет, и думать не хочу об этом", - сказал он себе.
   Лорен пользовалась столовыми приборами легко и изящно, и  Джеред  не  мог
отвести глаз от ее рук, нежных и гладких, с  длинными,  тонкими  пальцами  и
овальными, розовыми, ухоженными ногтями. А что он,  собственно,  рассчитывал
увидеть? Что она красит ногти ярко-красным лаком?
   "Ну конечно, - вспомнил Джеред, - отец говорил, что  она  пианистка".  Он
ухмыльнулся про себя и цинично подумал, что для этих ручек можно найти более
приятное занятие. После этой мысли пришла  другая:  а  знакома  ли  Лорен  с
такого рода утехами? Скорее всего нет, решил он. Сегодня днем, прикоснувшись
к ней, он увидел в ее глазах боязливую настороженность. И это было искренне.
Вот в чем загвоздка.
   Она подняла пушистые ресницы и твердым взглядом посмотрела ему  в  глаза,
потом быстро отвела взгляд. Он мог понять, почему Бен  поддался  чарам  этой
маленькой шлюхи. В ее серых глазах мог утонуть любой мужчина, даже не поняв,
что гибнет. Она к тому же умела пользоваться их неотразимостью.  Никогда  не
смотрела  открыто  в  лицо,  только  исподтишка,   уклончиво.   Этого   было
достаточно, чтобы свести с ума.
   У этой женщины слишком много  волос,  решил  он.  Они  кажутся  непомерно
тяжелыми для ее тонкого лица и изящной  фигуры.  Однако  этот  пышный  ореол
высоко поднятых волос, окружавший ее лицо, не мог не вызвать восхищения.  Ей
не  требовалось,  как  многим  женщинам,  подкладывать  в  шиньон  маленькие
подушечки, чтобы прическа казалась пышнее, - у  нее  было  достаточно  своих
волос. А тонкие пряди на висках, выбившиеся из прически, казались прозрачнее
фарфора, на котором они ели.
   Его взгляд  остановился  на  золотых  часиках  у  нее  на  груди.  Джеред
беспокойно заерзал на стуле и невольно провел языком по сухим  губам,  не  в
силах отвести глаз от ее поднимающейся и опускающейся груди. Что бы  она  ни
замышляла, по каким бы причинам ни проехала полстраны в погоне за  Беном,  в
этой девушке было что-то настоящее, искреннее, даже если ее спокойный тон  и
безукоризненные манеры были хорошо продуманной игрой.
   Джеред вновь ощутил упругость ее груди под  своей  ладонью,  и  его  рука
слегка дрогнула, когда он наливал себе очередную порцию виски.
   Джеред  понимал,  что  ему  следовало  бы  уйти,  оседлать   Чарджера   и
отправиться в Пуэбло,  чтобы  снять  напряжение  с  какой-нибудь  красоткой,
вместо того чтобы утруждать себя слишком сложными мыслями.
   Но ему этого не хотелось.
   Он понимал, что его упорный взгляд смущает Лорен. Даже если  это  занятие
само по себе не было бы  для  него  развлечением,  то  ее  смущение  служило
достаточным основанием для того, чт