к
которому я привыкла. Профессия модели приносит гораздо больший доход.
   - Ты же можешь  демонстрировать  одежду,  а  не  свое  тело!  Но  это  не
доставляет тебе такого большого удовольствия, не правда ли?
   - Ты, наверное, уже и сам догадался, что в  одежде  я  не  выгляжу  такой
привлекательной, как без нее.
   Ей показалось, что эти слова больше всего  расстроили  Яна.  Его  голубые
глаза снова скользнули по ее телу,  а  затем  он  стал  смотреть  куда-то  в
сторону. Он нервно вытер ладони о свои белые шорты.
   - Будет лучше, если ты все-таки сядешь, - сказал  он  не  совсем  твердым
голосом. - У тебя был шок.
   - У тебя тоже, преподобный отец, - с едкой  усмешкой  парировала  она.  -
Только что ты с немалым удивлением обнаружил, что ты такой же человек, как и
все остальные.
   - А я никогда не изображал из себя святого.
   - Неужели, святой Ян?
   - Нет, - упрямо повторил он. - Почему ты так разозлилась  на  меня,  Шей?
Неужели только потому, что я не поцеловал тебя? Поверь мне, во всем, что  не
касается моей профессии, я обыкновенный человек во  всех  известных  смыслах
этого слова. Я абсолютно ничего не имею  против  поцелуев.  Меня  раздражают
только развязные и сексуально распущенные женщины, которые пристают ко  мне.
И должен тебе признаться, что не испытываю к ним ни малейшего  желания.  Они
мне просто не нравятся.
   Шей почувствовала, как все ее тело задрожало  от  неописуемой  ярости,  а
лицо покрылось красными пятнами.
   - Может, ты будешь упрекать меня в том, что я повалила тебя  на  траву  и
пыталась соблазнить? Но ведь это не так! Когда  я  очнулась,  ты  уже  самым
наглым образом массировал мою задницу!
   - Я... - Он запнулся и проглотил горький комок слюны. - Я не понимал, что
я делаю. Я не мог контролировать себя. Тебе было больно,  и  я  только..,  я
только хотел.., я хотел осмотреть твою рану.
   - Ха-ха-ха! -  захохотала  Шей,  вскидывая  голову  и  всем  своим  видом
показывая, что не верит ему. - Ты такой же лицемер, как и все другие мужики.
Я же прекрасно видела, что ты это делаешь не без удовольствия!
   Ян не  успел  ответить  на  ее  оскорбительный  выпад.  Послышался  скрип
автомобильных шин по гаревой дорожке, и  Джон  вырулил  прямо  к  теннисному
корту.
   - Вы уже закончили играть? Кто выиграл? - спросил он, выглядывая из  окна
машины.
   - Я, - коротко ответил Ян, когда они подошли к машине.
   - Шей, ты хромаешь? Что случилось? - заботливо спросила Селия,  когда  ее
дочь открыла дверцу машины и стала медленно усаживаться на  заднее  сиденье.
Ян был настолько рассержен, что даже не предложил ей свою помощь.
   - Да, я хромаю, - обиженно сказала она, поудобнее устраиваясь в машине. -
Ян ударил меня теннисным мячом.
   Джон уже выруливал на шоссе, но, услышав эти слова, он притормозил, и они
вместе с Селией настороженно посмотрели сначала на Шей, а потом на Яна.
   - Ян, это правда? Ты действительно ударил ее  мячом?  -  строгим  голосом
спросил сына Джон.
   - Да, - подтвердил тот. - Это произошло совершенно  случайно.  -  Он  был
намерен защищаться до конца. - Я подавал подачу, а она вдруг повернулась  ко
мне спиной. Я очень сожалею, но ничего не мог поделать.
   - Ян! - гаркнул на него Джон.
   -  Он  подавал  так  сильно,  что  мне  пришлось  спасаться  бегством!  -
воскликнула Шей. - Он мог убить меня!
   Джон перевел взгляд с сына на Шей и заботливо спросил:
   - С тобой сейчас все в порядке? Куда он тебя ударил?
   - Прямо по заднице.
   Эти слова, сказанные Яном, гулко разнеслись  по  замкнутому  пространству
салона машины. Джон с невыразимым удивлением  посмотрел  на  сына,  а  Селия
часто-часто  замигала  глазами,  не  поверив  своим  ушам.  Шей   пристально
посмотрела на Яна, не  зная,  чему  удивляться  больше  -  его  откровенному
признанию или хриплому звуку его голоса.
   Он тоже повернулся к ней, и их глаза встретились. Через мгновение они оба
взорвались гомерическим хохотом на глазах у изумленных родителей.

***

   Можно было подумать, что этот дружный смех устранит ту стену отчуждения и
неприязни, которая установилась между Шей и Яном. Но этого не произошло. Все
оставшееся время они испытывали чувство неловкости при каждой встрече друг с
другом. Правда, Ян стал  относиться  к  Шей  несколько  по-другому.  Он  был
подчеркнуто вежлив и деликатен, но это раздражало ее еще больше, чем  полное
равнодушие, которое он выказывал раньше.
   В течение всего дня Ян старательно  избегал  ее,  и  они  практически  не
оставались наедине. Но даже при мимолетных  встречах  он  отводил  взгляд  в
сторону. Шей думала, что он ведет себя  так,  словно  она  была  воплощением
дьявола, которого специально прислали в этот дом, чтобы завладеть непорочной
душой Яна Дугласа.
   После обеда Ян удалился в свою комнату, чтобы подготовиться к  воскресной
проповеди.
   - Завтра утром мне нужно будет очень рано уехать, чтобы быть в церкви  до
начала службы, - пояснил он.
   Шей с удивлением обнаружила, что время пролетело слишком  быстро,  как-то
совершенно незаметно, а она боялась, что помрет с тоски в  этом  захолустье.
Уик-энд уже практически заканчивался. Разумеется, она может  остаться  здесь
до конца следующего дня, но что она будет здесь делать без Яна?  Перспектива
провести остаток  выходных  без  него  ее  явно  не  устраивала.  Она  вдруг
осознала, что без Яна ей будет очень скучно и одиноко. Неужели этот  человек
стал так много значить для нее?
   Когда Ян уединился в свою комнату,  Шей  оказалась  перед  выбором:  либо
провести остаток дня в гордом одиночестве, либо составить компанию матери  и
Джону  и  отправиться  вместе  с  ними  на  рыбалку  к   небольшому   ручью,
протекавшему неподалеку. Она, не задумываясь, выбрала последнее.
   Природа поражала свежестью. Вокруг было необыкновенно красиво, но Шей  не
замечала этой  красоты,  так  как  каждый  шаг  причинял  ей  сильную  боль,
постоянно напоминая об утренней игре в теннис. Ближе к вечеру  к  этой  боли
добавилось неистребимое чувство раздражения.
   Шей долго не хотела признаться  себе  в  том,  что  источник  раздражения
кроется не в ударе Яна, а  в  нем  самом,  в  его  поведении.  Он  продолжал
игнорировать ее, и это казалось ей совершенно невыносимым. Она вдруг со всей
отчетливостью  осознала,  что  не  может  не  думать  о  нем.  Мысль  о  нем
преследовала ее с того самого момента, когда она увидела его голым на пороге
ванной. Она уже неоднократно пыталась забыть о  нем,  не  обращать  на  него
внимания, но из этого ничего не вышло. Она и сама была не рада тому, что все
так получилось. Разумеется, она могла притвориться, что он  ей  безразличен,
но какая от этого польза? Он привлекал ее как мужчина, и она ничего не могла
с собой поделать.
   Наверное, причина этого заключалась в том, что Ян стал первым мужчиной, к
которому она испытала влечение после нескольких лет одинокой жизни. Развод с
мужем она переживала настолько болезненно,  что  в  течение  нескольких  лет
совершенно не реагировала на мужчин. Правда, у нее было несколько  свиданий,
но все они были  подстроены  ее  заботливыми  друзьями,  которые  стремились
познакомить ее с подходящим, по их мнению, человеком и дать  ей  возможность
начать новую жизнь. Но эти попытки прекратились, когда выяснилось,  что  Шей
не обнаруживает интереса к новым знакомствам.
   - Все нормально, Шей, - сказала она себе, наблюдая  за  быстрым  течением
ручья. - У него, конечно, прекрасное тело, а сам он красив, как спустившийся
с небес ангел. Но у него совсем другой темперамент и образ жизни. У  тебя  с
ним все равно ничего путного не получится.
   Она посмотрела  на  свою  мать,  которой  после  ее  безуспешных  попыток
нанизать червяка на рыболовный крючок пришел на помощь Джон. В другое  время
она бы от всей души повеселилась, наблюдая эту сцену, но сейчас ей  было  не
до смеха.
   Шей попыталась отбросить в сторону все мысли, связанные с внешностью Яна,
и сосредоточиться на его внутреннем мире, насколько это было  возможно.  Что
он за человек? Если она с таким пренебрежением относится к  его  старомодным
взглядам, то, может быть, он  не  такой  и  привлекательный?  Почему  ей  не
удается выбросить из головы мысли о нем? Почему она  до  сих  пор  чувствует
влечение к нему? Почему ей так хочется прижаться своими губами к его губам и
забыть обо всем на свете? Почему она до сих пор помнит, как он гладил  своей
рукой то место на ее теле, куда попал мяч? Нет, это не  может  быть  простой
случайностью. В тот момент он любил ее, жаждал любви, она видела это по  его
глазам. В этом она не могла ошибаться.
   Вдруг ее поразила внезапно пришедшая в голову мысль. Ее как будто молнией
ударило.
   И все стало понятно. Ее неудержимо тянет к Яну по  той  простой  причине,
что он явно демонстрирует полнейшее равнодушие к ней. Неужели только в  этом
все дело?
   - Конечно же!  -  воскликнула  она  вслух  и  съежилась  под  любопытными
взглядами Селии и Джона.
   Да, именно в этом все дело.  Шей  Морисон  была  слишком  интеллигентной,
слишком умной, слишком самоуверенной и не  могла  предположить,  что  одного
взгляда  на  голого  мужчину,  такого  красивого   и   обаятельного,   будет
достаточно,  чтобы  она  превратилась  в  девочку-подростка,  изнывающую  от
безответной любви. Ведь она уже давно убедила  себя,  что  любви  с  первого
взгляда просто не существует в природе. Тем более что ее реальные чувства  к
этому человеку вряд ли можно назвать иначе,  чем  обыкновенная  человеческая
ненависть. Она просто проявила к нему любопытство и  была  крайне  поражена,
что он не ответил ей тем же. Для нее это было настоящим открытием,  так  как
она всегда считала, что ни  один  мужчина  не  может  оставаться  совершенно
равнодушным к ней, если она этого не захочет.
   Шей еще раз обдумала  сложившуюся  ситуацию.  Какое-то  глубокое  женское
чутье подсказывало ей, что Ян на самом деле не такой уж целомудренный, каким
хочет казаться. Она радостно заулыбалась, когда в ее голове  зародился,  как
она думала, великолепный план. Его  надо  осуществить  сегодня  же  вечером,
решила Шей. Они, возможно, никогда больше не увидят друг друга, но будь  она
проклята, если позволит его преподобию Яну Дугласу так легко забыть ее.
   - Я пойду домой, если вы не возражаете,  -  сказала  она  воркующим,  как
голубки, молодоженам и вскочила на ноги, оставив на траве примятый  след.  -
Мне бы хотелось немного отдохнуть перед ужином.
   - Мы тоже скоро пойдем домой, -  одобрительно  кивнула  ей  мать.  -  Мне
просто очень хочется поймать хотя бы одну рыбку.
   Судя по раскрасневшемуся лицу Джона и суетливым движениям его рук, у него
были несколько иные планы, и это было, впрочем, вполне естественно. Он почти
не скрывал радости от того, что они  останутся  наедине.  Шей  улыбнулась  и
медленно направилась к дому. Войдя в дом, она не спеша поднялась по лестнице
на второй этаж и направилась в ту сторону, где была видна приоткрытая дверь.
   Сохраняя хитрую улыбку на лице, она подошла к двери и легонько постучала:
   - Ян?
   Какое-то время в его комнате было тихо, а потом послышался голос:
   - Да, входи.
   Шей толкнула рукой дверь  и  остановилась  на  пороге.  Позади  нее  было
широкое окно, через которое в комнату проникали еще  достаточно  яркие  лучи
вечернего солнца.  Она  чувствовала,  что  эти  лучи  освещают  ее,  образуя
загадочную ауру над ее головой и отражаясь в белокурых локонах волос.
   -  Надеюсь,  я  не  очень  помешала  тебе,  -  сказала   она,   испытывая
непреодолимое желание помешать ему как можно больше.
   - Нет, - коротко ответил Ян. - Мне еще кое-что надо сделать, но в целом я
уже почти закончил.
   Он сидел за столом, заваленным большим количеством  разнообразных  бумаг.
Поверх них она заметила открытую Библию  и  несколько  религиозных  книг.  А
прямо перед ним стояла портативная пишущая  машинка  со  вставленным  в  нее
листом бумаги. Она прищурила глаза и увидела, что на  листе  уже  отпечатано
несколько строчек.
   - Наши молодожены скоро должны  вернуться,  -  сказала  она,  чтобы  хоть
как-то заполнить возникшую паузу. Почему же он  не  хочет  посмотреть  ей  в
глаза? Почему он так нервно теребит пальцами  скрепку  для  бумаг?  Ей  даже
показалось на секунду, что его пальцы слегка дрожат.
   - Как рыбалка?  Что-нибудь  поймали?  -  спросил  он  и  как-то  тревожно
посмотрел на нее.
   Шей заметила, что его взгляд скользнул по ее бедрам, а  затем  задержался
на оголенной части ее живота чуть пониже груди. Не выдержав  напряжения,  он
снова повернулся к столу и тупо уставился на свои бумаги.
   - Когда я уходила, Джон поймал три небольшие рыбки, а моя  мать  все  это
время безуспешно возилась с крючком.
   - Хорошо, хорошо, - произнес он таким тоном, что у  нее  не  осталось  ни
малейших сомнений в том, что ему глубоко наплевать на рыбалку и все то,  что
там происходит.
   - Тебе сейчас не нужна ванная? - спросила Шей, лениво поднимая  руки  над
головой.
   - Э-э-э.., нет, - ответил он. - Нет, не нужна.
   - Я хочу подольше понежиться в  ванне  перед  ужином,  -  сказала  она  и
соблазнительным жестом показала, как будет это делать. При этом ее грудь, не
стянутая бюстгальтером, резко всколыхнулась, на что  он  просто  не  мог  не
обратить внимания.
   - Превосходно, - пробормотал он.  -  Я  не...  Я  не  буду...  Ты  можешь
купаться, сколько тебе вздумается, - наконец выпалил он, с  трудом  закончив
фразу.
   - Ладно, - сказала Шей, небрежно  повернулась  на  каблуках  и  вышла  из
комнаты.
   Она быстро разделась, налила полную ванну воды и, забравшись в нее, стала
прислушиваться к звукам  в  соседней  комнате.  Там  какое-то  время  стояла
мертвая тишина, а затем  снова  послышались  звонкие  удары  клавиш  пишущей
машинки. Это слегка озадачило ее. Как он может спокойно работать, не обращая
на нее никакого внимания? Но, как ни странно, вскоре от прежнего раздражения
не осталось и следа. Более того, на ее губах появилась веселая  улыбка.  Она
вспомнила, каким взглядом он окинул ее фигуру, когда она появилась в дверном
проеме. Нет, подумала она, так не  может  смотреть  равнодушный  и  черствый
человек, каким он казался ей раньше. Он уже начал постепенно воспринимать ее
как  женщину.  Она  чувствовала,  что  его   тело   уже   потеряло   прежнее
хладнокровие, хотя разум все еще сопротивлялся.
   Разумеется, Шей даже не помышляла о том, чтобы пойти дальше обыкновенного
флирта. Нет.
   Она просто хотела отомстить ему за то  унижение,  которое  она  испытала,
видя  его  откровенное,  демонстративное  пренебрежение.  Пусть  теперь  сам
помучается немного. Может, хоть это заставит его изменить свое  отношение  к
ней, как к нашкодившему  ребенку.  Он  вполне  заслужил  наказания  за  свое
высокомерие и гордыню.
   Шей еще долго плескалась в воде, создавая как можно больше шума и  весело
напевая знаменитую мелодию "Лето 42-го", Выйдя из ванны, она развесила  свое
кружевное белье на веревке, к  которой  была  прикреплена  штора  для  душа.
Обычно Шей спала нагишом, но, собираясь  сюда,  прихватила  с  собой  ночную
рубашку на тот случай, если мать снова начнет  ворчать.  Рубашка  висела  на
крючке рядом с  дверью  в  его  комнату.  Каждый  раз,  открывая  дверь,  он
неизбежно прикасался рукой  к  тонкой  шелковой  ткани  рубашки,  отделанной
тончайшим кружевом. Она была великолепной, эта рубашка, тем  более  что  Шей
обильно сбрызнула ее приятными духами, прежде чем покинуть ванную комнату.
   Выйдя, она легонько постучала пальцем в дверь  ванной.  Щелканье  пишущей
машинки мгновенно прекратилось.
   - Да, Шей?
   - Я уже искупалась, -  громко  сказала  она.  -  Ванная  в  твоем  полном
распоряжении, если хочешь.
   - Спасибо, - коротко отрубил он, не добавив больше ни слова.  Однако  его
пишущая машинка еще долго не стучала.

***

   Когда Ян спустился в столовую, она окончательно поняла, что ее хитроумный
план полностью провалился. Селия и  Джон  давно  вернулись  с  рыбалки,  уже
успели принять душ и привести себя в  порядок  перед  ужином.  Джон,  как  и
обещал, пошел во двор и там готовил жаркое и картошку на  открытом  огне,  а
Шей с матерью возилась на кухне, заканчивая  нарезать  овощи  и  зелень  для
разнообразных салатов.
   Все было уже почти готово. Шей взяла  с  полки  банку  майонеза  и  стала
поливать салаты. В этот момент дверь кухни резко распахнулась  и  на  пороге
появился Ян, распространяя приятный запах мыла и дорогого одеколона:
   - Я голоден как собака. Когда мы будем ужинать?
   Твердость его  походки  и  та  наигранная  беззаботность,  с  которой  он
произнес эти слова, не могли не насторожить ее. Она прекрасно знала, что  он
не мог так сильно проголодаться.
   Селия повернулась к нему и мило улыбнулась:
   - Твой отец тоже проголодался. Он во дворе жарит мясо и просил, чтобы  ты
помог ему, когда спустишься вниз. В холодильнике  есть  пиво,  если  хочешь,
можешь выпить.
   - Спасибо, с удовольствием, -  сказал  Ян  и  наклонился,  чтобы  открыть
холодильник.
   Шей посмотрела на него через плечо. На ней была плотно обтягивающая бедра
летняя, юбка,  которая  удивительно  шла  ей.  Загорелая  кожа  и  аккуратно
подведенные темные глаза придавали ей экзотический вид.
   - Тебе все удалось закончить? - спросила она слегка слащавым голосом.
   Ян поднял на нее свои голубые глаза, и  она  увидела  в  них  неприкрытую
насмешку. Закрыв дверцу холодильника, он резко выпрямился и снова  посмотрел
на нее. Ей очень не понравился этот взгляд, он явно что-то задумал.
   - Твои трусики, которые ты постирала и повесила в ванной, еще не высохли,
когда я решил принять душ, - с усмешкой сказал он. - Поэтому  я  снял  их  и
повесил на стул в твоей комнате. Надеюсь, ты не будешь сердиться на меня.
   Он еще раз усмехнулся и вышел из кухни, спокойно поправив  зеленую  штору
на двери. Его слова отозвались в ее голове  барабанной  дробью.  Случившееся
напоминало сцену из какого-то дешевого водевиля.
   - Трусики?! - воскликнула Селия, повысив голос. - Он сказал...
   - Да, трусики, трусики! - почти закричала Шей матери.
   Она совершенно не ожидала такого поворота событий. Гневно повернувшись  к
кухонному столу, она стала судорожно перемешивать салат, чувствуя,  что  все
ее тело дрожит от негодования.

***

   В течение всего ужина Шей чувствовала себя жертвой  язвительных  насмешек
Яна. Правда, он не сказал вслух ни слова, но его насмешливый взгляд  говорил
больше, чем самые колючие слова.  Она  поняла,  что  Ян  без  особого  труда
разгадал коварные замыслы, разоблачил ее хитроумные планы.  Она  была  почти
уверена, что он относится к ней,  как  к  глупой  совратительнице  и  полной
идиотке, над которой можно безнаказанно насмехаться.
   Шей почти не прикоснулась к еде, но зато выпила не одну рюмку прекрасного
бургундского вина, бутылку которого Джон припас специально к мясу. Когда она
поднялась из-за стола, чтобы помочь матери на кухне,  в  голове  ее  приятно
шумело, а походка стала нетвердой. Они быстро помыли посуду. Выйдя из кухни,
они застали Джона и Яна  полностью  поглощенными  шахматной  партией.  Селия
уселась перед телевизором, чтобы посмотреть какой-то романтический фильм,  а
Шей не находила себе места от выпитого вина и скверного настроения.
   Изнывая от тоски, она медленно бродила по дому, переходя из одной комнаты
в другую. Наткнувшись на свою ракетку, прислоненную к перилам лестницы,  она
решила отнести ее в машину. К тому же она надеялась, что прохладный вечерний
воздух освежит ее и поможет избавиться от дурноты, которую она ощущала время
от времени.
   Ей в голову пришла мысль, что пора заканчивать этот глупый эксперимент  и
надо скорее уезжать домой, лучше всего рано утром, может быть, еще  до  того
как Ян отправится на свою воскресную проповедь. Поэтому она решила упаковать
все, что можно, сейчас же. С первой минуты своего пребывания в этом доме она
выглядела  как  сам