еперь они знали, что доктор Вебстер был прав и отныне ее не будут больше преследовать ночные кошмары. Когда они, обнявшись, выходили из комнаты, Эйвери заплакала.
     - Все кончилось, - тихо пробормотал Тейт и поцеловал ее в висок. - Теперь все будет хорошо.
     - Слава Богу.
     - Тогда зачем плакать?
     - Я так измоталась, - с усмешкой созналась она. - Мне надо подольше полежать в горячей ванне. Этот день тянется уже лет двадцать.
     Он вместе с ней был рядом с Фэнси, когда той пришлось туго, вместе с ней сидел подле Мэнди, которую мучили кошмары, но не знал, какое напряжение выпало на долю Эйвери в церкви, когда у нефа, в толпе оттесняющих друг друга журналистов, она заметила роковой силуэт.
     Когда они благополучно добрались до машины, она вся так и прильнула к Тейту, взяв его под руку. То, что он принял за проявление необузданной нежности, было реакцией на сильнейший испуг.

***

     Полчаса спустя Эйвери вышла из ванной, свежая и благоухающая. На фоне освещенного дверного проема он мог видеть сквозь тонкую ткань рубашки соблазнительные очертания ее тела.
     - Все еще чувствуешь себя измотанной? - спросил он.
     В комнате было сумрачно. Постель была расстелена, Эйвери отметила это про себя, но мимоходом, потому что смотрела только на Тейта. Забавно растрепанный, он казался еще привлекательнее. Свет из ванной золотил волоски, завитками покрывавшие его грудь, курчавившиеся вокруг пупка и шелковистой полоской уходившие вниз, под расстегнутые брюки.
     - Уже не очень, - чуть хрипловато отозвалась она. - Не до такой степени, если у тебя на уме что-то помимо сна.
     - У меня на уме позаниматься любовью со своей женой, - проговорил он, подходя к ней.
     Одна его рука легла ей на шею, а другая уверенно скользнула под ночную рубашку и коснулась груди. Глядя ей и глаза, он принялся ласкать сосок.
     - Я хочу не просто совокупиться с женщиной, на которой я оказался женат, - прошептал он, легко задевая пальцами самый кончик соска. - Я хочу заняться любовью со своей женой.
     Он приподнял ее лицо за подбородок, летуче притронулся к векам, потом прижался губами к ее губам. В этом поцелуе было что-то новое. Эйвери мгновенно ощутила почти неуловимую и вместе с тем огромную разницу. Тейт вроде бы делал все то же самое, его язык осторожно, но властно проникал к ней в рот, но теперь в этом чувствовалось нечто гораздо более личное, интимное, самозабвенное.
     Через несколько минут они были в постели, и Тейт лежал на ней голый, следуя губами за краем ночной сорочки, которую медленно, дюйм за дюймом, стягивал с Эйвери.
     Когда она тоже оказалась обнаженной, он положил голову ей на живот и пылко поцеловал упругую, нежную плоть.
     - Никогда бы не поверил, что буду снова тебя любить, но, будь я проклят, если я не люблю тебя больше прежнего после всего, что ты сделала для Мэнди. И для меня, - быстро добавил он.
     Приподняв ее бедра, он чуть согнул ей ноги в коленях и полуоткрытыми губами провел по гладкой коже внизу живота, поцеловал кудрявый треугольник и зарылся в него носом. Темные колечки дрожали от его дыхания.
     Эйвери запустила пальцы ему в волосы и выгнулась, открываясь навстречу его ласкающему рту. Он захватил губами влажную шелковистую плоть, впитывая в себя ее вкус и аромат, его жадно трепещущий, снующий язык заставлял Эйвери раз за разом достигать головокружительной кульминации.
     Потом она перевернулась и ответила ему тем же, взяв губами гладкую головку его пениса и кончиком языка собирая скопившиеся в бороздке жемчужные капли. Когда же она вобрала его в рот, Тейт вознес молитву безымянным богам и изверг семя с хриплыми стонами.
     Позже, когда они лежали порознь и почти задремали, он вдруг опять привлек ее к себе и обнял сзади, целуя мягкий загривок и теребя зубами плечо. Он будто бы молча ждал от нее разрешения продолжать.
     Сперва она лишь мурлыкала, точно сонная кошечка, но начала отвечать eмy, когда он согнул ей ноги в коленях, чтобы открыть себе путь внутрь. Их тела совершали едва заметные волнообразные движения. Соитие было плавным и нежным.
     Он теребил и тискал ее груди, играл напрягшимися, в пупырышках, сосками.
     Она прижалась к нему ягодицами и потерлась ими о густую поросль вокруг его напрягшейся мужской плоти. Он застонал и еще теснее приник к ней.
     Он ласкал ее спереди со сводящим с ума сладострастием и временами вынимал пенис из ее лона и погружал туда неутомимые пальцы, пока наконец, подобно теплому, ароматному весеннему дождю без грома, молний и бури, ее не окатило волной чистого, незамутненного, благословенного наслаждения.
     Ритмические сокращения ее оргазма тут же подвели к пику и его. Тело Тейта напряглось, а дыхание замерло на несколько восхитительных секунд.
     Когда все кончилось, и оба они расслабились и обмякли, она повернула к нему голову. Их губы сошлись в долгом, неторопливом, влажном поцелуе.
     Потом они уснули.

45

     Поскольку утром им предстояло встать очень рано, Эйвери настроила себя на то, чтобы проснуться раньше Тейта, и ей это удалось. Она осторожно высвободилась из его объятий и с большим трудом распутала пряди собственных волос, обвившихся вокруг его пальцев.
     Вставая, она оглянулась на него через плечо. Во сне он был таким красивым. Одна нога высовывалась из-под одеяла, обросший подбородок темнел на фоне наволочки. Эйвери вздохнула просто от удовольствия видеть его, заодно перебирая в памяти волнующие мгновения прошлой ночи, и на цыпочках прокралась в ванную.
     Краны скрипнули, когда она открывала воду, и Эйвери досадливо поморщилась. Тейту обязательно нужно было выспаться. Сегодня его ожидала более чем насыщенная программа: многие часы перелетов, а в промежутках - выступления, рукопожатия и обращения к избирателям.
     Этот день накануне выборов был, наверное, решающим для его кампании. Сегодня сделают свой выбор те колеблющиеся, от которых в конечном итоге и зависит результат.
     Эйвери встала под упругие струи. Намылив волосы, она принялась за тело, на котором еще виднелись следы пылких любовных игр Тейта. На внутренней стороне бедра остался бледный кровоподтек от особенно страстного поцелуя. Царапины на груди саднило от горячей воды. Она рассматривала себя с умиленной улыбкой, как вдруг чья-то рука отдернула клеенчатую занавеску,
     - Тейт!
     - Доброе утро.
     - Ты...
     - Я решил, что мы можем принять душ вместе, - игриво протянул он. - Сэкономим время. Сэкономим отелю горячую воду.
     Эйвери задрожала, точно Ева в Эдеме перед лицом Господа, обнаружившего ее прегрешение. Горячие потоки в эту минуту казались ей ледяными и острыми; они будто впивались в ее кожу холодными иглами. Румянец сошел с ее лица, губы посинели, глаза как бы запали, из-за чего глазницы выглядели черными провалами. Она зябко поежилась.
     Тейт удивленно наклонил взлохмаченную со сна голову набок.
     - Тебе точно привидение явилось. Я что, тебя так напугал?
     Она сглотнула. Открыла и опять закрыла рот, не в силах выдавить ни звука.
     - Кэрол! Что с тобой такое?
     Он оглядел ее, ища объяснения. Его озадаченный взгляд скользнул сверху вниз по дрожащему телу и обратно. С упавшим сердцем Эйвери следила, как он вновь и вновь рассматривает ее всю - груди, живот, лобок, бедра - места, доступные лишь взору любовника или мужа.
     И он увидел. Увидел шрам от операции аппендицита, давнишний, бледный, едва различимый при обычном освещении. По его реакции Эйвери поняла: у Кэрол шрама не было.
     - Кэрол? - В его голосе было то же изумление, что и в глазах.
     Пытаться спрятать роковую отметину значило выдать себя с головой, Но Эйвери все-таки прикрыла низ живота одной рукой, просительно протянув другую к Тейту:
     - Подожди, я...
     Он вперил в нее жалящий взгляд.
     - Ты не Кэрол. - Его мозг еще пытался справиться с открывшимся ему несообразием, и сначала он произнес эти слова совсем тихо. Но вот смысл сказанного им же самим обрушился на него со всей силой своей неумолимости. - Ты не Кэрол! - с нажимом повторил он.
     Он выбросил вперед руку сквозь завесу падающих струй, схватил ее за запястье и выдернул из ванны. Она больно ушиблась голенью о бортик; ее мокрые нога заскользили по кафельному полу. Скорее от душевной, чем от телесной боли, у Эйвери вырвался крик:
     - Тейт, не надо, я...
     Он швырнул ее мокрое, голое тело прямо на стену и намертво прижал ее к холодным плиткам. Его рука сжала ее шею под подбородком:
     - Ты кто такая, черт побери? Где моя жена? Кто ты?
     - Не кричи, - просипела она. - Мэнди проснется.
     - Говори, чтоб тебя... - Он понизил голос, но взгляд его был по-прежнему страшен, а рука еще сильнее стиснула ее горло. - Кто ты?
     У нее так стучали зубы, что она еле-еле смогла выговорить:
     - Эйвери Дэниелз.
     - Кто?
     - Эйвери Дэниелз.
     - Та, с телевидения?..
     Она с трудом кивнула.
     - Где Кэрол?
     - Она погибла в авиакатастрофе, Тейт. А я осталась жива. Нас перепутали, потому что в самолете мы поменялись местами. Мне удалось выбраться с Мэнди на руках, и меня приняли...
     Он зажал ее мокрое лицо в ладонях:
     - Кэрол погибла?
     - Да. - Эйвери сглотнула. - Да. Прости.
     - Еще тогда? В катастрофе? То есть все это время ты... ты жила...
     Она опять коротко кивнула.
     Ее сердце разрывалось на части при виде того, как он пытается осмыслить немыслимое. Он медленно разжал руки, отпустил ее и слегка попятился.
     Она сорвала с вешалки на двери халат и надела его, торопливо подпоясавшись. Затем закрыла краны, о чем немедленно пожалела. Установилась звенящая тишина, пропитанная недоверием и подозрительностью.
     В этой тишине он задал ей единственный вопрос:
     - Зачем?
     Пришла пора платить по счетам. Эйвери знала, что рано или поздно она придет, но не ожидала, что именно сегодня, и была к этому не готова.
     - Все очень сложно.
     - Мне плевать на то, сложно или нет, - отрезал он дрожащим от гнева голосом. - Лучше начинай говорить, пока я не вызвал полицию.
     - Я не знаю, когда возникла эта путаница, - в смятении сказала она. - Я очнулась в больнице, с головы до ног в бинтах, и не могла ни двигаться, ни говорить. Все называли меня Кэрол. Сначала я ничего не понимала. Было так больно, так страшно, я совершенно потерялась. У меня несколько дней ушло на то, чтобы начать разбираться в том, что случилось.
     - Но ты разобралась и ничего не сказала! Почему?
     - Да не могла я! Говорить не могла, - взмолилась она, хватая его за руку, но он тут же вырвался. - Тейт, я пыталась хоть что-то тебе объяснить, прежде чем мне сделали лицо Кэрол, но ничего не получалось. Всякий раз, когда я начинала плакать, ты думал, что это от страха перед операцией. Так оно и было, но, кроме того, у меня собирались отнять мое "я" и навязать чужое. А хоть что-нибудь сообщить мне не удавалось.
     - Господи, фантастика какая-то! - Тейт взъерошил волосы. Потом вдруг понял, что до сих пор стоит совершенно голый, схватил полотенце и обернул его вокруг бедер. - Но ведь прошло уже несколько месяцев!
     - Мне было необходимо какое-то время оставаться Кэрол.
     - Почему?
     Она подняла голову и уставилась в потолок. То, что выпало ей до этой минуты, - цветочки, по сравнению с тем, что ее ожидает после того, как она объяснит, в чем дело.
     - Это, конечно, прозвучит ужасно...
     - К дьяволу, как это прозвучит! - угрожающе заявил он. - Я желаю знать, с какой стати ты изображала мою жену.
     - Потому что тебя хотят убить! - выпалила она.
     Несмотря на весь свой воинственный пыл, он явно был ошарашен и даже дернул головой, словно получил апперкот в челюсть.
     - Когда я лежала в больнице, - начала она, сжимая руки, - ко мне кто-то приходил.
     - Кто?
     - Не знаю. Выслушай меня, прежде чем засыпать вопросами. - Она глубоко вздохнула и торопливо продолжала:
     - Я была в повязках и не могла разглядеть. Кто-то, называвший меня Кэрол, предостерег, чтобы я не делала никаких признаний на смертном одре. Сказал, что все планы в силе и что ты умрешь прежде, чем займешь свой пост.
     Секунду-другую он стоял не двигаясь, затем уголки его губ приподнялись в улыбке. Он издал лающий, презрительный смешок:
     - И ты надеешься, что я тебе поверю?
     - Это правда!
     - Правда то, что ты отправишься за решетку. И сейчас же! - Он повернулся и шагнул к телефону.
     - Тейт, нет! - Она снова схватила его за руку и заставила обернуться. - Я не виню тебя за то, что ты так плохо обо мне подумал.
     - Да ты даже отдаленно не можешь себе представить, насколько плохо.
     Его слова больна резанули Эйвери, но в такой момент она не имела права обращать на это внимание.
     - Я говорю правду. Клянусь тебе. Кто-то хочет тебя убить, прежде чем ты сядешь в кресло сенатора.
     - Меня еще никто не избирал.
     - Похоже, это вопрос времени.
     - Значит, ты не можешь назвать мне имя этой таинственной личности?
     - Пока нет. Я стараюсь это выяснить.
     Мгновение он вглядывался в ее серьезное лицо. Потом проворчал:
     - Не могу понять, чего я тут стою и слушаю подобную околесицу. Все эти месяцы ты жила ложью, А теперь хочешь меня убедить, будто какой-то злокозненный чужак пробрался к тебе в палату и наплел тебе всю эту чушь? - Он покачал головой, словно поражаясь ее нахальству и собственной тупости.
     - Не чужак, Тейт. Кто-то из твоих близких. Даже из родственников.
     У него отвисла челюсть, и он оторопело воззрился на нее:
     - Ты что, хочешь сказать...
     - Подумай сам! В реанимацию допускают только родных!
     - Что ты несешь! Кто-то из членов моей семьи замышляет меня убить?
     - Знаю, звучит невероятно, но так оно и есть. Я ничего не выдумываю. И не брежу. Ведь были еще и записки.
     - Записки?
     - Да. Их оставляли для Кэрол в местах, о которых знала только она. Так ей давали знать, что план по-прежнему в силе. - Эйвери бросилась к шкафу, открыла молнию одного из своих чемоданов и принесла ему все послания, включая обезображенную предвыборную афишу.
     - Это отпечатано на машинке, которая стоит в доме на ферме, - объяснила она.
     Он долго разглядывал каждый листок.
     - Но ты и сама могла их отстучать на тот случай, если тебя поймают, и надо будет вывернуться.
     - Ничего я не отстукивала! - закричала она. - Так сообщник Кэрол сообщал ей...
     - Подожди-ка минутку. - Он отложил записки и поднял обе ладони. - Час от часу не легче. Стало быть, Кэрол и потенциальный убийца замыслили это дело вместе?
     - Совершенно верно. Еще тогда, когда вы с ней познакомились. Если не раньше.
     - Но с чего бы Кэрол желать мне смерти? У нее никогда никакой склонности к политике не было.
     - Это не политика, Тейт. Это личные счеты. Кэрол задалась целью выйти за тебя замуж. Она постаралась стать женщиной, способной тебя увлечь, а сообщник ее хорошенько натаскал, чтобы она смогла заставить тебя влюбиться. Кто вас познакомил?
     - Джек, - слегка пожал плечами Тейт. - Когда она пришла наниматься.
     - То, что она устроилась именно к тебе, могло и не быть простой случайностью.
     - Она предъявила безупречные рекомендации.
     - Еще бы. Уж наверное, она об этом заранее позаботилась.
     - Например, напечатала, - съязвил он. - Весь твой бред яйца выеденного не стоит!
     - Я знаю, что говорю.
     - И уж конечно, можешь это доказать, - с издевкой произнес он и выжидательно сложил руки на груди.
     - Мне нет нужды что-то доказывать. Все уже доказала Зи.
     Он был определенно шокирован. Его руки бессильно повисли вдоль туловища.
     - Моя мать?
     - Она собрала на Кэрол Наварро полное досье. Я его видела. Принимая меня за Кэрол, она пригрозила, что разоблачит меня, если я буду портить тебе жизнь.
     - Почему она это сделала?
     - Ей почудилось, что ты снова полюбил жену. - Она многозначительно заглянула ему в лицо. - И после сегодняшней ночи у меня появились веские основания тоже так думать.
     - Забудь о сегодняшней ночи. Сама прекрасно понимаешь, все это было сплошным обманом. - Он сердито отвернулся.
     Эйвери постаралась унять жгучую боль от нанесенной этими словами сердечной раны. Залечивать ее предстояло позже. Сейчас необходимо было решать более неотложные проблемы.
     - Если ты и не разглядел истинное лицо Кэрол с самого начала, то Зи это вполне удалось. Она наняла частного детектива, чтобы раскопать ее прошлое.
     - И что он выяснил?
     - Мне не хотелось бы обсуждать с тобой...
     - Что он выяснил? - жестко повторил вопрос Тейт, снова резко оборачиваясь к ней. - Не ломайся ты, Бога ради.
     - Она занималась стриптизом. И ее арестовывали, в том числе за проституцию. - Увидев, как исказилось его лицо, Эйвери попробовала взять его за руку, но он отдернул ее. - Ладно, можешь мне не верить. - Она повысила голос, чувствуя, как закипает из-за его нелепой, непробиваемой мужской заносчивости. - Попроси у своей матери папку. Она собиралась использовать ее, когда того потребуют обстоятельства. Для тебя это не должно оказаться таким уж открытием, Тейт, ты же сам презирал меня в образе Кэрол за измены, за аборт и наркотики. Мне пришлось месяцами терпеть твою антипатию, которая на деле предназначалась ей.
     Он посмотрел на нее, прикусив нижнюю губу.
     - Хорошо, предположим на секунду, что ты права насчет этого смехотворного заговора. Но неужели ты надеешься мне внушить, что решила закрыть амбразуру просто по доброте сердечной? Почему не предупредила меня еще несколько месяцев назад, при первой же возможности?
     - А что, тогда ты поверил бы мне охотнее, чем сейчас? - Он не ответил, и она ответила за него:
     - Нет, Тейт, ты и тогда бы не поверил. У меня не было выхода. Я и себя-то защитить не могла, не говоря о тебе. К тому же, нельзя было рисковать. Ведь узнай тот человек - кто бы он ни был - о том, что нашептывал свои планы тележурналистке Эйвери Дэниелз, я бы долго не прожила.
     Он прищурился и медленно кивнул:
     - Пожалуй, теперь я вижу, для чего тележурналистка Эйвери Дэниелз устроила всю эту путаницу. Ради сенсационного материала. Так?
     В смущении она нервно облизнула губы:
     - Не только. Хотя признаю, поначалу мной двигали и карьерные соображения тоже. - Она опять потянулась к его руке и на этот раз все-таки взяла ее в свою. - Но не теперь, Тейт, когда я так полюбила... Мэнди. Попав в эту историю, я уже не могла из нее просто так выбраться. Не могла исчезнуть, оставив все как есть.
     - Так сколько же ты намеревалась изображать мою жену? Нам что, предстояло трахаться в темноте до конца дней своих? И я так и не смог бы увидеть тебя раздетой? Сколько еще ты собиралась лгать? Всю жизнь?
     - Нет. - Она выпустила его руку и в отчаянии тяжело опустилась на стул. - Я бы тебе рассказала, только...
     - Когда?
     - Когда поняла бы, что Мэнди поправилась, а ты в безопасности.
     - Ну вот, мы снова вернулись к коварному заговору.
     - Перестань говорить об этом так беспечно! - воскликнула Эйвери. - Тебе грозит совершенно реальная опасность. И с каждым днем она реальнее...
     - Тогда скажи, кого ты подозреваешь. После того, как ты вышла из больницы, ты жила с теми же людьми, что и я. - Он опять покачал головой, горько рассмеявшись собственной слепоте. - Господи, сколько всего вдруг объяснилось. Провалы в памяти. Шел. Лошадь. - Окинув ее взглядом, он зло повторил:
     - Да, очень многое объяснилось. - И прокашлявшись, добавил:
     - И как это я не увидел...
     - А ты и не смотрел. Вы с Кэрол давно стали друг другу чужими.
     Он нарочито пропустил ее слова мимо ушей и ухватился за свою прежнюю мысль:
     - Так кого ты подозреваешь в желании ухлопать меня? Моих родителей? Брата? Лучшего друга? Дороти-Рей? О, погоди-ка, знаю, Фэнси! Как же, как же... - Он щелкнул пальцами. - Пару лет назад она на меня надулась за то, что я не дал ей свою машину покататься. И теперь мечтает меня прикончить!
     - Не шути так! - Эйвери прямо трясло от негодования.
     - Все это - злая шутка, - тихо произнес он, наклонившись к