сы  Картеру  шли.  А  его  потертая
зеленая армейская куртка явно никогда не висела в дорогом  магазине.  У  нее
был такой вид, словно она пережила множество войн начиная  с  кампании  1812
года. Впрочем, линялые джинсы и разношенные адидасовские кроссовки  тоже  не
были приобретены в шикарном магазине.
   Действительно, та глянцевая черно-белая фотография, которую Слоун увидела
на обложке "Парижского  бегства",  была  просто  пародией  на  его  живое  и
улыбчивое лицо. Вчера Слоун перерыла все у себя на  полке  в  поисках  книги
Мэдисона, чтобы взглянуть на фото жениха Алисии. А взглянув на  снимок,  она
поставила книгу назад на полку и думать забыла о Картере Мэдисоне.
   Вот теперь-то было ясно,  как  мало  эта  невыразительная  фотография  на
обложке свидетельствовала  о  лице  Картера.  У  него  была  слегка  помятая
физиономия, но для своих тридцати четырех - Алисия  сказала  Слоун,  сколько
Мэдисону лет, - он выглядел прекрасно. От носа к уголкам рта  пролегли  едва
заметные  морщины,  да  когда  он  улыбался,  вокруг  глаз  лучились  мелкие
складочки. Неестественно широкая улыбка на фотографии мало походила  на  его
ленивую, чувственную улыбку, приоткрывающую ряд сверкающих белых  зубов.  На
снимке нос придавал его лицу  высокомерно-снисходительное  выражение,  а  на
самом деле это был просто длинный, прямой, одним словом, самый обычный нос.
   Дорогой костюм начисто скрыл его мускулистое тело. Длинное и упругое, оно
в то же время было сильным и пластичным. Казалось, Мэдисон точно рассчитывал
все движения и никогда не делал ни одного лишнего.
   - Так куда идти? - спросил Картер. Слоун от неожиданности вздрогнула:
   - Ох, извините, я задумалась! Ваша комната давно готова.  Я  уверена,  вы
устали с дороги. Подождите секундочку, я только возьму  ключ.  -  Довольная,
что  нашла  наконец  причину  больше  не  пялиться  на   Мэдисона,   девушка
направилась к своей конторке под лестницей, но он остановил ее.
   - Мне очень неловко беспокоить вас, но  я  ужасно  хочу  есть.  В  полете
подавали лишь жареный арахис. Есть ли шанс запоздалому гостю,  готовому  все
оплатить, получить от радушной хозяйки хотя бы тарелочку кукурузных хлопьев?
Даже не обязательно хлопьев - чего угодно. Я всеяден.
   - На ужин я подавала тушеное мясо. Сандвич с говядиной вас устроит?
   - И вы говорите это изголодавшемуся мужчине,  готовому  удовольствоваться
кукурузными хлопьями?! - воскликнул он, прижимая руку к сердцу.
   Стараясь не подпадать под его обаяние, Слоун промолвила:
   - Садитесь за стол в столовой. - Она указала на комнату слева. - Сейчас я
все приготовлю и принесу вам.
   Раздался  легкий  щелчок  выключателя,  и  столовая   комната   мгновенно
осветилась мягким сиянием, льющимся из  хрустальной  люстры.  Стол  уже  был
накрыт к завтраку - Слоун всегда выставляла приборы с  вечера,  сразу  после
ужина. В электрическом свете поблескивал хрусталь, на накрахмаленной льняной
скатерти  тускло  мерцали  серебряные  приборы,  а  на  фарфоровых  тарелках
высились затейливо сложенные салфетки. В  центре  стола  стояла  антикварная
ваза с букетом живых цветов, придававших этой  достаточно  чопорно  убранной
столовой домашний вид.
   - Что же мне, одному там сидеть? Повернув  голову,  Слоун  заметила,  что
Картер стоит очень близко к ней и  через  ее  плечо  разглядывает  элегантно
обставленную  комнату,  которую  девушка  очень  любила  и  которой   втайне
гордилась. Мэдисон опустил очки на нос и в таком виде еще больше  понравился
хозяйке.
   - Я не... - начала было Слоун, но Картер перебил ее:
   - Вижу, что вы  уже  накрыли  стол  для  завтрака.  Может,  мне  попросту
примоститься где-нибудь в кухне и съесть сандвич там? И будет лучше, если вы
положите его на бумажную тарелку.
   - Да?.. Пожалуйста, - неуверенно произнесла девушка.
   Картер придвинулся к ней еще  ближе,  и  Слоун  пришлось  задрать  голову
вверх, чтобы посмотреть на него. Она так нервно теребила рукой ворот халата,
стараясь сдержать бешеное  биение  пульса,  что  на  мягкой  ткани  осталось
влажное пятно.
   Мэдисон внимательно поглядел на ее лицо,  на  тонкую  руку,  помолчал,  а
затем тихо спросил:
   - А где у вас кухня?
   - Сюда, - показала она и тут же поняла, что напрасно это сделала -  никто
из ее гостей ни разу не бывал в кухне. Чистой воды безумием было  приглашать
туда одинокого мужчину, но в то же время ничуть не лучше - препираться с ним
в полутемном коридоре. Если бы еще на ней была нормальная одежда, а  не  эта
ночная рубашка с халатом! Но все равно не стоило выполнять его просьбу.  Все
едят в столовой, и ему тоже следует есть там! В конце-то концов, хозяйка она
или нет?! И куда только подевалась ее обычная решимость?
   Продолжая злиться на себя, Слоун повела Мэдисона по коридору, но, как  ни
странно, это казалось совершенно естественным, словно она то и  дело  водила
одиноких мужчин в свою кухню. Он оставил машинку  и  чемодан  у  лестницы  и
теперь стягивал с себя куртку.
   Слоун включила в кухне свет и принялась за  дело.  Картеру  повезло:  его
поздняя трапеза состояла не только из  сандвича  с  мясом.  Хозяйка  достала
оставшийся от ужина фруктовый салат, кусок шоколадного пирога и, по  просьбе
Мэдисона, отказавшегося от кофе,  налила  ему  высокий  стакан  молока.  Она
чувствовала, хлопоча над ужином, что  он  глаз  с  нее  не  сводит.  Ей  это
нравилось, но и вызывало беспокойство, она еще и не сознавала почему. Потом,
напомнив себе, кем он был и зачем сюда приехал, Слоун проговорила:
   - А Алисия не говорила мне, что Дэвид играет в футбол.
   Вот! Вот о ком надо говорить!  Имя  Алисии  в  одно  мгновение  установит
незримую преграду между ними! И тут же не стало ничего особенного в том, что
он сидит ночью в ее кухне, куда прежде не допускался ни  один  постоялец,  и
ест за ее маленьким рабочим столиком поданный ему одному ужин.  Единственная
мысль не выходила из головы: догадывается ли Картер,  что  под  халатом  она
почти что голая?
   "Что за нелепая мысль, Слоун! - мысленно  возмутилась  она,  обращаясь  к
самой себе. - Все люди под одеждой голые!"
   Мэдисон откусил порядочный кусок  сандвича,  запил  его  большим  глотком
молока, вытер рот салфеткой и лишь затем ответил:
   - В футбол начинают играть с малолетства.  Некоторые  из  этих  маленьких
проказников, знаете ли, умеют бегать.
   - Я уверена, что Дэвиду было очень важно, чтобы вы наблюдали за матчем. -
Слоун поигрывала сахарницей, покачивая ее из стороны в сторону  на  середине
стола. В кухне  было  прохладно,  потому  что  девушка  из  экономии  всегда
выключала там на ночь отопление.  Она  надеялась,  что  Картер  хотя  бы  не
заметит, как у нее напряглись соски, или по крайней мере не  поймет,  отчего
это случилось. Зато сама она отлично знала, в чем причина. Яснее  все  стало
бы лишь в том случае, если бы на ее грудь нацелилась некая красная  неоновая
стрелка, словно восклицая: "Гляньте-ка сюда, она возбуждена!
   Возбуждена!"
   - И Дэвид, и Адам - очень милые ребята, но им явно  не  хватает  мужского
влияния. Дедушки и бабушки с обеих сторон чересчур балуют их.  А  Алисия  не
может быть достаточно твердой. Она боится,  что  жесткая  дисциплина  сейчас
может принести только вред, повлиять на их  психику:  ведь  мальчишки  очень
тяжело переживали смерть отца.
   - Да, это так ужасно! Такая нелепая гибель! Уверена, что  они  переживают
не только из-за самой смерти Джима, но и из-за всех разговоров вокруг  этого
несчастья.
   - В этом нет никакого сомнения. - Картер ударил кулаком по столу. -  Черт
возьми, мне до сих пор не дает покоя мысль о том, чем все-таки  была  занята
голова Джима, когда он гнал на такой скорости,  стараясь  вырваться  вперед!
Поставить на карту не только свою, но и их жизни! Это не просто чистой  воды
эгоизм, это настоящая глупость! Идиотизм! Когда  он  хвастался  передо  мной
этой своей машиной, я советовал ему избавиться от нее и не думать  о  гонках
всерьез! - горячился Мэдисон.
   Слоун разделяла эту точку зрения, но никогда не высказывала своего мнения
вслух.
   - Знаю, что нельзя сейчас так говорить, - возмущенно продолжал Картер,  -
но до сих пор  чертовски  зол  на  него  за  безответственное,  недопустимое
отношение к Алисии и ребятам.
   Отпив еще глоток молока, он посмотрел на хозяйку поверх стакана.
   - А вот ведь что забавно, - заявил  вдруг  Мэдисон,  поставив  стакан  на
стол. - Я был лучшим другом Джима, а вы - лучшая подруга Алисии,  но  мы  ни
разу не встречались. Почему вас не было на их венчании?
   Девушка с усилием оторвала взгляд от его рта: казалось,  он  занимает  ее
куда больше, чем какие-то там разговоры.
   - А? Что? Ах да!.. Я была в Египте.
   - Так вы отправились в Египет только для того, чтобы не присутствовать на
их свадьбе? Она искренне рассмеялась:
   - Да нет, что вы! Просто мои родители - египтологи.  Они  заставили  меня
поехать с  ними  в  трехмесячную  экспедицию.  Алисия  угрожала,  плакала  и
ругалась, но ничего не помогало. Я  уже  пообещала  родителям  составить  им
компанию и не могла отказаться от поездки, а специально приехать на  свадьбу
тоже не могла - это слишком дорогое удовольствие.
   Неужели он разглядывал  ее  грудь?  Похоже,  что  так.  Господи!  Девушка
нарочито небрежным жестом сложила на груди руки.
   - А вы... - рассеянно спросил Мэдисон, явно  думая  о  чем-то  другом,  -
..вам понравился Египет? - Его голос  зазвучал  как-то  странно,  словно  он
подавился и едва говорит.
   - Да... Весьма...
   На самом-то деле Слоун возненавидела эту  поездку;  ни  одной  секунды  в
Египте она не чувствовала себя довольной. Для ее  родителей  эта  экспедиция
была жизненно важной:  отец  Слоун  преподавал  историю  в  Лос-Анджелесском
университете, а ее мать до замужества была у него  ассистенткой  и  помогала
вести исследовательскую работу. Они были без ума от  древних  цивилизаций  и
уговорили свою дочь поехать с ними.
   Но произошло именно то,  чего  девушка  боялась.  В  Египте  все  было  в
точности так же, как дома, где она, по сути,  была  бесплатной  служанкой  у
своих родителей. Слоун занималась документами, упаковывала вещи, следила  за
их одеждой, назначала деловые встречи и напоминала о них отцу с матерью. Они
же в основном были  заняты  исследованиями,  а  когда  выдавалась  свободная
минутка, переключали свое внимание друг на друга, забывая обо всем на свете,
включая и собственную дочь.
   - А чем вы занимались до  того,  как  открыли  свой  "Фэйрчайлд-Хаус"?  -
продолжал Картер свое "интервью".
   Девушка  отнесла  эту  его  страсть  задавать  вопросы  к   писательскому
любопытству. Впрочем, ее история была совершенно неинтересна, и она  боялась
наскучить Картеру. Да к тому же  воспоминания  нередко  причиняли  ей  боль,
поэтому Слоун предпочла отвечать вежливо, но не вдаваться в подробности.
   - Я работала в одной компании в Бербанке.
   Компания производит и продает офисное оборудование.
   - И вы бросили работу ради этого старого чудного дома в Сан-Франциско?  -
Его глаза поблескивали лукавым огоньком.
   - Но я и в самом деле принесла большую  жертву!  -  воскликнула  Слоун  с
печальным видом, но едва она взглянула на Картера, как  они  тут  же  вместе
расхохотались. И ей это понравилось.
   - А каким образом вы приобрели этот дом?  -  настойчиво  расспрашивал  ее
Мэдисон.
   - Этот дом, как  какой-нибудь  пустяк,  был  включен  в  завещание  моего
дедушки. Родителям он был совершенно ни к чему. Я приехала сюда  специально,
чтобы только взглянуть на него, а увидев, просто влюбилась.
   Слоун тогда  вернулась  в  Лос-Анджелес,  уволилась  с  работы,  сообщила
родителям о неожиданном повороте в своей жизни и уже через несколько  недель
переехала.
   - Я потратила на реставрацию дома все деньги, что  оставил  мне  дедушка,
все, до последнего цента. Дом был в ужасном состоянии.
   - Но зато прямо на Юнион-стрит! Господи, да вам просто повезло!
   - Дом находился за полуразвалившимся складом, его и не видно было. Иначе,
я абсолютно уверена, его бы попытались купить. Он принадлежал дедушке еще  в
тридцатые годы, но  долго  простоял  пустым.  Некоторое  время  назад  склад
снесли.  Так  вот:  теперь,  судя  по  налогам,  я  владею   очень   дорогой
недвижимостью. А на самом деле приобретение этого дома ничего мне не стоило.
   Мэдисон оглядел  уставленную  современным  оборудованием  кухню,  которую
пришлось полностью переделывать.
   - Вы сделали очень много, - с восхищением  промолвил  он.  -  Дом  просто
великолепен.
   - Благодарю вас. Теперь моя задача - удержаться на плаву до тех пор, пока
я не начну получать серьезную прибыль...  -  Для  подкрепления  своей  мысли
Слоун сцепила пальцы рук, сжала ладони  и  крепко  зажмурила  глаза.  Картер
рассмеялся.
   - А я-то думал, что вы -  такая  же,  как  Алисия.  Оказывается,  нет!  -
воскликнул он.
   Слоун прекрасно знала это. Алисия была королевой красоты  их  колледжа  в
Лос-Анджелесском университете, когда они подружились. Блондинка  с  голубыми
глазами и пышными формами -  рядом  с  ней  Слоун  чувствовала  себя  гадким
утенком.
   У Слоун волосы были темно-русыми, но некоторые  пряди  отливали  золотом.
Цвет глаз напоминал  цвет  неба,  просвечивающего  сквозь  дымчатое  стекло.
Сложена она была почти так же, как  Алисия,  но  фигурка  Слоун  была  менее
привлекательной и не такой вызывающей, как у ее подруги.
   - Не стану спорить, - согласилась Слоун, стараясь не обращать внимания на
любопытные взгляды Мэдисона. Писатель как-никак! А писатели всегда  собирают
материалы для своих книг, разве не так? - Алисия - настоящая красавица.
   - Вы тоже.
   Встав со стула, Слоун задела бедром стол, за которым они сидели.
   - Спасибо за комплимент. Хотите еще чего-нибудь?  -  нервничая,  спросила
девушка, смущаясь от того, что ее  руки  предательски  тряслись,  когда  она
потянулась за тарелками. У нее не было бумажной посуды.
   Поставив грязные тарелки в раковину, Слоун включила воду.
   - Я покажу вам ваши комнаты, - сказала она, вымыв посуду.
   Проходя мимо Картера, Слоун старалась не смотреть на  него,  не  обращать
внимания на то, как ловко его рубашка облегает мускулистый торс и как  узкие
джинсы обтягивают его стройные бедра  и  то  место,  на  которое  порядочные
женщины вообще не опускают глаз.
   "Господи, я превращаюсь в выжившую из ума старую деву, которая только  об
одном и думает!" - со злостью упрекнула она себя. А вслух громко произнесла:
   - Надеюсь, комнаты  вам  понравятся.  Открыв  дверь  в  конторку,  где  в
специальных ячейках висели ключи с бирками, она выбрала  один  и  подбросила
его в руке. Затем протянула ключ  Мэдисону,  стараясь  не  дотрагиваться  до
него.
   - А там.., там есть стол, куда можно поставить машинку? - спросил Картер.
   - Да, я сама принесла его туда. И еще стул...
   -  Благодарю  вас.  Вы  даже  не  представляете  себе,  как  замечательно
работать, когда никто тебе не мешает.
   - Да, признаюсь, мне было интересно, почему вы  не  могли  дописать  свою
книгу в Лос-Анджелесе. Алисия говорила мне, что вы  будете  там  жить,  и  я
думала, у вас в этом городе есть свой дом.
   - Верно, есть. Прямо на побережье. Чудное местечко. Там  и  вправду  есть
все необходимое.
   - Но тогда... - нерешительно произнесла Слоун.
   - Включая телефон, - перебил ее Мэдисон. - И все  знают  его  номер.  Вот
звонит, например, мне мать Алисии и спрашивает, не знаю ли я,  какого  цвета
платье будет у моей матери на нашем венчании. Но когда я предлагаю ей  самой
позвонить моей матери и спросить ее об этом, она восклицает: "Ох! Не могу же
я беспокоить ее по пустякам!" Потом звонит отец  Алисии  и  приглашает  меня
позавтракать в компании его приятелей. А когда я  отказываюсь,  ссылаясь  на
работу, он совершенно искренне говорит: "Но тебе же надо хоть иногда  есть!"
Вслед за ним звонит Алисия, затем - Дэвид, а после него - Адам и...
   - Крошка Адам? - со смехом спросила Слоун, живо представив себе  всю  эту
кутерьму. - Но ему же только три годика!
   - - Ну и что? Он уже умеет набирать мой номер. - Картер покачал  головой.
- Не могу же я кричать на них. Они не понимают,  как  это  неприятно,  когда
кто-то прерывает ход твоих мыслей!
   - Ну хорошо, а что вы станете делать после женитьбы? Вам ведь  все  равно
надо будет работать, а они едва ли будут вести себя по-другому.
   - - Да, но тогда я смогу и прикрикнуть на них!
   Они  вновь  тихо  засмеялись  и  неожиданно  почувствовали   удивительную
близость, словно были знакомы сто лет.
   - Ну что же, - весело промолвила Слоун, - зато здесь вас никто  не  будет
беспокоить. В комнатах телефонов нет.
   - Вот это мне и нужно в данный момент. - Картер был явно очень доволен.
   - Алисия сказала, что  вы  будете  работать  почти  все  время.  -  Слоун
надеялась, что Мэдисон не заметил ее возмущенного тона. - Ведь вам, кажется,
осталось написать всего одну главу.
   Они подошли к лестнице, но Картер, похоже, и не думал брать свой  чемодан
или машинку. Во время еды он поднял очки на лоб, а теперь опять  опустил  их
на глаза, но не для того, чтобы лучше видеть,  а  чтобы  провести  рукой  по
высохшей лохматой шевелюре.
   - Это меня и убивает.
   - Разве вы не знаете,  чем  закончится  ваш  роман?  -  Одну  руку  Слоун
положила на дубовые перила, за долгие годы до блеска отполированные ладонями
и  локтями,  а  другой  опять  затеребила  пояс  халата.  Было   тихо,   они
разговаривали приглушенными голосами. Девушка старательно отводила взгляд от
курчавых волос на груди  Картера,  видневшихся  из-под  расстегнутой  сверху
рубашки. Ей ужасно хотелось дотронуться до них, но она отгоняла от себя  эту
мысль.
   - Знаю, разумеется. Но мне надо дописать сцену, в которой герой одолевает
наконец  мерзавца.  А  также  описать  любовный  акт  между  двумя  главными
персонажами.
   - Думаю, теперь, когда  вас  никто  не  станет  отвлекать  и  вы  сможете
спокойно сосредоточиться,  это  будет  несложно.  Вам  удается  замечательно
передавать переживания героев, и я уверена, что  уж  в  романе  с  названием
"Спящая возлюбленная" у вас не возникнет  трудностей  с  описанием  любовных
сцен.
   Мэдисон широко улыбнулся:
   - Но спящая возлюбленная - это не женщина.
   - А кто же - мужчина?! - оторопело спросила девушка.
   Картер громко  засмеялся,  но,  услыхав  ее  предупредительное  "ш-ш-ш!",
сдержал смех, а глаза его улыбались.
   - Такого просто не может быть с героем Картера Мэдисона, -  промолвил  он
наконец, притворяясь обиженным. - В  моем  романе  слово  "возлюбленная",  а
правильнее было бы сказать даже "возлюбленное", напрямую связано с  чувством
долга главного действующего лица. Именно это чувство он пестует в себе.  Оно
ведет его к  цели,  руководит  всеми  его  поступками.  Но  вот  однажды  он
встречает женщину своей мечты, и чувство долга  отступает  на  второй  план.
Впрочем, в романе все это станет понятным лишь на последних страницах.
   Слоун не осознавала, что оказалась в ловушке  между  Картером  и  стеной,
пока не уперлась в эту стену  затылком.  Подняв  глаза,  она  посмотрела  на
Мэдисона.
   - Так чем же дело кончится? Что выберет  ваш  герой?  -  поинтересовалась
она. - Бросит женщину?
   Картер пожал плечами, внимательно разглядывая ее лицо, полускрытое тенью.
Ее кожу обжигало его теплое, ароматное дыхание.
   - Думаю, я оставлю героя наедине с его размышлениями на этот счет.  Пусть
сам примет решение, но есть еще и героиня. Сможет ли женщина любить мужчину,
зная, что он себе на уме и что из их любви ничего не выйдет?
   Слоун едва сдерживала себя, чтобы не прижать к  груди  руки  -  ее  соски
вновь напряглись.
   - А может, она не будет очень сильно его любить, - предположила  девушка.
- Может, он заставит ее?
   Картер отрицательно покачал головой, не сводя с нее глаз:
   - Нет, это исключено. Он же герой, не забывайте этого. А герои никогда не
берут  женщин  сил