спал?
     - Нет. Вспоминал нашу первую брачную ночь.
     Значит, они думали об одном и том же, но Брин не станет ему об этом говорить. Во всяком случае, не сейчас. Не сейчас, когда лицо Райли осунулось и побледнело от потери крови, а вокруг глаз залегли темные круги. Не сейчас, когда ей хочется охранять и оберегать его, когда ее переполняют почти материнские чувства. Не сейчас, когда ему предстоит провести ночь в ее доме.
     Брин за руку проводила Райли в дом, предупредив, чтобы он смотрел под ноги и не наступил на осколки стекла, рассыпанные на полу в кухне.
     - Тебе что-нибудь нужно? - Она заботливо сняла с него куртку. - Может, хочешь поесть или выпить?
     Райли отрицательно покачал головой. Тогда Брин без лишних разговоров провела его на второй этаж в спальню.
     - Рука сильно болит? - участливо спросила она, разбирая постель.
     - Нет, анестезия до сих пор действует. Плохо, что пострадала правая рука. Боюсь, в ближайшие несколько дней от нее будет мало толку.
     - Тебе придется поберечь руку и вообще не напрягаться. Ты потерял много крови.
     - Да, хорошо еще, что не пришлось делать переливание крови. Не уверен, что я бы выдержал, если бы у меня из вены так долго торчала игла.
     Райли разулся и присел на краешек кровати, затем машинально поднял руку, чтобы расстегнуть рубашку, и только тогда понял, насколько он беспомощен.
     - Подожди, я помогу!
     Брин бросилась к нему, взяла за руку и помогла встать. Райли стоял перед ней, бессильно опустив руки, а она принялась сноровисто расстегивать рубашку. С первыми пуговицами было покончено быстро, но когда ее пальцы стали касаться мягких, пружинистых волосков на его груди, дело пошло хуже, руки стали неуклюжими. До Брин вдруг дошло, что процедура раздевания обещает стать очень интимной, превратиться в напоминание о минувших днях, о многих ночах, когда они раздевали друг друга, превращая это занятие в возбуждающую игру. Или о других ночах, когда в страстном нетерпении они чуть ли не рвали друг на друге одежду.
     Брин вытянула полы рубашки из-за пояса джинсов. Ее взору открылась крепкая грудь Райли. Картина была ей до боли знакома, Брин помнила ее почти так же хорошо, как собственное отражение в зеркале. Темная поросль волос, упругая загорелая кожа, плоские соски, чувствительные, как она знала, к малейшему прикосновению ее пальцев или языка. На теле Райли не было ни грамма жира, и под кожей были заметны ребра. Живот у него был плоский и мускулистый, вокруг пупка колечками вились волосы.
     Брин бросила его рубашку на стул и как можно непринужденнее спросила:
     - Ты хочешь... гм... снять джинсы?
     - Обычно я в них не сплю.
     Брин опустила голову, чтобы Райли не увидел выражения ее лица. Догадывается ли он, что у нее кружится голова? Брин закрыла глаза и постояла так некоторое время, пока не почувствовала, что в состоянии продолжать. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы взяться за ремень. Металлическая пряжка холодила пальцы, но кожа под ней излучала тепло. Непослушными пальцами Брин кое-как расстегнула ремень и пуговицу и потянула вниз язычок молнии, натягивая ткань так, чтобы ее руки находились как можно дальше от его тела. Но в этом занятии она не очень преуспела, потому что Райли всегда носил настолько обтягивающие джинсы, насколько позволяли приличия. Брин при всем желании не могла бы сделать вид, что не заметила твердого бугра под ширинкой или не чувствовала, как касается его пальцами.
     Наконец молния была расстегнута до конца. Просунув руки под пояс джинсов, Брин спустила их с его крепких мускулистых бедер. Затем она опустилась перед ним на колени и спустила джинсы до конца, и Райли переступил через них.
     - В трусах я тоже обычно не сплю, - хрипло сказал он.
     Все еще сидя на полу, Брин запрокинула голову и, скользнув взглядом по его телу, посмотрела в глаза. Его образ, образ настоящего мужчины, казалось, покачивался перед ней как эротический мираж. Брин ни о чем так не мечтала в эту минуту, как положить голову на его сильные бедра, обнять его, поцеловать солоноватую кожу в темных волосках, изведать вкус...
     Спохватившись, что ее мысли приняли слишком опасное направление, Брин поспешно встала.
     - Что ж, на этот раз придется потерпеть.
     Она буквально повалила его на кровать. Как только голова Райли коснулась подушки, Брин тут же накрыла его простыней и одеялом, словно ей было невыносимо смотреть на его почти обнаженное тело даже лишнюю секунду. И вовсе не от отвращения.
     Как трусливый солдат, бегущий с поля боя, она сбежала в ванную и захлопнула за собой дверь. Там Брин разделась - уже во второй раз за эту ночь - и натянула хлопковые трикотажные трусы и футболку. Ей нравилось спать в них: и то и другое облегало тело как вторая кожа и в то же время не стесняло движений. Сверху она накинула старый халат. Брин не забыла, как Райли однажды заметил, что этот халат способен остудить любовный пыл мужчины с гораздо большим успехом, чем пресловутая головная боль.
     Выключив свет, Брин вернулась в спальню.
     - Тебе что-нибудь нужно?
     Райли лежал, сдвинув одеяло до пояса, подложив здоровую руку под голову. Больная рука лежала на бедре.
     - Только немножко нежности и заботы. Я бы хотел продолжить наш разговор о детях. Знаешь, Брин, живя порознь, как мы сейчас, завести детей чертовски трудно... Что ты делаешь?
     - Достаю постельное белье, - ответила Брин, роясь в стенном шкафу.
     - Зачем?
     - Чтобы постелить на кушетке в гостиной, где я буду спать.
     Райли резко сел в кровати. Он был явно раздражен.
     - Ради всего святого, Брин...
     - Нет, ради моего и твоего блага. Мы не можем позволить себе спать в одной постели - это еще больше осложнит наши отношения. Надеюсь, ты не на это рассчитывал, когда просился ко мне переночевать? - Его хмурая гримаса не оставила у Брин ни малейших сомнений в том, что именно это и было у него на уме. - Спокойной ночи, Райли. Увидимся утром.
     И она выплыла из спальни с истинно королевским достоинством, волоча за собой плед, как шлейф. У нее за спиной Райли изощренно выругался, но Брин только улыбнулась.
     Однако чуть позже она была уже не так уверена в том, что приняла правильное решение. Хотя кушетка была достаточно просторной и не уступала в удобстве кровати, Брин никак не удавалось заснуть. Ворочаясь с боку на бок, она на чем свет стоит кляла Райли за то, что тот разбередил воспоминания об их первой брачной ночи.
     Эта ночь была прекрасной, как волшебная сказка. Романтичной и сексуальной. Лежа на диване без сна, Брин невольно уносилась мыслями в прошлое.

***

     - Ну, вот и все, - мягко сказал он.
     Атласные простыни цвета слоновой кости так и манили прилечь. Для большего уюта в спальне пылал камин, его мерцающий свет отбрасывал на стены пляшущие отблески и отражался огоньками в глазах.
     - Не хочешь опробовать ванну?
     - Может быть, после.
     - После? - Райли многозначительно усмехнулся, вскинув брови.
     Щеки Брин залились румянцем.
     - Позже, - поправилась она.
     - Означает ли это, что ты, так же как и я, хочешь побыстрее лечь в постель?
     - Да, если можно, - вежливо ответила Брин. - Между прочим, скоро уже рассветет. - Она положила руку на грудь Райли поверх рубашки. - Если мы не поторопимся, у нас не будет брачной ночи, а брачное утро - это уже совсем не то.
     - Верно, такого мы допустить никак не можем, правда? - Райли положил руки ей на талию и потерся носом о шею под подбородком. - Может, хочешь, чтобы я на несколько минут оставил тебя одну?
     - Это совсем не обязательно, - выдохнула Брин ему в ухо.
     - Значит, ты разрешаешь мне тебя раздеть? - Райли подождал ответа и, не дождавшись, поднял голову и всмотрелся в лицо Брин.
     Ее глаза затуманились от желания, влажные губы призывно приоткрылись. Не говоря ни слова, она кивнула и сбросила туфли. Сразу потеряв несколько дюймов роста, Брин стала казаться ему еще более женственной и желанной.
     На Брин было белое платье из жаккардового шелка. По одному плечу шла застежка из множества маленьких перламутровых пуговиц, которые Райли ловко расстегнул. Подняв ее левую руку, он расстегнул молнию на боку. Платье плавно соскользнуло вниз по ее телу, и Брин осталась в шелковой комбинации цвета шампанского. У Райли перехватило дыхание. Эластичные кружевные чашечки плотно облегали упругие груди, делая бюстгальтер ненужным.
     Подсунув большие пальцы под атласные лямки, он спустил их с ее плеч.
     - Прямо не знаю, что делать: смотреть на тебя или целовать, - прошептал Райли.
     - Может, лучше и то и другое?
     Поцелуй ошеломил их обоих. С трудом оторвавшись от жарких губ, Райли отстранился и неторопливо окинул Брин взглядом. Потом так же неторопливо спустил комбинацию до талии. Брин затаила дыхание. Райли долго не мог отвести от нее глаз, со страстью и нежностью он обхватил ее груди руками, склонился над ними и стал ласкать их губами и языком. Его губы и язык действовали настойчиво и умело.
     - О Райли!
     Задыхаясь от наслаждения, Брин обхватила руками его голову.
     Райли наклонился еще ниже и поцеловал ее в живот, а потом опустился на колени и прижался лицом к ее нежной коже. Тем временем руки его неторопливо освободили ее от комбинации. Брин осталась в белых чулках, белом кружевном поясе и таких же белых кружевных трусиках. Райли впился в нее взглядом, в котором смешались восхищение и нетерпение.
     Он медленно снял с нее чулки, поглаживая ладонями икры и любуясь их безупречной формой. Затем легонько провел пальцами от бедер до щиколоток. Брин задрожала и издала какой-то невнятный звук, похожий на мяуканье. На губах Райли заиграла довольная усмешка, полная мужского превосходства.
     Прозрачные кружевные трусики почти ничего не скрывали. Несколько мгновений Райли жадно пожирал ее взглядом, но когда он снял с нее эту последнюю деталь одежды, ему удалось обуздать свою страсть, и он любовался ее наготой с благоговейным выражением.
     Он обхватил ладонями упругие ягодицы, прижимая ее к себе, и стал покрывать легкими, как перышко, поцелуями живот, оставляя на нем пылающую влажную дорожку. Наконец его губы спустились к темному облачку волос, потом еще ниже, и он выразил свое восхищение кончиком языка.
     С губ Брин сорвался тихий стон, у нее подогнулись колени, и она бы, наверное, упала, если бы Райли не подхватил ее на руки. Он отнес Брин на кровать и уложил на шелковые простыни. Когда Брин открыла глаза, Райли был уже полностью обнажен. Он опустился на нее, и Брин вытянула руки, привлекая его к себе. Их губы снова слились в поцелуе, и ее тело выгнулось ему навстречу.
     Пальцы Райли любовно поглаживали увлажнившиеся лепестки, его ласки заставили Брин беспокойно задвигаться под ним, а потом она безо всякого стеснения обхватила его ногами. Цветок ее женственности расцвел и жаждал принять в себя его плоть. И он вошел в нее - горячий, твердый, настойчивый - соединяя их тела воедино.
     Райли вдруг удивленно поднял голову и попытался отстраниться, но Брин не дала ему этого сделать, еще крепче обхватив его ногами.
     - Я люблю тебя, Райли, - прошептала она. Голова Брин была прижата к его груди, и губы касались его плоского соска. - Я люблю тебя.
     Брин не сразу достигла вершины наслаждения, но Райли терпеливо вел ее все выше и выше. Когда все закончилось, он так и остался в ней, не желая покидать теплую уютную обитель. Сквозь занавески начали пробиваться первые рассветные лучи солнца, окрашивая в розоватые тона их поблескивающие от пота тела.
     - Любовь моя, моя сладкая невеста, - прошептал Райли. В его голосе слышались благоговение и бесконечная любовь. Он поцеловал ее ухо, шею, губы, грудь. - Я люблю тебя, Брин.
     - Я люблю тебя, Джон.
     Райли приподнял голову и заглянул в аквамариновые глаза, уже подернутые сонной пеленой.
     - А ты знаешь, это первый раз, когда ты назвала меня по имени. Уверена, что подцепила того, кого нужно?
     Брин сонно улыбнулась и снова притянула его голову к своей груди.
     - Я подцепила того, кого нужно, Джон. Джон, Джон...

***

     Брин заворочалась на диване. Сон упорно не шел к ней. Вдруг на лестнице послышался какой-то шум. Она села на кровати и выкрикнула имя, которое уже Бог знает сколько минут, а может, часов, отдавалось эхом в закоулках ее памяти.
     - Джон!

Глава 6

     Брин включила свет. Райли, на ощупь спускавшийся по лестнице в полной темноте, остановился и зажмурился, на мгновение ослепленный.
     - Что ты сказала?
     - Я? Когда? Что ты здесь делаешь? Почему встал с постели?
     Думая, что ему нужна помощь, Брин откинула плед и бросилась к лестнице.
     - Ты звала меня по имени.
     - Неужели?
     - Да. Ты называла меня Джоном, только когда мы занимались любовью, больше никогда.
     - Наверное, мне приснился какой-то сон.
     - Да уж, сон, должно быть, тот еще.
     Райли понимающе улыбнулся, обволакивая ее медленным и сладким, как теплый мед, взглядом. Брин ощутила легкое покалывание во всем теле, и ее это встревожило.
     - Ты так и не ответил, зачем встал с постели.
     - Ты не спрашивала.
     - Спрашивала.
     - Правда? Хм. Должно быть, когда я услышал, как ты зовешь меня по имени, меня это так потрясло, что я вскочил с кровати.
     Он спустился ниже и остановился на последней ступеньке. Только тогда Брин в полной мере осознала, что они оба почти совсем раздеты. Райли был в том, в чем она его оставила, уходя из спальни, - в одних трусах... коротких трусах, сидевших низко на бедрах. Ей нравились его узкие бедра, и она любила это местечко на его теле - на один-два дюйма ниже пупка, - где начинала разворачиваться полоса шелковистых волос. Он любил, когда она целовала его в это место, любил, когда...
     Взгляд Брин поспешно метнулся к лицу Райли и наткнулся на его насмешливую улыбку. Брин стояла перед ним в узеньких трусиках-бикини и футболке, которая, обтягивая тело, практически ничего не скрывала. Уродливый халат она в спешке забыла накинуть, и он остался где-то возле кушетки. Чтобы как-то избавиться от неловкости, Брин скрестила руки на груди.
     - У тебя потрясающие ноги, - хрипло прошептал Райли.
     Много месяцев назад, когда они еще жили как муж и жена, ни один из них не проявлял ни малейших признаков скромности. Даже нагота никогда не вызывала у них ощущения неловкости. Но сейчас, когда их окружала ночная тишина, а между ними витал в воздухе призрак развода, когда Райли смотрел на нее своими пронзительными голубыми глазами, Брин, как никогда прежде, вдруг почувствовала себя обнаженной, выставленной напоказ. Она чувствовала себя уязвимой.
     Любой маленький зверек, даже самый слабый, когда ему некуда бежать, готов наброситься на хищника. Брин в этой ситуации могла воспользоваться только одним оружием - своей враждебностью.
     - И ты спустился вниз, поднял меня с постели только для того, чтобы сказать это?
     - Нет, но уж коль скоро я здесь... - Райли пожал плечами. - Действие анестезии кончилось.
     Ее враждебность сразу прошла и сменилась сочувствием.
     - Сильно болит? - с участием спросила она.
     - Адски.
     - Врач сказал, что так и должно быть, когда кончится действие уколов. Он дал мне обезболивающие пилюли для тебя... пойду принесу, они остались на кухне, в моей сумочке.
     Брин направилась было в кухню, но Райли остановил ее, схватив за руку.
     - Мне не нужны пилюли.
     - Но если рука болит...
     - Лучше я глотну бренди, оно притупит боль, но не свалит меня с ног. Выпьешь со мной?
     Все еще сжимая запястье Брин, Райли потянул ее через комнату к бару. Она кротко последовала за ним. Поздний час придавал всему происходящему какой-то сюрреалистический оттенок. Неужели они действительно расхаживают среди ночи по этой экстравагантно декорированной гостиной вдвоем, босые и практически раздетые? Это казалось невероятным, но тем не менее все так и было.
     Райли посадил Брин на табурет, а сам обошел вокруг стойки бара. Недолгие поиски увенчались успехом, он обнаружил даже не один, а два сорта бренди. Выбрав более дорогую марку, плеснул себе в стакан щедрую порцию.
     - Мне не надо, - сказала Брин, зацепившись ступнями за нижний обод табурета.
     - Может, налить тебе ликера? Я тут нашел бутылку "Бейлиз", помнится, ты его любишь.
     - Ничего не нужно.
     - Тогда за твое здоровье.
     Обжигающая жидкость согрела горло, желудок, по груди и животу разлилось приятное тепло. Райли закрыл глаза. Лицо у него осунулось, кожа вокруг плотно сжатых губ побелела.
     Брин осторожно тронула забинтованную руку:
     - Что, очень сильно болит, да?
     - Все нормально, - бросил Райли. В его голосе прозвучали нотки чисто мужского пренебрежения к боли, которое всегда сводит женщин с ума.
     - Почему ты не хочешь признаться, что тебе больно?
     - А зачем скулить?
     - Затем, что человек, которому плохо, вправе рассчитывать на сочувствие. Это нормально и вполне естественно.
     - К женщинам это тоже относится?
     - Конечно.
     Райли рассмеялся.
     - Не понимаю, что тебя так развеселило?
     - Теперь я понял, почему, когда тебе бывало плохо в некоторые дни, ты всегда ложилась в постель.
     - Да, это очень больно, - сказала Брин, оправдываясь. - Посмотрела бы я на тебя, если бы тебе пришлось терпеть такое хоть один день в жизни.
     Райли потрепал ее по щеке.
     - Я знаю, что это больно. - Он погладил большим пальцем ее нижнюю губу. - Но, кажется, мы нашли против этого отличное лекарство, не так ли?
     Брин судорожно сглотнула и опустила глаза. Она беспокойно заерзала на табурете.
     - И наш метод помогал в сто раз лучше любой таблетки, - добавил Райли охрипшим голосом.
     - Не помню.
     - Помнишь, помнишь.
     - Откуда ты знаешь, что я помню, а что нет? - взвилась Брин.
     Взгляд Райли скользнул по ее шее и остановился на груди, обтянутой футболкой. Брин проследила направление его взгляда, но могла бы и не делать этого. Она и так знала, что Райли имел в виду: ее выдавали напрягшиеся соски, бесстыдно выступающие сквозь тонкую ткань.
     Она слезла с табурета и быстро сказала:
     - Забирай свое бренди и иди наверх, а я отправляюсь спать.
     Брин вернулась к кушетке и принялась демонстративно взбивать подушку. В этом не было необходимости, но должна же она была хоть чем-то заняться, чтобы не смотреть на Райли и не встречаться с его понимающим взглядом.
     Она улеглась и натянула на себя плед до самого подбородка, потом повернулась на бок и сделала вид, что спит. Пружины кушетки прогнулись под весом Райли: он присел в ногах у Брин. Брин не открыла глаза, тогда он положил ее ноги себе на колени. Глубоко вздохнув, она перевернулась на спину и посмотрела на Райли.
     - Ты же сказал, что возьмешь бренди наверх.
     - Нет, это ты сказала, чтобы я взял его и уходил наверх. Похоже, сегодня тебе ужасно трудно запомнить, кто что говорил. Как ты думаешь, может, это происходит потому, что тебя смущает мое присутствие?
     Брин фыркнула и прикрыла глаза с наигранно скучающим видом.
     - Ну хорошо, оставайся, если хочешь, мне все равно. Только не мешай мне спать и сиди тихо. - Она глубоко вздохнула и снова закрыла глаза, но через секунду опять открыла их и резко села на диване. - Прекрати сейчас же!
     - У тебя всегда были очень отзывчивые ступни.
     Райли сунул здоровую руку под плед и безошибочно нашел самое чувствительное место на ее стопе, у основания большого пальца. Простое прикосновение, легчайшее поглаживание, не больше, всегда действовали на Брин подобно электрическому разряду.
     - Похоже, ты не намерен дать мне заснуть, не так ли? - сердито спросила она.
     - Как ты можешь спать, когда я страдаю?
     - Что, бренди не помогает?
     - Пока нет. - Райли поднял стакан. Он не отпил еще и третьей части. Брин устало вздохнула:
     - Ну хорошо, я посижу с тобой, как с маленьким. Но учти, если ты напьешься и, вместо того чтобы успокоиться, начнешь дебоширить, я отошлю тебя домой. Я же знаю, ты умеешь водить машину левой рукой.
     - Да,