с вашей сестрой.
     - Благодарю вас, - ответила она. - И прошу простить Меня за те неудобства, которые я вам невольно причинила.
     - Это сущие пустяки по сравнению с тем, что пришлось пережить вам.
     - Прошу прощения, - вмешался Джем, - но этот допрос и так занял слишком много времени. Я уверен, у всех нас есть и другие важные дела.
     Он топтался на месте позади нее, словно готов был вытолкать их всех в коридор, и она, пожав плечами, вышла из комнаты. Остальные последовали за ней. Пройдя по коридору, все четверо остановились у лифта, и Берчмен нажал кнопку вызова. Она уже слышала, как лифт, громыхая, спускается все ниже, когда к Харту снова приблизился полицейский в форме, который просил у него автограф. В руке он держал все ту же тоненькую папочку.
     Лифт прибыл, и адвокат открыл дверцу.
     - Я задержусь на минутку, - сказал ему Харт, пожимая Берчмену руку. - А лучше - позвоню вам прямо в контору, хорошо?
     - О?кей. - Берчмен шагнул в лифт, и Джем, шедший последним, подтолкнул ее в спину.
     Она вдруг решилась.
     - Ты поезжай, Джем, - сказала она. - Мне нужно зайти в дамскую комнату.
     - Ладно, - отозвался он, закрывая дверцу. - Увидимся позже.
     Лифт поехал вниз, а она осталась стоять на площадке, глядя, как Харт подписывает собственное фото для сынишки капрала Кроу. Ни в какую дамскую комнату ей было не нужно.

***

     Наконец Харт заметил ее, и его брови удивленно дрогнули, но он ничего не сказал. Расписавшись на фото, он поставил число и выпрямился.
     - Спасибо, Вождь! - Капрал Кроу отсалютовал.
     - Не за что. Удачи вам и вашему сыну... Тодду. - Он пожал копу руку, и тот ушел, бережно прижимая к груди свой трофей.
     Харт снова нажал кнопку вызова лифта.
     - Вы вниз, Мелина? - осведомился он.
     - Да. - Она немного помолчала. - Я выдумала предлог, чтобы задержаться.
     Харт кивнул.
     Некоторое время они стояли молча. Наконец лифт подошел, прервав неловкую паузу. Харт открыл дверь и отступил в сторону, пропуская ее вперед. В кабине никого не было, и это обстоятельство ее обрадовало. Свидетели ей были ни к чему.
     Когда кабина поползла вниз, она повернулась к нему.
     - Я хочу извиниться перед вами за Джема, - сказала она. Харт повел широкими плечами:
     - Вы ни в чем не виноваты.
     - И все равно мне стыдно за него. Он вел себя как самая настоящая задница.
     - Правила вежливости, по-видимому, требуют, чтобы я возразил, но я этого делать не стану. - Он улыбнулся, но она не ответила на его улыбку.
     - Я хотела также сказать вам пару слов конфиденциально, полковник.
     - Слушаю вас. - Он слегка наклонился к ней. - Что вы хотели мне сказать, Мелина?
     - Я хотела сказать вам, что вы - трус, полковник Харт.
     - Что-о?.. - Его голова дернулась, как от пощечины.
     - Вы трус, полковник. Вы дрожите за свою шкуру, как... как я не знаю кто!
     - Я слышал, что вы сказали, - сказал он зло. - Может быть, вы возьмете на себя труд объяснить?
     - С удовольствием. - Лифт остановился на первом этаже, но ни один из них не двинулся с места. - Быть может, Джем поступил не очень красиво, когда бросился на вас с кулаками, но по сути он был прав. Вы лжец, полковник! - И прежде чем он успел возразить, она добавила: - Вы струсили, когда Лоусон задал вам конкретный вопрос!
     - Какой вопрос?
     - Он спросил, переспали ли вы с Джиллиан, и вы ответили - нет. Вы солгали, Харт. Я знаю это точно...

ГЛАВА 12

     Вернувшись в свой номер в ?Мансоне?, Харт швырнул куртку на кресло и направился к мини-бару. Больше всего ему хотелось выпить хорошую порцию бурбона, но, поразмыслив, он ограничился водкой с тоником. Держа стакан в руке, он вернулся к дивану и, с размаху опустившись на подушки, сделал огромный глоток.
     Только после этого он перевел дух, но облегчения это ему не принесло. Воздух, который он с силой втягивал в себя, хранил тонкий аромат духов Джиллиан. А именно сейчас он предпочел бы обойтись без такого рода напоминаний.
     Из горла его исторгся короткий, сухой звук - не то кашель, не то сдерживаемое рыдание. Впрочем, Харт тут же выпрямился и некоторое время сидел неподвижно. Потом он осторожно поставил стакан на край журнального столика и, упершись локтями в колени, обхватил голову руками. Отчаяние опустилось на него, словно освинцованное покрывало, подобное тем, что они использовали при работе с источниками радиации. Душное, тяжелое, непроницаемое... О господи!..
     Закрыв глаза, Харт медленно выдохнул воздух. Как это могло случиться, думал он. И почему именно с ним? Каких богов он прогневал?
     Нет, плакать он не будет. Герои-астронавты не плачут. Какой мужчина станет оплакивать женщину, которую он знал всего несколько часов?!
     Он не уронил ни слезинки, но, когда он открыл глаза, горло го все еще сжималось, а ресницы были влажными.
     Взяв в руки бокал, Харт сделал из него небольшой глоток. Он вспоминал последние слова Мелины и пытался разжечь в себе спасительный гнев. Она швырнула ему перчатку прямо в лицо и, пока он разевал рот и хлопал глазами, вышла из лифта. Каждый дюйм ее прямой спины и гордо поднятая голова буквально кричали о презрении, которое она к нему испытывала. Когда же он опомнился и попытался догнать Мелину, чтобы объясниться, его отвлек полицейский, поджидавший его в засаде, чтобы вручить квитанцию о штрафе за неправильную парковку. Квитанцию пришлось оплатить сразу - на первом этаже полицейского управления было для этого специальное окошечко. Когда же он справился с этим (заодно дав автограф кассиру), Мелина уже исчезла.
     Весь обратный путь до отеля Харт тщетно пытался раздуть крошечную искорку гнева, которая вспыхнула в нем в тот миг, когда он услышал обвинение. Мелина назвала его трусом и лжецом. Будь на ее месте Хеннингс, он не колеблясь задушил бы ублюдка. Харт был уверен, что у него есть все основания считать себя несправедливо обиженным, однако что-то ему все же мешало.
     Совесть. Проснувшаяся совесть не давала ему рассердиться на Мелину по-настоящему, ибо в глубине души Харт знал: она права.
     Ах, если бы только он смог разозлиться! Гнев был бы для него спасением. Как справедливо заметил Берчмен, Харт легко вспыхивал, однако с годами он научился сдерживать свой гнев, держать его в узде. Но то, что он испытывал сейчас, не было похоже на гнев. Это не было похоже вообще ни на что, а как, скажите на милость, он сможет контролировать себя, если понятия не имеет, какое чувство пробудилось в нем сейчас?
     Он с силой потер лицо и попробовал начать с начала. Итак, красивая женщина была зверски убита в своей постели. Это, безусловно, трагедия, но при чем тут он? Его знакомство с Джиллиан было столь кратким, что Харт не видел веских оснований предаваться скорби.
     С другой стороны, что-то мешало ему просто умыть руки и забыть обо всем. Быть может, это были долг и чувство порядочности, о которых говорил Лоусон? Харт всегда считал себя ответственным человеком (и окружающие это подтверждали), однако перед Управлением полиции Далласа у негр не было никаких обязательств. Тогда в чем же дело? Почему он никак не может успокоиться? Из-за Мелины? Он, конечно, был готов помочь сестре Джиллиан, но даже это не могло помешать ему побросать в сумку свои пожитки и выехать в Хьюстон.
     Нет, нечто иное заставляло его остаться в Далласе и досмотреть эту драму до конца. Вот только что это могло быть? Он не знал.
     Прикончив коктейль, Харт оставил пустой стакан на журнальном столике, а сам вытянулся на диване, подложил руки под голову и попытался размышлять логически. Оставив в стороне эмоции, которые только затуманивали общую картину, он решил подойти к проблеме рационально, как делал всегда во время космического полета. Харт собирался рассмотреть каждый аспект проблемы в отдельности, чтобы прийти к единственно правильному ответу.
     То есть найти источник его беспокойства.
     С одной стороны, рассуждал Харт, он имел полное право быть недовольным. Ему вовсе не улыбалось оказаться втянутым в расследование убийства. Была и еще одна причина - не такая очевидная, как прочие.
     Предопределенность. Всю свою жизнь Харт ждал чего-то ужасного, что должно было непременно случиться. Он надеялся, что ему удастся избежать предначертанного судьбой, но теперь ему стало ясно - его надежды были тщетны. И, главное, он не представлял, как ему теперь выпутаться из создавшейся ситуации.
     Еще в детстве - как и многие свои соплеменники - Харт понял, что, будучи членом этнического меньшинства, он должен работать больше, стараться сильнее, быть крепче и выносливее, чем его белые сверстники. За ним наблюдали особенно пристально, и ему приходилось прилагать немалые усилия, чтобы не допустить ошибки, не опростоволоситься, не сесть в лужу, потому что то, что простили бы белому, никогда не простили бы индейцу. ?Чего еще ожидать от краснозадого?? - эти слова висели над ним дамокловым мечом. Вся жизнь Харта прошла в стремлении Оправдать Доверие - именно так, с заглавных букв, и никак иначе. Он боялся, смертельно боялся совершить ошибку, и вот теперь это произошло... Что ж, по крайней мере, теперь он может не бояться, потому что поправить все равно ничего нельзя.
     Потом он подумал о том, что Берчмен был совершенно прав, когда предупреждал его о возможной реакции НАСА. Руководству вряд ли понравится, что полиция допрашивает одного из самых известных сотрудников этой организации, да еще в связи со зверским убийством молодой женщины, с которой этот сотрудник провел последние несколько часов ее жизни. Не имело никакого значения, привлекался ли он как свидетель или как обвиняемый - в обоих случаях для НАСА это означало плохое паблисити и потерю лица.
     Но, черт побери, ведь он ни в чем не виноват! Что он сделал, не так? Кому наступил на мозоль? Ведь он даже не подозревал, что имеет дело с Джиллиан. В контракте, заключенном с эскорт-агентством, черным по белому было написано, что сопровождать его будет Мелина Ллойд! Откуда ему было знать, что какой-то псих решит убить Джиллиан за то, что она появилась на людях в обществе индейца!
     Вы переспали с ней ?
     Да. Да, черт побери! Мы трахались, понятно?!
     Но как Мелина узнала, что он лжет? Быть может, когда он отвечал на вопросы Лоусона, его выдало лицо? Или она узнала правду благодаря своей полумистической связи с сестрой? Или Джиллиан сама рассказала ей об этом?
     А может, Мелина ничего не знала наверняка? Быть может, она просто угадала, что произошло между ним и ее сестрой прошедшей ночью? Или, напротив, сестры поменялись местами нарочно, чтобы впоследствии Джиллиан могла похвастаться тем, что переспала с ?настоящим астронавтом?. Он знал: некоторые женщины коллекционируют знаменитых мужчин, как люди коллекционируют марки, пуговицы, спичечные этикетки. И когда подвернулась такая возможность, Джиллиан сделала все, чтобы вычеркнуть ?астронавта? из своего списка необходимых приобретений. Остается только надеяться, что он ее не разочаровал.
     Нет, только не это!.. Харт даже зубами заскрипел - до того отвратительными показались ему собственные мысли. Он знал, что такие женщины-коллекционеры существуют, и для них он, безусловно, являлся желанной добычей, но Джиллиан к ним не принадлежала. Харт не сомневался в этом, и теперь ему было мучительно стыдно, что он мог так о ней подумать.
     Истина, на которую он не мог больше закрывать глаза, состояла в том, что их желание было обоюдным и они почувствовали его задолго до того, как на обоих подействовал выпитый бурбон. Теперь Харт понял, что страсть вспыхнула в их душах чуть не в тот самый миг, когда они впервые увидели друг друга, обменялись первым рукопожатием, улыбнулись. После этого и пресс-конференция, и банкет, и ресторан, и поездка в автомобиле превратились в долгую, восхитительную прелюдию к тому, что произошло потом.
     Проклятье! Он не должен об этом думать. Не должен, если не хочет размякнуть окончательно.
     Стараясь отвлечься, Харт достал сотовый телефон и связался с автоответчиком сначала в своем рабочем кабинете, потом - в хьюстонском доме и выслушал поступившие сообщения. Еще пятнадцать минут у него ушло на то, чтобы ответить на самые срочные звонки. Несколько раз его спрашивали, когда он вернется в Хьюстон, и Харт вынужден был придумывать какие-то предлоги, по которым он задерживается в Далласе, хотя и понимал, что это бессмысленно. Все равно вскоре все станет известно - это был только вопрос времени. Уже завтра или послезавтра его имя появится в прессе в связи с убийством. Для газет и телевидения это будет настоящая золотая жила. Как же, знаменитый астронавт, национальный герой, лауреат специальной премии Ассоциации выпускников Техасского университета допрашивается полицией в связи с возможной причастностью к убийству. А вдруг кто-нибудь докопается до того, что произошло между ним и Джиллиан за несколько часов до ее смерти?
     Черт!.. Неужели он не может не думать об этой ночи? Похоже, что нет, рассудил Харт, а значит, единственный выход - предаться воспоминаниям. Весь день - с того самого момента, когда он проснулся и увидел, что ее нет рядом, - он старался не возвращаться к этому, но теперь...
     ?Ну и черт с ней!? - подумал он тогда и выбрался из постели. В конце концов, его ждали дела - поездки, встречи, телефонные звонки. Они с Джиллиан прекрасно провели время, но, в конце концов, хороший секс - это только хороший секс, удовлетворение естественной природной потребности - и не больше. Да, ему было немного обидно, что она не осталась до утра, но никакой трагедии он в этом не видел. Подумаешь, ушла!.. Он это переживет.
     Но пережить это оказалось труднее, чем он предполагал. Еще до завтрака Харт успел дважды позвонить ей, но каждый раз натыкался на автоответчик. Потом он встречался в ресторане с Лонгтри, и тут появился Лоусон, и все завертелось.
     Теперь у Харта было свободное время, и он решил вернуться в прошедший день, точнее - вечер. Быть может, рассуждал он, это поможет ему раз и навсегда разделаться с тревожными воспоминаниями. А вдруг ему повезет и он сумеет найти еще один ключик, еще одну ниточку, ведущую к загадочному убийце Джиллиан?
     ?Значит, твои побуждения чисто альтруистические? - спросил себя Харт и сам же ответил: - Черта с два! Мне хочется вспоминать, и я буду. Точка. Абзац?.
     Он снова откинулся на подушки дивана и закрыл глаза. И тотчас перед его мысленным взором возникла вчерашняя картина: он сидит на полу перед журнальным столиком, а она стоит напротив.
     ?И что мы будем делать теперь?? - спросил он тогда, от души надеясь, что ее желания совпадают с его желаниями. Вместо ответа она закинула руку за спину и, каким-то образом ухитряясь выглядеть одновременно и неприступно, и дьявольски соблазнительно, медленно расстегнула ?молнию? на платье. Потом она высвободила сначала одно плечо, потом - другое и позволила платью соскользнуть по ее телу вниз. Когда оно упало на пол, Джиллиан перешагнула через него.
     Кажется, он что-то прошептал. Что-то вроде: ?Черт меня возьми!? Довольно глупо, но ничего лучшего ему тогда просто не пришло в голову.
     Но она только рассмеялась.
     ?Довольно недвусмысленное замечание, - сказала она. - Очевидно, астронавты всегда говорят ?черт возьми?, когда хотят сказать ?да?. Я права??
     Вместо ответа он отодвинул столик, положил руки ей на талию и привлек к себе. Харт поцеловал ее чуть выше пояса трусиков, нежно втянув в себя упругую кожу. Джиллиан медленно опустилась на колени, и его губы заскользили по ее телу вверх. Наткнувшись на лифчик, он на ощупь нашарил застежку и расстегнул ее, и тотчас ее возбужденный сосок оказался у него во рту, а пальцы взъерошили волосы на затылке.
     Все остальное представало словно в тумане. Харт помнил только, как они перебрались на диван и легли. ?Кажется, один из нас все еще одет?, - сказала Джиллиан и принялась расстегивать пуговицы на его рубашке. Наконец она справилась с ними и прильнула губами к его груди. Ее поцелуй был легким, как касание крыла бабочки, но он зажег в нем такой огонь, что Харт едва не потерял терпение.
     Но она не торопилась и не позволила спешить ему. Она расстегивала его брюки мучительно медленно, а он ласкал ее груди и целовал шею.
     ?Теперь я понимаю, почему тебя прозвали Вождем?, - заметила она, бросая брюки на пол. В следующее мгновение она прильнула к нему, и...
     Резкая трель телефона заставила его очнуться. Выругавшись, Харт схватил со стола мобильник и нажал кнопку приема. Прошло, наверное, несколько секунд, прежде чем он сообразил, что звонит установленный в номере проводной аппарат. Еще раз чертыхнувшись, он потянулся к нему и снял трубку:
     - Слушаю!
     - Полковник Харт?
     - Да. Кто это?
     - Декстер Лонгтри.
     - Черт бы вас побрал, Лонгтри. Что вам нужно?
     Его тон был как минимум оскорбительным, но сейчас ему было наплевать. Все, что Харт мог сказать старому вождю, он уже сказал сегодня утром. Он отказался от сотрудничества с АЗКА - сотрудничества в любой форме, - и ему казалось, он сделал это достаточно недвусмысленно, чтобы его больше не беспокоили. С тех пор случилось много всего - и неприятного, и просто трагичного, и если теперь Лонгтри нарвался на его плохое настроение, тем хуже для него.
     - Все в порядке, полковник? - осторожно поинтересовался Лонгтри.
     - Разумеется, - ответил Харт резко. - С чего вы решили, что может быть иначе?
     - Когда мы виделись в последний раз, у вас, похоже, были неприятности с полицией.
     - Это не неприятности. Так, пустяки...
     - Если помните, я предсказывал, что очень скоро может настать такое время, когда вы будете нуждаться в моей помощи.
     Харт глумливо рассмеялся.
     - У вас что, было видение? Вещий сон? Вы случаем не шаман, Лонгтри?
     После небольшой паузы старый вождь спросил:
     - Вы не верите в духов, Харт? По-моему, это неразумно.
     - Неразумно иметь дело с человеком, который не понимает, когда ему дают окончательный ответ, и который не отличает ?нет? от ?может быть?. И который любит лезть не в свое дело, Лонгтри!
     - Но вы и есть мое дело, полковник, - без тени сомнения заявил Лонгтри. - И вы сами, и все, что вы делаете, а также все, что с вами случается, - все это для меня важно и интересно.
     При этих его словах Харт почувствовал такой сильный приступ раздражения, что едва не швырнул аппарат через всю комнату. С трудом сдержавшись, он процедил в трубку:
     - Это ваши проблемы, Лонгтри. Я уже сказал вам, что не желаю ни под каким видом участвовать в вашей деятельности и что мои интересы и интересы АЗКА нигде не пересекаются.
     - ...И еще вы сказали, что мы нуждаемся в вас больше, чем вы - в нас.
     - А-а, значит, вы все-таки слышали, что я вам говорил?
     - Да, полковник Харт, я слушал вас очень внимательно. Вы высказали свое мнение совершенно ясно. - Лонгтри вдруг замолчал и молчал так долго, что Харт уже собирался положить трубку, когда вождь вдруг добавил: - Я просто надеялся, что за время, прошедшее с нашей утренней встречи, вы успели передумать. Вы вполне могли это сделать в сложившихся обстоятельствах...
     Харт внезапно почувствовал, как по спине его пробежал холодок. На мгновение у него появилось ощущение, будто его жизнь летит под откос, и виноваты в этом были, безусловно, Лонгтри и Эббот, с которыми он встречался только сегодня утром.
     - Послушайте вы, старый хрыч, если только вы еще раз...
     - По-видимому, я ошибся. Вы не передумали. Пока не передумали, - перебил Лонгтри. - Что ж, я дам еще немного времени, чтобы вы могли как следует обдумать свое положение. До свидания, полковник, мы еще увидимся.
     - Подождите!.. - крикнул Харт, но Лонгтри успел положить трубку.
     Харт тоже швырнул трубку на аппарат и заметался по комнате, стараясь найти разумное объяснение происходящему. Может ли существовать какая-то связь между Лонгтри и тем, что произошло с Джиллиан? Мог ли вождь принести в жертву невинную женщину, надеясь вызвать скандал, от последствий которого он мог бы своевременно его ?спасти?? Тогда бы он чувствовал себя должни