ди  лейтенанта
полиции, руководителя группы слежки, которую  Краудер  все-таки  выпросил  у
комиссара. - Джошуа и  Ариаль  Уайлд  -  персоны  еще  более  заметные,  чем
проститутки на Бурбон-стрит. Упустить их из виду очень сложно.
   Распределив обязанности, Кассиди устроился в своем  кресле  и  облегченно
вздохнул, преисполненный небывалого  оптимизма.  Что-то  определенно  должно
было проясниться. Прежде не замеченная деталь обернется вещественной  уликой
против Джоша или Ариэль  и  отведет  подозрения  от  Клэр.  Со  времени  той
неприятной ссоры в Роузшэрон он старался не думать о ней, но все бесполезно.
Клэр не шла у него из головы - в памяти жили ее  тело,  нежные  ласки,  злые
упреки.
   Такое впечатление, что она открыла самые  заветные  тайники  его  души  и
разбередила потаенные чувства и  помыслы.  Клэр  обвинила  его  в  обмане  и
предательстве. В другой ситуации это могло бы оказаться правдой. В  бытность
свою адвокатом он проделывал еще и не  такое,  лишь  бы  добиться  признания
невиновности своих подзащитных. Ему приходилось играть, пуская в ход  слезы,
веселье, издевки, - все средства были хороши.
   "Я всего лишь выполняю свой профессиональный долг", - утешал он себя.
   Но он знал, что все  это  лишь  оправдание  перед  собственной  совестью.
Существовали некие  этические  пределы  в  защите  подсудимого,  отвергавшие
ухищрения, к которым он зачастую прибегал.
   Победа любой ценой - вот была  его  высшая  цель,  а  не  правосудие  как
таковое.., и так продолжалось вплоть до того памятного процесса. Когда  Клэр
обвинила его в обмане и лицемерии, она и сама не знала, как близка оказалась
к его прошлому. Но теперь он был уже не тем Кассиди. Теперь его задачей было
привлечь преступника к ответу и упрятать его за решетку, откуда  он  уже  не
мог бы угрожать невинным людям.
   Расследование дела об убийстве Уайлда в этом смысле не было  исключением.
Кассиди готов был на все, чтобы осуществить правосудие в  отношении  истинно
виновного.
   И помоги ему бог, чтобы этим человеком не оказалась Клэр Лоран.
   "Нет, этого не будет, - упрямо твердил он себе. - Она невиновна. Женщина,
такая теплая и отзывчивая в постели, не способна на хладнокровное убийство".
Он тогда касался не только ее губ, грудей, бедер, живота. Он коснулся  и  ее
души. И если бы она была отравлена, он бы это почувствовал.
   Что бы ни думала Клэр, спал он с ней вовсе не для того, чтобы убедиться в
ее виновности или невиновности. Их близость была неизбежна,  как  прилив.  С
первой же встречи этот поворот в их судьбах был предопределен.
   Как только с Клэр спадет подозрение, он пойдет к  ней  и  будет  смиренно
просить прощения за то, что ей пришлось пережить по  его  милости.  В  конце
концов, она и сама не могла бы уважать его, если бы  он  не  подходил  столь
серьезно к своим обязанностям. И, как  только  они  попросят  друг  у  друга
прощения за нанесенные обиды,  они  вновь  будут  близки,  предадутся  своей
страсти.
   От одной этой мысли он почувствовал возбуждение,  и  оно  вернуло  его  к
реальности. Он уставился на телефон, горя желанием  позвонить  ей.  Но  нет.
Она, наверное, еще злится на него.  Лучше  дать  ей  несколько  дней,  пусть
остынет.
   А тем временем он продолжит свои кропотливые поиски,  стараясь  найти  то
недостающее звено, которое свяжет воедино разрозненные факты  и  выведет  на
настоящего убийцу, освободив от подозрений Клэр.
   Потому что она невиновна.

***

   При виде груды нераскрытой почты, сваленной на  ее  рабочем  столе,  Клэр
нахмурилась.
   Здесь  были  и  счета  для  оплаты,   и   письма,   которые   надо   было
рассортировать; выделялся конверт с яркой эмблемой  Международного  Красного
Креста. У Клэр совсем не было сил браться за бумажную работу. Свою усталость
и лень она связывала с напряженной поездкой. Пришлось слишком много работать
в строгом графике, да еще при такой изнурительной жаре. Ей  были  необходимы
несколько дней отдыха, и она действительно их заслуживала.  Но  вскоре  Клэр
поняла, что этот отдых не принесет облегчения и не решит ее проблемы.
   Она отбросила унылые мысли и попыталась  сосредоточиться  на  беспорядке,
царящем на столе. Кроме нераскрытой почты, здесь были  свалены  и  последние
номера газет. Сообщалось, что, по  сведениям  из  анонимного,  но  надежного
источника, помощник окружного прокурора Кассиди  изменил  направление  своих
поисков, сосредоточившись на Ариэль и Джошуа Уайлд.
   Его имя, напечатанное жирным шрифтом, мгновенно привлекло внимание  Клэр,
и она в оцепенении уставилась на него, простояв  так,  с  газетой  в  руках,
неизвестно сколько времени, пока ее грезы не прервала  мать,  появившаяся  в
дверях с подносом в руках.
   - Хочешь выпить чаю, Клэр  Луиз?  Ты  выглядишь  такой  утомленной,  и  я
подумала, он хоть немного взбодрит тебя.
   - Спасибо, мама. По-моему, идея замечательная. Выпью с удовольствием,  но
только если ты составишь мне компанию.
   - Я надеялась на твое приглашение. Клэр улыбнулась и, прихватив  с  собой
одну из газет, прошла к столику, за которым принимала  Кассиди  в  день  его
первого визита. Что бы она ни говорила и ни делала теперь - все напоминало о
нем. Ее даже раздражало, что он приобрел такую власть над ней. А ведь он так
и не позвонил и не предпринял ни одной попытки  увидеть  ее  с  того  самого
утра, когда, не попрощавшись, покинул Роузшэрон. Клэр не знала,  считать  ли
себя оскорбленной, предаваться ли печали или вздохнуть с облегчением.
   Мысли о нем пробуждали в ней эмоции самых разных оттенков - от блаженства
до отчаяния. Она ловила себя на том, что, стоит ей улыбнуться, на глаза  тут
же наворачиваются слезы. Никогда не испытывала она столь  сильного  ощущения
чужой власти над собой - никогда  со  времен  детства,  когда  чиновники  из
социальной службы пытались насильно увести ее из дома тети Лорель.
   Мать поставила серебряный поднос на столик, подала Клэр расшитую  вручную
льняную салфетку, потом разлила по чашкам ароматный напиток.
   Наслаждаясь чаем и печеньем, которое Мэри Кэтрин и Гарри  испекли  утром,
они болтали о всяких пустяках. Поездка в  Миссисипи  пошла  Мэри  Кэтрин  на
пользу. Клэр отметила здоровый румянец,  появившийся  на  щеках  матери,  он
придавал ей свежесть и моложавость. Глаза смотрели ясно и  живо.  В  них  не
было того отсутствующего выражения,  которое  всегда  так  беспокоило  Клэр,
поскольку в нем она узнавала предвестника  очередного  приступа  болезни.  У
Мэри Кэтрин, казалось, появилось чувство реальности. И, насколько Клэр  было
известно, в этом состоянии она не могла допустить таких  нелепостей,  как  с
авторучкой Кассиди.
   Словно читая мысли дочери, Мэри Кэтрин сказала:
   - Вижу, ты просматриваешь газеты. Говорят, теперь  Кассиди  склоняется  к
тому, что Джексона Уайлда убили или сын, или вдова. Ну не глупость ли?
   - Глупость?
   - Это не их рук дело. И я не верю, что мистер Кассиди может всерьез такое
думать.
   - Откуда ты знаешь, что они не убивали,  мама?  Не  обращая  внимания  на
вопрос Клэр, Мэри Кэтрин задала свой:
   - Он вернется сюда?
   На какой-то леденящий душу миг Клэр  подумала,  что  мать  имеет  в  виду
Джексона Уайлда.
   - Кто, мама? - сдавленным голосом спросила она.
   - Мистер Кассиди.
   Клэр слегка расслабилась и с облегчением вздохнула.
   - Не знаю. А почему ты спрашиваешь?
   Внезапно в глазах Мэри Кэтрин заблестели слезы. Нижняя губа задрожала.
   - Я так надеялась, что,  когда  ты  полюбишь,  твой  молодой  человек  не
принесет тебе столько разочарований, сколько принес мне мой возлюбленный.
   Она достала из кармана юбки носовой платок с монограммой. Ткань его  была
тонкой, почти прозрачной, от него исходил аромат розовых лепестков, пакетики
с которыми Мэри Кэтрин держала в ящиках своего комода.
   Клэр нежно сжала руку матери.
   - Не плачь, мама. У нас никогда  ничего  не  было..,  у  нас  с  мистером
Кассили.
   - О, - разочарованно произнесла Мэри Кэтрин-- А я думала... Я  надеялась,
что было. Мне он очень нравится. Такой красивый молодой  человек.  И  знает,
как вести себя с ламой.
   О да, подумала Клэр, он красив. Она вдруг отчетливо увидела  перед  собой
его лицо, сосредоточенное и напряженное в порыве страсти,  его  губы,  нежно
ласкающие ее груди, его теплое обнаженное тело. И конечно же, он  знал,  как
обращаться с  дамой,  особенно  в  постели,  доставляя  ей  удовольствие  не
меньшее, чем себе,  а  может,  и  большее.  Столь  безупречное  поведение  в
постели, наверное, тщательно просчитано им заранее, не так ли?
   Клэр отбросила эти мысли. Было слишком больно думать об  этом.  Она  была
безнадежно влюблена в  Кассиди.  Безнадежно,  вот  в  чем  состояла  главная
проблема. У них не могло  быть  общего  будущего.  Даже  если  не  брать  во
внимание это расследование,  в  котором  они  выступали  по  разные  стороны
баррикад. Но Кассиди олицетворял собой систему, которой боялась и которую не
принимала Клэр. Сколь сильна была ее  любовь  к  Кассиди-мужчине,  столь  же
велико было ее недоверие к Кассиди-любовнику.
   Этот конфликт был глубокой  душевной  болью  Клэр,  он  рождал  отчаяние,
сознание  безысходности,  парализовывал  волю,  мысли  и  чувства.  И  Клэр,
уступив, предпочла хранить свою тайную  любовь  глубоко  в  сердце,  пытаясь
делать вид, что ее попросту не существует. Она протянула матери свою чашку:
   - Налей мне, пожалуйста, еще немного. Тебе удается заваривать божественно
вкусный чай. - Клэр направила их разговор и более  безопасное  русло.  Через
полчаса Мэри Кэтрин с подносом удалилась. Оставшись одна, Клэр  вернулась  к
газетам.
   Джошуа яростно отрицал свою причастность к убийству отца. Ариэль обвиняла
Кассили в некомпетентности. Она также  предположила,  что  по  неким  личным
мотивам он  пытается  отвести  подозрение  от  главного  действующего  лица.
Назвать это лицо она скромно отказывалась, даже когда ее напрямую  спросили,
имеет ли она в виду Клэр Лоран. Такое молчание  лишь  подкрепляло  очередную
инсинуацию.
   Клэр, естественно, с облегчением восприняла новость, что уже не  является
основным подозреваемым, но все равно не могла себе  позволить  расслабиться.
Она все еще находилась  в  эпицентре  урагана,  и  ей  предстояло  выдержать
второй, может быть, даже более яростный натиск стихии. Если Джошуа Уайлд так
разнервничался из-за голословных обвинений Кассиди, трудно было  предсказать
его дальнейшие шаги, которые он наверняка предпримет, чтобы отвести от  себя
удар. Вместо одного врага Клэр тогда получит сразу двух.
   Глубоко  задумавшись,  Клэр  даже  подпрыгнула,  когда  под  рукой  вдруг
зазвонил телефон. Она сняла трубку лишь на третий звонок.
   - Алло?
   - Клэр, это ты?
   - Андре? Bonjour. Рада тебя слышать. Как ты?
   - Прекрасно, прекрасно, у меня все в порядке. Нет, на самом деле... -  Он
сделал паузу. - Меня очень беспокоит Ясмин.
   Клэр нахмурилась, полностью разделяя его беспокойство.  После  разрыва  с
любовником Ясмин вела себя странно. Клэр как  будто  бы  и  не  в  чем  было
упрекнуть ее, но она чувствовала: что-то не  так.  Внешне  Ясмин  оставалась
прежней. Пока продолжались съемки в Роузшэрон, она  все  так  же  шутила  со
всеми, привычно скандалила с  Леоном  и  к  каждой  фотографии  подходила  с
неизменной выдумкой, демонстрируя богатое воображение и вкус. Но и энтузиазм
ее был напускным, и в веселом смехе слышались фальшивые нотки.
   А едва переступив  порог  "Французского  шелка",  она  отбросила  внешнее
притворство и сделалась мрачной и замкнутой.
   Ясмин молчала и насчет компоновки  каталога.  Клэр  волновалась  с  чисто
профессиональной точки зрения, но, поскольку оставалось еще несколько недель
до составления договора с издателем, она терпеливо выжидала. Днем Ясмин даже
не показывалась - торчала  в  своей  комнате,  по  ночам  уходила  из  дома,
возвращаясь лишь к рассвету. Она никогда не  говорила,  куда  уходит,  и  не
приглашала Клэр с собой.
   Клэр догадывалась, что Ясмин  следит  за  домом  конгрессмена  Петри  или
пытается встретиться с ним. Она все порывалась предостеречь подругу от таких
подростковых выходок, но Ясмин не давала повода к разговору по  душам.  Она,
словно чувствуя намерения Клэр, делала все, чтобы  избежать  его.  Дверь  ее
комнаты была всегда заперта. К столу она не выходила.
   Ясмин прежде  неизменно  окружала  себя  поклонниками,  любила  общество,
обожала быть в центре внимания. Она ненавидела одиночество. Вот почему  Клэр
была так обеспокоена столь резкой  переменой,  произошедшей  в  Ясмин.  Клэр
уважала желание подруги побыть одной, понимая,  что  та  пытается  успокоить
свое разбитое сердце. Но, по-видимому, пришло время вмешаться.
   Андре, должно быть, испытывал ту же тревогу.
   - Ты давно не видел Ясмин? - спросила его Клэр.
   - С прошлой недели, когда вы еще были в Миссисипи. Она приходила в отель,
пробыла около часа, потом ушла. Клэр, ты знаешь, я никогда не выдавал  чужих
тайн, но, поскольку ты так близка Ясмин...
   - Я не сомневаюсь в твоей преданности, Андре. И в твоей порядочности. Я в
них неоднократно убеждалась.  Будь  уверен,  я  не  стану  упрекать  тебя  в
сплетнях.
   - Если бы я думал о тебе иначе, я бы и не позвонил.
   - Все-таки что заставило тебя позвонить? Я слышу тревогу в твоем  голосе.
Ты, видимо, говорил с Ясмин, когда виделся с ней?
   Он рассказал об их встрече в отеле и о том, какой расстроенной Ясмин  его
покидала.
   - Я ее никогда такой не видел. Она была просто в жутком состоянии. А  как
она сейчас?
   Клэр, не забывая о праве Ясмин на личную жизнь, ответила:
   - Той ночью что-то произошло, что ее очень огорчило. Она  мне  рассказала
обо всем на следующее утро. Думаю, после нашего разговора ей стало легче.
   - Она вернулась в Нью-Йорк?
   - Нет, осталась в Нью-Орлеане. Здесь потише, нет такой суеты. Думаю,  она
хочет все спокойно обдумать, прежде чем вернуться домой.
   "И Алистер Петри живет в этом городе", -  подумала  Клэр,  вспоминая  его
фотографию на  первой  странице  утренней  газеты.  Она,  однако,  не  стала
говорить Андре о конгрессмене. Если даже он и знает имя любовника Ясмин,  то
все равно не выдаст его никому. Так что Клэр решила не провоцировать Андре и
не ставить его в неловкое положение.
   - Как ты думаешь, она  уже  понемногу  приходит  в  себя  после  этого..,
потрясения? - спросил он.
   Это был сложный вопрос. Сейчас, хотя они и жили под одной крышей, подруги
общались гораздо реже, чем когда Ясмин находилась в Нью-Йорке и почти каждую
ночь звонила Клэр, болтая подолгу и обо всем. Так что на вопрос  Андре  Клэр
пришлось ответить уклончиво: "Во всяком случае, ей не хуже".
   - Ну что ж, слава богу, - сказал он и даже  тихонько  рассмеялся.  -  Для
тебя ведь не секрет, что я всегда восхищался Ясмин.
   - Нет, не секрет, - улыбнувшись, поддразнила Андре Клэр, но тут же легкая
тревога вновь омрачила ее лицо. - Может быть, я сама слишком отстранилась от
нее. Думаю, нам пора еще раз поговорить с ней по душам.
   - Прошу тебя, дай мне знать, если понадобится моя помощь. Любая.
   - Хорошо, Андре.
   - Клэр, ты.., ты не  сердишься  на  меня?  То  недоразумение  с  мистером
Кассиди...
   - Забудь об этом,  Андре.  Пожалуйста.  Тебя  просто  бессовестно  обвели
вокруг пальца. Так же, впрочем, как и меня, - добавила она тихо. - Не  стоит
горевать об этом.
   Клэр заверила Андре, что никакие происки Кассиди не в состоянии  прервать
их  многолетнюю  дружбу.  Они  договорились  как-нибудь  поужинать   вместе.
Распрощавшись с Андре и повесив трубку,  Клэр  тут  же  вновь  потянулась  к
телефону.

***

   Кассиди незаметно подошел к агенту, которому  было  поручено  следить  за
Джошуа Уайлдом. Как случайный прохожий, он попросил прикурить.
   - Не знал, что вы курите,  -  сказал  полицейский  низким,  доверительным
голосом.  Достав  из  кармана  зажигалку,  он  щелкнул  ею,  и,  словно   из
миниатюрного огнемета, выплеснулось яркое пламя.
   - Бросил пару лет назад, - ответил Кассиди,  закашлявшись  от  первой  же
затяжки.
   - И опять начали?
   - Я только попросил у тебя огня, договорились? О чем еще я могу попросить
тебя, случайно проходя мимо? Трахнуться со мной, что ли?
   Худощавый негр ухмыльнулся. Его длинные лоснящиеся волосы были  заплетены
в косичку и туго стянуты резинкой. Он подмигнул  и  слегка  толкнул  Кассиди
плечом.
   - Я дорого стою. Ты можешь себе это позволить? Кассиди отшатнулся.
   - Пошел в задницу.
   - О, хорошо бы.
   Этот новичок, которого отличало явное отсутствие  комплексов,  сейчас,  в
разговоре  с  Кассиди,  просто  упивался  самим  собой.  Высокий,  стройный,
привлекательный, он частенько работал во  Французском  квартале  в  качестве
"хвоста". С нахальным видом он сейчас стоял, беспечно  опершись  о  фонарный
столб напротив ресторана "Гумбо" на Сент-Питер-стрит. В микрофон, спрятанный
под лацканом дешевого пиджака, он передал на центральный пульт, что  "довел"
Джоша до ресторана. Кассиди, слишком возбужденный происходящим, чтобы сидеть
в своем кабинете или, что еще хуже, в душной пустой квартире, решил  принять
активное участие в слежке.
   - И как долго он уже там?
   Полицейский посмотрел на свой фальшивый "Ролекс".
   - Тридцать две минуты.
   - Он что, ужинает?
   - Похоже, что да.
   Кассиди   прищурился,   словно   пытаясь   проникнуть   взглядом   сквозь
голубовато-серую тюлевую занавеску на окнах ресторана.
   - И сколько же времени требуется одному человеку, чтобы поужинать?
   Войдя  в  роль,  полицейский  оценивающе  посмотрел  на  Кассиди,   будто
примериваясь к выгодному клиенту. Демонстрируя великолепное знание  уличного
жаргона, он сказал:
   - Эй, мужик, у тебя слишком плоская  задница.  Если  ты  хочешь  со  мной
трахнуться, тебе надо расслабиться.
   Кассиди мрачно посмотрел на него и уже было собрался отойти, как вдруг  в
дверях  появился  Джош.  Кассиди  тотчас  же  отвернулся,  сделав  вид,  что
разглядывает спортивные майки, развешанные в дверях сувенирной лавки.  Краем
глаза следя за Джошем, он заметил, что тот пребывает в  крайне  раздраженном
состоянии.
   - Ух ты, - прошептал полицейский. - Наш мальчик хорош - взбешен изрядно.
   Кассиди сгорал от желания  воочию  увидеть  то,  что  происходит  за  его
спиной, но вынужден был демонстрировать интерес и восторг по поводу маек  со
скабрезными надписями, выполненными  блестящими  буквами.  Продавец-азиат  с
радушной улыбкой устремился ему навстречу, желая оказать помощь в выборе.
   - Нет, спасибо. Я просто смотрю.
   - Что и говорить, - пробормотал полицейский. -  Только  женщина  способна
довести мужика до такого.
   - Женщина? -  Кассиди,  обернувшись,  бросил  быстрый  взгляд  и  сторону
ресторана. - Черт возьми! - выругался он тихо, но от души.
   - Простите? - переспросил улыбающийся азиат.
   Полицейский едва сдерживался, чтобы не прыснуть от смеха.
   Женщина, вышедшая из ресторана вместе с Джошем, не смотрела по  сторонам.
Она что-то сказала ему, потом повернулась и пошла по аллее.  Джош  уже  было
собрался следовать за ней, но передумал и лишь молча смотрел ей  вслед.  Его
длинные музыкальные пальцы были сжаты в кулаки. Постояв немного, он, с видом
оскорбленного пророка, повернулся и пошел в противоположном направлении.
   Кассиди бросил сигарету в урну и обрушился на полицейского:
   - Ты же сказал, что он был один.
   - Не выводи меня из образа. - Он  улыбнулся  и  взял  Кассиди  под  руку.
Изобразив влажный взгляд и соблазнительную ухмылку, он промурлыкал:
   - Заходил он туда один. Должно быть, встретились они в ресторане.
   - Иди за ним. - Кассиди жестом  показал  в  сторону  Джоша,  который  уже
достиг перекрестка с Ройал-стрит.
   - Ты отправишься за дамой?
   - Это не дама. - сказал  Кассиди,  ступив  с  обочины  и  направляясь  на
противоположную сторону улицы. - Это Клэр Лоран.

Глава 23

   Едва свернув за угол, Клэр резко остановилась, увидев Кас