мому  себе
требовала того же и от других.
   - Да, - тихо призналась она. - Я хочу его. Марк обнял ее.
   - Я понял. И очень рад. Приступ здоровой страсти -  это  то,  что  теперь
необходимо для твоего  полного  возвращения  к  жизни.  -  Усмехнувшись,  он
добавил:
   - Посмотреть бы на вас хоть одним глазком, хотя бы издали.
   Он поцеловал ее в висок, затем в губы.
   - Будь счастлива, Шейла.
   Он выпустил ее и пошел через веранду к сетчатой двери.
   - Не беспокойся, я сам найду свою комнату. Прости, что оставляю тебя.
   Послав ей воздушный поцелуй, он скрылся за дверью.
   Шейла застыла, не сводя глаз с закрывшейся за ним двери. Через  некоторое
время она обернулась и, держась за колонну, стала смотреть на опушку леса за
ручьем. Красный огонек сигареты мигнул ей. Она уже  спустилась  по  ступеням
крыльца и пошла через влажный  прохладный  луг,  прежде  чем  осознала,  что
резное дерево колонны больше не поддерживает ее. Она знала, что стоит  дойти
до леса - и произойдет непоправимое. Но не успела приготовиться к  этому,  и
когда отвела в сторону завесу из миртовых ветвей, лицом  к  лицу  перед  ней
стоял Кэш. Он отбросил сигарету и вдавил ее ботинком в землю.
   - Для чего ты прячешься здесь в темноте? - сердито сказала Шейла. -  Если
ты шпионишь за мной, то зачем...
   - Замолчи.

Глава 35

   Он сжал ее подбородок  своими  твердыми  пальцами,  прижал  ее  спиной  к
сосновому стволу, и губы ее раскрылись под его поцелуем. Его  язык  с  силой
прошел по ее небу, а губы властно срывали поцелуй за поцелуем с ее губ. Руки
Шейлы сами собой поднялись ему на плечи,  пальцы  сплелись  с  его  кудрями,
крепко притягивая  книзу  его  голову.  Он  обнял  обеими  руками  ее  тело,
беспрестанно двигая ладонями вверх  и  вниз,  чтобы  ощутить  ее  как  можно
полнее. Оторвавшись от ее рта,  он  погрузил  алчный  взор  в  ее  глаза.  В
застывшей тишине их двойное желание слилось в единый бьющий звук.
   -  Проклятие!  Скажи,  что  ты  хочешь  меня.  Шейла  облизала   вспухшие
истерзанные губы:
   - Я хочу тебя. Видишь, я здесь.
   Он схватил ее запястье в клещи своих пальцев и потащил глубже в лес.  Она
спотыкалась о корни, полусмеясь-полуплача. Нет, она  не  испугалась.  Сердце
стучало от возбуждения,  не  от  страха.  Он  не  уводил  ее  от  родного  и
безопасного, все это  оставалось  с  ней,  но  он  вел  ее  к  неведомому  и
волшебному.
   Он привел ее к тому месту в затоне,  где  всего  несколько  недель  назад
лечил от собачьих укусов. Там стояла та же пирога и тот же  фонарь  лежал  в
ней.
   - Садись.
   Она вошла в маленькую  лодку  и  с  размаху  опустилась  на  скамью.  Кэш
оттолкнул лодку от берега и шагнул в нее  плавным,  точным  движением.  Взяв
длинный шест, он повел пирогу по мелкой стоячей воде, отталкиваясь от дна.
   Стоя на корме, он ни на миг  не  отводил  взгляд  от  Шейлы.  Его  силуэт
выглядел огромным и опасно нависающим над ней, как скала  на  фоне  залитого
лунным светом неба. Луна мелькала среди деревьев, обступивших берега, отчего
лес постоянно менял очертания. Вода ласково  журчала  под  пирогой.  Лягушки
квакали, сидя на мелких островках, и перекликались ночные птицы.
   - Почему ты оставила его и пришла ко мне? Ты что, порвала с ним?
   - Нам нечего было рвать.
   -  Не  делай  из  меня  дурака,  Шейла.  Это  опасно.  Шейла  никогда  не
сомневалась в этом.
   - Марк - "голубой". Наша дружба была чисто платонической.
   Он не рассмеялся. И не обвинил ее во лжи. И ни словом не  выразил  своего
недоверия.  Хотя  она  ожидала  чего-то  подобного.  Он  молчал,   продолжая
отталкиваться шестом от илистого дна затона, помогая слабому течению.
   Иногда расстояние между берегами  было  настолько  небольшим,  что  ветви
деревьев сплетались над ними, словно туннель. Бесконечные изгибы и  повороты
заставили Шейлу потерять всякое представление о том,  в  какую  сторону  они
плывут. Даже луна, казалось, сбилась со своего пути.
   Наконец пирога остановилась, уткнувшись носом  в  берег.  Кэш  ступил  на
землю и вытащил пирогу из воды.
   Отбросив шест, он протянул Шейле руку и помог ей вылезти. В  другой  руке
он держал фонарь и, освещая тропу, повел ее к дому.
   Поднявшись на веранду, он поставил фонарь на стол, стоящий у  кровати,  и
повернулся лицом к Шейле. В течение нескольких секунд, которые  казались  ей
вечностью, они молчали - просто стояли, глядя друг на  друга,  уже  понимая,
что сейчас произойдет.
   Они бросились друг на друга одновременно,  словно  изголодавшиеся  звери.
Пальцы Кэша зарылись в ее волосы и встретились, обхватив затылок. Запрокинув
ей голову, он поцеловал ее в губы, потом - в шею, снова впился  в  губы.  Он
целовал ее,  не  скрывая,  чего  хочет,  а  между  поцелуями  шептал  весьма
откровенные слова. Иногда он что-то бормотал по-французски,  и,  хотя  слова
эти  были  ей  незнакомы,  интонацию  понять  было  нетрудно.  Внимая   этой
чувственной лексике,  Шейла  тоже  не  скрывала  своего  желания,  податливо
изгибаясь, прижимаясь к нему.
   От тела Кэша -  жесткого,  налитого  какой-то  настырной  твердостью,  ее
отделяла лишь ткань платья, тонкая и легкая, и Шейле  хотелось,  сорвав  эту
раздражавшую преграду, раствориться в нем.
   Его поцелуи стали нежны и  намеренно  неторопливы.  Он  то  погружал,  то
вынимал язык, наслаждаясь каждым мгновением их любовной игры.
   - Тогда.., ты и понять  не  успела,  что  с  тобой  случилось,  -  хрипло
проговорил он. - Сейчас я хочу, чтобы ты разгорелась как следует.
   - Уже вполне достаточно.
   Она охнула, когда его руки скользнули вниз по ее телу. Ладони у него были
такие горячие, что казалось, платье сейчас растает.
   Он посмотрел на нее сверху вниз и улыбнулся:
   - Хорошо. Очень хорошо.
   Кэш склонился к ней и опять поцеловал ее в губы. Затем  нащупал  пуговицы
на платье. Оторвавшись от ее рта, он тщательно освобождал каждую пуговицу из
петли, и когда все они были расстегнуты,  он  распахнул  ей  лиф.  Кружевной
бюстгальтер нежно-телесного цвета скрывал грудь. Он просто испарился  в  его
ловких пальцах.
   Кэш принял в ладони ее груди и большими пальцами стал гладить соски.
   - Кэш, - почти беззвучно произнесла она и, положив  руки  ему  на  талию,
откинулась назад.
   Он негромко  застонал  от  удовольствия  и  возбуждения,  когда  под  его
настойчивыми пальцами ее соски затвердели и  порозовели,  став  похожими  на
розовые жемчужины. Он наклонился к ее груди и быстро лизнул их языком. Затем
взял один из них в рот.
   Слившись в объятии, они рухнули на кровать. Он потянул  вниз  ее  платье,
стащил его через ноги и отшвырнул куда-то в сторону.
   Кэш  на  секунду  замер,  любуясь  ее  бельем,  одновременно  изящным   и
откровенным, а потом помог ей освободиться и от него.
   Теперь она лежала перед ним совершенно нагая. Он положил руку ей на живот
и погладил огрубелой ладонью нежную кожу.  Затем  добрался  до  треугольника
светлых волос и зарылся кончиками пальцев в жесткие колечки.
   Глядя ему в глаза, Шейла потянула за его рубашку и вытащила ее  из  брюк,
она провела согнутыми пальцами по его груди, заросшей вьющимися волосами.  В
приливе страсти он сузил глаза и шумно вздохнул через плотно сжатые губы.
   Быстрыми, резкими движениями он расстегнул пуговицы и, яростно извиваясь,
скинул с себя рубашку. С пряжкой ремня пришлось повозиться.  Чертыхаясь,  он
расстегнул его, потом джинсы.
   Обнаженный, он наконец опустил свое горячее, жаждущее тело  на  Шейлу  и,
схватив ее руки за запястья, прижал их у нее за головой к кровати. Целуя ее,
он как бы совершал над ней насилие, правда, она отвечала ему  с  не  меньшим
пылом.
   - Я тебя убью, если ты про него врешь.
   - Я не вру! Я тебе клянусь, не вру!
   - Значит, меня хочешь? Меня? Не его?
   - Тебя! - выкрикнула она, шалея от неуемного желания.
   Он целовал ей шею, потом грудь, медленно  пробираясь  все  ниже  и  ниже.
Шейла крепко вцепилась руками  ему  в  плечи,  а  он,  стараясь  разжечь  ее
посильнее, ласкал губами и языком соски, пока  те  не  стали  твердыми,  как
горошины. Он продолжил свой путь вниз, целуя ее и изредка нежно покусывая.
   У нее совсем перехватило дыхание, когда  она  почувствовала  его  горячие
влажные губы в самом низу.
   Его поцелуй был таким сильным, что на ее нежной коже остался след от  его
зубов. Невольно, словно от удара током, она согнула колени, упершись пятками
в матрас, и, вскинув бедра, вся подалась навстречу ему.
   Руки Кэша скользнули вниз, вдоль тела Шейлы, и он осторожно сжал пальцами
ее нежную сокровенную плоть, а потом прильнул к ней  открытым  ртом  и  стал
жадно и нежно пить из этого источника. Она почувствовала, что он получает не
меньше удовольствия, чем дарит ей. Забыв обо всем на свете, утопая в  океане
ощущений, Шейла  все-таки  догадалась,  что  овладеть  ею  Кэш  хочет  самым
деликатным, самым сокровенным способом.
   Он наслаждался,  глубоко  проникая  ритмично  двигающимся  языком  сквозь
податливые складки ее плоти.
   Когда его язык наконец  выскользнул  наружу,  он  стал  жалить  им  самую
трепетную часть ее тела.
   Она вцепилась ему в волосы.
   - Хватит, не надо! Не надо. Кэш, хватит. Мышцы на ее  животе  напряглись,
шея и грудь покраснели. Она чувствовала, что стоит на краю скалы,  с  трудом
удерживая равновесие, и заглядывает в пропасть.
   - Кончи! - хрипло приказал он. - Я хочу, чтобы ты кончила.
   Но она уже и сама не смогла бы удержаться, даже если бы захотела.
   Когда последняя теплая волна оргазма  откатилась,  она  открыла  глаза  и
увидела, что он, склонившись, смотрит на нее. Она увидела свое  отражение  в
каре-зелено-золотом калейдоскопе его глаз.
   Она несмело улыбнулась.
   Он ткнул ей в живот гладким, бархатистым концом своего твердого как сталь
пениса, продолжая любовную игру.
   - Я, наверное, совсем развратная, да?
   - Еще какая, - усмехнулся он.
   Он понемногу остывал,  скользя  взглядом  по  ее  разрумянившемуся  лицу,
покрытому капельками пота. Ее полные и влажные губы еще сохранили следы  его
и ее собственных зубов.
   - Ты красивая, - проговорил он.
   Вообще-то он был скуп на комплименты. Шейла чувствовала, что  он  никогда
еще не говорил таких слов ни одной женщине, и особенно после того,  как  ему
удавалось затащить ее в постель.
   Глаза Шейлы затуманились, она задумалась. Проведя пальцами по его  груди,
она сказала:
   - Ты тоже красивый.
   Она поцеловала Кэша в губы, почувствовав оставшийся на  них  вкус  своего
сока. Страстно повторяя слова близости, Кэш просунул руку вниз,  прокладывая
себе дорогу во влажное лоно.
   - У тебя там туго, как в кулаке. Влажно, как во  рту.  Она  касалась  его
своим телом, ритмично сжимая и отпуская мышцы.
   - Черт тебя побери, - выдохнул  он  и  стал  ласкать  ее  с  еще  большей
страстью, - черт тебя побери.
   Снова и снова он погружался в ее тело. И каждый раз он почти  выходил  из
нее, раскачивая качели наслаждения до предела; забираясь все  выше  и  выше,
чтобы нырнуть в нее поглубже. Выгнув тело дугой, Шейла  стремилась  к  нему,
пытаясь встретить  его  как  можно  раньше,  и  вскоре  она  дышала  так  же
прерывисто, как и он. Дойдя до края пропасти, они слились в единое целое  и,
обессилев, сдались на милость друг другу, полностью  подчинившись  яростному
желанию.

***

   Они лежали лицом к лицу, и Шейла любовно рассматривала его.
   - Откуда у тебя шрам? - она коснулась белого рубца на груди.
   - Ударили ножом во Вьетнаме.
   - А почему ты пошел на войну? Мне сказали  даже,  что  ты  согласился  на
второй срок. Он пожал плечами.
   - В то время это казалось неплохим занятием. Я ничего больше не знал.
   - А почему ты не пошел в колледж?
   - Я поступил, но в специальности я  разбирался  в  сто  раз  лучше  своих
профессоров.
   - В какой специальности?
   - Лесном хозяйстве.
   - Тебе совсем не следовало ездить во Вьетнам. Если ты не хотел учиться  в
колледже, ты мог бы вернуться и работать здесь.
   Он стал качать головой до того, как она закончила фразу.
   - Я поссорился с Коттоном.
   - Так, значит, Коттон был причиной того, что ты пошел воевать? Как же это
произошло? Почему? Взгляд его стал тверже. Затем он сказал:
   - Смерть твоей матери.
   - Смерть моей матери? Какое это имело отношение к тебе?
   Он перевернулся на спину и уставился в потолок. Опершись на локоть, Шейла
требовательно взглянула в его лицо. Он отвел глаза.
   - После того как Мэйси умерла, я  думал,  что  Кот-тон  женится  на  моей
матери. Он этого не сделал. Не захотел.
   Она положила ладонь ему на грудь,  раздвигая  и  сдвигая  пальцы,  словно
веер, каждый раз захватывая курчавые завитки волос.
   - Не знаю, что и сказать тебе, Кэш. Я об этом никогда ничего не знала.
   - А я знал, черт побери! И все это высказал  ему.  И  мы  подрались,  как
скоты. И, наверное, прибили бы друг друга, если бы моя мать не вмешалась.
   Шейла вообразила, как должна была чувствовать  себя  Моника,  глядя,  как
двое мужчин, которых она любила, готовы перегрызть друг другу глотку.
   - Что же она сделала?
   - Что?! Защищала Коттона, естественно. Она всегда брала  его  сторону.  У
нее всегда находились оправдания для любого его  поступка.  Она  в  упор  не
видела, что это за сукин сын.
   Он назвал ее отца сукиным  сыном.  А  она  даже  не  попыталась  защитить
Коттона! Но, в конце концов, нет ничего удивительного, что  Кэш  возмутился.
Коттон отказался жениться на его матери. Она бы в  подобных  обстоятельствах
чувствовала то же самое.
   - Помнишь, в тот вечер, когда мы привезли Гейлу в Бель-Тэр, ты  упоминал,
что у твоей матери тоже был выкидыш.
   - Qui.
   - Это был ребенок моего отца? В его глазах появилась ненависть.
   - Qui. Моя мать была незамужняя. Но проституткой она не была. Он  был  ее
единственным мужчиной.
   - Я и не думала об этом.
   - Я хочу есть. А ты?
   Он спустил ноги на  пол  и  натянул  джинсы.  Шейла  смущенно  взяла  его
рубашку, которую он бросил ей, и сунула руки в рукава.
   - Да, я тоже хочу. А что у тебя есть?
   - Красные бобы с рисом.
   - Звучит аппетитно.
   - Остались с обеда, но я подогрею.
   Они направились через  весь  дом,  зажигая  свет  на  своем  пути.  Шейла
устроилась в кресле возле стола, наблюдая, как Кэш  ловко  передвигается  по
маленькой кухне, подогревая в сковородке  душистое  экзотическое  блюдо.  Он
поставил перед ней полную тарелку бобов с  рисом,  прибавив  толстый  ломоть
пряной колбасы.
   - Как раз то, что я люблю, - сказала она, подцепляя полную ложку. - Хм-м!
Чудесно. Это кто готовил?
   - Я.
   Она перестала жевать. Он засмеялся, глядя на ее недоверчивое лицо.
   - А ты думала, что моя мать оставила мне только рецепты против  бородавок
и поноса?
   Шейла ела с неподобающим  леди  аппетитом.  И  съела  все  до  последнего
кусочка. Кэш понес ее тарелку  в  раковину,  а  она  неотрывно  смотрела  на
строгую линию его спины, легкую  развалочку  походки,  на  длинные  стройные
ноги.
   Обернувшись, он поймал ее мечтательный, туманный взгляд и усмехнулся:
   - Что, нравится?
   - Ты страшно самоуверен! Но глупо скрывать - ты мне очень нравишься.
   - Ты говоришь так, словно не рада. Почему?
   - А что будет завтра?
   - Завтра? - недоуменно повторил он.  Внезапно  залившись  краской,  Шейла
взглянула на свои нервно сжимающиеся и разжимающиеся  пальцы.  Рубашка  едва
прикрывала ей бедра. Она подавила порыв одернуть ее пониже.
   - Я спрашиваю, что теперь будет с нами? Папа возвращается домой.
   - Я знаю.
   Она удивленно взглянула на него.
   - Я звонил в больницу, - объяснил он. - Когда ты в такой спешке  умчалась
из конторы, я решил, что произошло несчастье.
   - Наоборот,  ему  гораздо  лучше.  Но  он  еще  очень  слаб.  Ему  нельзя
волноваться. - Она облизнула губы. - Не представляю, как  он  воспримет  то,
что произошло между нами.
   - Он сразу начнет вонять.
   Такой ответ, конечно, не обнадеживал. Но она все же продолжила:
   - Ты ведь знаешь, сколько работы нас ждет в ближайшие  несколько  недель.
Заказ Эндикота огромный, а срок для выполнения отведен очень маленький. Я не
хочу, чтобы хоть что-нибудь мешало этому делу и особенно моя личная жизнь. У
нас не будет времени для.., для...
   Привалившись головой к старинному  чугунному  водостоку,  скрестив  голые
лодыжки и сложив руки на волосатой груди.  Кэш  молча  глядел  на  нее.  Это
вынудило ее продолжать.
   - Боюсь, что мне  будет  не  до  эмоций.  Мои  отношения  с  Марком  были
особенные, хотя бы потому, что в них отсутствовал секс. Я буду  скучать  без
него. А у тебя, я знаю, есть другие женщины.
   Последнюю фразу она произнесла в надежде, что он скажет ей, сколько и кто
именно. А главное, уверит ее, что теперь порвал  с  ними.  Но  он  продолжал
молчать, словно деревянный индейский идол. Было ясно, что  ничего  объяснять
он не собирается.
   - Да скажи же что-нибудь, черт бы тебя побрал!
   - Хорошо.
   Он подался вперед, протянув руку, собрал в кулак полы  рубашки,  вынуждая
ее встать.
   - Пойдем в постель.
   Несколькими минутами позже они  лежали  под  простыней,  крепко  отдающей
запахом  мужского  пота,  и  ее  запахом,  и  запахом  секса.  Она   лежала,
повернувшись на бок, лицом к нему. Он уткнулся  между  ее  грудями,  ласково
проводя языком по ее соску.
   - Я так давно мечтал  об  этом,  -  пробормотал  он.  Шейла  тоже  решила
оставить на время свои опасения. Кэш прав. Какое ей дело  до  завтра?  Пусть
все катится к черту! Живем один раз. Возможно, завтра ей придется  заплатить
за это втридорога, но теперь, когда его губы так нежно  касаются  ее  груди,
теперь ей все равно.
   - Может быть, ты еще скажешь - с тех пор как встретил меня?
   - Нет, я мечтал об этом еще до того, как мы встретились.
   - До того, как мы встретились? - озадаченно повторила она.
   Он перевернул ее на спину и, опершись на локоть, положил вторую  руку  ей
на живот.
   - Я впервые заметил, что ты больше не маленькая девочка,  когда  случайно
увидел тебя в "Магнолия-драг". Мне было  лет  восемнадцать-девятнадцать.  Ты
вошла со своими  подружками.  Вы  все  вели  себя  ужасно  глупо,  хихикали.
Кажется, ты была еще в начальной школе. Ты заказала шоколадный напиток.
   - Не помню.
   - С чего бы тебе это помнить? Для тебя это был самый обычный день.
   - Ты что-нибудь сказал мне? Он горько усмехнулся:
   - Конечно, нет. Ты бы убежала, как ошпаренная, если бы гроза Хевена вдруг
заговорил с тобой.
   - Это в то время, когда у тебя был мотоцикл? Он кивнул, и она засмеялась:
   - Ты прав. Я здорово скомпрометировала  бы  себя,  если  бы  даже  просто
сказала: "Привет!"
   - А Коттон меня бы кастрировал, если бы только  заподозрил,  какие  мысли
бродят в моей голове. Я к тому времени уже шарил под каждой  юбкой,  которую
можно было задрать кверху. Я даже в "Магнолию" пришел  из-за  этого  -  надо
было купить резинки. Я как раз вынул деньги, когда ты  вошла,  и  мне  сразу
захотелось побыть еще. Я взял стакан виски в автомате.
   - Чтобы еще немного поглазеть на меня? Он кивнул.
   - На тебе был розовый свитер, пушистый-пушистый розовый  свитер.  И  твои
груди сводили меня с ума.  ими  были  маленькие,  остренькие.  И  так  четко
вырисовывались под тонким свитером.
   Шейла слушала его историю как зачарованная. Кэш долго глядел в ее  широко
раскрытые глаза, затем нагнулся и припал ртом к ее твердому соску. И  каждое
ласковое движение его языка было непомерно желанным, зревшим многие годы.
   - ,Не думай, что я был восторженным юнцом. У меня  было  уже  больше  чем
достаточно девчонок, - продолжал он. - Но все они добивались меня. Я никогда
не обижал их. Ты была чересчур юной для такого опытного человека, как  я.  -
Он несколько раз подвигал головой, гладя лицом ложбинку между ее грудями.  -
Ты думаешь, я был развратник?
   - Жуткий.
   Он поднял голову и усмехнулся, глядя на нее:
   - Но тебе это приятно?
   - Да, - призналась она  и  смущенно  з