им закрылась дверь, но она слышала,  как  он  прошел  по  двору,  как
хлопнула дверца пикапа, заурчал мотор, и автомобиль уехал.
   Оглушенная, она повернулась и обвела комнату растерянным взглядом, словно
впервые видела ее. Вот диван - здесь еще мгновение назад Чад  склонялся  над
ней. Теперь он пуст. И комната пуста. И пустота на сердце.
   Прошло много дней. Ли пыталась выкинуть Чада  из  головы,  но  его  образ
по-прежнему преследовал ее. Он был рядом, когда она работала,

Глава 95
   Играла с Сарой или сидела в гостиной перед телевизором - одна. Он  был  с
ней, когда она ворочалась в своей одинокой постели; он являлся ей, когда она
спала.
   Может, он врач? Только врачи так срываются с места на  срочные  вызовы  и
оставляют телефон, по которому их в случае  необходимости  можно  найти.  Но
голос,  который  звонил  Чаду,  был  совсем  не  похож  на  приятный   голос
телефонистки. Это был мужской голос, грубый, требовательный.
   А  может,  он  преступник?  И  сообщники  предупреждали  его  о  какой-то
опасности?
   Господи, Ли, ты воображаешь себя героиней  романа!  Конечно  же.  Чад  не
преступник. Уж слишком он известен в городе, всегда на  виду.  В  тот  день,
когда они вместе обедали, она надеялась побольше узнать о нем.  Она  как  бы
невзначай, между делом, стала расспрашивать своих монтажников, которые,  как
ей показалось, были неплохо с ним знакомы. Но ее  расспросы  ни  к  чему  не
привели. За время  обеденного  перерыва  все  эти  парни  как-то  невероятно
поглупели и стали в один голос уверять ее, что понятия не имеют, чем  сейчас
занимается Чад. Зато зачем-то  пустились  в  воспоминания,  как  здорово  он
когда-то играл в футбол.
   День благодарения наступил как-то неожиданно, и она поняла, что на  дворе
праздник, только когда родители позвонили в дверь. Им не понравилась ее идея
приехать вместе с Сарой на праздники к ним в Биг-Спрингс.
   - Тебе ничего не идет впрок, - выговаривала ей  мать.  -  И  так  ребенок
появился где-то на обочине, и принимал роды какой-то мужлан, про которого мы
ничего не знаем. Он мог бы преспокойно бросить тебя, или убить, или еще чего
похуже. - Ее всю так и передернуло.
   Ли только покорно вздохнула и согласилась, чтобы они приехали к ней.
   Они привезли с собой индейку и  все  необходимые  приправы.  Ли  ела,  не
ощущая вкуса.
   - Как ты себя чувствуешь, дочка? - спросил отец.
   -  Нормально,  -  с  наигранной  веселостью  ответила  она.  -  Я  просто
беспокоюсь, как продержатся мои  рождественские  декорации,  вот  и  все.  -
"Господи, какая же я лгунья!" - подумала она про себя. Она конечно же думала
о Чаде. Как он встречает День благодарения? И встречает ли? И вообще где  он
сейчас?
   Весь день Сара куксилась, и Ли держала ее на руках, пытаясь успокоить.
   - Наверное, у нее режутся зубки, - предположила мать.
   - Она еще слишком мала, - возразила Ли.
   - У тебя зубки появились в пять месяцев, - настаивала мать.
   - Возможно, ты права, - устало ответила Ли. У нее не  было  сил  спорить.
Единственной ее мечтой было хоть что-то узнать про Чада. - У  нее  небольшое
расстройство.
   - Ну, вот, это верный признак, что режутся зубки.
   Слава Богу, что родители рано уехали.  Ли  легла  сразу  же,  как  только
уложила спать все еще капризничающую Сару.
   - Ты тоже скучаешь о нем? - спросила она уснувшую малышку.
   Несмотря на усталость. Ли не спалось. Она лежала с  открытыми  глазами  и
следила за тенями на потолке. Что она  знает  о  Чаде  Диллоне?  Да  ничего.
Вместе они пережили такое! Он помог ее ребенку  появиться  на  свет;  а  она
практически ничего не знает ни о нем, ни о его семье...
   Она так и подскочила при мысли об этом.
   Семья! А вдруг он женат? Вдруг он с самого начала ей  лгал?  Или  женился
позже, после рождения Сары? Может, телефонный звонок  был  связан  именно  с
этим? Должно быть, его жена узнала, что он собирается завести роман...
   Нет,  тот  звонок   был   продиктован   чрезвычайными   обстоятельствами.
Чрезвычайными. Его , жена попала в аварию! Ведь Чад тогда сказал:
   "Где?" и "Что, совсем плохо?". Точно, его жена и четверо детей  разбились
на машине!
   Нет, этого не может быть! Она застонала и откинулась на  подушки.  Он  не
женат. Она не могла объяснить этого, но она почему-то была  твердо  уверена,
что он не женат. Вокруг него  было  столько  тайн,  и  ей  так  хотелось  их
разгадать. Кем он работает? Где живет? Почему он несколько месяцев  выжидал,
прежде чем ее навестить?
   Ее мысли  неизменно  возвращались  к  тому  вечеру,  когда  его  внезапно
заставил уйти телефонный звонок. Когда он целовал и ласкал ее,  волнуя  так,
как никто никогда не волновал до него. Ей приходилось  со  стыдом  признать,
что ощущения, которые разбудил в ней Чад,  были  до  сих  пор  ей  неведомы.
Грегу, как бы она его ни любила, никогда не удавалось вызвать  в  ней  такую
бурю чувств.
   Она беспокойно ворочалась в постели, вспоминая его опытные, нежные  руки,
развязывающие тесемки на халате, его сдержанность - он не желал  прикасаться
к ней до тех пор, пока не был уверен, что она тоже хочет этого. Его руки  не
требовали ничего для себя, они дарили  наслаждение.  Его  губы,  терпеливые,
знающие, доставляли ей то же удовольствие, какое получал от поцелуя он  сам.
Он не спешил, не старался взять ее штурмом; он чувствовал каждый  ее  порыв,
приспосабливался к ней. У него, конечно же, было много женщин до нее...
   Да разве удивительно, что он так нравится  женщинам?  Начиная  с  Сары  и
кончая старушкой  миссис  Ломаке  там,  в  ресторане,  -  все  обожали  его,
инстинктивно чувствуя в нем человека, способного любить. А какие  уверенные,
чувственные у него пальцы! Он умел быть неотразимым.
   Ли опять застонала, вспоминая горячее и нежное прикосновение  его  губ  к
своим соскам, невыразимо приятное  ощущение  его  языка  на  груди.  Мужское
начало в нем властно говорило о себе,  проступало  в  каждом  его  движении,
жесте. Как же ей хотелось быть сейчас с ним, ощущать  на  себе  тяжесть  его
тела, чувствовать его силу, проникающую в нее...
   Господи, что  же  такое  с  ней  происходит?  Ведь  она  была  спокойной,
рассудительной женщиной. Нельзя так распускаться. Она терпеливо сносит  свою
вдовью участь, одна растит дочурку, как и обещала родителям. Она не позволит
сексуальным  фантазиям,  к  тому  же  связанным  с  малознакомым  человеком,
уничтожить ее здравый смысл!
   Приняв это историческое решение. Ли постаралась уснуть.
   - Вот что я предлагаю, - говорила она членам комитета  домовладельцев.  -
Каждая улица будет  оформлена  по-своему..  Например,  одна  будет  украшена
леденцами, другая - колокольчиками, и так далее. В Далласе  на  складе  есть
все  необходимое.  В  леденцах  зажигаются   белые   и   красные   лампочки,
колокольчики звенят. Представляете себе, что это будет?
   Пять членов комитета кивнули. Был вторник после Дня  благодарения,  и  Ли
встречалась с комитетом домовладельцев, чтобы окончательно решить,  как  они
собираются  украсить  свои  и  без  того  роскошные  дома.  Поскольку  члены
комитета, похоже, не могли прийти к единому мнению, Ли решила предложить  им
то, что напрашивалось само собой.
   - Мы развесим на домах, заборах и деревьях гирлянды лампочек. Это просто,
но  очень  нарядно.  А  потом  уж  вы  сами  будете   решать,   ставить   ли
рождественскую елку или обойтись венком из  еловых  веток...  Но  я  сегодня
должна знать, что именно вы хотите.
   Мужчина, которому явно все это надоело, сказал:
   - Я согласен, и давайте заканчивать.
   - Мне кажется, это слишком просто, - капризным голосом заметила  одна  из
женщин.
   - Я не спорю, просто. - Ли постаралась придать своему голосу  любезность,
которой отнюдь не испытывала. Она  должна  была  получить  хороший  гонорар,
поэтому сдержалась и не произнесла резких  слов,  которые  уже  готовы  были
сорваться с ее языка. - Если бы мы раньше к этому приступили, то можно  было
бы придумать что-нибудь  поинтереснее.  На  следующий  год  подготовку  надо
начинать уже в сентябре. Но я обещаю, что и так  будет  хорошо.  Вы  сможете
увидеть эти огоньки на расстоянии в несколько миль.
   - А когда мы  сможет  получить  все  необходимое?  -  спросил  кто-то  из
присутствующих. -Ли знала, что с деньгами  проблем  не  будет,  поэтому  она
сказала:
   - Я могу попросить поставщика прислать детали оформления: лампочки, опоры
и все остальное, - самолетом. Если сегодня послать заказ, то мы получим груз
в четверг, а за  субботу  и  воскресенье  все  установим.  Вы  сами  наймете
электриков или это сделать мне? Те, кто работает со мной в торговом  центре,
не отказались бы подработать перед Рождеством.
   - Прекрасно, - согласился нетерпеливый мужчина. - И у нас меньше головной
боли.
   - Хорошо. Так все согласны?
   - Да, - ответила какая-то женщина.
   - Вчера мы опросили всех владельцев домов, и они предоставили  нам  право
принимать решение. Только с Чадом не удалось переговорить.
   - Верно, - заметил мужчина. - Я слыхал, он сейчас где-то в Мексике.
   При упоминании этого имени карандаш, до сих пор быстро бегавший по листу,
вдруг вздрогнул в руках Ли и резко остановился; от сильного нажима  сломался
грифель. - Я слышал, там сейчас страшный пожар, - продолжал мужчина.
   - Пожар? - с деланным спокойствием  переспросила  Ли.  Неужели  эти  люди
говорят о ее Чаде?
   - Да. Один из жителей нашего района работает в фирме "Фламеко".
   - "Фламеко"?
   - Вы что, не слышали о "Фламеко"? - удивился мужчина.
   - Н-нет, - запинаясь, выговорила она. - Я здесь совсем недавно.
   - Да она известна по всему миру, а штаб-квартира ее  здесь,  в  Мидленде.
Эти ребята тушат пожары на нефтепромыслах. Вот так.
   Щупальца страха подкрались к горлу, у нее  перехватило  дыхание.  Она  не
могла говорить, а лишь молча кивнула. Может, это не ее Чад  -  не  такое  уж
редкое у него имя.
   - Представляете, Диллон поступил  к  ним,  как  только  окончил  колледж!
Сколько же лет минуло с тех пор? В каком году был его выпуск? Помню, какая у
него была обводка. Просто чудеса на поле творил! - Похоже, говорящий оседлал
любимого конька.
   Ли резко поднялась. Сумочка упала у нее с колен, и содержимое рассыпалось
по полу. Трясущимися руками собирая выпавшие вещи, она проговорила:
   - Если на сегодня все, то я пойду.  Мне  надо  зайти  на  работу.  Я  еще
позвоню,  но  имейте  в  виду,  что  все  приготовления  нужно  завершить  в
воскресенье.
   Нетвердой походкой она вышла из клуба  домовладельцев  и  прислонилась  к
стене, жадно ловя ртом  воздух.  Значит,  Чад  в  Мексике,  тушит  пожар  на
нефтяной скважине.  Работа  требует  большого  профессионализма.  Она  очень
опасна, но за нее так хорошо платят. "Господи, - вихрем пронеслось у  нее  в
голове, - опять повторяется все, как с Грегом!"
   Немного  успокоившись,  она  медленно  побрела  по  тротуару.   И   вдруг
рассмеялась невеселым смехом:  хорошо  платят!  Да,  это  квартал  роскошных
особняков, где живут одни миллионеры. А она-то думала, что он механик, да  к
тому  еще  и  безработный,  и  он  почему-то  не  опровергал  этого  мнения.
Постепенно поднявшаяся в ней волна негодования вытеснила чувство тревоги.
   Она резко распахнула  дверцу  автомобиля,  с  грохотом  захлопнула  ее  и
поехала, не разбирая дороги, не глядя по сторонам, не желая  знать,  которая
из этих богатых вилл принадлежит человеку,  который  обманывал  ее  или,  по
крайней мере, не говорил всей правды.
   Слезы боли и унижения застилали ей глаза. Будь он проклят! Он держал ее в
своих объятиях, осыпал поцелуями, а потом сбежал тушить  пожар  на  какой-то
скважине! Да как же такое может быть? Ведь с ним  может  произойти  все  что
угодно!
   - Она остановилась перед светофором, тело ее сотрясали рыдания. Чад знал,
как она отнесется 104 " к  его  работе,  поэтому  скрыл  от  нее  род  своих
занятий. Он незаметно вкрался ей в душу, вошел  в  ее  жизнь,  так  что  она
замирала при одном виде его. Он стал необходим ей,  прекрасно  отдавая  себе
отчет в том, что, узнав о его профессии, она не согласится ему принадлежать.
   - Я ненавижу его за то, что он лгал  мне!  Ненавижу!  -  рыдала  она.  И,
повторяя эти слова, понимала,  что  лжет  себе.  Ей  было  больно  сознавать
правду, которая становилась все  очевиднее  с  каждой  пролитой  слезой.  Но
теперь Ли знала - она безумно влюбилась.

***

   Ему было достаточно одного взгляда на ее замкнутое, суровое  лицо,  чтобы
все понять.
   - Тебе сказали!
   - Да.
   Прошла неделя с тех пор, как ей стало все известно о его работе, но обида
и боль не проходили.
   - Мне можно войти? - тихо спросил он.
   - Нет.
   Он вздохнул. Посмотрел на свою ковбойскую шляпу, потрогал пальцем поля.
   - Я боялся этого. Боялся, что ты все узнаешь сама,  прежде  чем  я  успею
тебе что-либо объяснить. - Он устремил на  нее  пронзительный  взгляд  своих
голубых глаз - в них застыло беспокойство. - Я как  раз  собирался  тебе  об
этом рассказать.
   - Да? Неужели? И когда же?
   - Черт возьми! Ведь я знал, как ты отнесешься к человеку с такой  опасной
профессией!
   - И был прав. Поэтому я была бы крайне тебе благодарна, если бы ты ушел.
   - Но прежде мы должны поговорить.
   - Чтобы ты снова сказал мне какую-нибудь ложь?
   - Я никогда не лгал тебе.
   - Но и правды не говорил, разве не так?
   - Пожалуйста, разреши мне войти! С явной, даже  какой-то  демонстративной
неохотой она отодвинулась, пропуская его в дом.  Ей  удалось  скрыть,  какое
облегчение она испытала, увидев его живым и невредимым. Он был  так  красив!
Длинные, красиво уложенные  волосы,  загорелое  бронзовое  лицо  -  это  все
мексиканское солнце! На  нем  была  простая  одежда,  но  джинсы  и  рубашка
накрахмалены, до блеска начищены сапоги.
   На Ли тоже были джинсы, правда, кое-где на них виднелись следы  краски  -
она разрисовывала стену в комнате Сары. От частой стирки джинсы потерлись  и
обтрепались и стали какими-то уж слишком домашними. И свитер на ней тоже был
какой-то неуклюжий, и была она  босиком.  Весь  день  она  ходила  с  высоко
зачесанными волосами, поэтому, придя домой, сразу же распустила их, и теперь
они небрежно рассыпались по плечам. Но она не собиралась извиняться за  свой
вид. Это он должен оправдываться, а не она!
   - А где Сара?
   - Спит.
   - Уже? Ведь нет и пяти.
   - Дневной сон перед ужином. Последнее время она какая-то капризная.  Мама
говорит, у нее режутся зубки.
   - Ты была занята?
   - Да, - ответила она, опускаясь на диван. Чад сел на край стула и положил
шляпу на колени. - В прошлые, выходные я украшала твой дом. -  В  ее  голосе
послышалась горечь. - Он очень красив.
   - Это ты так хорошо украсила его, - как-то с напряжением произнес он;  Ли
впервые почувствовала в его голосе нотки раздражения.
   - Спасибо. Было так любезно с твоей стороны дать  электрикам  возможность
поработать внутри.
   - А ты сама заходила?
   - Нет.
   - Жаль. Мне бы хотелось, чтобы ты посмотрела мой дом.
   - Тогда почему же ты меня не пригласил в гости? - выпалила она. -  Почему
я должна узнавать о тебе, о твоей работе от посторонних  людей,  к  тому  же
совершенно случайно? - Она почувствовала, как в ней закипает гнев,  и  вдруг
подумала: "А какое право я имею сердиться на него? Какие у меня могут быть к
нему претензии? Да я и видела его считанные разы. Тогда, во время  обеда,  и
два раза дома, вот и все. Так к чему эта сцена ревности?" Она напомнила себе
сварливую жену и рассердилась на себя. Закрыв лицо руками, она произнесла:
   - Прости, Чад, я не должна на тебя сердиться. Ведь мы с  тобой  ничем  не
связаны.
   - Ты ошибаешься. Еще как связаны. - При  этих  словах  у  нее  опустились
руки, и она устремила взгляд в его глядящие ей прямо в душу глаза. - Я хотел
все тебе рассказать о моей работе в первый же вечер, когда  пришел  сюда.  Я
понимал, что тебе это вряд ли  понравится.  Каждой  мало-мальски  нормальной
женщине это не очень-то приятно, но когда ты рассказала о  Греге,  я  понял,
что здесь случай особый.
   Он встал со стула, бросил шляпу на журнальный столик  и  склонился  перед
ней, взяв ее руки в свои.
   - Ли, я не мог рисковать, поэтому промолчал. Я хотел,  чтобы  ты  поближе
узнала меня. Если бы все  сложилось  удачнее,  у  нас  завязались  бы  более
близкие отношения и я непременно бы все тебе рассказал, но тогда  я  не  мог
допустить, чтобы у тебя сложилось предубеждение против меня.
   - Это так жестоко. Чад.
   - Нет. В свое оправдание могу сказать только, что я тебя очень  хотел.  И
сейчас это желание не прошло. - Он взял прядь ее волос и поднес к губам.  Не
отрывая глаз от ее лица, он медленно провел волосами себе по  губам.  -  Все
это время я думал только о тебе, о том, как ты красива, какой восхитительный
аромат исходит от тебя. Ли, я ощущал твой вкус на своих губах,  помнил,  как
трепетно твои уста отзывались на мой поцелуй, какой нежной  была  твоя  кожа
под моим языком...
   "Стоит ему прикоснуться ко мне, и я умру", -  с  отчаянием  подумала  Ли.
Даже теперь" зная о его профессии, помня о своей клятве  никогда  не  любить
мужчину, ставящего работу превыше нее,  не  желая  простить  ему  ложь,  она
хотела запустить руку в его  волосы,  ощутить  мускулы  под  смуглой  кожей,
пригладить волосы у него на груди, дотронуться.
   Крик Сары заставил  Ли  очнуться,  вынырнув  из  океана  поглотившего  ее
желания.
   - - Сара, - зачем-то сказала она.
   Чад поднялся, пропуская ее, когда она вскочила с  дивана  и  бросилась  в
спальню. Такая спешка была ни к чему - Сара могла бы немножко  подождать,  -
но она должна была помочь Ли сохранить контроль  над  собой.  Она  не  может
любить его! И не будет!
   - Ну-ну-ну, мамочка уже здесь, - приговаривала Ли, переворачивая ребенка.
   - Как она выросла! - раздался позади нее голос Чада: его тело нависло над
ней,  склонившейся  над  колыбелькой.  Он  наклонился  ниже,  чтобы  получше
разглядеть девочку, и его бедра коснулись спины Ли. Это легкое прикосновение
остро напомнило ей о той несостоявшейся  ночи  любви.  Он  взялся  рукой  за
перила кроватки, зажав женщину между ними и собой.
   - Да, очень. - Ли  почувствовала,  что  голос  не  слушается  ее.  -  Эта
колыбелька ей уже мала, пора переселять ее в отдельную комнату и  укладывать
в другую кровать. Вот только я забыла попросить папу все там устроить.
   -  Я  сам  все  сделаю,  -  сказал  Чад.  Ли  быстро  поменяла   пеленки.
Удивительно, как она еще не уколола  ребенка,  закалывая  подгузник,  -  так
сильно у нее дрожали руки. Она взяла девочку на руки и  выскользнула  в  тот
узкий проход, который оставил ей Чад.
   - Мне неприлично тебя об этом просить.
   - И не надо. Я же сам предложил. Где кроватка?
   - В соседней комнате. Я не успела  ее  распаковать,  -  сказала  она  ему
вдогонку.
   Когда они с Сарой вошли в комнату, он изучал длинную плоскую коробку.
   - И сюда уместилась вся кровать? - спросил он со смехом.
   - Я же говорила. Это дело сложное...
   - У тебя есть какие-нибудь инструменты? Отвертка, например? Ладно, Бог  с
ним, у меня в машине все припасено.
   - Чад, правда...
   Прижав губы к ее рту, он остановил поток ее протестов.
   Поцелуй был коротким, но властным, крепким. Ли показалось, что  внутри  у
нее что-то перевернулось, наполняя все тело желанием и страстью.
   - Я нашел прекрасный способ заставить тебя замолчать. Если ты приготовишь
мне сандвич и чашку кофе, я буду считать, что мы  в  расчете.  -  Он  быстро
поцеловал ее в  лоб,  слегка  отодвинул  и  вышел,  чтобы  взять  из  машины
инструменты.
   Раздосадованная, Ли направилась  в  кухню.  Она  усадила  Сару,  которая,
казалось, сразу успокоилась, в качели,  и  со  злостью  захлопнула  защелку.
Веселое насвистывание Чада подлило масла в огонь и окончательно привело ее в
ярость.
   - Он, видите ли, врывается сюда и ведет себя так, словно он здесь хозяин.
Нет уж, хозяйка зде