исательству, она успокоится, и я смогу уходить из дома в любое время дня и ночи, чтобы работать над несуществующей книгой.
     - И приходить ко мне?
     - Именно. Кроме того, я смогу без помех заниматься нашим с тобой проектом.
     - Но Марис - это только часть проблемы, - напомнила Надя. - Как насчет Дэниэла?
     - Он стар, Надя. И вот-вот впадет в маразм.
     - Тем хуже, - возразила она. - Если он упрется, его уже ничем не сдвинешь. Он и раньше не соглашался продать "Мадерли-пресс", хотя ему предлагали, наверное, уже десятки раз.
     Выдернув из брюк ремень, Ной сложил его вдвое и хлестнул Надю по бедрам.
     - Не стоит из-за этого беспокоиться, дорогая. "Мадерли-пресс" будет продан, прежде чем Мадерли успеют понять, что к чему. Марис сейчас вообще не до того - она охотится за каким-то новым автором, рукопись которого выкопала в куче издательской макулатуры. Это ее отвлечет, а Дэниэл... Он практически устранился от дел, так что всеми контрактами занимаюсь я. О продаже издательского дома Марис и Дэниэл узнают не раньше, чем об этом напечатают в "Паблишинг уикли", а тогда изменить что-либо будет уже невозможно. Я стану директором издательства вместо Дэниэла со всеми вытекающими отсюда приятными последствиями; в частности, мне будет принадлежать десять тысяч акций "Уорлд Вью", а на банковском счету у меня будет десять миллионов чистыми. По-моему, ради этого стоит постараться.
     - А мистер Мадерли и его дочка останутся ни с чем.
     - Похоже, что так. Впрочем, меня это мало волнует...
     За разговором Ной снял брюки и белье, и Надины глаза слегка расширились при виде его напрягшегося члена.
     - Знаешь, - сказала она, - я почти готова позавидовать твоей жене.
     - Можешь не завидовать - мы не были вместе уже очень давно.
     - Странно. Мне казалось, сегодня вы должны отмечать вторую годовщину свадьбы.
     - Марис решила отметить ее по-своему, а я - по-своему.
     - Что это значит?
     - Это значит, что завтра утром она вылетает в Джорджию - на встречу с этим своим идиотским автором, а я тем временем работаю над книгой.
     Рассмеявшись, Надя взяла его член в руки и осторожно погладила.
     - Что-что, а инструмент для работы у тебя имеется, - сказала она, не скрывая своего восхищения. - Посвятишь мне одну главу, а? Кроме того, я хочу, чтобы ты подробно рассказал мне, как вы с Марис трахаетесь.
     - Мисс Марис не трахается, она занимается любовью, - бросил Ной и, опустившись на колени, заставил Надю раздвинуть ноги.
     - Как это мило... - проговорила она.
     - Именно это мне в тебе и нравится.
     - Говори, пожалуйста, конкретнее. Что именно тебе во мне нравится?
     - То, что ты никогда не бываешь милой... - ответил он, бросаясь в атаку.

6

Остров Санта-Анна оказался почти сплошь покрыт лесом, который был гораздо гуще и темнее, чем тот, который рос возле их загородной усадьбы в Беркшире. Таких лесов Марис не видела никогда. Глядя на подступающие к дороге заросли, она невольно вспоминала жутковатые сказки братьев Гримм. Подлесок был практически непроходим, а кроны деревьев нависали низко над дорогой, заслоняя последний свет дня. С нижних ветвей свисали гирлянды седого мха, а в кустах время от времени раздавались шорохи и треск. Эти звуки, несомненно, свидетельствовали о близости каких-то животных. Порой Морис начинало казаться, что там бродит какое-то сказочное чудовище, и она поспешно отворачивалась от зарослей, страшась того, что она может увидеть, если станет вглядываться слишком пристально. Куда спокойнее было смотрев на дорогу и думать о том, что ждет ее в самое ближайшее время.
     На Санта-Анну Марис приехала позже, чем рассчитывала. Из-за непогоды над Атлантой рейс до Саванны был отложен на три часа, поэтому когда она наконец зарегистрировалась в отеле и узнала, как попасть на остров, солнце уже опустилось к самому горизонту.
     На берег Санта-Анны она высадилась уже в сумерках. Мягкий полумрак обволакивал окружающие предметы, меняя их очертания, и Марис казалось, что вся природа насторожилась и замерла, словно дикий зверь, почуявший приближение человека, но еще не решивший, то ли броситься на него, то ли отступить незамеченным.
     Двигаясь по неровной и узкой дороге в астматически пыхтящем гольф-каре, Марис чувствовала себя особенно уязвимой. Лес вставал глухой, грозной стеной и выглядел так же неприветливо, как и мужчина в желтой ковбойке, у которого она взяла напрокат это странное средство передвижения.
     Когда, договорившись о цене, Марис спросила, как ей лучше проехать к дому живущего на острове писателя, мужчина в ковбойке грубо спросил:
     - А что у вас к нему за дело, мэм?
     - Но вы его знаете? - не отступала Марис.
     - Конечно, знаю.
     - И знаете, где он живет?
     - А то как же!
     - Тогда объясните, как лучше туда проехать. Я задержалась в пути, и мне не хотелось бы заставлять этого человека ждать.
     Мужчина смерил ее скептическим взглядом.
     - Это правда, мэм? Сдается мне, вы что-то перепутали...
     Не ответив, Марис развернула грубую карту острова, которую набросал ей владелец лодки, на которой она приехала с материка.
     - Мы находимся здесь, правильно? - Она показала на карте причал. - Как мне лучше ехать?
     - От причала идет только одна дорога, мэм, - насмешливо заметил мужчина.
     - Я вижу, - согласилась Марис, изо всех сил стараясь оставаться спокойной. - Но если верить карте, вот в этом месте дорога разделяется... - Она ткнула пальцем в развилку, едва не прорвав ногтем тонкий листок.
     - Вы ведь не здешняя, мэм? Я имею в виду - не из Джорджии и вообще не с Юга... Вы приехали откуда-то с Севера, правда?
     - Допустим. А какое это имеет значение?..
     Мужчина презрительно фыркнул, выплюнул табачную жвачку и, наклонившись к карте, провел треснувшим ногтем по правой дороге.
     - Повернете, значит, направо и проедете примерно три четверти мили. Там к главной дороге примыкает другая. Она приведет вас прямо к дому - оттуда его уже будет видно. Ну а если все-таки проедете, то упретесь прямо в Атлантику. - Он ухмыльнулся, и Марис увидела, что нескольких зубов у него не хватает.
     Коротко поблагодарив мужчину, Марис взгромоздилась на сиденье гольф-кара и тронулась в путь. "Деловой район" острова был весь сосредоточен у причала, на который она высадилась, и состоял из конторы по найму гольф-каров и бара Терри. Так, во всяком случае, значилось на вывеске, прибитой над затянутой москитной сеткой дверью.
     Сам бар представлял собой крытое ржавой жестью покосившееся строение практически круглой формы.
     Прямо перед дверью какой-то человек - вероятно, сам хозяин бара - жарил на огромном закопченном мангале бифштексы, время от времени отвлекаясь, чтобы отхлебнуть пива из бутылки с длинным горлышком. Марис он проводил долгим мрачным взглядом, который она чувствовала до тех пор, пока не свернула за поворот дороги.
     Дорога была свободна. На ней не было ни машин, ни грузовиков, словно причал и несколько ветхих строений вокруг были последним оплотом цивилизации, и Марис неожиданно почувствовала себя одинокой и слабой. Она, несомненно, чувствовала бы себя значительно бодрее, если бы в доме таинственного П.М.Э. могла рассчитывать на теплый прием, однако надеяться на это не приходилось.
     Наконец она почувствовала, как сквозь одуряющий аромат тропической зелени пробивается йодистый запах моря. Сообразив, что берег где-то близко, Марис стала чаще оглядываться, чтобы не пропустить поворот. И все-таки она проскочила его и была вынуждена возвращаться. Не без труда развернувшись, она съехала на примыкающую дорогу, больше похожую на звериную тропу. Гольф-кар подпрыгивал на корнях и ухабах, а ветви деревьев сплетались над головой так плотно, что Марис ехала, словно в каком-то зеленом тоннеле. До ночи было еще далеко, но здесь царил такой плотный мрак, что ей пришлось включить фары.
     Лес по-прежнему обступал ее, таинственный, грозный и молчаливый, и Марис начала жалеть, что поспешила переправиться на Санта-Анну. С ее стороны было бы гораздо разумнее не пороть горячку, а остаться в отеле, заказать ужин в номер, а потом забраться в ванну с бокалом вина из мини-бара. Наутро она бы смотрела на мир совсем другими глазами. Быть может, она решила бы вообще не ездить на остров. Можно было бы позвонить П.М.Э. и попытаться убедить его встретиться где-нибудь на нейтральной территории.
     Марис уже всерьез задумывалась, уж не вернуться ли ей в Саванну, когда в провале между деревьями неожиданно появился дом, и она сразу обо всем забыла.
     Дом околдовал ее с первого взгляда. Он был прекрасен, не правдоподобно прекрасен, но его красота навевала печальные мысли. Особняк над морем был похож и на стареющую кинозвезду, на чье лицо наложили свою печать пролетевшие годы, и на бабушкино свадебное платье с пожелтевшими от времени кружевами, и на увядшую гардению, чьи лепестки почернели и съежились. И все же - в особенности сейчас, при последних отблесках дня, когда наступающая ночь скрывала следы разрушения, - дом был прекрасен и загадочен, как выцветшая акварель, воскрешающая в памяти любимые места и далекие воспоминания детства.
     Остановив гольф-кар, Марис зашагала к дому по засыпанной смутно белеющим в темноте ракушечником дорожке, вдоль которой выстроились живописные виргинские дубы. Вот и ступени веранды... Стараясь подавить в себе желание ступать как можно тише, Марис решительным жестом взялась за старомодное медное кольцо.
     - Миссис Мадерли-Рид?
     Этот вопрос, заданный совсем негромко, заставил ее вздрогнуть от неожиданности и выпустить дверное кольцо, которое звонко ударилось о медную пластинку. Отступив от двери на шаг, Марис повернулась в ту сторону, откуда раздался голос, и увидела в одном из выходивших на веранду окон бледное худое лицо.
     - Значит, вы все-таки приехали... - сказал гот же голос.
     - Здравствуйте.
     Человек в окне продолжал молча се разглядывать, и Марис почувствовала себя крайне неловко. Окно было забрано противомоскитной сеткой, и человек в доме видел ее гораздо лучше, чем она его, однако Марис сразу подумала, что зашла слишком далеко, чтобы смущаться и робеть.
     - Да, это я, - громко ответила она.
     Ей показалось - человек в окне негромко вздохнул.
     - В таком случае - входите, - сказал он.
     Толкнув тяжелую дверь, выкрашенную темной эмалью, Марис шагнула вперед и оказалась в просторной, слабо освещенной прихожей. В нос ей сразу ударил приятный запах старого дерева, воска и какого-то химического состава - не то скипидара, не то полироли. В следующую секунду сбоку отворилась какая-то дверь, и оттуда, вытирая руки тряпкой, вышел высокий, немного сутулый человек. Одет он был в защитного цвета шорты до колен и просторную рубашку с закатанными рукавами. И рубашка, и шорты были покрыты какими-то темными пятнами. На ногах у него были стоптанные кроссовки с отрезанными пятками.
     Поглядев за спину Марис поверх ее плеча, мужчина спросил:
     - Вы приехали одна?
     - Да, - ответила она.
     - Тогда будьте добры - закройте дверь, а то комары налетят.
     - О, простите... - Марис повернулась и закрыла входную дверь.
     - Я рад, что на этот раз вы обошлись без помощника шерифа, - сказал мужчина. В его голосе Марис почудился упрек, и она решила, что обязана объясниться.
     - Я позвонила в шерифскую службу просто от отчаяния, - начала она. - У меня не было другого выхода. Я только спросила у помощника Харриса, нет ли в его округе человека с инициалами П.М.Э., а он ответил, что не знает такого. Мне и в голову не могло прийти, что он явится к вам и начнет задавать вопросы. Вероятно, я должна извиниться за причиненное беспокойство, хотя я вовсе не хотела...
     Мужчина негромко откашлялся. Очевидно, его кашель что-то означал, но Марис так и не поняла, приняты ее извинения или нет. Впрочем, это теперь занимало ее гораздо меньше. Главное, ее не обругали последними словами и не выставили за дверь, да и П. М. Э. отнюдь не выглядел таким страшным, каким она его себе представляла. Марис казалось - он должен быть моложе и крепче, чем этот довольно пожилой человек, который стоял перед ней, продолжая машинально тереть руки тряпкой. Его тягучий южный акцент никуда не делся, однако сейчас П.М.Э. разговаривал с ней совсем не так энергично и напористо, как по телефону.
     Впрочем, и особого дружелюбия он тоже не проявлял, а его голубые глаза разглядывали Марис настороженно и внимательно.
     - Признаться по совести, я не знала, какой прием меня ждет, - добавила она, рассчитывая расположить его к себе своей искренностью. - Я боялась, что меня могут даже не впустить в дом...
     Вместо ответа П.М.Э. окинул ее таким взглядом, что Марис снова стало не по себе. Она искренне жалела, что не задержалась в Саванне и не привела себя в порядок. Надо было по крайней мере переодеться, подумала она сейчас. Ее летний дорожный костюм был по сезону легким, однако, выбирая его, Марис совершенно упустила из вида, что лето в Нью-Йорке и лето в Джорджии могут так сильно отличаться друг от друга. Теперь же она чувствовала себя так, будто явилась на пляж в пальто. Кроме того, в пути костюм изрядно помялся и вряд ли выглядел пристойно.
     - Далеко же вас занесло, миссис Мадерли-Рид!
     Это замечание более или менее отражало ее собственные мысли, и Марис оставалось только кивнуть.
     - Совершенно с вами согласна, хотя дело даже не в географии, - сказала она. - Если бы не гольф-кары, Санта-Анна вполне могла находиться и в прошлом столетии.
     Казалось, эти слова его позабавили.
     - Жизнь на нашем острове действительно во многих отношениях примитивна, - сказал он. - Но это сознательный выбор островитян и, смею вас заверить, не самый худший выбор.
     Из этого высказывания Марис заключила, что для жителей острова она была "чужеродным элементом" и что преодолеть силы отторжения с помощью даже самых разумных аргументов будет непросто. Стремясь отвлечь его внимание от своей персоны, она огляделась по сторонам.
     Большую часть прихожей занимала массивная и довольно крутая лестница на второй этаж. Наверху было темно, и Марис сразу пришли на ум десятки вопросов об истории дома, которая, как и верхняя площадка, скрывалась во мраке. Она понимала, что расспрашивать П.М.Э. сейчас - значит испытывать судьбу, и все же не удержалась и сказала:
     - Какой удивительный дом! Вы давно здесь живете?
     - Немногим больше года, мэм, - последовал ответ. - Когда я сюда переехал, это был не дом, а развалина.
     - Много же вы успели сделать за каких-то двенадцать месяцев!
     - А осталось сделать еще больше. Когда вы пришли, я как раз работал в обеденном зале. Не хотите ли взглянуть?..
     - С удовольствием.
     Он улыбнулся и, повернувшись, скрылся в ту же дверь, из которой вышел. Марис волей-неволей пришлось последовать за ним.
     Первым, что бросилось ей в глаза, была массивная бронзовая люстра с хрустальными подвесками. Люстра слегка покачивалась из стороны в сторону, и Марис задумалась, отчего это может быть, поскольку ни малейшего сквозняка она не ощущала.
     Перехватив ее взгляд, П.М.Э. сказал:
     - Перестройку дома пришлось начать с системы вентиляции. Одно из воздуховодных отверстий находится прямо над люстрой. Воздух, который поступает оттуда, и раскачивает ее... По крайней мере, я предпочитаю думать, что все дело именно в этом.
     Он загадочно рассмеялся и шагнул к стене, в которой темнел закопченный камин высотой почти с человеческий рост. Резная деревянная облицовка камина была тщательно очищена от старой краски, отполирована и подготовлена к обработке морилкой и лаком.
     - Когда я взялся за эту работу, - пояснил П.М.Э., - я даже не представлял, сколько времени и сил она потребует. Взгляните сами: на этих столбиках было не меньше десяти слоев старой краски, оставшейся от прежних хозяев. Всю краску, всю грязь пришлось счищать дюйм за дюймом, потом шпаклевать трещины, восстанавливать резьбу в тех местах, где она пострадала... Поверьте, это была поистине каторжная работа! Уж лучше бы я нанял профессионала-реставратора!
     Марис подошла к камину и подняла руку, чтобы потрогать гладкое, лоснящееся дерево, но заколебалась и бросила вопросительный взгляд на П.М.Э.:
     - Можно?..
     Он кивнул, и Марис осторожно провела кончиками пальцев по вырезанным из дерева листьям и цветам.
     - Первый владелец дома оставил дневник, в котором подробно описал процесс строительства дома, - сказал П.М.Э. - Облицовку камина, а также перила лестницы вырезал черный раб, которого звали Финеас.
     - Мне очень нравится, - честно призналась Марис. - И я уверена, что, когда вы закончите, она будет еще красивее.
     - Паркер тоже этого хочет. Он у нас педант.
     - Паркер? Кто это?
     - Хозяин дома.
     Марис опустила руку и повернулась к нему, стараясь не выдать своего изумления.
     - А я думала, что хозяин - вы... Он ухмыльнулся.
     - Нет, я не хозяин, я здесь только работаю.
     - С его стороны это было очень любезно.
     - Что именно?
     - Предоставить вам возможность творить в таком прекрасном доме. Должно быть, мистер Паркер - очень щедрый человек.
     Несколько секунд мужчина озадаченно разглядывал ее, потом начал хохотать.
     - Простите, миссис Мадерли-Рид, но здесь, очевидно, имело место недоразумение. И это целиком моя вина! Вы, конечно, решили, что я и есть Паркер Эванс - человек, к которому вы приехали!
     Ей понадобилось несколько мгновений, чтобы осмыслить услышанное, потом она тоже улыбнулась.
     - П.М.Э... Паркер М. Эванс...
     - Разве вы не знали, как его зовут?
     - Нет. - Марис покачала головой. - Он мне не сказал.
     - И вы никогда не слышали его имени раньше? Марис задумалась на секунду.
     - Насколько я помню - нет. А разве я... Разве мы встречались?
     Мужчина шагнул к ней и протянул руку.
     - Меня зовут Майкл, Майкл Стротер. Еще раз простите, что не представился. Мне казалось, вы должны были сразу понять, что я - не Паркер.
     - Рада познакомиться с вами, мистер Стротер.
     - Просто Майкл, если не возражаете.
     - Марис. - Она улыбнулась. Майкл Стротер понравился ей с первого взгляда, и Марис недоумевала, как она могла перепутать его с упрямым и раздражительным типом, с которым разговаривала по телефону. Во всяком случае, глаза у Майкла были спокойные и добрые, хотя Марис чувствовала, что он продолжает внимательно ее разглядывать. Что ж, ничего удивительного в этом не было - Марис не сомневалась, что Паркер Эванс наговорил о ней черт знает чего!
     - Вы, вероятно, подрядчик, строитель? - поинтересовалась она.
     - Строитель? - удивился Майкл.
     - Да. Разве вы не сказали, что ремонтируете дом?
     - По моему, пет... Майкл ненадолго задумался. - Просто мне захотелось попробовать свои силы в реставраторском искусстве, - пояснил он после небольшой паузы. - А вообще-то я работаю у Паркера уже довольно давно.
     - И в каком качестве, если не секрет?
     - В старые времена был такой термин - "прислуга за все". Вот это я и есть. Я и эконом, и секретарь, и помощник по хозяйству, и садовник, и повар...
     - И реставратор, - добавила Марис.
     - И реставратор, - согласился Майкл.
     - Ну и как вы находите мистера Паркера? Он строгий хозяин?
     Майкл Стротер снова улыбнулся:
     - Вы и представить себе не можете!
     Марис действительно чувствовала себя так, словно вместо твердого пола у нее под ногами оказалась зыбкая трясина. Все ее представления о том, что за человек - П.М.Э., он же Паркер Эванс, рушились одно за другим. Правда, она всего лишь разговаривала с ним по телефону, да и то недолго, однако Марис он не показался человеком, способным пользоваться услугами "помощника по хозяйству".
     - И все же мне хотелось бы встретиться с ним как можно скорее, - твердо сказала она.
     Едва ли не в первый раз за все время Майкл отвел взгляд.
     - Его здесь нет, Марис.
     Марис отчасти ожидала чего-то в этом роде, однако это не спасло ее от жесточайшего разочарования - едва ли не самого сильного за последнее время.