шо причесанные волосы уложены как-то не так, усы красиво изгибаются над верхней губой, а ложбинка, пересекающая подбородок и напоминающая восклицательный знак, подчеркивает его мужественность.
     От Шона не укрылось, что Блэр, нервничая, время от времени высовывает кончик языка и облизывает губы; когда же она жестикулирует, ее руки совершают плавные движения, свойственные только балеринам; а ее длинные черные ресницы просто завораживают, особенно, когда она их опускает.
     - Скажите, вы голодны?
     Этот внезапный вопрос прервал размышления Блэр и вернул ее к реальности.
     Помешкав секунду, чтобы собраться с мыслями, она выпалила заготовленную на этот случай фразу:
     - Мистер Гаррет, я не расположена пообедать у вас. Ценю вашу любезность, но...
     - Не хочу быть чем-либо обязанной своим соседям, - завершил он за нее.
     - Что ж, это так. И кроме того...
     - Вы боитесь, что я задумал против вас какую-нибудь новую каверзу и начну приставать к вам?
     - Нет...
     - Так вы опасаетесь, что я не буду приставать к вам?
     - Нет! - раздраженно воскликнула она.
     Взгляд его пронзительно-голубых глаз действовал на нее обезоруживающе. Сейчас он был устремлен на ее грудь. "Почему я не надела лифчик? - подумала Блэр. - Конечно, я ничего не боюсь, - подбадривала она сама себя, - но все же..."
     - Сплетни? Вы боитесь, что этот обед может повредить вашей репутации? Вы правы. В этом маленьком городке ничего нельзя утаить от посторонних людей. Но, уверяю вас, я рискую больше, чем вы. В отличие от вас меня здесь все знают. И если уж меня не волнуют сплетни, вас они совсем не должны волновать.
     - Сплетни меня не волнуют. - Блзр наконец-то овладела собой. - Я взрослая женщина, мистер Гаррет, и много лет прожила одна в Нью-Йорке. Я ни от кого не завишу, и мне плевать, что обо мне думают.
     - Тогда у вас нет причин отказываться от обеда со мной. Вы готовы?
     - Вы, наверное, меня не поняли?
     - Прекрасно понял, но все это - пустые слова. Так вы готовы?
     Блэр подняла руки, как бы сдаваясь на милость победителя.
     - Ну что ж, - вздохнула она, - пойдемте обедать.
     - Заметьте, как легко я этого добился, - добродушно улыбнулся Шон. - Вперед! - воскликнул он, распахивая перед ней дверь.
     - Одну минуту. Мне нужно причесаться.
     - Вовсе не нужно. Ваши волосы выглядят просто замечательно.
     - Но туфли-то, по крайней мере, я могу надеть?
     - Ноги, истоптавшие столько пар балетных туфель, вполне заслужили отдых. Ступайте босиком.
     - Что ж, отлично. - Блэр решила не возражать. - Пойдемте.
     - Минуту. Нам осталось кое-что еще.
     Блэр вопросительно посмотрела на него.
     - Вы забыли выключить свет, а ведь я оплачиваю ваши счета за коммунальные услуги. Помните об этом.
     Он выключил лампу, стоявшую на столике возле дивана, и комната погрузилась во мрак. Только сквозь жалюзи чуть пробивался свет уличного фонаря. Блэр уже взялась было за дверную ручку, как вдруг почувствовала легкое прикосновение к своим плечам. Шон повернул ее к себе лицом. Сердце Блэр забилось неровно, и дыхание стало прерывистым.
     - Мы не все еще сделали, Блэр.
     - Не знаю, что вы имеете в виду, мистер Гар...
     - К черту мистера Гаррета! Если вы хоть раз еще так меня назовете, мне придется напомнить вам о том, как близки мы были сегодня, - прорычал Шон. Даже в темноте его глаза сверкали. Его теплое дыхание касалось ее лица. Пальцы, обхватившие ее руки у плеч, были сильными и властными, но вместе с тем теплыми и мягкими.
     Блэр сглотнула слюну.
     - Что же мы не доделали, мне... Шон?
     - Вот что. - Его ладони скользнули с ее плеч под руки и задержались на спине. Широко расставив пальцы, он притянул ее к себе и крепко прижал. - Боже! Ты такая тоненькая! Когда я обнимаю тебя, мне кажется, что я соблазняю ребенка, - произнес он полушепотом, уткнувшись в ее волосы. Шон еще теснее прижался к ней, подсознательно стремясь пробудить в ней желание. - Но я знаю, что каждый миллиметр твоего тела вопит о том, что ты женщина. Я могу обхватить твою мальчишечью талию пальцами, но какая женственная линия бедер начинается ниже нее! - Его большие руки скользнули на прелестные холмики ее грудей и по достоинству оценили их твердость. - Твои маленькие груди прелестно округлы и упруги. Они отвечают на мои прикосновения. Я видел это сегодня днем, а теперь я прижимаюсь к ним, чтобы почувствовать их своей грудью.
     Он, не отрываясь, смотрел прямо в ее лицо.
     Блэр подумала о том, как она сейчас выглядит: вытаращенные немигающие глаза, полуоткрытый от удивления рот. Все свидетельствовало о том, что она поражена происходящим. Огромный мужчина держал ее в своих ручищах. Но самое поразительное то, что ей это нравилось.
     - Ты такая маленькая. Рядом с тобой я чувствую себя неуклюжим великаном. Я никогда не сделаю тебе больно, Блэр. Обещаю тебе. Ты скажешь мне, если я когда-нибудь причиню тебе боль?
     Она машинально кивнула в ответ. Он покрывал ее рот легчайшими поцелуями, если так можно было назвать эти еле ощутимые прикосновения его губ. Ее еще никогда не целовал усатый мужчина, и непривычные прикосновения усов ко рту возбуждали в ней желание.
     Постепенно его губы стали настойчивее, а язык скользнул по ее губам. Блэр пыталась сопротивляться.
     - Блэр, - нетерпеливо прошептал он, - не надо мешать мне, приоткрой ротик.
     - Нет! - выкрикнула она.
     - Да!
     Он был непреклонен и не желал ничего слушать. Их губы были рядом. Он еще крепче прижал ее к себе. Выгнув спину, она прильнула к нему всем телом. Оба с облегчением вздохнули. Она обхватила его шею руками, только что отталкивавшими его. Мягкость и твердость соединились в одно гармоническое целое.
     Она уступила своему нежному завоевателю. Шон несколько раз коснулся кончиком языка уголков ее рта, и от этого ее верхняя губа тотчас расслабилась. Тогда его язык раздвинул ее губы, осторожно и настойчиво. В его действиях не было и намека на грубую силу, он словно молил о прощении. Рот Блэр приоткрылся, и язык Шона проник вглубь. Этот необыкновенный язык заставил ее трепетать. Он возвращался к ее губам, чтобы потом снова погрузиться в глубину рта. Это было нечто большее, чем поцелуй. Это был акт любви.
     Когда, наконец, Шон оторвался от нее, Блэр, почти лишившись сил, прислонилась к нему, чтобы не упасть. Рука Шона, гладившая ее волосы, чуть-чуть дрожала. Они дышали, как альпинисты, поднявшиеся на большую высоту.
     - Все-то мы перепутали, - усмехнулся Шон. Она почувствовала, что он улыбается. - Приступили к десерту, еще не начав обедать.

3

     Спускаясь по лестнице вместе с Шоном, Блэр опустила глаза, избегая его взгляда. Она была под впечатлением только что происшедшего - того, чему безмолвно и по своей воле покорилась. Теперь при свете она не решалась посмотреть на него. Они пересекли маленькую лужайку и подошли к задней двери его дома. Шон открыл дверь и, придержав ее, пропустил Блэр вперед. Едва она вошла в дом, ее смущение мигом улетучилось, сменившись искренним восхищением. Дом Шона был великолепен.
     - О, Шон! - воскликнула она. - Здесь так красиво!
     - Нравится? - Он был явно польщен.
     - Нравится - не то слово, - восторженно сказала Блэр.
     Они вошли на крытую веранду, обставленную плетеной мебелью. Повсюду стояли цветы в горшочках. На полу, выложенном керамическими плитками, лежала горка мягких подушечек. На потолке вращались два вентилятора с бамбуковыми лопастями. Подушки на полу, на плетеных креслах и диванах были голубого и коричневого цвета.
     - Когда я купил дом, эта веранда еще не была крытой. Я подумал, что здесь можно устроить чудесную комнату-сад. Зимой я защищаю ее от холода вторыми рамами.
     - Здесь великолепно!
     - Пойдем посмотрим все остальное.
     Шону было чем гордиться. Когда он привел Блэр в кухню, у нее, проведшей жизнь в однокомнатных или двухкомнатный квартирах, перехватило дыхание. Она никогда не видела такой огромной кухни.
     - Эта старая плита топилась дровами. Я ее переделал, и теперь она может работать и на газе.
     Чугунная плита, отделанная латунью, не отличалась по стилю от большой полки, занимавшей соседнюю стену. На ней стояли бронзовая и медная посуда, кулинарные книги и горшки с декоративными растениями.
     - Ты сам все так красиво расположил? - спросила Блэр.
     - Нет. Я делаю только ремонт и перепланировку, затем сдаю отремонтированные дома заказчикам, а они сами уже нанимают дизайнеров. С дизайном этого дома мне помог мой друг.
     "Интересно, - подумала Блэр, - что это за друг с таким безупречным вкусом".
     Шон провел ее по первому этажу. Столовая поражала эркером с четырехстворчатым окном и красивым круглым обеденным столом. В гостиной Блэр увидела старинный мраморный камин в европейском стиле.
     Вот тут-то Блэр и поняла, почему Шона заинтересовали ее художественные фотографии и так понравились ему. На стенах гостиной, где потолок был выше, чем в других комнатах, висели фотографии разных размеров и стилей. Цвет их соответствовал тонам прекрасно подобранной старой и современной мебели. Под дубовой покрытой лаком лестницей находилась маленькая комната, где можно было причесаться и привести себя в порядок. Одна из стен лестничной площадки представляла собой витраж. Блэр подумала, как любопытно было бы взглянуть на нее при солнечном свете. Ковры на паркетных полах были подобраны с явной целью воссоздать атмосферу старины.
     - Наверху три спальни и три ванных комнаты. Мы осмотрим их позже. А сейчас, признаюсь, я умираю от голода, - сказал Шон, взяв Блэр под руку и направляясь с ней на кухню.
     Блэр задумалась было над тем, что он имел в виду, пообещав показать спальни позже, но тут они снова вошли в ярко освещенную кухню.
     - Надеюсь, ты не имеешь ничего против курицы с индейским рисом? - осведомился он.
     - Конечно, нет. Давай я помогу.
     - Все уже готово. Если нетрудно, заправь чем-нибудь салат, а я налью вино в бокалы.
     - Хорошо.
     Открыв холодильник, Блэр вынула большую салатницу, а также уксус и соус на растительном масле. Добавив то и другое в салат, она понесла его в столовую. На столе уже стояла прекрасная фарфоровая посуда, лежали белоснежные салфетки, горели свечи.
     - Ты все это сам приготовил? - спросила Блэр Шо-на, когда он внес кастрюлю и водрузил ее на серебряную подставку.
     Он пожал плечами.
     - Да, хотя, конечно, я не каждый вечер готовлю такой обед. Обычно довольствуюсь сандвичем по-болонски и бутылкой пива и поглощаю все это на веранде. Но сегодня особый день.
     - Особый? - с волнением переспросила Блэр.
     - Полагаю, что да.
     Он пододвинул ей стул, и она села, довольная, что можно дать передышку коленям. Шон не сразу пошел к своему месту.
     Он обнял Блэр за плечи и, наклонившись к самому ее уху, тихо сказал:
     - Мне было бы нетрудно привыкнуть к совместным трапезам с тобой.
     Его губы скользнули от уха Блэр к ее шее, и она почувствовала нежные поцелуи и легкое покусывание. В ключицу он поцеловал ее сильнее, приложившись к ней губами и языком, потом выпрямился, чуть пощекотав напоследок руку Блэр там, где кончался короткий рукав ее блузки, и сел на свой стул.
     Пытаясь хоть немного привести в порядок свои мысли, совсем было вышедшие из-под контроля, Блэр скомкала салфетку, затем расправила ее и положила на колени.
     - Мне неловко, оттого что я не вполне одета, - сказала она, пряча под стол босые ноги.
     - О нет, ты в порядке. Это я, может быть, перестарался, желая произвести впечатление.
     Он положил ей на тарелку рис, приправленный каким-то ароматным соусом, и куриную грудку.
     - Надеюсь, приправа чувствуется. Мои родители любили принимать и потчевать гостей. Если я что-то смыслю в кулинарном искусстве, то только благодаря моей матушке.
     - Где жили твои родители?
     - В Нью-Джерси.
     Она протянула ему корзиночку со свежевыпеченными сдобными булочками, отломив большой кусок для себя.
     - А чем занимается твой отец?
     - Сейчас он на пенсии. - Шон тут же перевел разговор на другую тему, задав ей еще несколько вопросов о ее семье. Непринужденно беседуя, они довольно быстро покончили с курицей.
     Когда Пэм впервые упомянула о Шоне, она назвала его человеком, зарабатывающим на жизнь пилой и молотком. Встретившись с ним, Блэр поняла, что он не простой плотник. Он сильно вырос в ее глазах, когда она увидела сама, как прекрасно Шон ремонтирует дома. Разговаривая с ним сейчас, Блэр поняла, что его интересы весьма разнообразны. Это явно интеллигентный, начитанный и остроумный человек.
     Наслаждаясь его обществом, Блэр вместе с тем размышляла, так ли хорош Шон, как кажется, не водятся ли за ним какие-нибудь постыдные грешки. Пока ничего такого она не заметила. Такого привлекательного человека она до сих пор не встречала. Однако его влечение к ней казалось Блэр слишком уж неожиданным; это сразу нарушило привычное течение ее жизни. А его улыбка! Блэр одновременно хотелось и бежать от него прочь и нежиться в его объятиях.
     Она отказалась от десерта ("Я сейчас не работаю по шесть часов в день, и мне пора начать следить за калорийностью пищи"), но согласилась выпить кофе с ликером и взбитыми сливками. Шон предложил выпить кофе на веранде, и Блэр охотно согласилась. Они уютно устроились на плетеных диванах с подушками. Свет зажигать не стали. До океана отсюда было рукой подать, и легкий бриз долетал до веранды. Во дворе стрекотали сверчки, монотонный шум вентиляторов убаюкивал.
     Блэр примостилась на небольшом плетеном диване и, поджав под себя ноги, потягивала горячий пенистый напиток.
     - Нравится? - спросил он.
     Она улыбнулась, слизнув сливки с уголка рта.
     - Нравится.
     Некоторое время он молча смотрел на нее, потом тихо спросил:
     - Когда ты начала танцевать?
     - В четыре года.
     - В четыре?!
     Блэр засмеялась.
     - Мне было именно четыре, когда мама записала меня в балетный класс. На своем первом концерте я выглядела очаровательной пышечкой.
     - Такой, что пальчики оближешь.
     Блэр изумило, что он придал вполне невинному выражению явно сексуальный оттенок. Из-за этой темноты на веранде и мелькающих теней от лопастей вентиляторов она не могла понять, куда смотрит Шон. И это почему-то беспокоило Блэр.
     - Вот с тех пор я и танцую. Для меня это больше чем профессия. Это образ жизни, доступный пониманию только танцоров. Мы танцуем всегда - наяву и во сне. Мы готовы экономить на жилье и питании ради того, чтобы заплатить хорошему преподавателю. Когда нет работы в шоу, мы устраиваемся официантками, чтобы хоть как-то продержаться, но никогда не жертвуем танцевальными классами. Если нечем платить за жилье, две танцовщицы, сидящие на мели, снимают общую квартиру и вместе ждут лучших времен. За этот кочевой образ жизни нас называют цыганами. Все наши пожитки умещаются в парусиновой сумочке: пропахшее потом трико, штопаные колготки, поношенные балетные туфельки, гетры для согревания ног, мази.
     - Но ты-то ведь пользовалась успехом! Пэм называла мне много шоу с твоим участием.
     - Да, мне повезло.
     - Повезло? Ерунда! Просто ты хорошо танцуешь.
     Блэр улыбнулась.
     - Но хочу танцевать еще лучше.
     - А ты не хотела бы расстаться с кордебалетом и стать солисткой, шоу-звездой? - спросил он.
     - Это совершенно невозможно. Слышал бы ты, как я пою! Не могу выдавить из себя ничего, хоть мало-мальски на что-то похожее. Много лет я брала уроки пения и актерского мастерства, пока наконец не поняла всю безнадежность этой затеи. Но, как ни странно, не очень-то мне этого и хотелось. Мною движет не жажда аплодисментов, а любовь к танцам. Я была рада стать первой танцовщицей после Лайзы Минелли и слышать, как она говорит про меня: "О! Вот это превосходно!"
     - Это дало бы тебе возможность получить медаль Антуанет Перри, которой награждают лучшую танцовщицу года. - Шон засмеялся, но глаза его были серьезными. Он крутил в руке чашечку с недопитым кофе и смотрел, как оседает гуща. Как бы вскользь Шон спросил:
     - За все эти годы, когда ты то съезжалась с кем-то, то разъезжалась, был ли кто-то, с кем ты жила долго?
     Год. Долго ли это? Год, когда разбилось ее сердце. Год, когда она так редко радовалась и ощущала живое участие друга. Может, ради этого и стоило прожить этот год. Блэр понимала, что интересует Шона: жила ли она с мужчиной? Был ли мужчина в ее жизни?
     - Да, - призналась она, - я жила некоторое время с мужчиной по имени Коул Слейтер. Это было несколько лет тому назад.
     - И?
     - И с тех пор живу одна.
     - Понимаю.
     Ничего-то он не понимал, но Блэр не собиралась объяснять.
     - Я помогу помыть посуду, - бодро сказала она, встав с диванчика и взяв со стеклянной крышки плетеного столика пустую чашку с блюдцем.
     - Чудесная идея! - весело отозвался он и направился вслед за ней на кухню.
     Они решили, что она сполоснет тарелки и поставит их в посудомойку, а он уберет все со стола и разложит по местам. Блэр быстро покончила со своей работой. Когда к ней подошел Шон, она аккуратно складывала кухонное полотенце. Шон обнял ее сзади за талию, прижал к себе и приник горячим ртом к ее шее.
     - Если наша репутация уже погибла, то нам нечего терять. И если про нас все равно пойдут разговоры, то пусть они хотя бы будут обоснованными. - Он осторожно прихватил зубами мочку ее уха и игриво потеребил ее языком.
     - Шон... - еле слышно выдохнула она.
     - Хм-м? - пробормотал он, подбираясь к ее грудям. Приняв ее невнятный шепот за согласие, он нежно обхватил их ладонями.
     - О Боже, Блэр! Ты еще лучше, чем я мог вообразить. Такая мягкая и упругая...
     Он крепко поцеловал ее в шею, между тем как его пальцы гладили грудь Блэр. Ее напрягшимся соскам стало невыносимо тесно в блузке.
     - Да, да, - шептал он.
     Только теперь Блэр заметила, что он трется о ее ягодицы, явно стремясь ускорить события. Она ощущала, как отвердела его плоть. Возмущенная его домогательствами, Блэр попыталась освободиться, но ей мешала его рука, скользящая под блузкой все ниже и ниже. Кнопка на джинсах была плохой защитой и расстегнулась мгновенно. И тут же его ладонь дерзко легла на ее пупок. Пальцы быстро прошлись по его краям и, не задерживаясь, стали спускаться ниже. Но едва один из пальцев оттянул резинку трусиков, Блэр словно услышала тревожный сигнал. Туман страсти рассеялся, и Блэр, извернувшись, вырвалась из его объятий. Ее губы дрожали, и она, широко раскрыв глаза, смотрела на него как испуганный зверь.
     - Нет, Шон. - Она так энергично тряхнула головой, что ее волосы рассыпались по плечам.
     - Но почему? - Его грудь вздымалась; он с трудом перевел дыхание. Зрачки его расширились настолько, что глаза казались почти черными.
     - Почему? - дрожа воскликнула она. - Да хотя бы потому, что мы только сегодня познакомились.
     - Разве это так важно? Я захотел тебя в тот самый миг, как увидел. Ты тоже меня хочешь, и так же сильно, хотя и не признаешься в этом.
     - Не правда, не хочу! - крикнула она, поспешно застегивая джинсы и заправляя в них блузку. Блэр хотелось закрыть груди ладонями, чтобы его похотливые глаза не заметили ее возбуждения. Ах, хоть бы оно прошло! Но она не владела собой. Ее тело, привыкшее подчиняться волевым импульсам, сейчас взбунтовалось. Он предало ее, соблазнившись волнующими прикосновениями Шона, отвечая на его страстные просьбы.
     Собрав все силы, она гневно произнесла:
     - Я сразу же ясно объяснила, что приехала сюда ненадолго и у меня нет ни времени, ни желания завязывать с тобой близкие отношения.
     - О!.. - сквозь зубы простонал он.
     Несколько секунд он стоял подбоченившись и не отрываясь глядел на нее. Блэр уже хорошо поняла, что внешне воспитанный Шон Гаррет - человек очень темпераментный, а потому, вероятно, непредсказуемый. Сейчас его глаза горели не столько от страстного желания, сколько от ярости.
     А что, если его ярость усилится? Похоже, она не способна сказать ему "нет". Он, видимо, полагает, что ее, как