Ей  так  хотелось
верить, что все это лишь дурной сон! В эту игру она играла с самого детства.
Когда родители здорово ругались, становилось невыносимо жить, она уходила  к
себе в комнату, ложилась на кровать и крепко  закрывала  глаза,  представляя
себе, что это всего лишь ночной кошмар и сейчас она проснется  в  совершенно
другом мире, где все прекрасно, где люди радуются и любят  друг  друга,  где
все живут в мире и согласии.
   Трюк этот не срабатывал тогда, не сработал  и  сейчас.  Когда  она  снова
открыла глаза, то все еще была в комнате Грэя Бондюранта, все еще лежала  на
его кровати. На ней почти не было одежды, а  та,  что  осталась,  смотрелась
изрядно помятой.
   Барри собралась с духом, встала с постели и оделась. Он все еще  мылся  в
ванной. Девушка взяла со стола свою сумочку, сунула в нее разорванный лифчик
и в какой-то прострации направилась к выходу.
   Внезапно  она  остановилась,  изумленная  тем,  что  произошло.  Не  было
объяснений ее поведению,  однако  при  всем  при  этом  она  не  чувствовала
угрызений совести.
   Ну случилось. Она позволила.  Вернее,  активно  и  пылко  подталкивала  к
подобному исходу. Что ж, свершившийся факт. Теперь уже ничего не изменишь.
   Да, дорого  же  ей  обойдется  этот  эксперимент.  Сейчас  надо  хотя  бы
сохранить  чувство  собственного  достоинства.  Возможно,  со  временем  она
сделает соответствующие выводы.
   Минут десять спустя он вошел в столовую, она ждала его.
   - Не знаю что и сказать, мистер Бондюрант.
   - А я знаю, мисс Трэвис. - Он небрежно достал из шкафа  чашку  и  плеснул
себе кофе. - Достаньте свою записную  книжку  и  запишите.  -  Он  не  спеша
повернулся к ней лицом, - Это называется траханье.
   Она не подала виду, но внутри у нее все сжалось.
   - Думаете, что если будете таким отвратительным, то я уйду? Не выйдет.
   - А что для этого надо?
   - Поговорить со мной.
   - Ни за что! - рассердился  он.  -  Именно  по  этой  причине  я  покинул
Вашингтон. Подальше от журналистов! Большинство из вас готовы  душу  дьяволу
продать, лишь бы  чем-нибудь  поживиться.  А  если  в  ситуации  нет  ничего
"жареного", то вы готовы сами все придумать. - Он  насмешливо  посмотрел  на
Барри. - Впрочем, у вас уже есть готовый рассказ, мисс Трэвис.  Не  пришлось
даже ничего продавать, вы сами все отдали.
   Она кивнула на дверь его комнаты и, запинаясь, произнесла:
   - Это произошло.., случайно.
   - Вряд ли. Мой дружок точно знает, когда можно, а когда нет.
   Барри закусила губу, чтобы не сорваться и не разрыдаться.
   - Пожалуйста, мистер Бондюрант! Я стараюсь спасти то, что еще осталось от
моей профессиональной чести.
   - Я и не знал, что она у вас есть. Она посмотрела ему в глаза.
   - Неужели я выгляжу так, словно пришла в ваш дом с мыслью соблазнить вас?
Он взглянул на ее одежду.
   - Не похоже. Но когда дело дошло  до  постели,  я  не  услышал  ни  слова
против.
   Она покраснела, вспомнив о  том,  как  сладострастно  кричала,  занимаясь
любовью.
   - Я приехала сюда только для того, чтобы кое-что спросить о Мерритах.
   - Ну сколько раз я должен повторять! Я ничего не скажу.
   - Даже не опровергнете  ту  ложь,  что  была  опубликована  в  бульварных
газетах?
   - Да, это ложь.
   - У вас не было романа с Ванессой Меррит?
   - Не ваше дело, черт подери!
   - Это вы сделали ее такой несчастной?
   - Если она такая несчастная, то только потому, что у нее умер ребенок.
   - Вы уверены?..
   - Уверен ли я?!
   - Вы уверены, что он умер? Или же Роберт Растон Меррит был убит?

Глава 11

   Грэй отвернулся от нее, беззвучно выругавшись. Такие, как она, вцепляются
прямо в глотку. Она брала  интервью  с  таким  напором,  словно  закручивала
гайки.
   Уже перед тем, как разбудить, он узнал в ней репортера, с которой Ванесса
общалась в студии несколько недель назад. Видимо, она не получила  от  этого
интервью всего, чего хотела. Он нисколько не сомневался, что она или  кто-то
такой же обязательно появится и заново начнет поливать его грязью.  Неделями
он копил злость против неизбежного вторжения.
   Поэтому он не чувствовал никакой вины за происшедшее. Он хотел  переспать
с ней, был груб, но она поддалась его желанию. При такой постановке  вопроса
обязательно что-нибудь да получится.
   На самом деле соблазнение не было ее первоначальным планом. Длинная юбка,
свитер и ботинки вряд ли способствуют сексуальным фантазиям.  Глаза  ее  еще
были припухшими ото сна, ресницы "потекли", губная помада давно сошла с губ,
а волосы сбились в колтун, Но голос! Какой голос! Ее  голос  навевал  жаркие
мечты,  и  не  столько  обещал  потрясающий  секс,   сколько   сам   являлся
наслаждением.
   Но она сильно ошибается, надеясь, что происшедшее  ослабит  его  позицию.
Сейчас он ненавидел ее еще больше, чем раньше. Презренная!
   Выпив кофе, Грэй потянулся к кастрюле со  сковородой  и  поставил  их  на
газовую плиту. Затем взял из шкафчика банку соуса чили,  открыл  ее,  выгреб
содержимое на сковороду и разбил в чашку несколько яиц.  Взбив  яйца,  налил
себе еще чашечку кофе и стал медленно потягивать, пока разогревался чили.
   - Можно мне? - Она протянула пустую кружку.
   - Действуйте. Вы же сами приготовили кофе. И я не хочу  отвечать  за  то,
что вы уснете за рулем на обратном пути.
   Он вдруг заметил, что она едва обхватила огромную кружку очень маленькими
ладошками. Почувствовав его взгляд, она подняла на него глаза.
   - Прошу прощения за то, что вас ударила. Я в жизни  никого  не  била.  Вы
жуткий провокатор, мистер Бондюрант!
   - Не вы первая это говорите. - Он помешал чили. - Как вы меня отыскали?
   - Через своих людей в Вашингтоне. Не бойтесь, я была осторожной.
   - Я никогда не боюсь, мисс Трэвис. Вы мисс? Или вы  только  что  изменили
мужу?
   Это  замечание  куда  сильнее,  чем   само   происшедшее   и   предыдущие
оскорбления, вывело ее из себя. Глаза девушки вспыхнули гневом.
   - Нет, я никому не изменяла. Где уж мне тягаться с вами!
   Грэй повернулся к  плите,  положил  в  кастрюлю  ложку  масла  и  включил
горелку. Пока масло таяло,  он  раздумывал,  как  избавиться  от  назойливой
журналистки, не выдворяя ее силой. Он  вспомнил  дюжину  способов,  как,  не
напрягаясь, убить человека быстро, бесшумно и безболезненно. Но одна  только
мысль о том, чтобы  физически  расправиться  с  женщиной,  вызывала  у  него
тошноту.
   - У вас красивое поместье, - заметила Барри, выводя его из раздумий.
   - Спасибо.
   - Сколько акров?
   - Около пятидесяти.
   - Вы здесь один?
   - Был до сегодняшнего утра.
   -  Вы  наверняка  знаете,  что  поблизости  есть  городок  под  названием
Бондюрант. Является ли...
   - Нет, это совпадение.
   - Есть ли у вас скот, кроме тех лошадей, что в загоне?
   - Да, я держу небольшое стадо быков.
   - Так вот откуда мясо в вашем морозильнике! Грэй недоуменно уставился  на
девушку.
   - Я всего лишь слазила за  льдом  для  воды,  -  заявила  она,  вызывающе
выпятив подбородок.
   - Что вы еще тут вынюхали?
   - Я ничего не вынюхивала.
   Грэй опять отвернулся, размазал растаявшее масло по дну  кастрюли,  потом
вылил яйца. Заложив в тостер два кусочка хлеба, взял из шкафчика  тарелку  и
стал мешать яйца. Наконец выложил яичницу на тарелку, вылил на нее шипящий и
пузырящийся чили, посыпал  изрядным  количеством  табаско.  Как  по  команде
выпрыгнули тосты. Прихватив оба куска и вилку, Грэй поставил блюдо на стол и
сел на стул, широко расставив ноги.
   Краем  глаза  он  наблюдал  за  Барри.  Девушка  расположилась  напротив.
Перестав обращать на нее внимание, он с  наслаждением  поглощал  пищу.  Лишь
проглотив и отхлебнув кофе, он спросил:
   - Голодна?
   - Похоже.
   - Хочешь?
   Она с сомнением посмотрела на его тарелку.
   - Не знаю.
   Грэй пожал плечами.
   - Еда на плите.
   Барри вышла из-за стола и через несколько мгновений вернулась с маленькой
порцией завтрака.  Он  наблюдал,  как  она  осторожно  попробовала  яичницу,
пожевала, проглотила и принялась за еду.
   - Здесь очень глухой уголок, - заметила Барри. - Вам не бывает одиноко?
   - Нет.
   - Скучно?
   - Никогда.
   - Перед вашим, э-э, уединением вы вели жизнь, полную приключений.  Вы  не
скучаете по развлечениям Вашингтона?
   - Если бы скучал, то вернулся бы.
   - Как вы проводите время?
   - Так, как мне нравится.
   - Чем зарабатываете на жизнь?
   - Это нескромный вопрос.
   - Ничего страшного! Вы же все равно считаете всех репортеров  продажными.
Итак? - Она вопросительно приподняла брови.
   - Я развожу скот.
   Видимо, этот простой ответ удивил ее.
   - Скот? - Он кивнул. - В самом деле? Хм. И вы знаете, как это делать?
   - Я научился этому с детства.
   - Где?
   - Там, где жил мой отец.
   - Это мне ни о чем не говорит.
   - А вам и ни к чему, мисс Трэвис. Она разочарованно вздохнула.
   - Вы хорошо проявили себя в тайных военных операциях  и  были  советником
президента. Определенно нет ничего будоражащего кровь  в  разведении  скота.
Трудно  поверить,  что  вы  нашли  что-то  занимательное   в   вашей   новой
деятельности.
   - Меня не волнует, во что вы верите.
   - Значит, вы живете здесь один и целый день скачете на лошади?
   Он даже не потрудился ей ответить.
   - Просто пасете скот, как жалкий пастух?
   - Да. Когда надо.
   - Именно этим вы и вчера занимались? Ушли из дома пасти скот?
   - Нет. Вчера я ездил в Джексон-Хоул.
   - И я  приехала  оттуда.  Мы  наверняка  встретились  на  дороге.  -  Она
отодвинула пустую тарелку. - Прекрасный завтрак, спасибо.
   Он засмеялся.
   - Да будь это коровья лепешка, вы бы и ее с удовольствием съели.
   - Зачем бы мне это делать?
   - Потому что вам от меня что-то нужно. Так как секс не привел к цели,  вы
пробуете завязать дружбу. Может, вся эта болтовня,  очередная  попытка  меня
обезоружить? Если честно,  мисс  Трэвис,  первое  действие  мне  понравилось
больше.
   - Это не было попыткой. Я уже говорила, это было...
   -  Просто  случайностью.  Скажите,  вы  прыгаете  в  кровать  к   каждому
встречному?
   - Послушайте...
   - Ваш папа любил вас?
   Она опустила взгляд, затем снова посмотрела на Грэя.
   - Видимо, я не могу винить вас за столь низкое о себе мнение.
   - Ага, сейчас мы превращаемся из друга в раскаивающегося грешника!
   - Будьте вы прокляты! - выкрикнула она и встала. - Я была честна с  вами.
Он тоже встал.
   - Нет, мисс Трэвис, вы были или храбры, или глупы. Так или  иначе,  я  не
собираюсь разговаривать с вами ни о себе самом, ни о семье Мерритов.  И  мне
также неинтересного, что вы можете поведать мне о них.
   - Вы слышали то, что я сказала о смерти их ребенка?
   - Слышал. Не верю и никогда не поверю. - Он собрал тарелки,  отнес  их  в
раковину и пустил воду.
   - Почему?
   - Потому что это из тех слухов,  которые  вы,  репортеры,  распускаете  в
надежде, что на них клюнет какой-нибудь простофиля.
   - Вы думаете, я сделала такое серьезное заявление ради шумихи?
   Он выключил воду и повернулся к ней лицом.
   - Да. За то короткое время,  которое  мы  провели  вместе,  у  меня  есть
причины думать, что ради  карьеры  вы  готовы  на  все.  Вместо  того  чтобы
связываться со мной, почему бы вам не переспать с телевизионным продюсером?
   - Потому что не один телевизионный продюсер не  был,  насколько  я  знаю,
любовником Ванессы Меррит.
   Он испугался своей ярости. Чтобы  сдержаться,  обошел  ее  и  двинулся  в
комнаты. Сзади послышались шаги. Она  двигалась  так  быстро,  что  внезапно
очутилась перед ним и руками уперлась ему в грудь.
   Она тяжело дышала.
   - Думаете, я пришла сюда за "жареными" фактами в обмен  на  секс?  Ничего
подобного. Я очень раскаиваюсь, что скомпрометировала себя и свою профессию.
Вы меня не знаете, но поверьте на слово, мне так хочется  укрыться  за  этой
дверью и мне очень неловко даже смотреть на вас.
   Что-то в ее голосе заставило его замереть.
   Она опустила руки.
   - То, что я еще здесь, свидетельствует  о  том,  как  все  это  серьезно,
мистер Бондюрант. Не только для меня и моей карьеры. Для  всех.  Пожалуйста,
выслушайте меня. И если затем вы велите мне уехать, я  уеду.  Безоговорочно.
Пять минут, ладно?
   Хороший ход, подумал он,  но  не  слишком.  Его  врожденная  осторожность
подкреплялась богатым опытом по части того, что  нельзя  доверять  кому-либо
или чему-либо по внешнему виду. Опыт подсказывал, что журналисты  -  грязные
искатели мусора. Они без зазрения совести могут выставить на  посмешище  всю
вашу подноготную, а затем оставить  голого  и  беззащитного  ради  следующей
жертвы.
   Однако, несмотря на убеждения, интерес Бондюранта к тому, что  знала  или
предполагала Барри Трэвис о смерти ребенка Ванессы, вырос.
   Он знал, что это напрасная  поблажка,  и,  лишь  надеясь,  что  позже  не
раскается, согласился на пять минут.
   - Выйдем из дома.
   Он занял кресло-качалку.  Она  уселась  на  верхнюю  ступеньку  лестницы,
обхватила колени руками. Ей, видимо,  было  холодно,  но  он  без  колебаний
отбросил всякие сантименты.
   Сейчас, когда он согласился ее выслушать, она,  казалось,  не  торопилась
начинать.
   - Как здесь хорошо!
   В это утро на долину упал туман. Горы еле виднелись за дымкой, но близкий
восход окрасил пелену розовым. Воздух же был холодным и бодрящим.
   - Амбар, похоже, постройка более старая, чем дом и гараж.
   Надо же какая внимательная!
   - Он уже стоял здесь, когда я купил этот участок. Дом построили на  месте
старого жилища. Я лишь немного обновил его.
   В загоне, догоняя друг друга, резвились лошади.
   - Как их зовут? - спросила она.
   - У них нет кличек.
   Он заметил ее удивление.
   - Лошадей никак не назвали? Как грустно! Но почему?
   - Это и есть ваше интервью, мисс Трэвис? Она удивленно покачала головой.
   - Я никогда не встречала людей, оставляющих своих  животных  безымянными.
Кличка Кронкрайта составляет часть его личности.  -  Ее  лицо  смягчилось  и
оживилось. - Большой,  привязчивый,  испорченный  ребенок!  Завели  бы  себе
собаку, - протянула Барри. - Она бы составила вам прекрасную компанию.
   - Мне нравится мое одиночество.
   - Вы ясно дали это понять.
   - Ваше время истекает.
   Наконец она выдала то, что он ждал. Из двух стволов сразу.
   - Я думаю, Ванесса Меррит убила своего ребенка.
   Грэй сжал зубы, чтобы не сорваться. Она говорила без умолку еще несколько
минут, он не знал точно сколько, но  наверняка  больше  пяти.  Она  подробно
перечислила мотивы первой леди, потом описала свои шаги  в  расследовании  и
поведала о трудностях.
   - Сейчас миссис Меррит уединилась. Вам не кажется это странным?
   - Нет, - солгал он.
   - Когда она удалилась от общественной жизни  после  смерти  ребенка,  это
было понятно. Джеки Кеннеди когда-то поступила так же. Но это могло  длиться
лишь некоторое время,  этот  период  уже  миновал.  Если  она  всего  только
отдыхает, как настаивают в Белом доме, то почему она не с отцом? Или  почему
бы ей не поехать, например, к себе домой, на Миссисипи?
   - Откуда вы знаете, что это не так?
   - Не  знаю,  -  согласилась  она,  нахмурившись.  -  Но  во  всеуслышание
объявили, что она под присмотром доктора Аллана и до сих пор  в  Вашингтоне.
Непонятно, зачем так сильно секретить.
   - Никто и не секретит.
   - Тогда как вы объясните странное поведение Анны Чен? Она  была  надежным
источником, охотно сотрудничала со мной...
   - Вы никак не могли ее задеть?
   - Мы недостаточно близко знакомы для этого.
   - Я вас совсем не знаю, но уже зол.
   - Она была напугана, - упрямо заявила  Барри.  -  Я  видела  страх  в  ее
глазах, когда пришла к ней.
   - Хорошо, может быть, и так, -  нетерпеливо  прервал  он.  -  Может,  она
увидела мышь. И может, поведение Ванессы немного необычно, но не заслуживает
ли она печального уединения без всяких ваших расследований?
   Эта Барри Трэвис, репортер с чувственным голосом, подняла те же  вопросы,
которыми мучился и он сам! К горлу подступила тошнота,  он  встал  у  самого
порога.
   - Боже, что ей пришлось вынести. - Он  пригладил  рукой  волосы,  прикрыл
глаза и попытался прийти в себя.
   Прошло еще несколько минут, прежде чем он вспомнил о Барри. Она  смотрела
на него в упор со странным выражением на лице.
   - Это была не просто забава. Вы и в самом деле любили ее, да?  -  сказала
она тихим голосом. - И до сих пор любите.
   Ругая  себя  за  уступку,  он  нагнулся  и  второй  раз  за  утро  поднял
репортерскую кожаную сумку и сунул ей в руки.
   - Время истекло.
   Подав Барри руку, он рывком поднял ее на ноги.
   Чтобы удержаться, ей пришлось схватиться за балку навеса.
   - Итак, даже после всего, что я рассказала, вам нечего сказать?
   - Вы идете по ложному следу, ведущему в никуда,  мисс  Трэвис.  Все  ваши
выдумки - лишь искажение фактов, и они  связаны  между  собой  только  вашим
извращенным  воображением  и  амбициозным  умом  ради   создания   очередной
сенсации. Советую вам оставить это дело, пока вы не рассердили кого-либо  из
администрации   президента,   кто   действительно   может   причинить    вам
неприятности. Забудьте о ребенке и о том, как он умер.
   - Не могу. Что-то в его смерти настораживает.
   - Действуйте как хотите. Но в любом случае - без меня. - Он вошел в дом и
закрыл дверь на ключ.

Глава 12

   Когда Хови вызвали в кабинет к генеральному управляющему,  у  него  сразу
схватило живот. Покинув туалет, он спустился к начальнику  на  второй  этаж.
Надменная  секретарша  заявила,  что  его  уже  ждут  и  следует   появиться
немедленно.
   Дженкинс сидел за своим столом, какой-то незнакомец  стоял  у  окна,  еще
один расположился в кресле.
   - Входите, Хови, - произнес Дженкинс. С  дрожью  в  коленях  Хови  вошел.
Обычно  подобная  незапланированная  встреча  означала  плохие  новости,   к
примеру, резкое падение курса акций, большое урезание бюджета  или  страшную
головомойку.
   - Доброе утро, мистер Дженкинс, - сказал он, пытаясь выглядеть спокойным.
Хови специально смотрел  лишь  на  начальника,  а  не  на  тех  двух  типов,
осматривающих его с ног до головы. - Чем могу служить?
   - Эти люди из ФБР.
   Сердце у Хови екнуло. Последние три  года  он  не  регистрировал  возврат
некоего денежного поступления.
   - Они хотят задать вам несколько вопросов о Барри Трэвис.
   Хови чуть не засмеялся от облегчения,  в  то  же  самое  время  обливаясь
холодным потом.
   - Слушаю.
   - Вы посылали ее в командировку? - спросил Дженкинс.
   - А...
   Это был вопрос с подвохом, и Хови требовалось время обдумать ответ.  Если
он ответит утвердительно, а Барри по уши в грязи, тогда и он  загремит  туда
же. Ответив отрицательно, в случае удачи он потеряет свою долю успеха.
   Он взглянул на  агента  ФБР,  стоящего  у  окна.  Парень  выглядел  очень
серьезным, впрочем, и его напарник тоже.
   - Нет, - ответил Хови. - Она попросила разрешения отлучиться на несколько
дней для какого-то расследования, но сам я ей не приказывал.
   - Какого расследования? - поинтересовался гость Дженкинса.
   - Не знаю. Она сама готовит материал.
   - Она не обсуждала материал с вами? - вмешался второй агент.
   - По существу нет - не  сам  сюжет.  Она  только  пообещала,  что  что-то
получится.
   - И вы ни малейшего представления об этом не имеете?
   Проигравший в баре той ночью тоже задавал этот вопрос.
   - Нет, сэр.
   - Весьма сомнительно.
   - Нет, правда, - стал доказывать Хови. - Я постарался выудить информацию,
но у нее пока нет ничего конкретного.
   - Вы ее непосредственный начальник, верно?
   - Да, сэр.
   - И вы понятия не  имеете  о  том,  что  за  материал  разрабатывает  ваш
репортер?!
   Хови почувствовал, что позиция его ослабла, и потому перешел к обороне.
   -  Вы  должны  понять  мою  философию  в  вопросе   управления,   которая
заключается в том, чтобы подчиненные проявляли некоторую  инициативу.  Когда
репортер считает, что он напал на