з осмотрел двор.
   Только сейчас, оказавшись с ним совсем рядом, она  поняла,  какой  он
высокий. Она тоже считалась немалого роста, но он прямо-таки нависал над
пей. А может  быть,  такое  впечатление  усиливалось  его  повелительным
тоном. Да, от брата исходила сила и внушительность. Он не  был  особенно
мускулистым, но в нем ощущалась какая-то пугающая сила.
   Эрин взглянула на ослабленный узел его галстука и выше - на  жилистую
шею. Рукава, завернутые до локтей, открывали  загорелые,  сильные  руки.
Белый хлопок сорочки  был  внатяжку  на  широкой  груди,  переходящей  в
плоский живот, а под серыми брюками угадывались плотные  поджарые  ноги.
Наверное, играет в баскетбол. Или в теннис? Нет сомнения, что занимается
спортом, иначе ему вряд ли удалось бы сохранять такую форму. Она  знала,
что ему уже тридцать три.
   Между тем он хранил молчание, от которого она совсем упала  духом,  и
рассматривал ее не менее откровенно, чем она  его.  Когда  она  сняла  с
плеча сумку и засунула ее под мышку, каждый мускул  его  тела  напрягся,
хотя он не сдвинулся с места. Он был похож на кота,  приготовившегося  к
прыжку.
   Да, он не собирается облегчить мне задачу, подумала Эрин. Может быть,
и знать не желает, что произошло с его младшей сестренкой, с которой его
разлучили тридцать лет назад. А может, и  вообще  не  подозревает  о  ее
существовании.
   - Меня зовут Эрин О'Ши, - представилась она.
   - Мисс О'Ши, - повторил он.
   Его голубые глаза не  отрывались  от  ее  лица.  Кончиком  языка  она
облизнула пересохшие губы.
   - Можно мне где-нибудь присесть? - спросила она.
   Жестом он показал ей комнату с  левой  стороны  от  прихожей,  и  она
направилась туда. В доме оказалось уютно. На всем лежала печать хорошего
вкуса и чувства меры. Но почему-то ей пришло в голову, что  все  это  не
очень вяжется с характером ее брата, если  верить  первому  впечатлению.
Казалось, он должен бы предпочесть более строгий стиль - под стать своей
неразговорчивой натуре.
   Господи, что она делает? Она еще и нескольких минут с ним не провела,
а уже пытается судить о чем-то.  А  все-таки  дом  и  комната,  где  она
расположилась на просторном диване, как-то не подходили этому  человеку.
По всей видимости, это вкус его жены.
   - А Мелани дома? - спросила она вежливо. Ответ прозвучал  медленно  и
осторожно:
   - Нет. Вышла по делам.
   Эрин улыбнулась и несколько расслабилась. Она обрадовалась,  что  они
смогут какое-то время  побыть  вдвоем.  Присутствие  свидетелей  при  их
знакомстве только внесет неловкость.
   - Странно, я не думала застать тебя дома в середине рабочего дня.  По
моим представлениям, ты должен сейчас находиться в банке.
   Она знала, что брат - банкир.
   Сузившиеся глаза, которыми он неотрывно изучал ее, теперь метнулись к
замшевой сумочке, которую она положила рядом с собой на  диван.  У  него
была способность дать человеку понять, что замечает каждую мелочь.
   - Я сегодня рано вернулся, - только и ответил он.
   - Кеннет... можно мне называть  тебя  Кеннет?  -  Он  кивнул,  и  она
продолжала:
   - Кеннет, то, что я тебе сейчас скажу,  тебя  удивит.  -  Она  нервно
засмеялась. - Наверное, лучше сказать - шокирует. -  Она  посмотрела  на
свои руки, сжатые па коленях, и  подняла  голову,  чтобы  взглянуть  ему
прямо в глаза. - Ты знал, что тебя усыновили?
   Голубые глаза снова сузились и изучали ее. Едва заметный  наклон  его
раздвоенного подбородка обозначил утвердительный ответ.
   Она набрала воздуху.
   - Я искала тебя долгие годы, Кеннет. Я твоя сестра.
   На его лице ничего не отразилось. Она вся  напряглась  и  ждала  хоть
какой-то реакции. Она думала, что он  ринется  к  ней,  обнимет,  станет
смеяться, плакать, ругаться, будет в смятении - могла  предположить  все
что угодно, но только не то, что он будет сидеть неподвижно, уставившись
на нее, с суровым лицом, застывшим, как маска.
   Наконец он потянулся к очкам, сидевшим у него на макушке, и, сняв их,
стал крутить за дужку.
   - Моя сестра?
   - Да! - с энтузиазмом закивала  она,  и  ее  короткие  темные  локоны
заплясали. - Я понимаю, что это звучит невероятно, но  это  прав  -  да!
Рассказать тебе все, что я знаю?
   - Пожалуйста.
   Он  по-прежнему  не  проявлял  никаких  признаков  волнения   от   ее
признания, но теперь по крайней мере как-то отреагировал.  Больше  всего
ей хотелось развеять его подозрительность.
   -  Мы  оба  были  взяты  из   маленького   католического   приюта   в
Лос-Анджелесе. Ты об этом знал?
   - Как будто, - сказал он уклончиво.
   - Ты старше меня на три года. Наша мать сдала нас в приют, когда  мне
было всего несколько месяцев.  Меня  удочерила  пара  по  фамилии  О'Ши.
Вскоре после этого они переехали в Хьюстон, штат Техас. Там я и выросла.
И только в старших классах школы  меня  стал  мучить  вопрос,  кто  я  и
откуда. Думаю, такое происходит со всеми  подростками,  но  поскольку  я
была удочерена, то для меня было вдвойне важно  то,  что,  так  сказать,
связано с моими корнями. Я уверена, что тебе это чувство знакомо.
   - Да, - сказал он. Он сидел, откинувшись в кресле и  сложив  руки  на
груди. Поза вполне раскованная, но Эрин чувствовала, что его безразличие
обманчиво.  Казалось,  брат  никогда  не  позволяет  себе   расслабиться
полностью.
   - И только спустя годы  я  получила,  наконец,  финансовые  и  другие
возможности начать серьезные  поиски.  Сейчас  есть  такие  организации,
которые помогают усыновленным детям найти своих настоящих родителей  или
родных братьев и сестер. Поверь, теперь я знаю все  эти  организации  до
единой. Нет такого камня, который я бы не перевернула. Почти четыре года
назад...
   Она запнулась, потому что раздался телефонный звонок. Звонил  красный
аппарат на письменном  столе.  Со  стремительностью  атакующей  змеи  он
вскочил с кресла,  метнулся  к  телефону,  схватил  трубку  на  середине
второго звонка и ответил учтивым "да". Секунду слушал, не сводя  глаз  с
изумленного лица Эрин.
   - Да. Нет, все спокойно. Я буду здесь. - Он положил трубку на место и
вернулся в кресло. - Продолжайте, - спокойно сказал он.
   Его резкость и экономичность в движениях озадачили Эрин. Разве  когда
вы подходите к телефону  во  время  разговора  с  другим  человеком,  не
полагается сначала  извиниться?  И  почему  он  рванулся,  а  не  просто
подошел? Может быть, он ждет важного звонка?
   - Ну, я... - Она запнулась. О чем она говорила?
   Он с недоверием посмотрел на нее.
   - Вы сказали: "Почти четыре года назад..."
   - Ах, да, - нервно сказала она. - Почти четыре года  назад  я  начала
усиленные поиски наших настоящих родителей. Моя приемная мать поняла мое
желание найти их и  назвала  тот  приют  в  Лос-Анджелесе.  Можешь  себе
представить, как я была подавлена, когда узнала, что вскоре после  того,
как нас взяли из приюта, там случился пожар и все записи сгорели. Я была
отброшена на многие месяцы назад. В конце концов мне  удалось  разыскать
одну нянечку, которая была  в  приюте,  когда  нас  туда  принесли.  Вот
тогда-то я и услышала впервые о твоем  существовании.  -  К  ее  досаде,
голос у нее задрожал, и она почувствовала, что глаза становятся мокрыми.
- Можешь себе представить, как я была счастлива в тот день? У меня  есть
брат! Человек, с  которым  меня  объединяет  кровное  родство.  Я  стала
вглядываться  в  лица  прохожих.  Каждого  мужчину  твоего  возраста   я
разглядывала, думая, уж не ты  ли  это.  Не  буду  утомлять  тебя  всеми
скучными подробностями, но я вышла на след твоих приемных родителей. Это
оказалось относительно  просто,  поскольку  они  никуда  не  уезжали  из
Лос-Анджелеса. Мне жаль, что они умерли. Они, кажется, погибли несколько
лет назад?
   - Да.
   - Я потеряла отца, мистера О'Ши, когда училась в  колледже.  Надеюсь,
тебе, как и мне, повезло с твоими новыми родителями.  О'Ши  любили  меня
как родную дочь. И я их люблю.
   - Да, мои родители, точнее Лайманы, просто обожали меня.
   - О, я так рада! В одном из агентств, о которых я тебе говорила,  мне
помогли найти тебя. Я теперь знаю о тебе почти все, но мне и этого мало.
Я хочу знать о тебе все-все, всю твою жизнь.
   Он смерил ее взглядом поверх очков, которые ненадежно висели на самом
кончике носа. Затем снял их совсем и положил на столик рядом с креслом.
   - Вот так история, - сказал он. - Но мы не слишком похожи. Кто бы мог
подумать, что мы брат с сестрой?
   Она рассмеялась,  радуясь,  что  он,  кажется,  наконец  включился  в
нормальный разговор. Жесткие линии вокруг рта смягчились.  Надо  быть  к
нему терпеливее. В конце концов, она столько всего на  него  обрушила  в
один день.
   - Я то же  самое  подумала,  когда  ты  открыл  мне  дверь.  Никакого
сходства.
   Она замолчала и дала ему возможность разглядеть  себя,  понимая,  что
ему нужно это, как и ей, когда она увидела  его  в  дверях.  Его  глаза,
казалось, не упустили ни одной детали.
   Он  разглядывал  пышные  черные  локоны,  обрамлявшие  ее  голову   и
причесанные  так,  чтобы  не  падали  на  лицо.  Черные  гладкие   брови
изгибались дугой над глазами - глазами Натали Вуд, как окрестил их  один
ее ухажер в старших классах. Это были  круглые,  большие  и  черные  как
смоль глаза. Когда она жила в Нью-Йорке, то советовалась  с  визажистом,
который научил ее  именно  тем  небольшим  штрихам  карандаша  и  теней,
которые так прекрасно их  подчеркивали.  В  результате  всякий  мужчина,
видевший ее впервые, просто замирал. Ее глаза лучше всяких слов выражали
то, что Эрин чувствовала и думала.
   Ей  стало  неловко,  что  собственный  брат  с  таким  интересом   ее
разглядывает. Особенно долго его взгляд задержался на ее губах - мягких,
влажных и привыкших улыбаться.
   Опускаясь взглядом с подбородка на шею, он  отдал  должное  ее  коже,
исключительно светлой  и  нежной  по  сравнению  с  темными  волосами  и
глазами, затем продолжил свой обзор ниже.
   Эрин разгладила несуществующие  складки  на  юбке  белого  шерстяного
костюма, а он все продолжал ее исследовать.  Внезапно  изумрудно-зеленая
шелковая блузка, которая была на ней  под  костюмом,  стала  ее  душить,
особенно когда он остановил взор на коралловой нитке, лежащей у  нее  на
груди. Когда его взгляд пополз от колен вниз до самых туфель-лодочек  из
коричневой замши, она смущенно поставила ноги вместе.
   Затем его взгляд вернулся на ее лицо. Он поднялся и подошел к ней.
   - Не всякому мужчине  выпадает  удача  иметь  сестру,  -  невозмутимо
сказал он, глядя на нее сверху вниз. - Узнать о существовании  сестры  в
зрелом возрасте - само по себе уже явление удивительное. Но иметь  такую
красивую сестру - просто счастье.
   Она просияла.
   - Спасибо, Кеннет.
   Он ею гордится! Возможно, со временем они с этим совсем незнакомым ей
человеком узнают друг друга ближе, может быть, даже полюбят друг друга.
   - Не хочешь чего-нибудь выпить?
   Он протянул ей руку, и  она  охотно  позволила  ему  поднять  себя  с
диванных подушек. Она успела ощутить теплоту его руки.
   - Да, спасибо. Самолет был битком набит, а перед этим я была  слишком
взволнована,  чтобы  куда-нибудь  заскочить  поесть.  Надеюсь,  это   не
чересчур беспардонно с моей стороны - явиться вот так.  Наверное,  нужно
было сначала позвонить, но я подумала, что лучше уж сразу увидеться.
   - Ты правильно сделала. Я рад, что ты сразу пришла.
   Он вел ее в глубину дома - через главный холл,  затем  в  гостиную  и
залитую солнцем кухню. Она посмотрела  в  окно.  Дом  Кеннета  стоял  на
холме, но, к сожалению, вид из  окна  открывался  не  на  бухту  и  мост
"Золотые  ворота"  или  еще  какую-нибудь  достопримечательность   этого
легендарного города. Вместо того из окна виднелись многочисленные  крыши
домов, стоящих ниже по склону холма.
   Кеннет предложил ей стул за небольшим  круглым  столиком  в  середине
кухни.
   - Чего ты хочешь? Коку? Пиво? Вино?
   - Пожалуйста, коку, - сказала она. - Мне не терпится познакомиться  с
твоей женой. Она знает, что ты был усыновлен?
   Он пропустил ее вопрос и, открыв банку, протянул руку  в  шкафчик  за
двумя стаканами. Раскладывая кубики льда, он сказал:
   - Мелани вот-вот вернется.
   - Давно вы женаты?
   Он помолчал, протягивая ей стакан.
   - Несколько лет, - ответил он быстро с очаровательной улыбкой, и Эрин
впервые увидела два ряда безукоризненных, потрясающе белых зубов.  Он  и
вправду  становился  очень  красив,  когда  с  лица  исчезало   угрюмое,
недоверчивое выражение. - А ты, я вижу, замужем, - заметил он  небрежно,
усаживаясь на стул напротив нее.
   Она проследила за его взглядом на  большое  бриллиантовое  кольцо  на
левой руке.
   - Нет, - пробормотала она. - Только помолвлена.  -  Ей  почему-то  не
хотелось сразу выпаливать ему про Барта. У Барта была такая  особенность
-  становиться  сразу  центром  разговора,  а  ей  не  хотелось,   чтобы
упоминание о нем нарушило эту особенную, редкую теплоту первой встречи с
родным братом. - Расскажи мне о своей работе, - переменила она тему.
   - Что именно? - спросил он ровным голосом.
   Эрин с тревогой заметила, что он опять уставился на  нее  сощуренными
глазами,  под  взглядом  которых  она  чувствовала   себя   лабораторным
кроликом.
   - Ну, чем ты занимаешься конкретно? Ты, я знаю, в банке работаешь.
   - Да. - Он пожал плечами. - Так, всего понемножку.
   - Ясно, - ответила она, хотя ничего не поняла.
   - А ты? - спросил он. - Чем ты занимаешься?
   - У меня свой бизнес в Хьюстоне.
   Густые золотистые брови удивленно поднялись.
   - Что за бизнес?
   Поставив локти на стол, он оперся подбородком на кулаки. Его кисти  и
пальцы покрывала курчавая золотистая растительность.  Пальцы  длинные  и
тонкие, не толстые и короткие, как у  Барта.  Ногти  тщательно  ухожены,
отметила она про себя.
   Эрин подняла на него глаза. Сквозь его густые  золотые  ресницы  едва
просматривалась синяя радужка глаз. От его внешней привлекательности  ей
стало как-то не по себе. Как если бы то, что он хорош собой,  мешало  ей
ближе узнать его. Почему-то их близость казалась опасной.
   - Я...  гмм...  моя  фирма  занимается  организацией  показа  моделей
одежды, - ответила она.
   - Никогда ни о чем подобном не слышал, - сказал он.
   Она засмеялась.
   - Как раз в этом и заключается наша уникальность! - воскликнула она и
в шутку потрепала его по руке.
   Продемонстрировав уже знакомую ей прыть, он  схватил  ее  за  руку  и
крепко сжал. Казалось, целую вечность они сидели и молча  смотрели  друг
на друга. Когда он наконец  заговорил,  то  голос  его  звучал  низко  и
неровно:
   - Ты только что говорила, что хотела бы узнать меня получше.  Я  тоже
хочу поближе с тобой познакомиться. Может, прямо сейчас и начнем?
   Она судорожно сглотнула. Ей  хотелось  вырвать  свою  руку.  Но  даже
пытаться было бесполезно - у него пальцы как из стали. Она увидела в его
зрачках свое отражение,  и  предательское  выражение  собственного  лица
испугало ее. Вся дрожа, она прошептала:
   - Начнем что?
   - Начнем лучше узнавать друг друга.
   Не успела она глазом моргнуть,  как  он  встал  и  обошел  стол.  Она
вдохнула воздух и хотела что-то сказать, но он уже поднял ее на  ноги  и
сжал обеими руками. Затем одной ухватил за черные кудри и откинул голову
назад, глядя ей прямо в лицо.
   - Что может быть лучшим  способом  узнать  друг  друга,  чем  поцелуй
взаимной родственной любви?
   Однако лицо, которое приближалось к ней, выражало отнюдь не  братскую
любовь. Это была последняя отчетливая мысль  Эрин  перед  тем,  как  она
почувствовала, что он прижимается ртом к ее рту. Он так глубоко запустил
пальцы ей в волосы, что слезы унижения смешались со слезами боли. Вторая
его рука  прочно  обхватила  ее  спину,  прижимая  руки  к  туловищу,  и
притягивала к его твердому телу.
   Она извивалась,  но  ее  движения  лишь  усиливали  его  хватку.  Она
пыталась кричать горлом, но крики тонули во рту,  который  слился  с  ее
ртом. Под его нажимом губы ее дрожали, и она ничего не могла  сделать  с
его языком, настойчиво проникающим в глубину ее рта.
   Никогда прежде ее так никто не целовал. Отвратительно! Смертный грех!
Зная степень их родства, исследовать так глубины ее рта -  это  порочно,
омерзительно.
   Но до чего же приятно!
   Она пыталась вернуть себе самообладание  -  не  только  в  физическом
плане, конечно. Ее ноги уже и так подвели ее, и,  к  своему  стыду,  она
повисла на нем, чтобы удержать равновесие. Она  изо  всех  сил  пыталась
вернуть себе волю.
   Она сопротивлялась тем ощущениям, которые переливались  у  нее  вдоль
позвоночника и которые вызывали у нее дрожащую, таящую теплоту в глубине
живота,  которую  она  пыталась  не   замечать.   Глаза,   было   широко
распахнувшиеся от удивления и негодования, теперь сами собой  закрылись,
отказываясь повиноваться командам, поступающим от  мозга,  повелевающего
им оставаться открытыми и облить презрением этого гнусного типа.
   От полного падения Эрин спасло звяканье ключа, вставляемого в замок с
черного хода. Она возобновила борьбу и наконец  сумела  отстраниться  от
него, и в тот же момент он поднял голову и ослабил руки. Он повернулся к
двери, продолжая, впрочем, крепко держать Эрин за плечо.
   В дверях стояла изящная молодая блондинка. Она  по-детски  улыбалась,
несмотря на то, что  глаза  были  подернуты  печалью  и  полны  глубокой
тревоги.
   Посередине  комнаты  стояла  пара,  застывшая  в  позе  карикатурного
объятия. На бледном лице женщины было мрачное и виноватое,  опустошенное
выражение.
   Лицо мужчины оставалось твердым и невозмутимо  спокойным.  К  нему  и
обратила блондинка свой насмешливый взгляд.
   - Здравствуйте, миссис Лайман.
   - Мистер Баррет, - ответила она смущенно, - что...
   -  Миссис  Лайман,  вы  знаете  эту  женщину?  -  перебил  он.  -  Вы
когда-нибудь раньше ее видели?
   Молодая женщина, которую называл "миссис Лайман"  тот,  кто  по  всем
соображениям был ее мужем, посмотрела на Эрин и покачала головой.
   - Нет, мистер Баррет, я никогда ее прежде не видела.
   Баррет! Баррет!
   Эрин  подняла  недоверчивые  глаза  на  человека,  который  продолжал
мертвой  хваткой  держать  ее  руку.  Ее  взгляд  встретил  холодные   и
безжалостные синие глаза.
   - Кто вы такой! - вскричала она.

II

   - То же самое я хотел бы спросить у вас, леди, - прорычал он, с силой
выволакивая ее из кухни.  Через  плечо  он  бросил  ошеломленной  Мелани
Лайман:
   - Миссис Лайман, покричите, пожалуйста, через улицу и попросите Майка
прийти  сюда  посидеть  на  телефоне.  Велите  ему  навести  справки  об
автомобиле, который стоит перед домом. Я  буду  в  кабинете,  но  лучше,
чтобы  меня  не  беспокоили,  если  только  не  что-нибудь  срочное.   И
пожалуйста, не выходите на улицу без сопровождения кого-нибудь из ребят.
   - Хорошо, не буду, - услышала Эрин ее кроткий голос. Видно по  всему,
она привыкла повиноваться командам  этого  грубияна,  чего  нельзя  было
сказать о ней, Эрин О'Ши. Как только у  нее  появится  возможность,  она
задаст ему такого жару, что он пожалеет.
   Он провел ее в небольшую комнату и закрыл за собой дверь, как следует
заперев ее на задвижку. Она повернулась, чтобы посмотреть ему в  лицо  и
приготовившись к бою. К ее ужасу, он вдруг грубо стянул с  нее  жакет  и
швырнул его через  всю  комнату  на  кожаный  диван.  Она  была  слишком
поражена, чтобы возразить, когда он не  менее  бесцеремонно  вытащил  ее
блузку из-за пояса юбки. Толкнув к ближайшей стене,  он  повернул  ее  к
себе спиной и поднял ей руки за голову.
   Она задыхалась от унижения и отвращения,  а  он  ощупывал  ее  сверху
донизу. Его руки безжалостно скользили по  ее  ребрам,  грудям  и  между
ними, затем вниз к талии. Они залезли под пояс  юбки  и  обследовали  ее
живот и бедра. После этого он резко развернул ее лицом к себе.
   Она не помнила, чтобы когда-либо в жизни была так  разъярена,  как