ею стопку, лежавшую перед ним на столе.
   Хансейкер перекатил сигару из одного угла толстых мясистых губ в другой.
   - Мисс Дэлани, такой женщине, как вы, знаменитости и все такое, известной
широкой публике, не приходится удивляться несколько повышенному  вниманию  к
своей персоне.
   - Я  не  удивляюсь,  лейтенант  Хансейкер.  Когда  я  стала  сниматься  в
"Переходах", мне приходило огромное количество писем, включая многочисленные
предложения руки и сердца. Один мужчина прислал их сто штук.
   - Вот видите... - Усмехнувшись, он с довольным видом откинулся  назад  на
своем скрипучем стуле, как будто ее слова доказывали его правоту.
   - Но предложение руки и сердца само по себе не  представляет  угрозы  для
жизни. То же самое относится и к письмам, которые до небес  превозносят  или
отчаянно ругают мою игру. В то время как то, что я  вам  принесла,  является
замаскированной угрозой. В особенности последнее послание.  -  Кэт  отделила
поддельный  некролог  от  остальных  бумаг.  -  Какие  шаги  вы  собираетесь
предпринять по этому поводу?
   Полицейский беспокойно заерзал, как будто  ему  внезапно  стало  неудобно
сидеть,  и  стул  протестующе  застонал.  Затем  Хансейкер   взял   в   руки
напечатанный через один интервал листок и  перечитал  сфабрикованный  кем-то
некролог. Кэт нисколько не убедил его поддельный интерес  -  он  всего  лишь
делал ей одолжение. У него наверняка сложилось определенное мнение, и ничто,
кроме самой смерти, не могло уже его переубедить.
   Лейтенант издал громкий звук, похожий на храп, и проглотил скопившуюся во
рту слюну.
   - Насколько я понимаю, мисс Дэлани, какой-то  психопат  пытается  довести
вас до ручки.
   - Да, и при этом очень удачно, поскольку моя  жизнь  уже  превратилась  в
кошмар. Я и сама пришла к такому выводу. Я обратилась к вам, чтобы вы  нашли
этого психопата и пресекли его деятельность по доведению меня до ручки.
   - Это легче сказать, чем сделать.
   - Прекрасно понимаю, что все не так просто. Если бы это было легко, я  бы
сделала все сама. Но у полиции есть специальное оборудование для  разрешения
подобных ситуаций. У частных лиц его нет.
   - И как же, вы полагаете, нам следует действовать?
   - Не знаю! - в отчаянии закричала она. - Неужели вы не можете проследить,
где куплена марка? Или найти машинку, на которой  все  это  напечатано?  Или
определить сорт бумаги? Наконец, снять с этой бумаги отпечатки пальцев?
   Хансейкер грубо захохотал и подмигнул ей.
   - Вы насмотрелись детективов по телевизору. Кэт хотелось сказать ему все,
что она о нем думает, кричать и ругаться до тех пор,  пока  он  не  поднимет
свою жирную задницу и не пойдет искать ее преследователя хотя бы в ближайших
кустах. Но, если она сейчас закатит  истерику,  это  только  подтвердит  его
мнение, что она делает из мухи слона.
   Не желая давать волю чувствам, Кэт с холодным спокойствием предостерегла:
   - Попрошу не разговаривать со мной свысока, лейтенант Хансейкер.
   Его снисходительная улыбка несколько поблекла.
   - Да что вы, я не...
   - Единственное, что вы еще не сделали, это не погладили меня по  головке.
- Она встала и наклонилась к нему над  столом.  -  Я  взрослый  рациональный
человек, способный дедуктивно мыслить,  поскольку  у  меня  есть  не  только
женские органы, но и  мозги.  Я  не  страдаю  ни  манией  преследования,  ни
галлюцинациями. Между мной и  вами  мириады  различий,  ими  можно  было  бы
заполнить целую энциклопедию, и наименьшее из этих различий состоит  в  том,
что на мне надета юбка, а вы ходите в брюках. Так вот, либо вы выбросите эту
противную сигару и всерьез займетесь моим делом, либо я начну жаловаться  на
вас вашему начальству. - Кэт стукнула костяшками пальцев по столу. -  Должен
же существовать метод раскрытия преступлений, с помощью которого вы могли бы
найти того, кто все это затеял.
   Его лицо приобрело багровый  оттенок:  она  явно  задела  его  за  живое.
Хансейкер вытянул вперед шею, поправил галстук  и,  вынув  изо  рта  сигару,
бросил ее в ящик стола. Затем, попытавшись улыбнуться, вежливо  попросил  ее
присесть в кресло для посетителей.
   - Вы знаете кого-нибудь, кто имеет на вас зуб?
   - Нет. Хотя... - Кэт не решилась высказать свои подозрения,  поскольку  у
нее не было фактов.
   - Хотя что?
   - В WWSA есть сотрудница, молодая женщина.  Она  невзлюбила  меня  с  той
самой поры, как я начала здесь работать. - Кэт рассказала ему о своих бурных
взаимоотношениях с Мелией Кинг. - Ей пришлось  признаться  в  том,  что  она
выбросила мои лекарства, но я не верю, что мисс Кинг могла открутить болт  у
студийного светильника, чтобы он упал мне  на  голову.  Ее  снова  взяли  на
работу вскоре после того, как я ее уволила, и мне кажется,  ей  нравится  ее
новая должность. Мы видимся с ней ежедневно, но  нам  почти  нечего  сказать
друг другу. Наши взаимоотношения  нельзя  назвать  сердечными,  но  я  почти
уверена, что ее враждебное отношение никак не связано  с  моим  пересаженным
сердцем.
   - Что, уродливая баба?
   - Простите?
   - Как она выглядит? Может быть, она вам просто завидует.
   Кэт покачала головой.
   - Она настоящая красотка и может сама выбирать себе кавалеров.
   - Возможно, ей не нравилось, что вы составляете ей конкуренцию?
   На его лице появилось нечто вроде плотоядной улыбки. Кэт  пресекла  ее  в
корне, обдав его холодным взглядом голубых глаз. Хансейкер сделал  вид,  что
закашлялся, и снова заерзал жирным задом по сиденью стула. Затем  поднял  со
стола некролог.
   - Стиль... не очень-то благородный.
   - Я тоже это заметила. Не похож на настоящий газетный стиль.
   - И здесь не указывается причина смерти.
   - Потому что в  таком  случае  я  буду  настороже.  Я  буду  знать,  чего
опасаться.
   - Никто ни разу не приходил к вам, не угрожал, не шатался возле дома?
   - Пока нет.
   Лейтенант проворчал что-то невразумительное и,  ухватившись  пальцами  за
нижнюю губу, с шумом выдохнул воздух. Чтобы еще больше  потянуть  время,  он
заново прочел все газетные вырезки. Наконец, предварительно откашлявшись для
пущей важности, Хансейкер заговорил:
   - Они все из разных концов страны. Этот сукин сын не сидит на месте.
   - Что, как мне кажется, делает его еще более опасным, - заметила  Кэт.  -
Судьба тех, кому была сделана пересадка сердца,  явно  не  дает  ему  покоя.
Виновен он в их смерти или нет, но ему  пришлось  приложить  немало  усилий,
чтобы выследить каждого из них.
   - Так вы считаете, что именно он устроил все  эти  несчастные  случаи?  -
спросил Хансейкер, - по его  тону  было  ясно,  что,  сам  он  не  разделяет
подобной теории.
   Кэт также не была в этом уверена, поэтому решила  уклониться  от  прямого
ответа.
   - Я думаю,  важно  то,  что  даты  их  смертей  каждый  раз  совпадают  с
годовщиной трансплантации, которую и им и мне сделали в один и тот же  день.
Это слишком странное совпадение, чтобы быть всего лишь совпадением.
   Лейтенант Хансейкер вновь в задумчивости потянул себя за нижнюю губу.
   - Вы когда-нибудь встречались с семьей вашего донора?
   - А вы думаете, здесь есть какая-то связь?
   - Всего лишь догадки, не более. Так что вы знаете о своем доноре?
   - Ничего. До недавнего времени я и не хотела ничего  знать.  Но  вчера  я
связалась с банком  органов,  который  заготовил  для  меня  это  сердце,  и
поинтересовалась, не было ли обо мне запроса  со  стороны  семьи  донора.  В
настоящее  время  они  проверяют  отчеты  агентства,  которое   это   сердце
доставило, поэтому, возможно, пройдет  еще  несколько  дней,  прежде  чем  я
получу ответ. Если никакого запроса обо мне  не  было,  мы  будем  наверняка
знать, что этот след никуда не ведет.
   - Почему же?
   - Политика. Имена доноров и реципиентов держатся  в  строжайшем  секрете,
пока обе стороны не сделают запрос относительно  друг  друга.  Только  тогда
агентства выдадут им эту информацию. И люди уже сами решат, устанавливать ли
им взаимные контакты.
   - Это единственный способ? Может быть, можно  как-то  иначе  выяснить,  у
кого находится данное конкретное сердце?
   - Единственный, если,  конечно,  кто-то  не  подключится  к  центральному
компьютеру в Виргинии и не узнает номер донорского сердца по картотеке ОСДО.
   - Еще раз?
   Она рассказала ему то, что недавно объяснил ей Дин.
   - ОСДО, Объединенная Сеть Донорских Органов.  Каждому  органу  или  ткани
тела присваивается определенный номер. В нем закодированы год, день, месяц и
другие сведения относительно этого органа, откуда он поступил  и  когда  был
принят в банк органов.  Такая  процедура  кодирования  помогает  бороться  с
"черным рынком" донорских органов.
   Хансейкер провел рукой по лицу.
   - Господи. Этот ваш малый, оказывается, далеко не дурак. - Именно  это  я
уже давно пытаюсь вам объяснить.
   Чем больше они выдвигали гипотез, тем ей становилось страшнее.
   - Итак, лейтенант, мы вернулись к тому, с чего начали.  Что  вы  намерены
предпринять, чтобы найти его раньше, чем он разыщет меня?
   - По правде говоря, мисс Дэлани, мы мало что можем предпринять.
   - До тех пор, пока я не  погибну  в  результате  какого-нибудь  странного
несчастного случая, да?
   - Успокойтесь, пожалуйста.
   -  Я  совершенно  спокойна.  -  Кэт  встала,  намереваясь  уходить.  -  К
сожалению, вы тоже.
   Она не предполагала, что Хансейкер способен двигаться с такой  скоростью.
Он чуть ли не выбежал из-за стола и заступил ей дорогу.
   - Признаюсь, ваше дело меня порядком озадачило. Но на данном этапе  вашей
жизни еще ничто не угрожает. Никакого преступления не совершено. И  мы  даже
не знаем, имело ли оно место в каком-нибудь из тех трех несчастных  случаев,
ведь так?
   - Не знаем, - нехотя согласилась Кэт.
   - И все же я не хотел бы, чтобы вы ушли, думая, что  я  не  принимаю  вас
всерьез. А если мы сделаем так: патрульная машина будет курсировать по вашей
улице в течение ближайших недель и вести наблюдение за вашим домом?
   Беззвучно  рассмеявшись,  она  наклонила  голову  и  помассировала   себе
пальцами виски. Нет, этот полицейский положительно не  был  способен  ничего
понять. Ее преследователь слишком умен,  чтобы  его  можно  было  поймать  с
помощью курсирующей патрульной машины.
   - Большое спасибо, лейтенант. Я буду признательна вам  за  любую  помощь,
которую вы мне окажете.
   - Я здесь именно для того и сижу. - Его  улыбка  стала  еще  шире,  грудь
тоже. - Да что там, так оно  и  есть,  может,  кто-то  просто  пытается  вас
напугать. Действует вам на нервы, понимаете?
   Кэт уже ничего не ждала от него, ей хотелось только как можно скорее уйти
отсюда, поэтому она кивнула в знак согласия.
   Уверенный, что решил ее проблему, лейтенант  Хансейкер  сделал  галантный
жест, открыв перед ней дверь.
   - Позвоните мне, как только я вам понадоблюсь, слышите?
   "Конечно, позвоню. И чем ты мне поможешь?" - цинично подумала Кэт.
   - Спасибо, что приняли меня так быстро, лейтенант Хансейкер.
   - Знаете, в жизни вы еще более хорошенькая, чем на экране телевизора.
   - Спасибо.
   - Э... прежде чем уйдете, я хотел узнать... Не каждый день у меня в офисе
бывает знаменитость. Вы не могли бы оставить автограф  для  моей  жены?  Она
будет просто в восторге. Напишите "для Дорис", ладно? И  мое  имя  напишите,
пожалуйста. Если, конечно, вам не трудно.

Глава 34

   - Какого черта ты здесь делаешь?
   - Жарю ветчину.
   - Кажется, она уже подгорела. - Кэт, не найдя на  его  кухне  специальных
щипцов, вилкой поддела ломтик с раскаленной сковородки.
   После приведшего ее в ярость посещения полицейского участка Кэт вернулась
домой и переоделась. Она была  слишком  огорчена,  чтобы  думать  о  работе,
поэтому позвонила Джеффу и предупредила его, что сегодня не придет. Ей нужен
был выходной день, чтобы хорошенько все обдумать.
   Примерно час или около того она размышляла о том, каким должен  стать  ее
следующий шаг. Прежде чем план окончательно созрел в ее голове, она уже  шла
по супермаркету, толкая впереди себя тележку с продуктами. Кэт  купила  еду,
чтобы приготовить завтрак человеку, которого якобы презирала.
   - Надеюсь, тебе нравятся  поджаристые.  -  Она  выложила  длинный  ломтик
ветчины на бумажное полотенце, где уже истекали жиром его собратья. - А  как
ты хочешь, чтобы я приготовила яйца?
   - Как ты сюда попала?
   - Через парадную дверь. Она была незаперта.
   - О Боже... - Он поскреб затылок. - Видимо, я забыл  проверить  ее  перед
тем, как лечь спать.
   - Видимо. Глазунью или омлет?
   Не дождавшись ответа, Кэт бросила на него взгляд через плечо. У него  был
точно такой же вид, как и в то утро,  когда  она  впервые  его  увидела,  но
сегодня на нем были надеты не джинсы, а короткие  трусы.  Кэт  старалась  не
думать о том, как привлекательно он выглядит, как хорошо смотрится в  проеме
двери со всеми своими шестью с лишним футами поджарого мужского тела, еще не
совсем пробудившегося от ночного сна.
   - Глазунью иди омлет? - повторила Кэт. - У меня лучше получается омлет.
   Он положил руки себе на бедра, туда, где заканчивались трусы.
   - И по какой же такой причине ты явилась сюда  ни  свет  ни  заря,  чтобы
приготовить мне завтрак?
   - Как только ты наденешь брюки и сядешь за стол, я все тебе расскажу.
   Качая от изумления головой, он  повернулся  и  вышел  из  кухни.  К  тому
времени, как он вернулся снова, уже одетый в старенькие  потертые  джинсы  и
простую белую футболку, омлет был готов. Кэт налила им обоим по чашке  кофе,
поставила тарелки с едой на стол и примостилась на стуле, давая понять,  что
ему следует занять место напротив, на противоположном конце стола.
   Алекс перекинул ногу через спинку стула и устроился  на  сиденье  верхом.
Отодвинув на время тарелку, он потягивал из  чашки  кофе,  не  сводя  с  Кэт
изучающих глаз, вглядываясь в ее лицо сквозь дымку  кофейного  пара,  -  еще
одно напоминание о том утре, когда они познакомились.
   - Все это имеет какое-нибудь отношение к  тому,  что  кратчайший  путь  к
сердцу мужчины лежит через желудок? - поинтересовался он.
   - Эта теория была разбита в пух и прах с изобретением  готовых  завтраков
из воздушных хлопьев.
   Алекс сначала фыркнул, затем от души расхохотался и, взяв вилку, принялся
запихивать в рот омлет. С ломтиком ветчины он разделался  в  два  приема,  а
апельсиновый сок и вовсе выпил залпом.
   - Когда ты ел в последний раз? - спросила Кэт.
   - По-моему, вчера я заказал себе пиццу, - немного подумав, ответил он.  -
А может быть, это было два дня назад.
   - Весь ушел в работу?
   - Гмм. Гренки еще остались?
   Кэт положила в тостер два ломтика хлеба. Ожидая, пока  они  поджарятся  и
выскочат,  она  налила  ему  еще  кофе.  Обхватив  пальцами  ее  запястье  и
запрокинув назад голову, Алекс пристально посмотрел на нее.
   - Что, Кэт, внезапно захотелось семейного уюта?
   - Не совсем так.
   - В таком случае  не  прикажете  ли  рассматривать  этот  визит  как  акт
благотворительности?
   - Не думаю, что ты в ней нуждаешься.
   - Мирная инициатива?
   - Не надейся понапрасну.
   - Стало быть, мне это дорого обойдется, верно?
   - Верно.
   - А я смогу расплатиться?
   - Если ты не хочешь,  чтобы  твои  фамильные  драгоценности  были  облиты
обжигающе горячим кофе, тебе лучше отпустить мою руку.
   Его пальцы  тотчас  разжались.  Кэт  поставила  кофейник  на  конфорку  и
принесла ему два готовых гренка, бесцеремонно бросив их на его тарелку.
   - Итак, мы все еще не друзья, - прокомментировал Алекс, намазывая  гренок
маслом.
   - Нет.
   - В таком случае, по всей вероятности, о том, чтобы заняться любовью,  не
может быть и речи.
   Наблюдая, как его крепкие  белые  зубы  вгрызаются  в  намазанный  маслом
гренок, Кэт почувствовала, что внутри у нее все переворачивается от желания.
Она встала, отнесла свою тарелку  в  мойку,  сполоснула  ее  и  поставила  в
посудомоечную машину. Пока Алекс доедал завтрак, она прибрала на  кухне.  Он
тоже положил тарелку в мойку, затем налил себе третью чашку кофе и  поставил
ее на стол.
   Кэт мокрой губкой смахивала со  стола  хлебные  крошки,  когда  его  рука
обвилась вокруг ее талии и притянула ее к себе. Он вжался лицом в податливую
мягкость ее живота, целуя ее тело сквозь блузку, слегка покусывая ее и  урча
от удовольствия.
   Она не отвечала на его  ласку,  держа  руки  на  уровне  плеч,  чтобы  не
дотрагиваться до его тела. Наконец он поднял голову.
   - Тебе не нравится?
   - Очень нравится. Ты прекрасно умеешь это делать. Но я пришла сюда не  за
этим.
   Алекс сразу опустил руки, его лицо стало сердитым и жестким.
   - Если ты пришла сюда не для того, чтобы помириться...
   - Не для того.
   - Тогда для чего ?
   - Я как раз собиралась перейти к делу.
   - Так начинай быстрее. У меня полно работы. Кэт никак не отреагировала на
это грубое заявление. Вымыв руки и налив себе еще чашку кофе, она  составила
ему компанию за столом, не забыв прихватить с собой сумочку. Она  вынула  из
нее копии газетных вырезок и некролог и подвинула их к нему через стол.
   - Это та самая  страшная  тайна,  которой  ты  делилась  в  тот  вечер  с
Уэбстером? - спросил Алекс.
   - Ты все-таки подслушивал. Так я и думала.
   - Привычка, оставшаяся у меня со времен работы в полиции.
   - Или просто невоспитанность.
   - Может быть, - пожав плечами, согласился Алекс. - Ненси Уэбстер  решила,
что у тебя с ее мужем романтическое свидание.
   - Как ты знаешь, она ошиблась.
   - Тогда зачем заставлять ее думать о худшем? Почему было сразу не сказать
ей всю правду?
   - Потому что чем меньше народу будет об этом знать, тем лучше.
   Алекс взял бумаги и начал читать. Перейдя ко второй заметке,  он  стал  в
задумчивости тереть пальцем шрам, пересекавший бровь. Между второй и третьей
он бросил нанес суровый вопрошающий взгляд.
   Прочтя некролог, Алекс едва слышно выругался и  немного  отодвинул  назад
стул. Сам он слегка сполз вниз, вытянув ноги  и  согнув  спину.  Приняв  эту
позу, он удобно расположил листки бумаги на животе и прочел  каждый  из  них
заново.
   Закончив чтение, он сел прямее, швырнул листки на стол и взглянул на Кэт.
   - У тебя есть оригиналы?
   - Вместе с конвертами.
   - Я слышал, ты говорила Уэбстеру, что получила их за последние  несколько
недель - Так и есть.
   - И не нашла нужным сообщить об этом мне?
   - Я считала, что тебя это не касается. Он выругался.
   - Хорошо, я была не права,  -  призналась  Кэт.  -  Я  никому  о  них  не
говорила, пока не получила третье послание.
   - И тогда кому ты рассказала?  Кроме  Спайсера?  Не  сомневаюсь,  что  уж
кому-кому, а Дорогуше Дину ты их показала.
   - Я показала их Джеффу, -  ответила  Кэт,  игнорируя  его  саркастическое
замечание. - Затем Биллу.
   -    Поскольку    служба    безопасности    телекомпании    может    быть
скомпрометирована, - продолжил он. - Я слышал, как ты говорила ему это.  Кто
еще знает?
   - Больше никто. Пародия на некролог прибыла со вчерашней почтой. Это была
последняя  капля.  Сегодня  утром  в  восемь  я  встречалась  с  полицейским
детективом. - Кэт нахмурилась. - Чрезвычайно полезная встреча.  Лучше  бы  я
потратила это время на жемчужную ванну.
   - Что он сказал?
   Почти дословно она пересказала свой разговор с лейтенантом Хансейкером.
   - Моей жизни, возможно, грозит опасность, но его больше интересовали  мои
ноги, на которые он все время пялился. Во всяком случае, он пытался задурить
мне голову какой-то чушью относительно  профессионального  риска  телезвезд,
как будто я ничего об этом не знаю. От него несло дешевыми сигарами, дешевым
лосьоном после бритья и дешевым мужским шовинизмом. Я сразу поставила его на
место, но конечный результат все  же  таков:  пока  со  мной  что-нибудь  не
случится, полиция ничего не сможет сделать, кроме как курсировать на  машине
мимо моего дома несколько ночей в неделю. Ты можешь в это поверить?
   - К сожалению, могу. - В тече