Значит, ему было известно, что ее ждут.
   - Здравствуйте, Ангус.
   - Пунктуальность - большое достоинство. Так же как и мужество. А этого  у
вас, барышня, не отнять. -  Он  одобрительно  кивнул.  -  Вам  потребовалось
немалое мужество, чтобы снова  здесь  появиться.  -  Его  прищуренные  глаза
смотрели на нее оценивающе. - В этом  отношении  вы  очень  похожи  на  свою
мамочку. Она тоже была не робкого десятка.
   - Правда?
   Он хмыкнул.
   - Я сколько раз видел, как она стояла на  своем,  не  уступая  этим  двум
оглоедам - Риду и Джуниору.
   С улыбкой глядя вдаль, он предался приятным воспоминаниям.
   - Останься она жива - вот была бы женщина! - Он снова взглянул на  Алекс.
- Вроде вас, наверное. Если б у меня  была  дочь,  я  бы  хотел,  чтобы  она
походила на вас.
   Смущенная таким неожиданным заявлением, она сказала:
   - Прощу прощения, Ангус, что каким-то, пусть самым отдаленным образом,  я
причастив к этому. - Она обвела рукой кучи стекла и мусора  и  прочие  следы
разбоя. - Надеюсь, Рид выяснит, кто все это сотворил. Надеюсь, им  предъявят
иск, и они получат по заслугам.
   - Да уж, я тоже очень надеюсь. Я бы многое мог простить. - Он поглядел на
битое стекло,  усыпавшее  крыльцо.  -  Но  потерять  ни  за  понюшку  табаку
прекрасного конягу - вот что жутко  обидно.  Чертовски  жаль,  что  Рид  его
лишился. Он ведь долго откладывал деньги и был страшно горд, что  купил  его
на свои кровные.
   - Он крайне расстроился, - сказала  Алекс,  глядя,  как  Рид  подходит  к
своему джипу и что-то говорит в передатчик.
   - Скорее, разъярился. Когда речь заходит о чем-то принадлежащем  ему,  он
становится ревнив, как медведица. Ничего удивительного, если вспомнить,  как
он рос. Да у него горшка своего не было, чтобы пописать, что уж  о  пригляде
говорить. Жил  одними  обносками  и  подачками.  А  если  человеку  пришлось
подбирать на помойке крохи, чтобы не помереть с голоду, то  потом  от  такой
привычки тяжело отделаться. А если он вредничает  или  злобствует,  так  это
оттого, что от этих крох нередко зависела его жизнь.
   Тут в дверь влетел,  сияя  своей  знаменитой  улыбкой,  Джуниор.  Вопреки
обстоятельствам, настроен он был очень весело. В отличие от замызганных Рида
и Ангуса на нем  не  было  ни  пятнышка.  Если  он  даже  разок  и  вспотел,
заподозрить это, глядя на него, было невозможно.
   Тепло поздоровавшись с Алекс, он сказал:
   - Вы не поверите, какой  у  меня  только  что  был  телефонный  разговор.
Позвонила одна дама, у нас ее жеребая кобыла; хотела узнать, как поживает ее
лошадка. Среди любителей скаковых лошадей дурные вести не лежат на месте,  -
сообщил он Алекс. - Словом, звонит она и этаким писклявым голоском  говорит:
"Малышка моя, наверно, перепугалась до потери, сознания". Я ее заверил,  что
кобыла совсем в другой конюшне, но она продержала меня на телефоне  полчаса,
заставив поклясться, что ее малышка и малышкин малыш в полном порядке.
   Он изобразил высокий  щебечущий  голос  хозяйки  кобылы.  Ангус  и  Алекс
расхохотались. Уголком глаза Алекс вдруг  заметала,  что  Рид  наблюдает  за
ними. Он стоял совершенно неподвижно; хотя на таком расстоянии  трудно  было
сказать наверняка, она не  сомневалась,  что  ему  эта  сцена  не  по  душе.
Казалось, его неприязнь, передаваясь по воздуху, волнами бьет в нее с  почти
ощутимой силой.
   - Мне, пожалуй, пора, а то я опоздаю к чаю, - сказала она.
   Джуниор положил ей на плечо руку.
   - Мама хочет загладить свою вчерашнюю вспышку. Она несказанно  рада,  что
вы приняли ее приглашение. Она вас очень ждет.

Глава 25

   Лупе взяла у нее жакет и повела наверх.  У  двери  она  помедлила,  затем
тихонько постучала.
   - Войдите.
   Лупе распахнула дверь, но не вошла.  Поняв  это  как  приглашение,  Алекс
переступила порог и очутилась в комнате, похожей на кинодекорацию.
   - Как красиво! - искренне вырвалось у нее.
   - Спасибо, мне тоже нравится. - Сара-Джо  взглянула  на  стоявшую  позади
служанку. - Лупе, закройте, пожалуйста, дверь. Вы же  знаете,  я  не  выношу
сквозняков, к тому же рабочие подняли невообразимый  шум.  И  принесите  нам
сразу чай.
   - Слушаюсь, мадам. - Экономка ушла, оставив их  наедине.  Стоя  у  двери,
Алекс вдруг почувствовала себя неловко в  своей  длинной  шерстяной  юбке  и
замшевых сапогах на низком каблуке. Нет, ее черный  костюм  был  неплох,  но
выглядел    вызывающе    современно    и    абсолютно    неуместно     среди
изысканно-женственного убранства этой  обставленной  в  викторианском  стиле
комнаты, где пахло, как в дорогом парфюмерном магазине.
   В  отличие  от  Алекс,  хозяйка  вписывалась  в  эту  обстановку  так  же
естественно, как кружащаяся фигурка балерины в музыкальную  шкатулку.  Ворот
ее белой блузки был отделан рюшами,  такие  же  рюши  охватывали  ее  тонкие
запястья.  Сара-Джо  сидела  у  окна  на  диване,  обтянутом   нежно-голубым
дамастом, мягкая  бежевая  юбка  веером  раскинулась  вокруг  нее.  В  лучах
послеполуденного солнца ее волосы сверкали, как нимб.
   - Входите и садитесь, - Сара-Джо указала на изящный стул подле себя.
   Обычно не терявшая самообладания,  Алекс,  ступая  по  устланному  ковром
полу, чувствовала себя смущенно.
   - Спасибо за приглашение. Как замечательно, что вы надумали меня позвать.
   - Мне необходимо было как можно скорее извиниться перед вами за то, что я
наговорила вчера.
   - Пустяки. Я уже все забыла.
   Джуниор  и  Ангус  вроде  бы  простили  ее  за  то,  что   она   нечаянно
спровоцировала разгром на ранчо. Теперь ее очередь проявить  великодушие  по
отношению к Саре-Джо.
   Алекс с любопытством огляделась.
   - И в самом деле, прелестная комната. Вы ее сами обставляли?
   Смех Сары-Джо был таким же хрупким, как и рука, теребившая рюши на вороте
блузки.
   - Разумеется. Я бы и  на  порог  не  пустила  этих  ужасных  декораторов.
Собственно, я просто скопировала свою комнату в родительском доме,  всю,  до
мельчайших деталей. Ангус находит ее слишком вычурной.
   Исподволь Алекс старалась найти в комнате хоть какие-то признаки мужского
присутствия,  какую-нибудь  мелочь,  свидетельствующую,  что  мужчина  здесь
все-таки появляется. Но не находила  никаких  следов.  Как  бы  прочитав  ее
мысли, Сара-Джо сказала:
   - Его вещи в другой комнате, вон там.
   Проследив за ее взглядом, Алекс увидела закрытую дверь.
   - Входи, Лупе, - отозвалась Сара-Джо на негромкий стук в дверь. -  Вот  и
наш чай.
   Пока Лупе расставляла серебряный сервиз на чайном столике,  Алекс  начала
светскую беседу.
   - Вы упомянули родительский дом, миссис Минтон. Это в Кентукки?
   - Да, в краю табунов. В краю охотников.  Я  его  обожала.  Ее  задумчивый
взгляд, скользнув по комнате, остановился  на  окне.  Открывавшийся  вид  не
очень-то радовал  глаз:  нескончаемо  тянущаяся  на  много  миль  до  самого
горизонта серовато-коричневая степь. Они наблюдали, как  подгоняемый  ветром
шарик перекати-поля пересек мощенный  камнем  внутренний  дворик  и  упал  в
плавательный бассейн. Пейзаж вокруг бассейна был унылым и безжизненным,  как
хлопковое поле после уборки.
   - Земля здесь такая голая. Я  скучаю  по  зелени.  Конечно,  у  нас  есть
орошаемые пастбища для лошадей, но все это не то. - Она  медленно  повернула
от окна голову и кивком поблагодарила служанку. Лупе удалилась.  -  Что  вам
положить в чай?
   - Кусочек лимона и сахар, пожалуйста. Одну ложечку. Сара-Джо  все  делала
согласно ритуалу, который, как считала Алекс, зачах еще два поколения назад.
И выполняла его тщательно и неспешно. Ее  бледные,  прозрачные  руки  плавно
двигались. Теперь Алекс понимала, почему  этот  обычай  угас  в  современной
Америке. Просто ни у кого нет времени.
   - Бутерброды, пожалуйста. Они с огурцом и сливочным сыром.
   - В таком случае, непременно, - улыбнулась Алекс.  Положив  на  маленькую
тарелочку бутерброд и два пирожных, Сара-Джо передала ее Алекс, которая  уже
расстелила на коленях кружевную салфетку.
   - Спасибо.
   Алекс отпила чаю  и  объявила,  что  он  выше  всяких  похвал.  Бутерброд
представлял собой тонюсенький  ломтик  хлеба  без  корки,  на  которой  было
намазано что-то прохладное и маслянистое. Она боялась, что желудок ее  грубо
заурчит, жадно поглощая крохотную  порцию.  Ведь  завтрак  она  проспала,  а
обедать перед тем, как идти в гости, ей показалось излишним.
   Попробовав пирожного, она спросила:
   - Вы часто навещаете родных  в  Кентукки?  Хозяйка  налила  себе  чаю  по
собственному вкусу и медленно помешивала его.
   - Я была там только дважды - на похоронах родителей.
   - Простите, я не хотела затрагивать такую грустную тему.
   - У меня никого не осталось, кроме  Ангуса  и  Джуниора.  Но  ведь  любой
человек с мало-мальским характером рано или поздно свыкается с  утратами.  -
Она поставила чашку с блюдцем на стол так  осторожно,  что  фарфор  даже  не
звякнул. Не поднимая головы, она исподлобья посмотрела  на  Алекс.  -  А  вы
никак не можете, да?
   Алекс положила обратно на тарелку  недоеденное  пирожное,  чувствуя,  что
разговор подошел к тому, ради чего ее и пригласили на чай.
   - Никак не могу чего?
   - Никак не поймете, что мертвых лучше не  тревожить.  Линия  фронта  была
определена. Алекс поставила чайный прибор обратно на серебряный поднос, даже
убрала с колеи тонкую, как паутина, салфетку.
   - Вы имеете в виду мою мать?
   - Именно. Ваше расследование, мисс Гейтер, расстроило жизнь моей семьи.
   - Приношу извинения за беспокойство. Однако причинять его меня  вынуждают
обстоятельства.
   - Какие-то подонки бесчинствовали в нашем имении, жизнь и  здоровье  всех
лошадей, и наших, и чужих, а значит, и  самое  наше  существование,  были  в
опасности.
   - Очень неприятное происшествие. Не могу передать вам, как мне жаль,  что
это произошло, - сказала Алекс в надежде,  что  Сара-Джо  ее  поймет.  -  Но
поверьте, я не имела к этому никакого отношения.
   Стараясь подавить неприязнь и негодование,  Сара-Джо  глубоко  вздохнула.
При этом заколыхались обрамлявшие ее шею рюши. Ее враждебность ощущалась так
явно, что Алекс вновь подумала, какая же причина побудила ее  устроить  этот
чай? Желание извиниться было всего лишь уловкой. Очевидно,  Сара-Джо  хотела
выплеснуть давно копившееся раздражение.
   - Что вы знаете о своей матери  и  ее  отношениях  с  Джуниором  и  Ридом
Ламбертом?
   - Только то, что рассказывала мне бабушка, да еще кое-что я узнала здесь,
в Пурселле, из разговоров с людьми.
   - Они были не разлей вода, - сказала Сара-Джо тихим, задумчивым  голосом,
и Алекс поняла, что та  погружается  в  мир  своих  личных  воспоминаний.  -
Маленькая тесная компания. Увидишь одного, значит, и двое других рядом.
   - Да, я заметила это на любительских снимках в школьных альбомах, где они
были застигнуты врасплох. Там много фотографий этой троицы.
   Алекс  провела  немало  времени,  рассматривая  фотографии  на  глянцевых
страницах школьных ежегодников, надеясь  найти  хоть  какую-нибудь  ниточку,
хоть что-нибудь, что могло бы помочь расследованию.
   - Я не хотела, чтобы Джуниор дружил с ними, -  рассказывала  Сара-Джо.  -
Рид был хулиганом и к тому же сыном известного  в  городе  пьяницы.  А  ваша
мать.., ну, в общем, мне по многим причинам не  хотелось,  чтобы  он  с  ней
сближался.
   - Назовите хотя бы одну.
   - В основном из-за того, что было между нею и Ридом. Я знала, что Джуниор
всегда будет на вторых ролях. Меня раздражала сама  мысль  о  том,  что  она
будет выбирать. Она была недостойна права на выбор,  -  сказала  Сара-Джо  с
горечью. - Но что бы я ни говорила, Джуниор обожал ее. Случилось то, чего  я
так боялась, - он влюбился. - Она вдруг проницательно взглянула на гостью. -
И у меня есть неприятное предчувствие, что теперь он влюбится в вас.
   - Вы ошибаетесь.
   - О, я уверена, вы-то уж позаботитесь, чтобы так и  случилось.  Вероятно,
Рид тоже влюбится. И снова выстроится треугольник, не правда ли?  Разве  вам
не хочется, подобно ей, натравить их друг на друга?
   - Это не правда!
   Глаза Сары-Джо злобно сузились.
   - Ваша мать была распутной.
   До этого момента Алекс старалась подбирать слова осторожно. Но, поскольку
хозяйка  дома  оскорбила  ее  покойную  мать,  она  отбросила  все  светские
условности.
   - Это клевета, миссис Минтон, и я ее решительно отвергаю.
   Сара-Джо пренебрежительно махнула рукой.
   - Тем не менее это правда. С первой встречи я поняла, что она заурядна  и
груба. Да, она была недурна собой, такая яркая, броская, вроде  вас.  -  Она
окинула Алекс критическим взглядом. Алекс так и  подмывало  встать  и  уйти.
Единственное, что удерживало ее на этом тонконогом стуле, была надежда,  что
Сара-Джо нечаянно проговорится и она узнает что-нибудь важное.
   - Ваша мать смеялась  слишком  громко,  играла  слишком  азартно,  любила
слишком сильно. Для нее чувства были все равно что бутылка для пьяницы.  Она
чрезмерно поддавалась им и не умела себя контролировать.
   - Значит, она была  искренней,  -  с  гордостью  сказала  Алекс.  -  Мир,
наверное, стал бы лучше, если бы люди открыто выражали свои чувства.
   Сара-Джо пропустила ее замечание мимо ушей.
   - Уж она-то знала, как расположить к себе мужчину, - продолжала Сара-Джо.
- Седина была кокетлива от природы. Все мужчины влюблялись в нее.  Благодаря
ее стараниям, конечно. Ведь ради этого она была готова на все.
   Это было уж слишком.
   - Я не позволю вам унижать женщину, которая уже не может  себя  защитить.
Это отвратительно и жестоко с вашей стороны, миссис Минтон. - В комнате, где
вначале,  казалось,  веяло  оранжерейной  свежестью,  теперь   вдруг   стало
невыносимо душно. Надо было выбираться оттуда, и поскорее. - Я ухожу.
   - Нет, подождите. - Сара-Джо поднялась вслед за Алекс.  -  Седина  любила
Рида со всей страстью, с которой была способна  любить  кого-то  еще,  кроме
себя.
   - А вам-то что до этого?
   - Она хотела заполучить и Джуниора и дала ему это понять. У вашей бабушки
- вот уж глупая женщина - просто голова  кружилась  при  мысли  о  возможном
браке наших детей. Как будто я позволила бы Джуниору жениться на  Селине,  -
усмехнулась она. - Мерл Грэм даже однажды позвонила мне, ей хотелось,  чтобы
мы, будущие родственники, почаще встречались и поближе познакомились друг  с
другом. Господи, да я  бы  скорее  умерла!  Она  же  была  телефонисткой.  -
Сара-Джо презрительно рассмеялась - Ни под каким видом не могла Седина  Грэм
стать моей невесткой. Я прямо сказала об этом и вашей бабушке,  и  Джуниору.
Он дулся и хныкал из-за этой девчонки, пока не вывел меня из терпения. - Она
подняла свои маленькие кулачки, как будто и сейчас еще не могла успокоиться.
- Ну почему он не видел, что она всего лишь эгоистичная расчетливая сучка? А
теперь еще вы!
   Она обошла чайный столик и  встала  перед  Алекс.  Алекс  была  выше,  но
Саре-Джо придавала силы кипевшая в ней долгие годы ярость. Ее  хрупкое  тело
сотрясалось от злости.
   - С недавнего времени он только и  говорит,  что  о  вас,  как  раньше  о
Седине.
   - Я не завлекала Джуниора,  миссис  Минтон.  Между  нами  не  может  быть
никакой любовной связи. Не исключаю, мы могли бы стать друзьями,  но  только
после завершения расследования.
   - Да ведь то же самое было  и  с  ней!  -  воскликнула  Сара-Джо.  -  Она
злоупотребляла его дружбой, потому что он все время  цеплялся  за  напрасную
надежду, что дружба перерастет в  нечто  большее.  Для  вас  он  всего  лишь
подозреваемый в убийстве. Вы используете его так же, как ваша мать.
   - Ну это просто не правда.
   Сара-Джо покачнулась, как будто вот-вот упадет в обморок.
   - Зачем вы явились сюда?
   - Я хочу выяснить, почему убили мою мать.
   - Вы - вот причина. - Ее указательный палец был направлен прямо в  сердце
Алекс. - Незаконнорожденный ребенок Седины.
   Алекс отшатнулась, у нее перехватило дыхание.
   - Что вы сказали? - с трудом  выдохнула  она.  Сара-Джо  пришла  в  себя.
Краска отхлынула от ее лица, и оно приняло свой обычный фарфоровый оттенок.
   - Вы были незаконнорожденной.
   - Это ложь, - задыхаясь, возразила Алекс. - Моя мать была замужем за Элом
Гейтером. Я видела свидетельство о браке. Бабушка Грэм сохранила его.
   -  Да,  они  поженились,  но  только  после  того,  как  она  обнаружила,
вернувшись из Эль-Пасо, что беременна.
   - Вы лжете! - Алекс ухватилась за спинку стула. - Почему вы лжете?
   - Это не ложь! Причина, по которой я все это рассказываю, очень проста. Я
пытаюсь защитить свою семью от вашей разрушительной  мстительности.  С  этим
дрянным отвратительным городишком меня примиряет  только  то,  что  я  здесь
самая богатая. Мне нравится быть  замужем  за  самым  влиятельным  человеком
округа. И я не позволю вам уничтожить все, что Ангус создал для меня.  Я  не
позволю вам внести раздор в мою семью. Селине удалось сделать это. Но больше
я такого не допущу.
   - Дамы, дамы! - В комнату, снисходительно посмеиваясь, вошел  Джуниор.  -
Что тут за шум? Может, паука увидели?
   Тон его совершенно  изменился,  когда  он  почувствовал  возникшую  между
дамами враждебность. Она ощущалась в воздухе так  же  явственно,  как  запах
озона после близкого удара молнии.
   - Мать! Алекс! Что случилось?
   Алекс смотрела, не мигая, на Сару-Джо, лицо которой теперь было  спокойно
и невозмутимо, как камея. Опрокинув стул, Алекс рванулась к двери. Выскочила
из комнаты, побежала, спотыкаясь, вниз по лестнице.
   Джуниор посмотрел с немым вопросом на мать.  Отвернувшись  от  него,  она
вернулась на диван, взяла чашечку с чаем и сделала маленький глоток.
   Джуниор помчался вдогонку  за  Алекс  и  настиг  ее  у  выхода,  где  она
судорожно пыталась попасть рукой в рукав жакета.
   Он схватил ее за плечи.
   - Что здесь, черт возьми, произошло?
   - Ничего. - Алекс отвернулась, чтобы он не  увидел  ее  слез.  Попыталась
высвободиться из его рук.
   - Что-то непохоже, чтобы вы просто пили чай!
   - Чай? Ха-ха, - откинув голову, усмехнулась Алекс. - Она пригласила  меня
не за тем, чтобы пить чай. - Пытаясь удержать слезы,  она  часто  моргала  и
шмыгала носом. - Наверное,  мне  нужно  поблагодарить  ее  за  то,  что  она
рассказала.
   - Что рассказала?
   - Что я была биологической случайностью. От замешательства лицо  Джуниора
утратило всякое выражение.
   - Значит, так оно и было,  да?  -  Опустив  ее  руки,  Джуниор  попытался
отвернуться. Теперь уже Алекс схватила его за руку и заставила повернуться к
ней. - Да? - Из глаз ее потекли слезы. - Скажите хоть что-нибудь, Джуниор!
   Его смущенный вид говорил о  нежелании  что-либо  подтверждать.  Пришлось
самой Алекс описать, как все произошло.
   - Селина вернулась из Эль-Пасо. Она погуляла с солдатом,  перебесилась  и
была готова помириться с Ридом. Наверное, так и случилось бы, если бы не  я,
да? - Она закрыла лицо руками. - Господи, неудивительно,  что  он  так  меня
ненавидит.
   Джуниор убрал ее руки от лица и  посмотрел  на  Алекс  своими  искренними
голубыми глазами.
   - Рид не ненавидит вас, Алекс. Ни у кого из  нас  не  было  ненависти  ни
тогда, ни сейчас. Она с горечью рассмеялась.
   - Зато уж Элберг Гейтер точно терпеть меня не  мог.  Его  ведь  заставили
жениться. - Глаза ее округлились, прерывисто дыша,  она  говорила  быстро  и
громко. - Теперь мне многое  понятно.  Многое.  Почему  бабушка  так  строго
относилась к моим свиданиям; с  кем  я  иду,  когда  вернусь,  где  была.  Я
обижалась на ее суровость, потому что никогда не давала повода  не  доверять
мне. Наверное, ее  строгость  была  оправдана,  да?  -  Она  была  близка  к
истерике. - Ее дочь обрюхатили, а двадцать пять лет назад это  было  большим
позором.
   - Алекс, перестаньте.
   - Теперь ясно, почему бабушка никогда меня особенно не любила. Я  сломала
Седине жизнь, и бабушка мне этого не простила. Селина потеряла вас, потеряла
Рида, потеряла будущее. И все из-за меня. О господи! - Вопль прозвучал н