обы остаться.

***

   Когда после обеда они вернулись в гостиную, Карсон заметил:
   - Как жаль, что у вас нет фортепиано, Оливия,  Лорен  могла  бы  поиграть
нам.
   - О, и в самом деле жаль. Я охотно послушал бы вашу игру, - сказал  Курт,
прикасаясь к локтю Лорен.
   - Что  привело  вас  в  Техас,  мисс  Холбрук?  -  прямо  спросил  Паркер
Вандайвер.
   Лорен растерялась. Холодные пронзительные голубые глаза смотрели на нее с
вызовом.
   - Лорен - сестра  одного  из  друзей  Джереда  по  Гарварду.  Однажды  на
праздники  Джеред  навестил  Холбруков  и  провел  у  них  каникулы,  и  нам
захотелось отплатить за их гостеприимство. Так как ее  брат  уже  женат,  мы
послали приглашение Лорен. Бен по пути из Нью-Йорка заехал за Лорен и привез
ее к нам.
   Лорен смотрела на без запинки лгущую  Оливию,  не  веря  своим  ушам.  Та
ответила на ее изумленный взгляд ослепительной улыбкой и продолжала:
   - С тех пор как Бена не стало, она для  меня  утешение  и  поддержка.  Не
знаю, как я обходилась бы без нее.
   Изумление Лорен сменилось гневом... Как смеет Оливия сочинять о ней такие
басни! Это бессовестно! Ей нечего стыдиться и не за что извиняться.
   - Не помню, чтобы я видел ее на похоронах, - едко заметил Паркер.
   - Лорен была вне себя от  горя.  Во  время  поездки  они  с  Беном  очень
привязались друг к другу. Я не могла позволить девушке  пройти  через  такое
испытание на людях, - просто сказала Оливия.
   - Это вполне объяснимо. Я чувствовал то же самое, когда умерла моя  мать,
- прошептал Курт, касаясь руки Лорен. Она быстро ее отдернула.
   Карсон попытался направить беседу в другое русло:
   - Расскажите нам,  Паркер,  об  электростанции,  которую  вы  собираетесь
построить. В чем заключается ваша идея?
   - Это не  идея,  Карсон.  Это  -  твердое  намерение.  Мы  собираемся  ее
построить так или иначе. Конечно,  нам  хотелось  бы  заручиться  поддержкой
Локеттов.
   - А что же будет с электрической компанией, которая уже существует здесь?
- спросила Оливия,  моментально  переключившись  на  деловой  разговор.  Она
говорила о небольшой электростанции, которой  владел  Орвил  Кендрик.  Лорен
однажды слышала, как Оливия и Карсон  говорили  о  ней.  Эта  электростанция
обеспечивала  электричеством  жителей  Коронадо  и  подавала  электроэнергию
каждый вечер с шести до десяти часов. Как ни странно, но в доме Локеттов еще
не было электричества.
   - Вне всякого сомнения, она окажется не у дел, - резко ответил Паркер.  -
Наша электростанция будет давать энергию круглые сутки.  Кендрик  не  сможет
выдержать конкуренции. В один прекрасный день, и этот день уже не за горами,
на электричестве будет работать все.
   Курт наклонился к Лорен и спросил:
   - А что вы думаете об электрическом освещении, мисс Лорен Холбрук?
   Все посмотрели на нее, и Лорен после некоторого замешательства застенчиво
ответила:
   - Я думаю, это уродливо. - Увидев изумление на их  лицах,  она  поспешила
добавить:
   - Я понимаю необходимость этого и согласна с  мистером  Вандайвером,  что
все мы скоро будем зависеть от электричества,  и  все  же  считаю,  что  это
безобразно. Я предпочитаю мягкий газовый свет.
   - Вот мнение подлинного романтика, - сказал Курт и одобрительно кивнул.
   - Ну и ну!
   В этом восклицании было столько язвительности, что все взгляды обратились
к Джереду, снова развалившемуся на стуле. С обеда он впервые подал голос.
   - Меня интересует ваше мнение, Джеред, - прервал молчание Паркер.
   - Я считаю, что мы должны перестать нести чушь и  перейти  к  сути  дела,
мистер Вандайвер, - жестко и спокойно ответил Джеред.
   - А что вы имеете в виду, говоря о сути дела? - отпарировал Паркер.
   Джеред медленно встал, подошел к  буфету,  налил  полный  бокал  виски  и
только тогда повернулся к Паркеру. Лорен отметила про себя,  что  безупречно
сшитый черный шерстяной костюм прекрасно сидит на его ладной  фигуре.  Белый
воротник рубашки подчеркивал смуглую кожу лица, которое сейчас было хмурым и
даже суровым.
   - Суть дела состоит  в  том,  что  вы  хотите  построить  электростанцию,
которая уничтожит другого человека и его дело. Для того  чтобы  генерировать
электроэнергию,  вашей  электростанции  потребуется  вода.  Самые  доступные
источники воды находятся на землях Локеттов. Кажется, пока я прав?
   -  Ваша  оценка  фактов  несколько  искажает  действительность,  но  суть
передает верно. - Паркер говорил спокойно, хотя его лицо  стало  красным,  а
жирные пальцы яростно теребили цепочку золотых часов,  которые  он  носил  в
нагрудном кармане.
   - Что же станется с людьми, которые зависят от  этой  воды,  для  которых
доступ к ней - вопрос жизни или смерти, когда явитесь вы и поставите  дамбу?
Локетты всегда гордились тем, что щедро делились своей водой с другими.  Да,
это источник дохода, но иногда мой  отец  ограничивался  тем,  что  брал  от
фермера в уплату за воду ягненка или двух, а  бывало  и  маленькую  корзинку
кукурузы после сбора урожая. Даже до принятия  закона  о  землевладении  Бен
разрешал владельцам ранчо поить своих коров и овец на своей земле,  если  их
стада были не слишком велики. Как же будут жить эти люди, если  вода  станет
для них недоступной?
   Лорен жадно слушала. Джеред говорил очень убедительно. Его густые  брови,
так похожие на брови Бена, были решительно сдвинуты. Сейчас, в его поведении
не было ни вызова, ни наглости.
   -  Мистер   Локетт...   Джеред,   -   заговорил   Паркер   терпеливым   и
снисходительным тоном. - Поймите, что я разбираюсь в бизнесе  лучше  вас.  В
любом деле есть те, кто выигрывает,  и  те,  кто  теряет.  Это  краеугольный
камень экономики.
   - Я не идиот, Вандайвер, поэтому вам нет нужды говорить со мной,  как  со
слабоумным, - перебил его Джеред. - Я получил степень в  Гарварде  именно  в
сфере экономики, чем  очень  гордится  моя  мать.  Пожалуйста,  продолжайте,
думаю, что смогу уследить за ходом ваших рассуждений. - Говоря  это,  Джеред
слегка приподнял бокал, как бы приветствуя собеседника.
   - Ладно, я буду предельно откровенен, -  сказал  Паркер.  -  У  вас  свой
интерес, у нас тоже. Заключим сделку. Вы  получите  железную  дорогу,  а  мы
электростанцию. И обе стороны будут в выигрыше.
   - Паркер, я не думаю, что необход...
   - Карсон, не перебивайте его, - резко скомандовал Джеред.
   Лорен была удивлена, что Карсон без возражений подчинился.
   - Мы как раз подходим к самой интересной части нашей беседы, к  той,  что
называется "Вандайвер и сын", - язвительно произнес Джеред. -  Эта  компания
проделала долгий  путь  из  Остина  и  привезла  с  собой  детальный  проект
трансравнинной железной дороги, которая будет соединять Остин с Коронадо.  -
Джеред прервался, чтобы сделать большой глоток из бокала. - Горестно думать,
что они зря потратили время.
   Лорен смотрела и слушала как зачарованная. С каждым  разом  этот  человек
становился для нее все  большей  загадкой.  Ковбой,  выпускник  Гарвардского
университета, бизнесмен?
   - Вандайвер, - продолжал Джеред,  -  в  Кервилле  дорога  существует  уже
несколько лет. Камфорт  и  Фредериксбург  как  раз  ведут  по  этому  поводу
переговоры.  Учитывая,  что  Локетты  разводят  скот,  добывают   гранит   и
занимаются  поставкой  кедрового  леса,  странно  было  бы  думать,  что  мы
нуждаемся в вашей помощи в строительстве железной дороги!
   - Заткнись, Джеред. Ты  пьян  и  оскорбляешь  наших  гостей,  -  пролаяла
Оливия. Ее лицо было искажено гневом.
   - Все в порядке, Оливия. Он задал простой вопрос, на который я дам  столь
же простой ответ. - Паркер слегка поклонился Оливии и повернулся к Джереду:
   - Бей Локетт был в этом штате уважаемым человеком.  Очень  могущественным
человеком. Я мог бы и не говорить вам этого. И все же в течение  многих  лет
он не мог провести железную дорогу в Коронадо.
   - Именно потому, что не хотел  лишать  куска  хлеба  людей,  которые  его
уважали! - воскликнул Джеред.
   - Каковы бы ни были причины, у вас все еще нет железной дороги. А так  уж
случилось,  что  у  меня  много  друзей  в  комитете   по   железнодорожному
строительству. Если я скажу им, что строительство железной дороги в Коронадо
сопряжено с большим риском... -  Паркер  выразительно  пожал  плечами.  -  С
другой стороны, стоит мне сказать, что это дело сулит  большие  доходы,  они
ухватятся за идею ее строительства. Если уж такой влиятельный  человек,  как
ваш отец, не смог добиться цели без моей  помощи,  то  как  собираетесь  это
сделать вы?
   Последние слова Паркера несколько остудили Джереда. Он поставил бокал  на
маленький столик и  в  течение  нескольких  секунд  смотрел  прямо  в  глаза
Паркеру. Паркер не отводил глаз, оценивая, как видно, возможности врага. Оба
они молчали.
   Понизив голос, Джеред спокойно произнес:
   - Сукин сын.
   Потом обратил горящий взор на Курта, который не проронил ни слова за  все
время этого обмена любезностями.
   - Интересно узнать, кто же в таком случае вы.  -  В  голосе  его  звучало
презрение. Джеред перевел взгляд на Лорен, потом на мать и Карсона.  На  его
лице появилась гримаса отвращения,  сменившаяся  выражением  покорности,  он
резко повернулся и вышел. В каждом его шаге по паркетному полу был  виден  с
трудом сдерживаемый гнев.  Несколькими  секундами  позже  хлопнула  парадная
дверь.
   Карсон мгновенно вспомнил о своей роли дипломата:
   - Паркер, Курт, вы должны быть  терпеливы  с  мальчиком.  Он  только  что
потерял отца. Смерть Бена очень отразилась на нем.
   - Будь он мальчиком, я бы проявил терпение и  простил  его  поведение,  -
сказал Паркер. - Но в данном случае мужчина  тридцати  с  лишним  лет  ведет
себя, как мальчишка. Оливия, вам лучше самой уладить с ним все эти  вопросы.
Если в этом деле на него нельзя будет рассчитывать  как  на  союзника,  наша
сделка не  состоится.  Ваш  сын  -  наследник  Бена,  и  за  его  поведением
наблюдают. Если пойдут слухи, что он не умеет держать  себя  в  руках  и  не
может совладать со своими привычками, - Паркер бросил  выразительный  взгляд
на буфет, - то я вряд ли решусь иметь с вами дело из опасения испортить свою
репутацию.
   - Понимаю, Паркер.
   Зеленые глаза Оливии превратились в холодные изумрудные льдинки.
   - Джеред примет нашу точку зрения. Так было всегда.
   Лорен возмутила непоколебимая уверенность  Оливии.  Джеред  был  взрослым
человеком и мог иметь свое собственное мнение. Она почувствовала потребность
защитить его, но какое она имела на это право.
   - У него  ужасная  репутация.  О  подробностях  я  не  смею  упомянуть  в
присутствии мисс Холбрук, - заявил Курт ханжеским тоном.
   - Я не нуждаюсь в информации относительно пороков  и  добродетелей  моего
сына, мистер Вандайвер, - огрызнулась Оливия.
   - Миссис Локетт, я только хотел сказать...
   - Думаю, нам пора прощаться, - перебил сына Паркер. - Мы  уже  достаточно
обсудили этот вопрос. Теперь нам следует продолжить  разговор,  основательно
взвесив все "за" и "против".
   Он встал, подошел к Оливии и взял ее руку обеими руками.
   - Благодарю  за  прекрасный  вечер,  Оливия.  Обед  был  превосходный.  С
говядиной Локеттов никакая другая не сравнится.
   - Не сомневаюсь в нашем дальнейшем сотрудничестве,  Паркер.  Уверяю  вас,
что все пройдет гладко.
   - Надеюсь.
   Курт пожелал доброй ночи  Лорен,  взяв  ее  руку  и  приложившись  к  ней
мясистыми губами. Ей потребовалась  немалая  выдержка,  чтобы  не  отдернуть
руку. Девушка  почувствовала  огромное  облегчение,  когда  за  Вандайверами
закрылась дубовая резная дверь с полукруглым стеклянным верхом.
   Карсон, Оливия и Лорен стояли в коридоре. В доме  царила  полная  тишина.
Лорен повернулась к Оливии и посмотрела ей прямо в лицо:
   - Миссис Локетт, почему вы  солгали,  объясняя  причину  моего  появления
здесь? Таким образом я невольно становлюсь соучастницей этой лжи.
   Она сама удивилась своей смелости, но честность была неотъемлемой  частью
ее натуры.
   - Невольно? - переспросила Оливия, и ее брови  взлетели  вверх,  как  два
черных крыла. - Вы могли  опровергнуть  мои  слова,  но  не  сделали  этого.
Полагаю, вы так же,  как  и  я,  поняли,  что  моя  история  выглядит  более
правдоподобной и менее.., компрометирующей.
   Лорен посмотрела на Карсона, но тот не отрывал глаз от своих башмаков, не
изъявляя желания прийти ей на помощь. Она сцепила  руки  и  закусила  нижнюю
губу, сдерживая искушение вновь объяснять этой  женщине,  что  между  ней  и
Беном не было ничего, кроме дружбы, никаких отношений,  которых  можно  было
стыдиться.
   Два месяца. Она должна продержаться хотя бы два месяца. И тогда...  Лорен
пожелала им спокойной ночи и поспешила наверх.

***

   Карсон, лежа в постели, наблюдал за Оливией. Она вышла из-за декоративной
ширмы и обнаженная прошла через комнату.
   Эта  женщина  не  переставала  удивлять  его.  Он  знал,  что  ей  больше
пятидесяти лет, но ее великолепное тело  отрицало  этот  факт.  Пока  Оливия
вынимала шпильки из прически и распускала волосы, он любовался  ее  высокой,
крепкой, полной грудью, отражавшейся  в  зеркале-псише  <Псише  -  старинное
зеркало в раме  с  особыми  стержнями,  благодаря  которым  его  можно  было
устанавливать в наклонном положении.>. Живот у нее  был  плоским,  бедра  не
отяжелевшими, как обычно бывает у женщин среднего  возраста,  а  упругими  и
стройными, кожа на ягодицах гладкая.
   Каждый раз при виде ее красоты Карсон болезненно ощущал  свои  физические
недостатки. Уже не удерживаемый плотно обтягивающим жилетом живот отвисал, а
короткие ноги с  возрастом  потолстели.  Карсон  всегда  завидовал  высокой,
гибкой фигуре своего друга Бена.  Его  тренированное  тело  и  густые  белые
волосы сводили женщин с ума, даже когда Бен был далеко не молод.
   Нисколько не смущенная тем, что ее так  пристально  разглядывают,  Оливия
подошла к постели и прикрутила газовую лампу. Затем легла и, положив  голову
на надушенную наволочку, устало вздохнула.
   - Сегодня вечером ты держалась  великолепно,  дорогая.  Понимаю,  как  ты
утомлена,  -  сказал  Карсон,  протягивая  руку,  чтобы   коснуться   своими
короткими, толстыми пальцами роскошных волос Оливии.
   - Мерзавцы, - прошипела она, - они знают, что загнали нас в  угол,  и  уж
теперь не упустят своего, будут лягать нас, пока не добьют. Если  бы  я  так
отчаянно не нуждалась в железной дороге, ни за что  на  свете  не  стала  бы
тратить время на этих немецких сукиных детей.
   Карсон давно привык к ее манере выражаться. Его радовало, что Оливия  так
откровенна с ним, значит, она ему доверяет.
   - Знаю, дорогая, но какое-то время нам придется  им  подыгрывать.  Нам  и
прежде случалось идти на жертвы, но это всегда приносило пользу.
   - Да, но на этот раз это переходит всякие границы.
   - Забудь о них и попытайся расслабиться, - сказал  Карсон,  прижавшись  к
ней своим плотным, коротким телом.
   Карсон слегка погладил Оливию по щеке и быстро поцеловал ее в губы  -  на
большее он не решался, зная, что  более  пылкие  поцелуи  не  доставляют  ей
удовольствия. Карсон провел рукой по ее шее и груди, нежно  лаская  то  одну
грудь, то другую. У Оливии была всего  одна  беременность,  и  соски  ее  не
потемнели, а оставались такими  же  розовыми,  словно  у  юной  девушки.  Он
наслаждался, чувствуя тепло ее тела, упругость грудей, до тех пор, пока  она
не стала  проявлять  нетерпение.  Ее  беспокойные  движения  были  для  него
сигналом, что пора переходить к делу.
   Он лег на нее и не встретил сопротивления, когда его  плоть  вошла  в  ее
тело. Его страсть достигла апогея и сошла на  нет  в  считанные  минуты.  Он
никогда не делал попыток продлить наслаждение. Монахини  в  Школе  урсулинок
<Урсулинки - монахини женского католического ордена  святой  Урсулы.>  в  ее
родном Орлеане научили  Оливию:  леди  не  должны  получать  наслаждение  от
сексуальных отношений, они покоряются и терпят  это  из  любви.  Карсон  это
понимал. Если у него временами и появлялось желание добиться от Оливии более
теплого  приема,  то  это  было  не  более  чем  мимолетной  фантазией.  Его
собственные крики восторга заглушала пышная подушка, в которую он  зарывался
лицом.
   Его слегка погладили по плечу, и это было единственной  короткой  лаской,
которой он  добился.  Оливия  слегка  прикоснулась  губами  к  его  губам  и
высвободилась, скорее, вырвалась из его объятий. С того самого дня  двадцать
лет назад, когда она, не проявляя никаких эмоций, предложила  Карсону  стать
ее  любовником,  ему  ни  разу  не  позволили  продлить   удовольствие   или
насладиться созерцанием ее прекрасного тела после занятия любовью.
   Сегодня, как и всегда, Оливия встала с постели и направилась в ванную. Он
слышал, как там льется вода: она мылась. В спальню она вернулась, уже одетая
в пеньюар.
   - Карсон, у меня появилась идея.  -  Она  начала  ходить  взад-вперед  по
дорогому ковру вдоль кровати. Ему никогда не разрешалось оставаться у нее на
всю ночь, и Карсон ревновал ее к тем людям, с которыми она  проводила  время
вне постели.
   - Да, дорогая? - спросил он покорно. По ее  возбужденной  жестикуляции  и
сосредоточенному лицу он понял, что она захвачена своей идеей.  Сегодня  ему
опять придется удовлетвориться теми краткими ласками, которые она  позволила
ему.
   Пока  Оливия  излагала  свой  план,  Карсон  слушал  с  все  возрастающим
удивлением, которого не мог скрыть. Ее план был отчаянным и опасным, умным и
талантливым,  нереальным  и  вполне  достижимым.  Поначалу  возражал  против
мотивов, приведших к рождению этого  плана,  негодовал  на  предложенные  ею
методы достижения цели, но в конечном итоге, как всегда, согласился помогать
ей.

Глава 6

   Пока Оливия излагала  свой  план,  который  самым  драматическим  образом
скажется на судьбе Лорен, девушка ворочалась в своей постели, тщетно пытаясь
заснуть. Она беспокойно металась, и мириады  мыслей  роились  в  ее  голове,
вдребезги разбивая спокойствие, которое ей с трудом  удавалось  сохранять  в
доме Локеттов.
   Оливия и Карсон были загадкой, разрешить которую она не могла. В какой-то
момент Лорен казалось,  что  они  понимают,  какая  она  на  самом  деле,  и
принимают ее, но уже в следующий она чувствовала явную угрозу с их  стороны.
Карсон был добр к ней, но он служил Оливии. Оливия же относилась к Лорен  со
сдержанной  холодностью,  и  это  было  самой  слабой   характеристикой   ее
поведения.
   Вандайверы Лорен напугали. Она никогда не присутствовала  при  обсуждении
сделок, и ее поразили черствость  и  неуступчивость  Паркера.  Что  касается
Курта, то он, вне всякого сомнения, был таким же алчным  и  тщеславным,  как
его отец.
   Вспомнив  этого  молодого  человека,  Лорен  задрожала,  как  от  холода,
несмотря на теплое одеяло. Он был по-своему красив, если нашлись бы ценители
такого рода красоты, чувственной и грубой, но ее  отталкивало  его  тяжелое,
сильное тело, а от его елейного, вкрадчивого голоса  ей  становилось  дурно.
Она чувствовала, что от него тоже исходит угроза, но совсем не такая,  какую
она чувствовала в Джереде Локетте.
   Джеред.., сын Бена был распутником и негодяем, пьяницей  и  бабником,  но
почему Лорен все время думает о нем? Почему  его  длинное,  худое  тело  так
привлекает ее? Почему ее мучает желание дотронуться до него?
   Лорен прошла инициацию и была посвящена в тайны процессов, происходящих в
женском организме. Но Доротея Харрис  объяснила  Лорен  только  азы  сложной
науки, когда ей исполнилось одиннадцать лет, так что ее познания в  вопросах
секса были прискорбно скудными.
   Ей было пятнадцать, когда она осознала, что между мужчинами  и  женщинами
существует некое таинственное и странное влечение, некая непонятная  реакция
друг на друга. Однажды ей случилось быть  на  пикнике  в  честь  возвращения
участников испано-американской войны на Кубе. Она сидела  с  книгой  в  тени
дерева, когда ее внимание привле