, вы порядочная женщина, миссис Локетт.
   Лорен поняла, что любое проявление жалости только рассердит его,  поэтому
сказала:
   - Благодарю вас, приятно было познакомиться, мистер Тернер.
   Он молча, приподнял шляпу и ускакал.
   Она за  ним  не  последовала,  помня,  как  охраняет  он  свою  жизнь  от
постороннего вмешательства.
   Подождав, пока Джек скроется из виду, Лорен села в седло и направилась  в
сторону ранчо, остановившись только раз у реки, чтобы смыть с рук кровь.
   Лорен прошла на кухню, собрала в корзинку еду и вернулась на берег  реки,
туда, где находился дом на скале. Она оставила корзинку  на  плоском  камне,
как это сделал Джеред, когда привозил ее сюда, и тотчас же уехала,  даже  не
оглянувшись.

***

   Глория должна была скоро родить, и женщины  все  больше  времени  уделяли
шитью, вязанию, а также  обсуждению  имени  для  будущего  ребенка.  Однажды
утром, сияя от счастья, Елена сказала Лорен, что снова беременна. С тех  пор
как Елена приехала на ранчо, с лица Карлоса  не  сходила  довольная  улыбка.
Лорен была рада за них и от души поздравила подругу.
   Младенец Мендесов для своего появления на  свет  выбрал  двадцать  третье
января. Глория с самого утра чувствовала недомогание. Она с Лорен  и  Марией
сидела в большой гостиной у огня за чаем и тихо разговаривала. Вдруг  Глория
побледнела и вцепилась в ручки кресла.
   - Думаю, роды начинаются. Это уже третья схватка, самая сильная.
   Лорен чуть не уронила чашку,  Мария  подошла  к  невестке  и  помогла  ей
добраться до спальни.
   - Лорен, ты поможешь мне уложить Глорию?
   Лорен вскочила и бросилась за ними.
   Повинуясь команде Марии, она сняла с постели покрывало и одеяла, а  Мария
помогла Глории лечь на простыни.
   - Я ее раздену, а ты, Лорен, пойди и попроси Елену присмотреть за детьми,
- спокойно сказала Мария. - Пошли с кем-нибудь из вакеро весточку Руди.  Они
знают, где его найти.  Потом  возвращайся  сюда,  лишняя  пара  рук  нам  не
помешает.
   Лорен выбежала из комнаты, радуясь, что нашлось дело, которое избавит  ее
от присутствия при родах. Она боялась, боялась за Глорию, поскольку  никогда
не забывала, как ушла из жизни ее собственная мать.
   Елена, напротив, пребывала в самом радужном настроении и заверила  Лорен,
что охотно примет на себя заботы по  дому,  присмотрит  за  детьми  и  будет
всегда наготове, если понадобится еще какая-нибудь помощь.
   Несколькими минутами позже в дом ворвался Руди - лицо его казалось серым,
несмотря на смуглый цвет кожи и загар.
   - Руди, - воскликнула Лорен, - я рассчитывала,  что  ты  меня  успокоишь.
Думала, ты уже привык к этому. А  у  тебя  такой  вид,  словно  ты  ожидаешь
появление первенца.
   Он застенчиво улыбнулся:
   - Я думаю, каждый раз - все равно что первый. С ней все в порядке? Могу я
ее видеть?
   - Пожалуй, - неуверенно сказала Лорен, - подожди, я спрошу.
   Войдя в затемненную комнату, она увидела, что  Глория  сидит  в  постели,
опираясь спиной на  подушки,  и  разговаривает  с  Марией.  Лорен  этого  не
ожидала. Она думала, что увидит Глорию, корчащуюся в муках.
   - Можно Руди повидать тебя? Глория рассмеялась:
   - Его вина, что я  оказалась  в  столь  бедственном  положении,  поэтому,
думаю, он имеет на это право.
   Руди вошел и большими шагами  приблизился  к  кровати.  Он  сел  рядом  с
Глорией и положил обе огромные ручищи ей на живот:
   - Итак, к ночи у нас появится еще один нахлебник?
   - Но не забывай, что некоторое время я одна буду его кормить.
   - Уверен, что ты с этим справишься. Руди улыбнулся и положил ладони на ее
набухшие груди.
   Она шутливо хлопнула его по рукам:
   - Руди Мендес, даже в такую минуту и в присутствии матери ты ведешь себя,
как распутник.
   - Она знает, что я пошел в отца.
   Он рассмеялся и нежно поцеловал жену в лоб:
   - Я буду рядом, если понадоблюсь. Люблю тебя. Глория поцеловала обе  руки
мужа, и Руди покинул комнату.  Глаза  Лорен  наполнились  слезами,  к  горлу
подступил комок, и она ничего не  ответила  Марии,  когда  та  попросила  ее
помешать угли в камине.
   День тянулся медленно. Схватки становились все чаще и сильнее.  Вдруг,  к
ужасу Лорен, в кровать хлынули воды, окрашенные кровью в слабо-розовый цвет.
Она подумала, что происходит что-то ужасное, но Мария успокоила ее,  сказав,
что все идет нормально и скоро появится младенец.
   Примерно через час лицо Глории исказилось от боли. Мария что-то  говорила
ей нежным голосом, заставляла тужиться сильнее, и вдруг комнату огласил плач
ребенка. Мария приняла мальчика и перерезала  пуповину,  связывающую  его  с
матерью. "Должно быть, и моя мать страдала так же, чтобы произвести на  свет
меня и братика, чье рождение и убило ее", - думала  Лорен.  Она  чувствовала
огромное одиночество женщины, которой не помнила. Конечно, мама  любила  ее,
они, наверное, были очень близки, но никто никогда не  рассказывал  об  этом
Лорен.
   Мария  пеленала  жалобно  попискивающего  ребенка,  когда  Глория   вдруг
закричала:
   - Мне кажется, это еще не все!
   Мария и Лорен бросились к ней и увидели еще  одну  темную  головку  между
широко раздвинутыми ногами Глории.
   - Лорен, помоги ей!
   - скомандовала Мария, прижимая к себе орущего мальчика.
   Лорен побледнела и хотела было возразить, но тут Глория глухо  застонала.
Лорен не могла оторвать глаз от упорно пробивающегося  в  мир  ребенка,  уже
можно было видеть его плечики.  Дрожащими  руками  она  взялась  за  головку
ребенка, как  только  что  делала  Мария,  и  слегка  потянула.  Ребенок  не
сдвинулся с места, но издал громкий вопль, несмотря на то, что его крошечное
горлышко было забито слизью. Лорен покрылась испариной  и  вся  дрожала,  но
все-таки решилась потянуть сильнее за скользкую головку. И младенец выскочил
как пробка из бутылки прямо в ее подставленные руки. Это оказалась девочка.
   Смеясь и плача одновременно,  Лорен  громко  закричала:  "Девочка!"  -  и
увидела, как на лице Глории появилось спокойное и умиротворенное выражение.
   - - Ну, Лорен, ты ее держи, а я перережу пуповину.
   Лорен положила девочку на простыню,  а  Мария,  положив  рядом  мальчика,
перерезала пуповину его сестры.
   -  Глория,  у  тебя  близнецы.  Разного  пола,  -  хихикала  Мария,   как
молоденькая девушка.
   - Скажите Руди, - слабо прошептала Глория, не поднимая головы с подушек.
   Лорен повернулась и вышла  из  комнаты,  держа  на  руках  новорожденного
мальчика, громким криком оповещавшего всех о своем появлении на свет.
   - Руди, близнецы - мальчик и девочка! Руди поспешно подошел к ней,  чтобы
поглядеть на только что родившегося сына.
   - Близнецы? - тупо спросил он.
   - Да, пойди и посмотри.
   Лорен повела его в комнату, где Мария уже держала на руках девочку.
   - Близнецы! - Он рассмеялся, а потом загоготал так громко,  что  младенцы
заорали во всю глотку.
   - - Ну, смотри, что ты наделал, - выбранила его Мария, передавая  девочку
Глории. Руди взял сына из рук Лорен и сел на  кровать  возле  жены.  Они  не
переставали охать и ахать, восхищаясь близнецами, пока Мария что-то  делала,
склоняясь над широко разведенными коленями Глории. Лорен почувствовала  себя
лишней и ушла. Только сейчас Лорен  поняла,  как  устала.  Был  уже  поздний
вечер, а большую часть дня она провела в комнате Глории. Она ничего не ела с
самого утра, но ощущение пустоты не было вызвано голодом.  Лорен  подошла  к
гардеробу, открыла дверцу и, вынув одну из рубашек  Джереда,  прижала  ее  к
себе. Она не видела мужа больше месяца, а события  сегодняшнего  дня  только
усилили ее тоску.
   Она легла на кровать, накрылась его рубашкой и закрыла глаза.  Перед  ней
тотчас встало лицо Джереда, с любовью и нежностью смотрящего на нее. Где  ты
сейчас, Джеред? Чем занят? Думаешь ли обо мне?
   Лорен сбросила блузку и юбку, натянула через голову  рубашку  Джереда  и,
обняв подушку, уснула.

***

   Рождение близнецов нарушило привычное течение жизни в большом доме.  Дети
постоянно вертелись под ногами, пытаясь  хоть  одним  глазком  взглянуть  на
своих новых братика и  сестричку.  Лорен  поражалась  терпению  Глории.  Она
ухитрялась уделять внимание каждому ребенку, несмотря  на  то  что  уход  за
двумя малышами, казалось, отнимал все ее время.
   Мальчику дали имя Бенджамин в  честь  его  деда  по  отцовской  линии,  а
девочку назвали Лорен в честь тетки, чем она была глубоко тронута.
   Бенджамину  и  Лорен  была  всего  неделя,   когда   произошло   событие,
чрезвычайно всех встревожившее. Руди находился в доме и обедал. Неожиданно в
кухню заглянул один из вакеро и сказал, что к нему пришли. Вид у вакеро  был
довольно воинственный, хотя он и старался не смотреть Руди в глаза.
   Лорен последовала за Руди на крыльцо и увидела углежога У эта  Данкена  и
его сестру Джун, сидящих на убогой лошаденке, такой же грязной, как седоки.
   Данкен спешился и направился к ним:
   - Здрасьте, сеньор Мендес. Слышал, у вас народились близнецы.
   Данкен улыбался своей наглой улыбкой. Он был в той же одежде,  в  которой
Лорен впервые увидела его, только плечи прикрывала какая-то тряпка,  видимо,
для тепла.
   - Что ты здесь делаешь, Данкен? Тебе  ведь  известно,  что  "Кипойнт"  не
относится к числу мест, где вам  разрешено  находиться?  -  холодно  спросил
Руди.
   - Ну да, я приехал только поздравить вас. Кажется, только  ваши  детки  и
нарождаются в семье Локеттов. Ведь Джеред покинул свою молодую жену., и  все
такое, все такое.
   Данкен окинул Лорен похотливым взглядом, и его рот растянулся в довольной
ухмылке, заставившей  ее  содрогнуться.  Она  перевела  взгляд  на  Джун,  с
вызывающим видом сидящую на лошади, обхватив ее бока голыми, по-видимому, не
чувствительными к холоду красивыми ногами.
   Джун злобно смотрела на Лорен и, встретившись с ней  взглядом,  облизнула
сухие, потрескавшиеся губы.
   - Видно, Джеред поехал в Остин  поискать  на  зиму  теплую  постельку,  -
процедила она, растягивая слова.
   - Дела моего брата тебя не касаются, -  огрызнулся  Руди,  искоса  бросив
взгляд на Лорен. Его обеспокоило, что эти люди знают так много  о  том,  что
происходит на ранчо, и о местонахождении Джереда. -  Строительство  железной
дороги  требует  его  присутствия  в  Остине,  но  он  поддерживает  с  нами
постоянный контакт. А теперь говорите, что вам надо, и проваливайте.
   Уэт Данкен принял подобострастный вид:
   - Не надо сердиться, Руди. Я пришел с миром. Вандайвер и кое-кто  из  его
людей разнюхивают все, что происходит вокруг, и задают вопросы. Мне  начхать
на этих мексиканов, не в обиду вам будет сказано. Я просто хочу,  чтобы  мои
дела с Локеттами не пострадали. Понимаете, меня беспокоят мои  дела,  только
мои дела.
   Лицо Руди  окаменело  и  теперь  казалось  изваянным  из  гранита.  Лорен
заметила, что он поглаживает кобуру шестизарядного кольта.
   - Убирайся отсюда, Данкен, и больше не приближайся к этому  дому,  или  я
лично пристрелю тебя. А что касается твоих дел, то им ничего не грозит, пока
Джеред и я ручаемся за это. Вандайвер не имеет к этому никакого отношения. А
теперь марш отсюда.
   - Ладно, ладно, я ухожу, просто приехал по-соседски...
   Данкен заковылял к своей худосочной кляче и уселся  впереди  сестры.  Она
заткнула большие пальцы рук за пояс его штанов и проворковала:
   - Ас кем теперь спит Руди, с миссис Локетт?  Ведь  его  жена  только  что
родила.
   Руди схватился за кольт, но Лорен предупреждающе  положила  руку  ему  на
плечо..
   - Нет, Руди, - прошептала она, заметив, что  рука  Данкена  потянулась  к
притороченному к седлу ружью. Она была рада, что  весть  о  приезде  парочки
распространилась среди вакеро и теперь многие из них находились  поблизости,
окружив смутьянов.
   Девушка тряхнула длинными светлыми волосами и рассмеялась, уверенная, что
Руди не выстрелит в ее брата.
   - Скажите Джереду, что я спрашивала о нем. Буду рада повидаться, когда он
вернется.
   Она  посмотрела  на  Лорен  и  фыркнула.  Данкен  тронул  лошадь,  и   та
неторопливо затрусила со двора.
   Вакеро и Руди смотрели им вслед,  пока  они  не  скрылись  из  виду.  Для
верности  Руди  направил  двоих  вакеро  убедиться,  что  они  действительно
направились в лагерь углежогов.
   Лорен вернулась в гостиную, села у камина и уставилась невидящим взглядом
на огонь. Там ее и нашел Руди. Присев перед ней  на  корточки,  он  ваял  ее
холодные руки в свои:
   - Лорен, у Джереда никогда ничего не было с этой грязной потаскушкой.
   Лорен улыбнулась, видя сочувствие и сострадание на его лице.
   - Я знаю, Руди, - сказала она с невеселой улыбкой, - он слишком разборчив
в женщинах, чтобы заинтересоваться такой, как она. Но  и  меня  он  тоже  не
любит.
   Подошедшие Мария и Глория с волнением прислушивались к их разговору.
   - Что меня беспокоит, - продолжала Лорен,  -  так  это  слова  Данкена  о
Вандайвере и о его делах в Пуэбло.
   - Да, это и меня беспокоит, но особенно мне не нравится, что он знает обо
всем, что происходит в доме. Он, как заноза, которую  трудно  вытащить.  Бен
пристрелил бы его, если бы увидел здесь, и я могу только  сожалеть,  что  не
сделал этого. Откуда он тебя знает?
   Лорен рассказала им о том дне, когда они с Джередом ездили  на  Пекановый
ручей и проезжали через лагерь углежогов на обратной дороге.
   - Руди, мне страшно, - сказала Глория.
   Он встал и обнял жену, которая только вчера встала с постели.
   - Я уверен, он просто проверяет, изменилось ли что-нибудь на ранчо  после
смерти Бена. Нет оснований беспокоиться. Мы с Джередом обсудим это и  решим,
что делать. Мне не нравится, что этот сброд кружит вокруг "Кипойнта".
   В течение двух последующих дней возле дома  постоянно  дежурили  три  или
четыре вакеро, да и сам Руди старался держаться  поблизости.  Лорен  поняла,
что он обеспокоен визитом У эта Данкена, хотя и уверяет в обратном.

***

   Прогноз старожилов оправдался, и мягкая январская погода  уступила  место
слепящим холодным бурям  февраля.  В  такую  погоду  работы  на  ранчо  было
немного, и Лорен сочувствовала вакеро, которые по очереди объезжали обширные
земли "Кипойнта". Они всегда брали с собой  большие  запасы  продовольствия,
потому что им приходилось проводить по несколько дней в пограничных хижинах,
построенных как раз для таких случаев.
   Женщины занимались детьми, ухаживали за близнецами, шили и  готовили  еду
для семьи и оставшихся вакеро, изнывавших в бараке от безделья.
   В один из таких вечеров Лорен довольно поздно отправилась в барак,  чтобы
отдать вакеро испеченное ею  печенье.  Корзинка  с  домашним  печеньем  была
принята с благодарностью, и Лорен уже  собиралась  проскользнуть  обратно  в
дом, когда из темноты перед ней возникла высокая фигура Торна.
   Лорен едва не вскрикнула от неожиданности.
   Без всяких объяснений или извинений команчи сказал:
   - Миссис Локетт, сегодня утром у ворот я нашел вот это.
   Лорен первый раз услышала его голос, потому что он еще ни разу, с ней  не
заговаривал. Голос оказался низким, глубоким, даже красивым. Она взглянула в
его непроницаемое лицо, потом перевела  взгляд  на  протянутый  ей  бумажный
сверток, перевязанный веревочкой. На коричневой бумаге детским почерком было
нацарапано:
   "Миз Локит".
   - Что это? - спросила Лорен, снова посмотрев в лицо Торна.
   - Думаю, что-то принадлежащее вам. Она  развязала  веревку  и  развернула
бумагу. Цветастый  платок,  которым  она  перевязывала  щиколотку  Безумного
Джека, забился в ее руках, подхваченный холодным ветром.  Складывая  платок,
Лорен не обнаружила на нем следов крови. Она едва заметно улыбнулась. Кто бы
мог подумать, что  этот  отшельник  так  старательно  выстирает  ее  платок!
Интересно, видел ли его кто-нибудь, когда он его принес?
   Вдруг Лорен почувствовала на себе внимательный взгляд Торна.
   - Должно быть, я его где-то потеряла, - пробормотала  она,  запинаясь.  -
Думаю, кто-то нашел его и.., вернул. Благодарю вас.
   Лицо индейца осталось непроницаемым, но Лорен догадалась,  что  он  знает
гораздо больше, чем хочет показать. Он не ответил ей, но быстрым кивком  дал
понять, что ее благодарность принята. Лорен даже не заметила, как он  исчез,
поглощенный сгущающейся темнотой.

***

   Третья  неделя  февраля  ознаменовалась  настоящим  снегопадом,  которому
предшествовал холодный северный ветер с мелким дождем. Земля покрылась слоем
мокрого снега, смешанного с грязью.
   С наступлением темноты буря усилилась. Руди, Глория, Мария и  Лорен  тихо
сидели у камина, наслаждаясь теплом и уютом.  Детей  уложили  спать.  Глория
убаюкала маленькую Лорен и передала ее тезке. Лорен нежно поглаживала темные
волосики  на  маленькой  головке,  лежащей  у  ее  груди.   Глория   кормила
Бенджамина, обладавшего отменным аппетитом,  а  Руди  и  Марий  с  умилением
взирали на них.
   Все они испуганно подпрыгнули, услышав  тяжелые  шаги  на  крыльце.  Руди
молча потянулся к кобуре, висевшей на каминной полке, вытащил  кольт  и  уже
направился к двери, когда она распахнулась и  в  комнату  ворвался  холодный
ветер со снегом.

Глава 21

   Дверь быстро  захлопнулась,  и  на  пороге  осталась  высокая  закутанная
фигура. Вошедший медленно повернулся, и у Лорен перехватило дыхание,  Джеред
смотрел на нее во все глаза. Он заметил ее  реакцию  и  судорожно  вздохнул.
-Лорен была прекрасна в свете огня, с волосами, падающими ей на плечи,  и  с
младенцем, которого она прижимала к груди.
   - Боже всемогущий, Джеред, ты  мастер  устраивать  сюрпризы!  -  радостно
засмеялся Руди, хлопнув брата по спине. - Я ведь чуть  не  пристрелил  тебя,
глупый сукин сын. Ты выбрал для возвращения  домой  самую  подходящую  ночь,
когда разыгрался первый в эту зиму снежный буран.
   Джеред потряс головой, словно хотел таким образом привести в порядок свои
мысли:
   - Я.., я не думал, что погода настолько плоха, пока не проехал полдороги.
   - Мы рады, что ты вернулся, Джеред. - Мария смотрела на него с нежностью,
и он ответил ей такой же нежной улыбкой.
   - Это не самый умный поступок в твоей жизни, но я рада тебя видеть.
   Глория уже шла к нему, раскрыв объятия. Она все  еще  сердилась  на  него
из-за Лорен, но временно решила забыть об этом.
   - А ну-ка дай на тебя посмотреть, сестренка.  Ты  на  время  опять  стала
стройной. Позволь тебя обнять, пока Руди вновь не начинил тебя.
   Несмотря на ее протесты, Джеред крепко стиснул Глорию в объятиях.
   - Пойди посмотри, кто тут у нас, - сказала она, высвобождаясь.
   Она положила Бенджамина в одну из двух колыбелек у огня, где  дети  спали
днем, когда их братья и сестры давали им такую возможность. Джеред склонился
над колыбелью и робко погладил ребенка по щечке.
   - Кто это? - спросил он шепотом.
   - Это Бенджамин, - с гордостью ответила Мария.
   - А это Лорен, - сказала Глория, показывая на младенца, которого все  еще
держала его жена.
   Лорен буквально приросла к месту, не в силах  оторвать  взгляд  от  мужа,
пока с ним здоровались другие члены  семьи.  Джеред  стал  освобождаться  от
лишней одежды. Снял платок, повязанный  поверх  шляпы,  и  провел  рукой  по
длинным непокорным волосам, все еще влажным от снега, сбросил с плеч  теплый
плащ. Когда Джеред склонился над Бенджамином, Лорен подумала, что он похудел
и осунулся. Щетине на его лице было не меньше суток.
   Но это был Джеред. И он был здесь. Он присел  возле  нее  на  корточки  и
поверх головки ребенка посмотрел в ее полные слез глаза. Между ними  начался
безмолвный разговор, более значительный, чем если бы они говорили вслух.
   - Лорен ее принимала, поэтому мы и назвали девочку ее именем,  -  сказала
Мария.
   - Ты принимала ребенка? - спросил Джеред тихо и недоверчиво.
   Лорен кивнула, показывая ему маленький сверток. Он взял в руку  крошечный
кулачок и улыбнулся, когда ребенок сделал губками сосательное движение.
   Глядя в глаза Лорен, Джеред медленно распрямился. Повернувшись  к  брату,
о