щиты.  Негодяй
отъявленный и со списком судимостей длиннее, чем мы рука, но могущественный,
как дьявол. Он был осужден за вооруженное нападение, но отсидел  лишь  часть
срока,  когда  его  освободили  под  залог.  Через  несколько  недель  после
освобождения он позвонил мне. Сказал, что ему  меня  рекомендовали  с  самой
лучшей стороны. Наслышан о моем бесстрашии. Сказал, что уверен во мне, что я
позабочусь о том, чтобы он был на свободе.
   Кассиди сделал паузу, на мгновение прикрыв глаза, потом добавил:
   - Я тоже был уверен в себе. Тони, вот ведь  в  чем  весь  ужас.  Итак,  я
взялся за его дело. На этот раз речь шла о нападении с целью  изнасилования,
хотя женщине и удалось вырваться и убежать.
   Кассиди перестал расхаживать по кабинету и уставился в окно.
   - Жертвой была молодая девушка, едва за двадцать, хорошенькая,  стройная,
- тихо начал он. - Мой клиент напал на нее в сумерках, когда она выходила  с
работы. Дело было гиблое. Его поймали  со  спущенными  штанами  недалеко  от
места происшествия. Обвинитель отклонял все  прошения  об  освобождении  под
залог. Он очень хотел упечь мерзавца за решетку. Дело отправили в суд.  Все,
на что я мог рассчитывать, - это на везение и свое нахальство, а уж в этом я
преуспел вполне, - сказал он, сжимая кулаки.  -  На  этот  раз  я  превзошел
самого себя. К тому времени, как я  закончил  перекрестный  допрос  девушки,
судьи уже не сомневались в том, что  она  шлюха,  которая  носит  на  работу
мини-юбки, соблазняя коллег-мужчин. Я  до  сих  пор  помню  ощущение  удачи,
которое испытал тогда, - ведь девушка держалась так самоуверенно и нагло.  Я
постарался привлечь внимание судей к ее грудям. О боже!
   Он прикрыл рукой глаза, пытаясь изгнать из памяти воспоминания о плачущей
молодой женщине, которую на глазах у всех он  словно  раздевал  и  насиловал
сам.
   -  Я  клеймил  ее  позором,  порочил  ее  репутацию,  выставил   ее   как
обыкновенную проститутку, которая, запросив слишком много  за  свои  услуги,
жестоко поплатилась за это.
   Он убрал с глаз руку и безучастно уставился в окно.
   - Это была блестяще организованная защита. Я  старался  подкинуть  прессе
побольше грязных подробностей. Если бы суд вынес обвинительный  приговор,  я
мог бы сказать, что моего клиента подставила пресса, а сам уйти  в  сторону.
Но суд не вынес обвинения. - В его голосе проскользнуло  удивление,  которое
он испытывал всякий раз, когда думал о том  деле.  -  Судьи  поддались  моим
театральным эффектам. Они оправдали сукина сына.
   - Ты сделал то, за что тебе было заплачено, - заметил Краудер.
   - Это не оправдание.
   - Добрая половина юристов похвалила бы тебя и позавидовала твоему успеху.
   - Ты называешь это успехом? Оболванил присяжных, оскорбил честь адвоката.
   - Итак, ты перестарался. Это было.., сколько, пять лет назад или  больше?
Оставь это в прошлом, Кассиди. Прости себе эту единственную ошибку.
   - Может быть, я и смог бы простить, но на этом история не закончилась.
   - О боже. - Краудер откинулся на спинку кресла, приготовившись к худшему.
   - Через две недели после освобождения из-под стражи  мой  клиент  похитил
прямо со школьного двора одиннадцатилетнюю девочку, завез ее  в  заброшенный
уголок городского парка, где  изнасиловал  с  особой  жестокостью,  а  потом
задушил ее же лифчиком. Я назвал лишь те действия, которые имеют определение
в юридической практике. Остальные.., о них даже трудно говорить.
   На некоторое время воцарилось напряженное молчание.
   Наконец Краудер сказал:
   - И после этого ты закрыл свою адвокатскую контору. Кассиди  обернулся  и
посмотрел на шефа.
   - Закрыл контору, поставил на себе крест, освободил жену от  тяжкой  доли
быть за мной замужем и покинул город. Так я оказался здесь.
   - Где и проявил чертовское трудолюбие. Оказался ценным приобретением  для
нашей конторы.
   Кассиди поморщился, вновь задаваясь вопросом, сумеет ли  он  когда-нибудь
избавиться от этого комплекса вины. Удастся  ли  ему  когда-нибудь  добиться
такого обвинительного приговора, которым бы он искупил свой грех  и  снял  с
себя вину за гибель девочки.  Сможет  ли  он  когда-нибудь  предстать  перед
убитыми горем родителями, сказав: "Наконец я чист перед вами"? Нет, никогда.
Но он все равно будет к этому стремиться всю свою жизнь.
   - Я больше не допущу  оплошности  в  исполнении  своего  долга.  Тони.  И
никогда не позволю еще  одному  негодяю  увильнуть  от  ответственности,  не
допущу,  чтобы  насильники  или   убийцы   разгуливали   среди   ничего   не
подозревающих граждан, большинство из которых все-таки верят в нас и  закон,
хотя и напрасно.
   -  Ну,  не  совсем  напрасно.  Время  от  времени   мы   все-таки   ловим
преступников.
   Кассиди посмотрел на шефа, вложив всю силу убеждения в свой взгляд.
   - Я не собираюсь подводить тебя. Тони, потому что в этом случае я  подвел
бы и самого себя. Клянусь, что я  предъявлю  убийцу  Уайлда,  независимо  от
того, кто им окажется.
   Краудер закусил губу.
   - Хорошо, дам тебе еще пару недель, - раздраженно сказал он. - Но считай,
что над головой твоей висит дамоклов меч.
   - Я понимаю. - Теперь, когда дело было улажено, Кассиди не видел  причины
задерживаться. Они оба почувствовали бы себя неловко, начни он рассыпаться в
благодарностях.
   Он направился к двери, но Краудер остановил его:
   - Кассиди, я должен спросить тебя. Если ты найдешь то недостающее  звено,
которое неопровержимо связывает Клэр Лоран с убийством, не  возникнет  ли  у
тебя проблемы с вынесением обвинения,  которое  будет  означать  пожизненное
заключение?
   Кассиди мысленно обратился к своему сердцу, но ответ он уже знал заранее.
   - Можешь не сомневаться. Я буду действовать без малейших колебаний.
   Кассиди  вышел  из  здания  прокуратуры  и,  перейдя  улицу,  оказался  в
комиссариате полиции. Говард Гленн сидел за обшарпанным, замызганным столом,
откинувшись на вращающемся стуле;  между  его  ухом  и  плечом  была  зажата
телефонная  трубка.  Кассиди  остановился  у  самого  края  стола,  устремив
пронизывающий взгляд на Гленна.
   - Мы потом поговорим, - сказал в трубку Гленн и положил ее.
   - В следующий раз, если у тебя возникнут претензии ко мне,  не  распускай
сплетен. Поговорим сразу как мужчина с  мужчиной.  Я  уж  окажу  тебе  такую
любезность.
   - Я подумал, что мой шеф...
   - Ты ошибся, - грубо оборвал  его  Кассили.  -  Я  вполне  владею  своими
чувствами, поступками, и словами, и ситуацией в целом, и меня бесит, что  ты
осмеливаешься связывать мне руки. Впредь этого не делай. Если у тебя есть ко
мне какие-то претензии, давай выкладывай их сейчас.
   Гленн, внимательно изучая Кассили, гонял сигарету из угла в угол рта.
   - Нет претензий.
   - Превосходно. - Кассиди взглянул на свои  часы.  -  Уже  почти  полдень.
После обеда встретимся в моем офисе и обсудим наши дальнейшие шаги.



Глава 14

   Клэр мыла посуду после ужина, когда  вдруг  раздался  крик  Мэри  Кэтрин.
Бросив губку, Клэр кинулась из  кухни  в  гостиную.  Мэри  Кэтрин  сидела  в
кресле, держа в руках вечерний выпуск "Тайме пикайюн". В лице ее не было  ни
кровинки. Руки дрожали.
   - Мама! - в тревоге вскрикнула Клэр. - Что с тобой?  -  Она  бросилась  к
Мэри  Кэтрин,  подхватив  газету,  выскользнувшую  из  безжизненных  пальцев
матери. - Боже мой, - прошептала Клэр, прочитав лишь несколько строк  первой
полосы. Она тяжело опустилась на подлокотник кресла.
   - Мистер Кассиди в самом деле думает, что ты убила  преподобного  Уайлда,
Клэр?
   - Он всего лишь выполняет свою работу, мама.
   - Он целовал тебя?
   - Какое это имеет значение? - горько произнесла Клэр. - В газете сказано,
что целовал.
   Мэри Кэтрин закрыла лицо руками.
   - Во всем виновата я. За мои грехи расплачиваешься ты. Если бы я тогда не
согрешила...
   - Мама, прекрати это! - Клэр убрала с лица матери руки. - Ты была молода.
Любила и отдала всю себя этой любви. Ты не была грешницей. Согрешили те, кто
так обошелся с тобой.
   - Но в газете  сказано,  что  в  силу  своего  воспитания  ты  стараешься
соблазнить обвинителя, дабы уйти от ответственности. О, Клэр, прости меня. Я
никогда не хотела, чтобы тебя судили за мои ошибки.
   - Это, - сказала Клэр, ткнув пальцем  в  газету,  -  дело  рук  порочной,
злобной, безнравственной женщины. Ариэль  Уайлд  пытается  представить  меня
виновной, чтобы отвлечь внимание от себя. Миссис Уайлд не знает ни тебя,  ни
меня. Какое значение имеет то, что она думает о нас? Пусть делает  все,  что
хочет. Но другие люди, мистер Кассиди...
   На лице Мэри Кэтрин отразились ее душевные муки  и  отчаяние.  Она  вдруг
быстро зашептала:
   - Если бы только он пришел за мной, как обещал. Я  была  там  вовремя,  с
вещами. Я уверена, что именно сегодня мы должны были встретиться. Но  он  не
пришел, и...
   - Послушай, мама. - Клэр поспешно  опустилась  на  колени  и  взяла  руки
матери в свои. - Мне только что пришла в голову замечательная  идея.  Почему
бы тебе не отправиться завтра с нами в Миссисипи?
   - В Миссисипи?
   - Да. Отдохнуть. Разве тебе не хотелось  бы  сменить  на  несколько  дней
обстановку? - Лицо Мэри Кэтрин постепенно прояснялось. Клэр продолжала:
   - Гарри может поехать с тобой, чтобы тебе не было скучно, пока я работаю.
Пожалуйста, поедем. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной.
   Мэри Кэтрин  засмущалась,  словно  робкая  дурнушка,  которую  совершенно
неожиданно пригласили на танец.
   - Что ж, Клэр Луиз, если я в самом деле тебе так нужна там...
   - Да, мама, нужна. - Клэр поднялась с колен и помогла встать Мэри Кэтрин.
Незаметно она спрятала газету. - Начни отбирать вещи, которые бы  ты  хотела
взять с собой. Я позову Гарри и попрошу ее переночевать у нас.  Мы  выезжаем
рано утром. Я заказала фургон, так что места будет достаточно.  Позавтракать
остановимся где-нибудь по пути. О, это будет чудесная поездка!  Мы  с  тобой
уже целую вечность не путешествовали вместе.
   - Да, вечность, - сказала Мэри Кэтрин, направляясь в свою  комнату.  -  Я
возьму с собой новое вечернее платье.
   - Обязательно. Тебе так идет  этот  оттенок  голубого.  Как  только  Мэри
Кэтрин исчезла  в  своей  комнате,  Клэр  схватила  газету  и  стала  читать
оскорбительную статью о себе. Все написанное было, конечно,  сущим  вздором,
но тем не  менее  в  глазах  читателей  Клэр  Лоран,  издатель  скандального
каталога  "Французский  шелк",  представала  развязной  особой,   пытающейся
соблазнить сыщика, чтобы избежать приговора за совершенное убийство.
   Клэр попыталась связаться с Кассиди по телефону, но  безуспешно.  Немного
поостыв, она рассудила, что, пожалуй, лучше ей с ним не говорить сейчас. Ему
дурная новость тоже не создаст хорошего  настроения.  Лучше  справляться  со
сложившейся ситуацией в одиночку, дабы не возбуждать азарта Ариэль.
   Как только приехала Гарри, Клэр оставила  их  с  Мэри  Кэтрин  укладывать
багаж, а сама спустилась в рабочую студию позвонить в Нью-Йорк. Она  застала
своего юриста уже на выходе из дома, тем не менее он терпеливо выслушал  ее,
пока она зачитывала ему выдержки из газетной статьи.
   - Я предупредила Ариэль Уайлд, чтобы она прекратила клевету в мой  адрес,
- сказала Клэр, закончив читать. - Но она словно дразнит меня, подталкивая к
тому, чтобы я подала на нее в суд.
   - Вот это-то меня и беспокоит, - сказал юрист. - Ариэль хочет  продолжать
вражду с тобой, извлекая при этом максимум рекламы. Она  ничего  не  теряет,
преследуя свои цели. Ты же, насколько мне  известно,  питаешь  отвращение  к
подобного рода известности. Если только твое отношение к этому не изменилось
и  ты  не  хочешь,  чтобы  твоя  личная  жизнь  выставлялась   на   всеобщее
обозрение...
   - Не хочу.
   - Тогда я советую не обращать на это внимания.
   - Черт возьми! - пробормотала Клэр. - Я знаю,  ты  прав,  но  я  ненавижу
отступать. К чему тогда мои ультиматумы, если я не собираюсь их выполнять?
   - Здесь надо выбирать одно из двух, Клэр. Ты можешь,  чтобы  восстановить
свое доброе имя, высказать  все,  что  ты  считаешь  допустимым  говорить  в
прессе, а что нет. Но, уверяю, это обернется против тебя  же.  Ариэль  Уайлд
сможет тогда сказать, что ты признаешь право на свободу слова и печати  лишь
до тех пор, пока это выгодно тебе.
   Клэр вздохнула.
   - Я никогда не думала об этом с такой точки зрения.
   - Я не удивлюсь, если в этом и состоит ее высшая цель, - продолжал юрист.
- Увидеть, как ты ломаешься на вопросе о цензуре.
   Они еще некоторое время обсуждали эту проблему, пока Клэр не сказала:
   - Пожалуй, мне и в самом деле лучше игнорировать ее.
   - Это мой совет. Она, конечно, отрава, но особого вреда  не  сможет  тебе
причинить.
   - Я не о себе волнуюсь. Мне в высшей степени безразлично, что говорит обо
мне Ариэль Уайлд или кто-нибудь еще. Я  беспокоюсь  за  маму.  Когда  кто-то
оскорбляет ее, я не могу сидеть сложа руки. Она и Ясмин  -  вот  моя  семья,
маленькая, но дружная, и мы всегда стоим горой друг за друга,  а  иначе  нас
просто не было бы.
   - Я это знаю. Вот почему я был так озадачен другим обстоятельством.
   - Каким еще обстоятельством?
   И теперь настала очередь юриста выкладывать Клэр дурные вести.

***

   Обе миссис Монтейт были практически  неразличимы.  Волосы  Грейс  -  чуть
темнее волос Агнессы, но в этом, пожалуй, и состояло  единственное  различие
между этими пожилыми милыми женщинами.
   - Видите ли, наши мужья были братьями, - объяснила Агнесса Клэр, когда та
регистрировалась в пансионе Роузшэрон. - Мы их  похоронили  с  интервалом  в
несколько месяцев.
   - И чтобы не пускаться в тяжбу по  поводу  наследования  этого  дома,  мы
решили объединить наши капиталы, - добавила Грейс.
   - Каждая из нас - любительница готовить. И  наше  хобби  оказалось  очень
кстати, когда мы открыли свой пансион.
   Проверяя кредитную карточку Клэр, Агнесса продолжала свой монолог:
   - Ваши комнаты готовы. Если кто-то не успеет к столу в назначенное время,
на кухне - большой выбор соков, прохладительных напитков, закусок и выпечки.
Завтрак подается от семи до половины девятого, но в  столовой  всегда  можно
выпить просто чашечку свежего кофе. В пять часов мы открываем  бар,  но  без
вина, которое подаем к ужину, все другие спиртные  напитки  заказываются  за
отдельную плату. Ужин  -  в  семь  тридцать.  Это  единственная  официальная
трапеза в течение дня.
   Клэр понравились эти милые простодушные женщины,  и  она  надеялась,  что
никто из ее коллег не злоупотребит их гостеприимством и наивностью.
   - Мы постараемся придерживаться вашего  распорядка,  -  заверила  она.  -
Однако, если вдруг мы будем иногда нарушать его, я бы просила вас быть к нам
снисходительными.
   - Конечно, милая. Вы у нас первые "работающие"  гости  -  И  нам  безумно
нравится ваш каталог, - добавила Грейс. - Когда мы получаем  его  по  почте,
всегда спорим, кто будет просматривать первой.
   - Мне очень приятно слышать это. - Клэр радовалась, что наконец-то  можно
было расслабиться  и  улыбнуться.  Слушать  гостеприимных  хозяек,  сохраняя
серьезное выражение лица, было крайне сложно. - Судя по первому впечатлению,
ваш дом станет прелестным фоном для наших фотографий.
   Внезапное оживление на  веранде  привлекло  внимание  женщин.  Невысокого
роста худощавый молодой человек в белом льняном костюме и желтой майке-поло,
широко распахнув зарешеченную дверь, шагнул на веранду.
   - Клэр! - изумленно воскликнул он. -  Бог  мой,  это  просто  фантастика.
Дорогая! - Он расцеловал ее в обе щеки, затем приблизил к ее лицу  свисавший
с шеи на черном шнуре экспонометр. - О, это будет замечательная съемка.  Мне
не терпится начать, пока я еще не угорел от этой жары. Как местные жители ее
переносят? Но дом потрясающий, правда. На этот раз она оказалась права.
   Леон  был  одним  из  самых  популярных   фотографов   Нью-Йорка.   Яркая
индивидуальность, огромное мастерство отличали его работы.  Когда  Леона  не
захлестывали вспышки  раздражения  или  страсть  к  сплетням,  его  общество
становилось вполне приятным и даже забавным.
   Говорил он без умолку:
   - От лестницы я просто тащусь. Мы  обязательно  должны  заснять  одну  из
наших девочек изнемогающей на ступеньках, словно в полуобморочном состоянии.
- Леон изобразил соответствующую позу. - Знаешь, так - глаза полуприкрыты...
Я сниму это сверху. Может быть,  ближе  к  вечеру,  когда  лучи  солнца  уже
меркнут. Да-да. - Он похлопал ладоши. - И кто-то сзади пусть сушит феном  ее
волосы. Влажные кудри липнут к ее щекам. О боже, у меня уже мурашки по  коже
от этой картины.
   На веранду ввалились остальные участники съемки,  плюхаясь  на  свободные
сидячие места, словно раненые солдаты.
   - Боже, какая  жара,  -  сказала  одна  из  фотомоделей,  тряхнув  гривой
крашеных светлых волос.
   - Наверное, пора нам уже расселиться по комнатам, - сказала Клэр.  -  Как
только вы разберетесь с багажом, я бы  хотела  обсудить  с  Леоном  и  Ясмин
расписание съемок.
   Хозяйки пригласили слуг помочь гостям перенести багаж. Пока  все  еще  не
разбрелись по комнатам, Клэр громко объявила:
   - Моделей я попрошу до ужина зайти на примерку. Рю уже закрепила бирки  с
вашими именами на образцах белья.
   Фотомодели разделились на пары. Клэр не знала, кто из них с кем спит,  да
и не старалась это выяснить. Сплетни могли  разрушить  дружескую  атмосферу,
которая царила на съемке. Если какие-то мини-драмы и происходили за кулисами
основного действа, она предпочитала оставаться в неведении.
   Мэри Кэтрин занимала одну комнату с Гарри. Леон - со  своим  ассистентом.
Клэр соседствовала с Ясмин. Рю, парикмахер и гример  предпочли  остановиться
во флигеле. Клэр была рада этому. Иначе бы не хватило места матери и Гарри.
   К счастью, она наконец могла сосредоточиться на работе, не  беспокоясь  о
том, что Кассиди нагрянет  со  своими  расспросами  и  начнет  терзать  Мэри
Кэтрин. Это и была основная причина, почему она так спешно  увезла  мать  из
Нью-Орлеана.

Глава 15

   - Вам звонят, мисс Лоран, - сообщила Агнесса Монтей. - Мистер Кассиди.  Я
сказала ему, что мы садимся обедать, но он очень настаивал.
   - Да,  это  на  него  похоже.  -  Нахмурившись,  Клэр  взяла  трубку,  но
подождала, пока все пройдут в столовую, и лишь тогда сказала:
   - Привет, Кассиди. - В голосе ее не было и тени дружелюбия.
   - Как Миссисипи?
   - Жарко.
   - Ну, не жарче, чем здесь.
   - В самом деле?
   - Не надо притворяться наивной. Мне здорово досталось от Краудера.
   - Из-за той статьи в газете?
   - Вы ее видели?
   - Да, еще до отъезда из Нью-Орлеана. Если верить Ариэль Уайлд,  я  просто
уличная девка, не так ли?
   - Слишком много шума вокруг невинного  поцелуя.  Поцелуй  был  не  совсем
невинный, подумала Клэр, но воздержалась от комментария.
   - Вам следовало все-таки подумать о  последствиях,  прежде  чем  целовать
меня.
   - Я об этом подумал. Но в тот  момент  последствия  не  шли  ни  в  какое
сравнение с наслаждением.
   У  Клэр  перехватило  дыхание,  по  телу  разлилась  теплая  волна.   Она
опустилась на стоявший рядом плетеный стул,  лихорадочно  подыскивая  слова,
которые могли бы заполнить возникшую неловкую паузу.
   Наконец в трубке раздался голос Кассиди:
   - Ариэль еще до того, как связалась с  прессой,  позвонила  Краудеру.  По
всей вероятности, она наняла кого-то следить за вами.
   Мысль о том, что чужой человек тайно  за  ней  наблюдал  все  это  время,
вызвала такое отвращение, что захотелось вымыться.
   - Черт бы ее побрал! Почему она не хочет  оставить  нас  в  покое?  И  вы
тоже?
   - Послушайте, последние два дня для меня тоже прошли не в развлечениях.
   - Не думаю, что Краудер слишком порадовался  вашим  успехам,  -  заметила
она.
   - Он грозился отстранить меня отдела.
   - А вы этого не хотите, так ведь?
   - Нет, не хочу.
   - А какую официальную оценку той статье дает Краудер?
   - Он все отри