цает.
   - Как же он может? - воскликнула Клэр.
   - Но ведь нет никаких доказательств, что я целовал вас, одни лишь  слова.
А кому больше склонно доверять общественное мнение - какому-то  религиозному
фанатику или окружному прокурору?
   - И Краудер готов солгать, чтобы защитить вас?
   - Не меня. Он защищает честь своего  учреждения.  Он  ведь  прежде  всего
политик  и  будет  поддерживать  систему  так  же   яростно,   как   вы   ей
противостоите.
   Клэр пыталась все это осмыслить, как вдруг ее осенило:
   - Чтобы вернуть себе расположение Краудера, вы, по  сути,  предали  меня.
Это единственный способ для вас  доказать  достопочтенной  публике,  что  вы
беспристрастны и что мои чары на вас не оказывают никакого влияния.
   - Да нет же, черт возьми, - резко сказал он. - Вы все не так поняли.
   - Неужели?
   - Ну хорошо, до некоторой степени вы правы. Но все это никак  не  связано
ни с политикой, ни с Краудером. Единственным человеком, которому я стремлюсь
доказать что-то, являюсь я сам. Я попросил дать мне это дело. Потребовал.  И
вот теперь, когда  оно  в  моих  руках,  мой  долг  -  найти  и  привлечь  к
ответственности убийцу Джексона Уайлда. - И уже несколько тише добавил:
   - Независимо от того, кто им окажется. Вот почему...
   - Почему что?
   - Вот почему сегодня утром я  получил  ордер  на  обыск  во  "Французском
шелке".
   Клэр стало не по себе. Мысль о том, что в ее личных вещах будут  копаться
чужие люди, была невыносима.
   - Вы не можете так поступить со мной, Кассиди!
   - К сожалению, Клэр, могу. Должен. Я уже выезжаю туда, меня ждут.
   Не попрощавшись, он повесил трубку.
   Когда Клэр присоединилась к  трапезе,  она  упрямо  выдерживала  на  лице
улыбку и старалась держаться непринужденно, но провести никого не удалось.
   Мэри Кэтрин отвела ее в сторону.
   - Все в порядке, дорогая? Ты выглядишь расстроенной. Клэр нежно пожала ей
руку.
   - Все прекрасно, мама.
   - Это ведь звонил мистер Кассиди? Он что, опять задавал  тебе  вопросы  о
преподобном Уайлде?
   - Нет. Ничего подобного. Тебе здесь нравится? Чем вы с  Гарри  занимались
сегодня утром?
   Мэри Кэтрин погрузилась в длинный, пространный  пересказ  своих  утренних
дел.
   После обеда  Клэр  добросовестно  исполняла  свои  обязанности,  стараясь
осуществить все намеченные еще с утра планы,  но  мысли  ее  вновь  и  вновь
возвращались к людям в полицейской  форме,  которые  шарили  в  ее  ящичках,
шкафах, вещах Ясмин и Мэри Кэтрин, рылись в официальных бумагах,  обыскивали
туалеты, трогали их интимные вещи.
   Она никогда этого не простит Кассиди.

***

   - Дорогая, ты не знаешь, где мои золотые запонки? Алистер Петри  вошел  в
комнату - манжеты на рукавах рубашки все еще болтались расстегнутыми.  Через
полчаса супругов Петри ожидали на торжественном обеде, который устраивался в
рамках избирательной кампании.
   - Они здесь, на моем столике.
   Белль  сидела  на  плюшевом  пуфике  перед  зеркалом,  расчесывая  щеткой
светловолосого "пажа" на  своей  голове.  Она  носила  эту  прическу  еще  с
университетских времен, и волосы ее до сих  пор  сохраняли  шелковистость  и
лоск благодаря дорогостоящему уходу и ежемесячной стрижке.
   - Тебе удалось увидеть меня по телевизору? - спросил Алистер,  застегивая
рубашку.
   - Нет, дорогой. Я была занята  подготовкой  к  сегодняшнему  вечеру.  Но,
уверена, ты имел огромный успех.
   Он подошел к столику Белль и потянулся за запонками.
   - Две телекомпании... - Рука его дернулась, словно от укуса кобры.
   Запонки  уютно  устроились  в  крохотном  гнездышке  кружев,  которые  он
мгновенно узнал. Кишки свело  от  страха.  На  какое-то  мгновение,  которое
показалось вечностью, он  испугался,  что  его  стошнит  прямо  на  все  эти
роскошные баночки кремов и флаконы духов, выстроившиеся на столике.
   Их  взгляды  встретились  в  зеркале.  Очень  спокойно  Белль   закончила
застегивать бриллиантовые сережки.
   - Я это нашла в кармане пиджака,  который  отправляла  в  чистку.  Как  и
подобает супруге, у меня есть привычка проверять твои карманы перед тем, как
отдавать вещи. Тебе следовало бы это знать и быть более внимательным.
   - Белль, я...
   - Что ты, Алистер? - Она повернулась и устремила на мужа  взгляд  слишком
нежный, чтобы быть искренним.  -  Ты  начал  носить  дамское  белье?  -  Она
приподняла кружевные трусики. - И как называется это пристрастие?
   Придя в себя после шока, Алистер начал злиться. Другие мужчины тоже имели
связи на  стороне,  но  им  никогда  не  приходилось  отчитываться  в  своих
действиях. Почему же он всегда должен играть роль виноватого?
   - Не надо говорить со мной таким тоном, Белль.
   - Что ж, - сказала она, растягивая эластичные трусики, словно рогатку,  -
тогда напрашивается единственный вывод - у тебя внебрачная связь.
   Она встала и молча прошла мимо. Этот высокомерный жест задел  его  больше
всего. Белль умела ставить на место; Алистер почувствовал  себя  неотесанным
мужланом, тупым и ничтожным.
   А ведь он был членом Конгресса Соединенных Штатов - о боже! И никто, даже
жена, не смел унижать его. Он вовсе не собирался  признаваться  в  том,  что
имеет любовницу, и уж тем более просить прощения.
   Белль достала из шкафа воздушное шифоновое платье и начала натягивать его
снизу на стройные бедра.
   - Помоги мне, - сказала она, просовывая руки в расшитые блестками рукава.
   Когда Алистер застегнул на платье "молнию", она обернулась:
   - Я не так глупа, чтобы думать, будто ты мне верен. Конечно, у тебя  были
другие женщины. Есть и сейчас, будут и еще. Вопрос не в этом.
   - Тогда зачем его поднимать? -  агрессивно  начал  он.  Могла  бы  тайком
выбросить эти злосчастные трусы и  избежать  отвратительной  сцены.  Ему  за
целый день хватало неприятностей. Еще дома расхлебывать  это  дерьмо  -  уже
слишком.
   - Я подняла его, чтобы ты понял, насколько ты глуп. У Алистера  потемнело
в глазах.
   - Сейчас как раз самое время, черт возьми. Я... Она подняла руки:
   - Избавь меня от этого благородного негодования, Алистер. Выслушай меня и
учти то, что я скажу. - Глаза ее сузились. - Если я узнала, что  ты  изменил
своим  супружеским  клятвам,  для  остальных  это  тоже  недолго   останется
секретом. Ты проявил невероятную глупость и  беспечность.  Рано  или  поздно
твои недоброжелатели тебя вычислят. Неужели ты готов  пожертвовать  тысячами
голосов ради нескольких часов... -  Она  жестом  указала  на  валявшиеся  на
столике трусы.
   - Траханья. Не стесняйся, это именно так называется, Белль. -  Алистер  с
наслаждением наблюдал, как побледнело ее лицо и напряглась спина. -  И  если
бы ты не была столь занудна и благочестива в постели, я бы...
   - Не надо. - Она ткнула пальцем ему в грудь. - Не надо сваливать вину  на
меня. Это твоя ошибка, Алистер, твоя. И сейчас я  просто  довожу  до  твоего
сведения, что не собираюсь страдать от ее  последствий.  Мне  нравится  быть
миссис Алистер Петри, женой конгрессмена. И я намерена и впредь оставаться в
этом качестве. Но если твои похождения станут известны и  ты  предстанешь  в
роли обыкновенного мошенника и лжеца, не жди, что я выступлю в твою  защиту,
доказывая всем, какой ты замечательный, любящий супруг и отец. Я себя  дурой
выставлять не собираюсь. Более того,  -  продолжала  она,  понизив  голос  и
придав ему оттенок конфиденциальности, - ты сам знаешь, что  будет  означать
для  твоей  кампании  лишение   моей   финансовой   поддержки.   -   Алистер
почувствовал, как кровь отхлынула от лица. Белль улыбалась. - Никто ведь  не
знает - пока не знает, что, если бы не мое  наследство,  ты  бы  никогда  не
выиграл своего места в конгрессе.  И  на  этот  раз  без  моего  финансового
участия тебе его  не  видать.  Подумай  об  этом.  В  следующий  раз,  когда
приспичит трахаться - как ты  только  что  так  очаровательно  выразился,  -
исполни лучше свои супружеские обязанности.
   Белль   провела   по   накрахмаленной   рубашке    мужа    безукоризненно
наманикюренным ногтем.
   - Не в твоих интересах, Алистер, делать меня несчастной. Порви эту связь.
Немедленно. - Она приподнялась на цыпочки и легким  поцелуем  коснулась  его
губ. - Тебе, пожалуй, стоит  поторопиться,  иначе  мы  опоздаем.  Не  забудь
пожелать доброй ночи детям. - Уже в дверях спальни она вдруг остановилась  и
кивнула в сторону туалетного столика:
   - И, будь так добр, избавься от этого безобразия, тошно смотреть.
   Алистер кипел от злости, но был  бессилен  что-либо  сделать.  Внешне  их
супружеская жизнь была безупречной.  До  тех  пор,  пока  Белль  все  в  ней
устраивало, проблем не возникало. Но Алистер слишком хорошо  знал  ее  и  не
строил иллюзий. Белль была  с  виду  нежным  и  хрупким  созданием,  подобно
тепличной орхидее. Но, если ее интересы задевали, она становилась жестокой и
мстительной.
   Белль  была  слишком  сдержанной  в  своих  эмоциях,  чтобы  наслаждаться
настоящим, свободным сексом. Ее расстроило даже не то, что у мужа  появилась
любовница. По правде говоря, она в некоторой степени  была  рада,  поскольку
это избавляло ее от необходимости слишком часто исполнять  свои  супружеские
обязанности. Что ее разозлило - так это неподходящий момент, который  выбрал
муж для этой связи, и то,  что  он  не  потрудился  даже  скрыть  ее.  Белль
оказалась на вторых ролях. И это ее бесило.
   Алистер подошел к столику и поднял кружевные трусики. Слишком часто роман
с Ясмин доставлял ему душевные муки. Он содрогнулся при одной лишь  мысли  о
том, что какой-нибудь  вездесущий  репортеришка  разнюхает  о  его  связи  с
известной темнокожей фотомоделью. Но что же ему  делать  -  довольствоваться
стерильным, пресным сексом в супружеской  постели?  Лечь  на  дно,  пока  не
закончится эта предвыборная кутерьма? Не может быть  и  речи  о  том,  чтобы
позволить себя скомпрометировать во время политической кампании.  Он  сейчас
был как никогда на виду, под прицелом тысяч глаз, а без  такого  повышенного
внимания нельзя было и рассчитывать на завоевание симпатий избирателей  и  в
конечном итоге на победу.
   В жизни Алистера столкнулись два  интереса.  От  одного  необходимо  было
отказаться. Нельзя было иметь все сразу.
   Задумчиво проводя пальцем по тонкому кружеву, он мысленно  возвращался  к
той незабываемой встрече в его вашингтонском офисе. Улыбка тронула его губы,
он ухмыльнулся. "А кто говорит, что нельзя?" - подумал он про себя.

***

   Ужин проходил уныло и вполне соответствовал настроению Кассиди. Сидели  в
одной из забегаловок - так называемом семейном ресторанчике, где полицейским
давали скидку в расчете на ответные услуги и покровительство. Идея поужинать
принадлежала Гленну. Заведение, куда  он  привел  Кассиди,  было  под  стать
инспектору - такое же грязное и мрачное.
   - Ты знаешь, я тут подумал вот о чем, - сказал Гленн, закуривая очередную
сигарету. - Могла ли быть у одной из этих девок  какая-нибудь  романтическая
интрижка с Уайлдом? Тебе это никогда не приходило в голову?
   - Нет, - ответил Кассиди, уязвленный тем, что Клэр называли девкой. - Что
тебя натолкнуло на эту мысль?
   - То, что Ясмин, к примеру, штучка что надо,  за  которой  тянется  целый
шлейф воздыхателей. С кем она сейчас встречается? Вот уже больше года ни  об
одном ее романе нет ни строчки в газетах. Странно, не находишь?
   - Ты думаешь, она встречалась с Уайлдом? Гленн пожал плечами.
   - Может быть, этот ее денежный взнос означал плату совсем иного рода.
   - Ты, по-моему, переборщил с никотином, - поморщился Кассиди, отгоняя  от
лица дым.
   - После того, что мы обнаружили сегодня, готов поверить всему, что о  ней
говорят. - Гленн присвистнул. - Роковая чертовка.
   Кассиди промолчал, продолжая гонять по столу разбитую салфетницу.
   - И эта сучка Лоран тоже оказалась с душком, так ведь?
   - Нет, - тихо ответил Кассиди. - Не так. То,  что  мы  обнаружили,  опять
ничего не доказывает.
   - Да, но приближает нас к разгадке. -  Гленн  отхлебнул  кофе.  -  А  что
думает Краудер? Ты ему рассказывал?
   - Да, я уже доложил обо всем.
   - И что?
   - Он сказал, что, раз уж мы впряглись в это дело, нам и  выкарабкиваться,
- невнятно пробормотал Кассиди.
   - Значит...
   Кассиди поднял голову и посмотрел на Гленна:
   - Значит, что?
   - Значит ли это, что ты намерен сидеть сложа руки с  таким  видом,  будто
потерял последнего  друга,  или  ты  все-таки  собираешься  приподнять  свою
задницу и выпутываться из этого дела?

Глава 16

   Над Роузшэрон зарядили дожди. Высокая влажность действовала на  нервы,  и
тот,  кто  к  ней  не  привык,   страшно   злился.   Поскольку   погода   не
благоприятствовала натурным съемкам, решили пока отснять несколько кадров  в
помещении.
   Дана позировала в бюстгальтере последней модели. Кроме него, на ней  были
слоновой кости атласные панталончики и  высокие  чулки;  ансамбль  дополняли
атласные  же  туфли  цвета  слоновой  кости  на   высоких   каблуках.   Клэр
поинтересовалась у миссис  Монтейт,  где  поблизости  можно  было  бы  взять
напрокат свадебное платье.
   - Зачем, у нас же есть! - хором воскликнули обе миссис. Несколько месяцев
назад в Роузшэрон была свадьба их племянницы, и ее платье все еще  хранилось
на чердаке. Миссис Монтейт заверили Клэр,  что  племянница  будет  польщена,
если ее свадебный наряд появится на страницах "Французского шелка".
   И вот теперь свадебное платье висело рядом с туалетным столиком, создавая
иллюзию  того,  что  Дана  -  невеста,   которая   готовится   к   церемонии
бракосочетания. Съемка предстояла сложная и без Леона и его чудодейственного
осветительного оборудования вряд ли вообще могла состояться.
   - Я хочу, чтобы Дана приподняла волосы, так чтобы видны  были  все  линии
бюстгальтера.
   Гримерша еще колдовала над макияжем Даны, и Ясмин  попросила  Клэр  сесть
перед зеркалом, чтобы установить свет и фотокамеры.
   - Я вряд ли потяну на невесту, - сказала  Клэр,  придирчиво  рассматривая
свое отражение в зеркале. Ее льняная рубашка уже изрядно помялась, а  макияж
почти  весь  расплылся  от  невыносимой  жары.   -   Если   только   невесту
Франкенштейна.
   - Убери волосы с шеи, - попросила Ясмин.
   - С удовольствием. - Она зажала волосы в кулаках, приподняв  руки  вверх,
так что ее локти оказались параллельны линии плеч.
   Взгляд ее уловил еле заметное движение  возле  балконной  двери.  Кассиди
раздвинул прозрачные шторы и вошел  в  комнату,  остановившись  у  окна.  Их
взгляды встретились в зеркале.
   - Отлично,  Клэр!  -  закричала  Ясмин.  -  Превосходно.  Это  именно  то
выражение глаз, которого я добивалась. Ты  видела,  Дана?  Удивление.  Немой
вопрос. Легкое волнение. - Но, когда она обернулась и увидела, что  причиной
смятения Клэр оказался Кассиди, энтузиазма в ее голосе заметно  поубавилось.
- Что вы здесь делаете? - с явным неудовольствием спросила она. И,  взглянув
на Клэр, добавила:
   - Ты приглашала его?
   - Нет, - ответила та, не в силах оторвать взгляд от  помощника  окружного
прокурора.
   Леон передал светоустановку помощнику и подскочил к Кассиди, схватив  его
за руку:
   - А, собственно, кто вы такой?
   - Сыщик из Нью-Орлеана, - ответила Ясмин. Кассиди приветливо улыбнулся  и
мягко высвободил руку из цепких тисков Леона.
   - Я не сыщик.
   Клэр встала, уступив место у зеркала Дане.
   - Нам нужно закончить эту съемку. Все  готовы?  Дана  села  за  туалетный
столик. Рю засуетилась вокруг нее. Ясмин вернулась к Леону,  советуясь,  как
проводить съемку.
   Клэр, еле сдерживаясь от гнева, отвела Кассиди в угол комнаты.
   - Чего вы добиваетесь?
   - Я и не предполагал, что угожу прямо  в  кадр,  когда  пробирался  через
эти.., э-э.., шторы. - Внимание его на какое-то мгновение отвлекла Дана -  в
золотых лучах подсветки она выглядела на редкость обворожительной невестой и
к тому же чертовски сексуальной.
   - На наши сеансы фотосъемки зрители  не  допускаются,  -  строго  сказала
Клэр, проследив за направлением его взгляда. - Ни родители, ни приятели,  ни
даже супруги. Тем самым мы обеспечиваем нашим фотомоделям интимность съемки,
да и все остальные участники чувствуют себя более раскрепощенными.
   - Сожалею, но на этот раз вам придется сделать исключение.
   - Или...
   - Или я предъявлю постановление прокуратуры.
   - Еще один обыск? Мне, может быть, стоит предупредить  съемочную  группу,
что всех будут трясти?
   Кассиди нахмурился и виновато посмотрел на нее.
   - Откуда вы узнали, где мы находимся? - сердито спросила она.
   - В моем распоряжении целый батальон  сыщиков.  Разыскать  вас  было  раз
плюнуть.
   - Странно, как это миссис Монтейт впустила  вас.  Я  думала,  дом  открыт
только для постояльцев.
   - А я и есть постоялец.
   - Что? - воскликнула она. Заметив, что на  них  обращают  внимание,  Клэр
понизила голос, но от этого интонации его не смягчились:
   - Предполагалось, что мы  здесь  будем  одни.  Я  особо  оговаривала  это
условие, когда бронировала места.
   - У миссис Монтейт была одна свободная комната. К тому  же  моя  личность
внушила им доверие, и меня впустили.
   - Мне неприятно ваше присутствие здесь, Кассиди.
   - Охотно этому верю. Оно станет вам особенно неприятно, когда вы узнаете,
с какими дурными вестями я прибыл.
   - Как всегда, иначе у вас не бывает. Ну и с чем вы пожаловали на сей раз?
Давайте уж поскорее закончим с этим.
   Кассиди бросил взгляд через плечо. Присутствовавшие в комнате были заняты
или делали вид, что заняты съемкой. Как и  Клэр,  ему,  должно  быть,  стало
неловко продолжать разговор в такой обстановке. Взяв Клэр под руку, он вывел
ее в коридор.
   Уставившись под ноги,  словно  разглядывая  узорчатый  ковер,  Кассиди  с
оттенком легкой грусти прошептал ее имя, потом как-то странно  посмотрел  на
нее.
   - Вы знали, что она занимается шаманством?
   - Кто, Ясмин?
   Кассиди кивнул головой, Клэр лишь пожала плечами.
   - Многие в Нью-Орлеане занимаются этим. И поскольку она так долго прожила
в этом городе, неудивительно, что и у нее  появился  интерес  к  магии.  Она
обучилась каким-то формулам, у нее есть несколько свечей, которые...
   - Ее комната во "Французском шелке" полна подобного хлама.
   - Но это ничего не значит. Сколько я ее знаю,  она  постоянно  увлекается
разными религиями -  от  иудаизма  до  буддизма.  Иногда  она  может  носить
христианский крест и одновременно  -  браслет  с  египетским  анком  <Анк  -
священный крест, символизировавший жизнь  в  Древнем  Египте>.  Эти  символы
ничего не значат для нее.
   - Все это, как выясняется, далеко не безделушки и не бижутерия, Клэр. При
обыске нашли также шаманскую куклу - точную копию Джексона Уайлда.
   - Но это чепуха! - тихо вскрикнула Клэр, стараясь не привлекать внимания.
- И это все, что они нашли? Вряд ли возможно строить обвинение в убийстве на
какой-то глупой кукле.
   - При обыске во "Французском шелке" ни в вашей квартире, ни  в  офисе  не
нашли ничего, что могло бы впрямую связывать вас с убийством Уайлда.
   Она, стараясь не выдать себя, облегченно вздохнула.
   - Я могла бы сказать вам заранее, что они ничего не найдут, но вы бы  все
равно не поверили мне.
   - Не торопитесь.
   - А, еще  что-нибудь,  -  сказала  она.  -  Плохие  новости,  которые  вы
обещали?
   Взгляд его, казалось, пронзал ее.
   - Волокна, взятые с коврика в вашей  машине,  соответствуют  найденным  в
гостиничном номере Джексона Уайлда. Экспертиза подтвердила идентичность.  Вы
лгали мне, Клэр. Черт бы вас побрал, вы все-таки были там!

***

   ...После обеда съемочная группа устроилась на заднем крыльце  дома.  Лиз,
фотомодель, сидела на  высоком  стуле  в  длинной  белой  батистовой  ночной
сорочке. Верхние пуговицы были расстегнуты,  подол  Лиз  задрала  до  колен,
слегка раздвинув их - так было прохладнее. По замыслу  Клэр,  Лиз  следовало
заснять именно атакой позе, а Курта - полулежащим в гамаке, на заднем плане.
   -