и говорить. А
этот поцелуй...
   Он ее заинтриговал, этого нельзя отрицать. Ведь она так и не  знала,  где
он живет, чем зарабатывает  на  жизнь.  Он  по-прежнему  оставался  для  нее
незнакомцем, который заглянул в окно ее автомобиля.
   Но ведь она ответила на его поцелуй со  страстностью,  какой  даже  и  не
подозревала в себе. Она никогда не считала себя особо чувственной. У  них  с
Грегом была умеренная, спокойная половая жизнь, хотя,  возможно,  порой  они
занимались любовью как-то слишком торопливо. Она никогда не испытывала  того
возбуждения, какое нашло на нее вчера, когда ее поцеловал Чад. Она делила  с
Грегом постель, потому что это было частью ее любви к нему. Но сейчас у  нее
вдруг возникло предчувствие, что близость с Чадом может превратиться в нечто
такое, чего она даже не могла вообразить. Это будет что-то самоценное, в чем
будет вся ее жизнь.
   Он ушел, а она еще долго ощущала приливы возбуждения, доселе  незнакомого
ей, у нее сосало под ложечкой, ныла грудь, в горле стоял ком.
   Она легла в постель; ей было приятно ощущать мягкость простыней на бедрах
и икрах. От ее волос исходил еле заметный  запах  его  душистого,  с  лесным
запахом, одеколона. Она ворочалась в кровати, и каждое прикосновение  ночной
рубашки к груди заставляло ее с новой силой  ощущать  прилив  желания.  Она,
попыталась унять волнение, прижав к груди подушку, но была  разочарована  ее
податливой мягкостью. Разве можно сравнить  с  твердой,  мускулистой  грудью
Чада!
   С невиданной прежде остротой она ловила каждый звук, каждый запах, каждое
прикосновение; ее язык желал вновь и вновь ощущать сладостный вкус  Чада,  и
она то и дело облизывала губы, слегка  припухшие  от  поцелуя.  У  нее  было
впечатление, что ее чувства, долгое время находившиеся в спячке, вдруг ожили
и закружились в водовороте новых, неиспытанных страстей. Ее мысли  уносились
в долину сладострастных грез.
   Она хотела мужчину.
   Ее лицо залила краска стыда, и она головой зарылась в подушку, прижатую к
груди. Господи, когда же это было в последний раз? Больше  года  назад.  Она
умирала от смущения,  ей  казалось,  что  молодой  матери  негоже  думать  о
подобных вещах, но она твердо знала,  что  хочет  ощущать  мужчину  рядом  с
собой, внутри себя.
   Нет, не просто какого-то мужчину. Ей нужен был Чад.
   И даже теперь, при свете утра, наваждение не прошло. "Как все это  глупо,
смешно", - сказала она про себя,  вставая  с  постели  и  накидывая  толстый
махровый халат - ночью подул сильный северный ветер.
   Когда Ли склонилась над колыбелькой, Сара как раз принялась ворочаться.
   - Здравствуй, крошка, - проворковала Ли, поворачивая дочку на  спинку.  -
Сейчас мы переоденемся, покушаем, -  приговаривала  она,  меняя  пеленки.  -
Наверно, он больше никогда не  придет,  -  рассказывала  Ли  малышке.  -  Он
приходил   лишь   для   того,   чтобы   удовлетворить   любопытство.   Хотел
удостовериться, что у нас все хорошо. - Ли сменила новый подгузник и понесла
Сару в кухню. - Ну  и  что  из  того,  что  он  поцеловал  твою  мамочку,  -
продолжала она. - У  него  хорошо  поставленный,  профессиональный  поцелуй.
Трудно даже представить, сколько женщин он перецеловал, чтобы так отработать
технику. Наверно, у него в последний момент сорвалось свидание, вот он и  не
нашел ничего лучшего, чем явиться к нам. А ты что думаешь по этому поводу?
   Сара пускала слюни, выражая свой восторг при виде  овсянки  с  персиками,
которой кормила ее Ли.
   - Он, конечно, очень привлекательный. Высокий, стройный.., сильный. Сара,
когда он прижимал меня к себе, мне хотелось раствориться в  нем,  слиться  с
ним в единое целое. Но он  не  мужлан,  -  поспешно  добавила  она,  вытирая
ребенку рот влажной салфеткой. - Я бы не хоте ла,  чтобы  у  тебя  сложилось
такое впечатление. Он властный, но нежный. Его рот.., руки... Интересно, что
чувствуешь, когда они.., впрочем, я и так знаю - ведь он прикасался ко  мне,
когда ты рождалась на свет. Но то было совсем другое дело. Совсем не  похоже
на занятие... Господи, почему же я думаю об этом? Когда вырастешь, дочка, ты
сама поймешь.
   Во все время завтрака Чад оставался главным предметом разговора, но Сара,
казалось, не имела ничего против. Принимая  ванну,  она  продолжала  слушать
откровения матери. Но даже тогда, когда они  оделись  и  собрались  уходить,
тема Чада Диллона еще не была исчерпана до конца.
   - Мне бы  хотелось,  чтобы  возникало  впечатление,  будто  они  парят  в
воздухе, а не просто свисают с потолка, - сказала Ли обступившим ее рабочим.
- Понимаете? Олень Санта-Клауса должен лететь. Так что мы  их  повесим,  ну,
допустим, - она посмотрела на зеркальный потолок галереи,  -  на  расстоянии
двух с половиной  футов  от  потолка.  Как  минимум.  Эта  леска  достаточно
прочная, порваться не должна.
   - А если все-таки порвется и этот  громадный  олень  свалится  на  голову
какому-нибудь  незадачливому  покупателю?  (Она  сразу  узнала  этот  голос,
прозвучавший так близко от нее, низкий и густой. Обернулась и увидела  Чада,
стоявшего у нее за спиной.) Привет, - улыбнулся он. - Я предъявлю иск,  если
ваш Рудольф свалится мне на голову, когда я приду за покупками к Рождеству.
   - Вряд ли он причинит вам какой-нибудь вред, - насмешливо заметила она. -
Он из папье-маше, к тому же пустой внутри.
   - И я тоже. Я хочу сказать, пустой. Как насчет того, чтобы пообедать?
   Он вновь превратился в ковбоя, только на этот раз его  облегающие  джинсы
были новыми и чистыми. На нем была голубая клетчатая  ковбойка  и  шерстяной
жилет; в руках он держал широкополую фетровую шляпу. Ли не смогла удержаться
и посмотрела на его ноги, но вместо грязных поношенных башмаков увидела пару
начищенных до блеска черных туфель из крокодиловой кожи.
   - Привет, Чад, как дела?
   Ли остолбенела, поняв, что рабочие знают его.
   - А-а, Джордж, Барт, я вас приветствую. У меня все хорошо. Эй,  Хэл,  как
ты?
   - Терпимо. Ну, что, как с работой? Есть что-нибудь стоящее?
   Чад украдкой взглянул на Ли.
   - Да нет, так, ничего особенного.
   - А я слыхал, что...
   - Джордж, я пришел сюда, чтобы пригласить любимую женщину на обед,  и  не
собираюсь заставлять ее слушать нашу болтовню.
   Мужчины засмеялись и с интересом посмотрели на Ли. До сих пор они  видели
в ней только специалиста, но теперь оценили как женщину. Она  почувствовала,
как кровь прилила к щекам, когда Чад  обнял  ее  за  плечи.  Она  попыталась
успокоиться и посмотрела на часы.
   - О, как раз пора обедать, - сказала она рабочим.  -  Встречаемся  здесь,
ну, скажем, в час.
   - Скажем, в два, - поправил Чад. Это замечание вызвало новую волну смеха,
понимающих взглядов и заговорщических подмигиваний. Чад пришел Ли на  помощь
и быстро увел ее.
   - Где твой офис?
   - Возле Саковица.
   - Надо захватить пальто. На улице прохладно.
   - Зачем нам куда-то идти? Здесь есть неплохой бар, где подают салаты...
   - Заячья еда, а я на самом деле  проголодался.  Кроме  того,  помнишь,  я
обещал Саре, что подкормлю тебя. -  Он  не  дал  Ли  открыть  рта,  хотя  та
собиралась протестовать, и спросил:
   - Кстати, а где Сара?
   - У меня есть соседка, которая устроила что-то  вроде  яслей.  Когда  мне
приходится уходить надолго, я оставляю Сару у нее.
   - Да, чуть не забыл. Он достал из кармана жилета какой-то листок. - Здесь
мой телефон. Его нет в справочнике, потому что  я  живу  за  городом.  Зачем
загромождать телефонную книгу лишней информацией?
   - Спасибо, - поблагодарила Ли, не зная, когда и при каких обстоятельствах
ей представится случай ему позвонить.
   -  Звони  в  любое  время,  не  стесняйся.  -  И   он   улыбнулся   своей
обворожительной улыбкой.
   Им навстречу попадались покупатели, раздраженные,  куда-то  спешащие  или
просто  ко  всему  безразличные.  Наконец  они  оказались  возле   небольшой
комнатушки, которую администрация предоставила в распоряжение Ли.  Помещение
находилось между мужской и дамской комнатами, возле телефонов-автоматов.  Ли
взяла сумочку и пальто, и они направились к выходу.
   Пикап был все такой же грязный, в нем по-прежнему лежал какой-то хлам,  к
тому же из-за холодной погоды он никак не желал заводиться. В  конце  концов
Чаду кое-как удалось вернуть его к жизни и вывести со стоянки. Он  явно  уже
принял решение, куда ехать, поэтому у Ли даже ничего не спросил.
   - Чад, так ты живешь в Мидленде? Откуда Джордж и другие тебя знают?
   - Я родился здесь и все двенадцать лет проучился в местной  школе,  а  уж
потом отправился в колледж, так что старожилы хорошо помнят и меня,  и  моих
стариков.
   Она переварила полученную информацию, а потом спросила:
   - А ты и сейчас живешь здесь?
   - Да, но я много путешествую.
   - По работе?
   Он повернул налево, а потом коротко бросил:
   - Нет.
   Она прочистила горло.
   - А чем ты занимаешься? Почему Джордж спросил тебя о  работе?  Ты  всегда
ремонтируешь самолеты? - Она знала, что неподалеку от Мидленда есть контора,
где можно взять самолет напрокат. К тому же у многих нефтяных магнатов  были
собственные аэропланы.
   - Ну, разве что иногда.
   Он остановился у ресторана, выскочил из  машины  и  распахнул  перед  ней
дверь. Пока они шли к двери, сильный, порывистый ветер чуть  не  сбил  их  с
ног. Сначала Ли не обратила внимания, куда они идут,  но  когда  они  попали
внутрь, ее нос подсказал ей,  что  они  в  ресторане,  где  готовят  мясо  -
барбекью. Здесь царил острый, густой и пряный  запах  специй,  приправленный
дымком.
   Из музыкального автомата доносился голос Вилли Нельсона, который призывал
мамочек  не  разрешать  своим  деткам  становиться  ковбоями.   За   столом,
протянувшемся на всю  длину  зала,  сидели  бизнесмены  в  костюмах-тройках,
подсобные рабочие с нефтепромыслов в замасленных джинсах и пастухи в сапогах
на высоких каблуках для верховой езды.
   Чад взял Ли под руку и провел  к  одному  из  немногочисленных  отдельных
столиков, расположенных возле затемненных окон, покрытых копотью и жиром. Он
скользнул на красное дерматиновое  сиденье  напротив  Ли,  бросил  шляпу  на
подоконник тульей вниз и каким-то мальчишеским движением  взъерошил  волосы.
Ли нашла этот жест крайне привлекательным.
   - Давай, я повешу пальто, - предложил он.
   - Не надо, я положу его здесь, - ответила она.
   - Очень красивый костюм,  -  похвалил  он,  обводя  взглядом  пуловер  из
черного букле, который вызывающе облегал ее грудь, широкий пояс,  сплетенный
из ярких разноцветных  нитей,  красиво  облегавший  талию.  Узкие  шерстяные
брючки подчеркивали стройность ее бедер и ног. - Или я должен  сказать,  что
это ты своей красотой делаешь костюм необыкновенным?
   - Спасибо. Ты тоже неплохо  выглядишь.  -  Она  надеялась,  он  не  очень
рассердится за этот невыразительный комплимент, но не могла же  она  сказать
ему правду: что он выглядит настолько сексуально, что у нее просто нет слов.
   Он помахал очумевшей от посетителей официантке, и она направилась  к  ним
через зал.
   - Что ты будешь пить? - спросил Чад у Ли.
   - Чай со льдом.
   Он широко улыбнулся.
   - Хочешь ты того или нет, но ты становишься настоящей жительницей Техаса.
Чай со льдом здесь пьют не только летом, его у нас пьют круглый год.
   - Привет, Чад, - приветствовала его официантка,  подходя  к  столику.  Ее
увесистый зад выпирал из бледно-голубого форменного платья, из-под крашенных
под седину волос,  обильно  политых  лаком,  свисали  безвкусные  сережки  с
фальшивыми бриллиантами. Ее яркий макияж был бы более уместен  где-нибудь  в
Лас-Вегасе, и Ли  пришли  на  память  добросердечные  владелицы  салунов  из
вестернов. - Как дела?
   - Прекрасно, Сью. Как Джек?
   - Все такой же толстый и глупый.
   - Разве он когда-нибудь был иным?  -  Она  игриво  хихикнула.  -  Где  ты
пропадал? Мы ждали тебя на танцевальный марафон пару недель назад.
   - Меня не было в городе.
   - Повезло с работой?
   Он пожал плечами, показывая, что ему неприятен этот разговор.
   - Познакомься, это Ли Брэнсом. Она бы выпила стакан чая со льдом.
   - Привет, Ли! - Сью широко улыбнулась, обнажая два ряда золотых зубов.  -
А ты. Чад? Что будешь пить?
   - У вас найдется холодное пиво?
   - А разве оно у нас когда-нибудь отсутствовало? - Сью опять засмеялась. -
Сейчас принесу вам выпить и приму заказ.
   - Ты любишь барбекью? - спросил он у Ли, раскрывая  меню,  явно  видавшее
лучшие дни.
   - Да, - медленно выговорила она. Это был правильный ответ.
   - Но?.. - Он ждал продолжения.
   Она улыбнулась.
   - Но обычно я не ем столько на обед.
   Он положил локти на стол и приблизил лицо к ней.
   - Ты что же, не ела калорийную пищу, когда кормила Сару?
   Ли всю словно жаром обдало; она поспешно опустила глаза. Взгляд  ее  упал
на сжатые  руки  Чада,  лежавшие  на  столе  между  завернутыми  в  салфетку
серебряными приборами. Красивые, сильные, загорелые руки,  покрытые  темными
волосами. Она знала, какими заботливыми, успокаивающими они могут  быть.  Он
гладил Сарину щечку, когда она еще  была  липкой  от  околоплодных  вод.  Он
видел, как Ли обнажила грудь и дала ее дочке. Он  гладил  девочку  по  щеке,
когда она сосала материнскую грудь!
   И вот почему-то сейчас  его  слова  смутили  Ли.  Вчерашний  поцелуй  все
поменял.  Тот,  в  больнице,  не  считается,  он  был   лишь   своего   рода
поздравлением, похвалой за хорошо выполненную работу. Но вчера вечером  было
нечто иное. Его губы, язык всколыхнули в ней вихрь страстей, каких она  даже
не подозревала в себе, и теперь, о чем бы они ни говорили,  все  приобретало
дополнительный, сексуальный смысл. Но, может быть, это ощущает только она? А
он...
   - Ли!
   Она вскинула голову и поняла, что он прочитал ее мысли.
   Его прекрасные  голубые  глаза,  казалось,  видели  ее  насквозь,  срывая
покровы тайны с самых заветных ее мыслей. Она  вопросительно  посмотрела  на
него.
   - Да, я все помню, - произнес он еле  слышно,  так,  что  могла  услышать
только она. - Я помню каждую мельчайшую деталь -  как  ты  выглядела,  какой
податливой была, цвет твоей  кожи,  все-все-все,  С  тех  пор  я  храню  эти
воспоминания, ношу их с собой,  бережно  перебираю  их.  Чаще  всего,  когда
остаюсь один. В постели перед сном. И каждый раз  умираю  от  желания  вновь
прикоснуться к тебе, как это было в тот день. Да, я помню. И считаю, что  ты
вправе об этом знать.
   Они оба вздрогнули, услышав за спиной резкий голос.
   - Ну, как, выбрали, что будете есть? - спросила Сью, держа  карандаш  над
блокнотом.
   Чад откашлялся.
   - Ли, ты как?
   Даже не заглянув в меню, она быстро произнесла:
   - Сандвич с жареным  мясом,  пожалуйста.  -  Ли  едва  ли  понимала,  что
говорила. Слова скорее напоминали набор звуков, чем человеческую речь.
   Чад сказал:
   - А мне два сандвича с соусом, но без  лука.  -  Казалось,  он  полностью
справился с собой после признания, прозвучавшего мгновение назад,  и  лукаво
улыбнулся Сью. - И еще жареный картофель. Две порции.
   - Я приготовила твой любимый салат из капусты  со  сметаной,  -  сообщила
Сью.
   - Два салата из капусты.
   - Чад, я вряд ли смогу... - слабо попыталась протестовать Ли, но  тут  же
осеклась, поймав строгий взгляд своего спутника.
   Сью хихикнула, - На этот раз у тебя худенькая, - заметила она.
   Чад не отрывал глаз от лица Ли, которая была явно смущена.
   - Такие мне нравятся больше всего, - не моргнув глазом, заявил он.
   - А от тебя, милый, все без ума. - Сью потрепала  его  по  щеке  и  пошла
выполнять заказ.
   Как Ли поняла позже, это были не пустые слова. Пока они поедали  все  это
неимоверное количество еды, с Чадом переговорили буквально все  находившиеся
в ресторане женщины. Вот к ним подошли три дамы, явно завсегдатаи загородных
клубов для избранных, все с волосами, выкрашенными  под  седину,  ухоженными
ногтями и гроздьями золотых побрякушек. Как истинный кавалер. Чад представил
их Ли, но они не обратили на нее ни малейшего внимания.
   Одна из женщин ласково положила руку Чаду на плечо и проворковала:
   - Бубба наконец-то устроил мне бассейн прямо в доме, как я хотела. В него
можно заливать горячую воду, а посередине там бар. Мы сейчас как  раз  туда,
развлечемся, погреем косточки в теплой водичке. Ты тоже  приезжай.  В  любое
время, когда захочешь. Холодная выпивка и горячий бассейн. От такого  трудно
отказаться. Считай, что у тебя постоянно действующее приглашение.
   "Приглашение воспользоваться бассейном,  выпивкой  и  Буббиной  женой,  -
кисло думала Ли, когда компания удалилась в облачке пахнущих мускусом духов.
- Откуда бы механику по самолетным двигателям знать таких роскошных, богатых
женщин? Интересно, насколько близко они знают его?"
   Но жена Буббы с приятельницами были не единственными, кому нравился  Чад.
Выходившая из ресторана  пожилая  чета  остановилась  возле  их  столика,  и
женщина воскликнула:
   - Чад, мой милый  мальчик!  Ну,  как  ты?  -  Она  крепко  обняла  его  и
расцеловала в обе щеки, - Я так давно  тебя  не  видела!  Где  ты  был?  Все
работаешь? Как мама? Я только вчера говорила мужу, что уже  миллион  лет  не
встречалась с твоими родителями. Нынче все так  заняты...  Наш  городок  был
намного лучше, пока сюда не понаехал всякий  сброд.  Представляешь  себе,  я
совсем не вижу старых друзей!..
   - Мистер и миссис Ломаке, позвольте представить вам Ли Брэнсом, - вежливо
перебил ее Чад.
   - Очень приятно, - едва успела  вымолвить  Ли,  прежде  чем  дама  начала
очередной монолог.
   - О, какая прелестная женщина!  Ничего  удивительного,  за  Чадом  всегда
девушки ходили хвостом. Мои ребята даже ему завидовали. Да, Чад  всегда  был
милым мальчиком, таким красивым, но никогда не задавался! Хороший мальчик, я
всегда это говорила, правда, отец? Чад Диллон - хороший мальчик.
   Но "отцу" так и не удалось вставить слова, прежде чем словоохотливая жена
вывела его из ресторана.
   - Я прошу у тебя прощения, - проговорил Чад.  -  Вот  что  бывает,  когда
знаешь слишком много людей. Никакой личной жизни.
   - Ну что ты, все хорошо, - еле слышно произнесла она.
   - Нет, не хорошо, я хотел побыть с тобой наедине. - С  минуту  его  глаза
смотрели на нее, и она обнаружила в глубине  их  страстное  томление.  -  Ты
больше ничего не хочешь?
   Ей почти удалось доесть говядину и немного поклевать салат из  капусты  с
жареным картофелем, но к хлебу она даже не притронулась.
   - Да, все было так вкусно, но я уже сыта, - сказала она.
   -  Тогда  пойдем  отсюда.  Разве  что  ты  предпочитаешь   целоваться   в
общественных местах, - многозначительно добавил он.
   Мурашки побежали по ее коже, все тело объяла сладкая истома. Она  неловко
вылезла из-за стола, поддерживаемая за локоть. Он заплатил по счету в кассе,
расположенной в старомодной будке. Там продавались сигары, жвачка,  таблетки
от желудка, леденцы, дорожные карты,  брелки  и  керамические  пепельницы  в
форме броненосца.
   Они вернулись к торговому центру. Чад остановил машину как можно ближе от
входа.
   - Когда твой олень начнет свой полет?
   - В воскресенье накануне Дня благодарения.
   - Накануне?
   - Да. Понимаешь, пятница и суббота после  Дня  благодарения  -  это  дни,
когда совершается максимальное количество покупок. Рождественское  убранство
должно быть готово к этому времени,  чтобы  создать  у  покупателей  хорошее
настроение. А поскольку монтаж производится, только когда магазин закрыт, то
это, конечно же, будет воскресенье.
   - Вы совсем  как  эльфы,  которые  являлись  в  полночь  и  шили  башмаки
сапожнику и его жене.
   - Ты знаешь эту сказку? Он изобразил обиженный вид.
   - Мамочка рассказывала мне на ночь сказки, как все мамочки на свете.  Чем
я хуже других?
   - Ты был таким милым мальчиком, - пропела Ли  голосом  миссис  Ломаке.  -
Очень хорошим мальчиком.
   Чад застонал.
   - Должен тебе сказать, что я собираюсь сменить имидж, по крайней мере,  с
тобой. П