олько в последний момент.
   Бель-Тэр достался ей совершенно случайно.  Если  бы  на  несколько  часов
раньше ее родился другой ребенок, отвечающий  требованиям  Мэйси  и  Коттона
Крэндол, они взяли бы его. Когда  Коттон  умрет,  она  и  Трисия  унаследуют
Бель-Тэр, и Трисия воспринимает это как должное. Но Шейла  чувствует  иначе.
Ни одна капля родственной крови не связывает ее ни с землей, ни с домом. Она
должна заслужить их, и это невозможно объяснить никому, даже самой себе. Это
необходимость, которая  не  оставляет  выбора,  но  требует  безоговорочного
подчинения.
   - Можешь ты еще немножечко пожить один, Марк?
   Он вздохнул, демонстрируя безграничное терпение:
   - Разве у меня есть выбор?
   - Боюсь, что нет.
   - Тогда зачем спрашиваешь?
   - Хочу, чтобы ты обнял меня, - сказала она тоном жалующегося  ребенка.  -
Марк, я же ни черта не смыслю в управлении лесозаготовительной фирмой.
   Он засмеялся.
   - Ты смыслишь в этом примерно столько  же,  сколько  в  античности  в  то
время, когда впервые пришла ко мне. Ты быстро все схватываешь.
   - По античности у меня был превосходный учитель.
   Голосом,  внезапно  охрипшим  при  воспоминании  о  счастливых  временах,
проведенных вместе, он сказал:
   - Я люблю тебя, малышка.
   - Я тоже люблю тебя.
   Повесив трубку, она пожалела, что не со всеми ее отношения так  просты  и
ясны, как с Марком. Выключила  лампу  и  легла,  уставившись  на  непрерывно
меняющиеся узоры лунного света и тени на потолке.
   Первое, что предстоит утром, -  дать  объявление,  что  "Крэндол  Логинг"
возобновляет свою деятельность. Лесорубы, которые хотят вернуться на работу,
будут немедленно восстановлены. Частников тоже надо  пригласить  и  сказать,
что их древесина будет полностью скупаться.
   Затем она проанализирует рынки и заключит контракты. И даст объявления  о
продаже древесины.
   Как же много всего! И так много того, о чем надо подумать.., например,  о
том, что поцелуи Кена, несмотря на всю их страстность,  почти  не  затронули
ее.., в то время как Кэш Будро...

Глава 17

   - Это ты сделал?
   - Что сделал?  -  внятно  спросил  Кэш,  хотя  остро  отточенный  ноготок
соблазняюще скользил по его губам, мешая говорить.
   Рода Гилберт улыбалась  ему  знакомой  плотоядной  улыбкой.  Для  полноты
картины не хватало только клыков.
   - Я спрашиваю - ты убил бультерьеров Джигера Флина?
   - Да какие это бультерьеры! Помесь какая-то.
   - Не заговаривай зубы. Отвечай - ты?
   - Нет, не я.
   Кэш отстранил ее и вошел наконец в комнату. Она буквально  атаковала  его
на пороге черного входа своего дома, сгорая от нетерпения услышать ответ  на
животрепещущий вопрос. Даже поцеловала его всего один раз.
   - Но все говорят, что это ты.
   - Что ж поделать, если говорят? Собак я не убивал.
   - А если я попрошу, чтобы ты дал честное слово?
   - Джигер уже попросил.
   В аккуратно подведенных глазах Роды отразилось удивление.
   - Ты говорил об этом с Джигером?
   - Не более чем час назад. Дай пива.
   Достав из холодильника банку с пивом, Рода потащила Кэша в свою  спальню.
Усевшись на ее изящный диванчик, он водрузил ноги в башмаках  на  журнальный
столик из матового стекла и стал потягивать холодное пиво. Рода села  рядом.
Жадное любопытство сочилось из ее глаз, как смола выступает из щелей в  коре
сосны.
   - А где?
   - Что где?
   - Где вы сцепились с Джигером?
   - Мы с ним не сцеплялись. Я был на окраине города.  Возле  пивной  увидал
его пикап. Я остановился и вошел.
   - И что он сделал, когда увидел тебя? Кэш безразлично пожал плечами:
   - Начал обвинять меня. Я сказал, что был бы идиотом, если бы убил  собак,
на которых всегда выигрывал. - Кэш отпил еще глоток под неотступным взглядом
Роды, ловящей каждое слово. - Он признался, что это соображение не приходило
ему в голову. Потом спросил, где я получил пулю в пикап.
   - А где ты ее получил?
   - Один олух из Аллен-Пэриш вообразил, что я спал с его женой.
   - Это так и было?
   Его ухмылка выражала нечто среднее между отрицанием и подтверждением.  Он
наслаждался, мучая ее. Это было свинством с его стороны, но она разве лучше?
Разве она очень верная жена?
   Жен, любящих своих мужей, Кэш никогда не трогал. Но тех, кто  сам  лез  к
нему в постель, он умыкал без зазрения совести.
   Рода Гилберт влетела в его объятия как-то вечером в городском  клубе.  Он
редко бывал там, а  в  тот  раз  явился  по  приглашению  одной  разведенной
дамочки. На  время  прервали  игру  в  покер  с  грошовыми  ставками,  и  та
отлучилась в туалет, а Кэш вышел на улицу покурить. Рода выскочила вслед  за
ним.
   - Как вам нравится покер?
   - Скука.
   - А как вам понравится вот это? - Она задрала свитер, под которым  у  нее
ничего не было надето.
   Затянувшись еще раз сигаретой, он внимательно осмотрел безупречную грудь.
   - Можно дать хорошие деньги.
   Она отвесила ему пощечину, он ответил ей тем  же.  Она  сердито  опустила
свитер и, глядя в карие, с золотыми искорками глаза, сказала:
   - Завтра приходи в три часа в мотель "Евангелина".
   Он  поднял  к  виску  два  пальца,  шутливо  отдавая  честь,  тем   самым
подтверждая свое согласие. Она вернулась в зал. Он докурил сигарету и только
после этого отправился вслед за ней.
   А на следующий день после трех часов стекла  в  комнате  два-восемнадцать
мотеля "Евангелина" запотели, словно в бане. Рода  была  взбита,  как  комок
теста, контужена и будто родилась заново.
   С того памятного дня они встречались в самых  разнообразных  мотелях,  но
больше  всего  ему  нравилось  приходить  к  ней   домой.   Ему   доставляло
удовольствие осквернять супружеское ложе Дейла Гилберта. Он  с  наслаждением
водружал  на  изящную  дорогую  мебель  грязные  ботинки.  С  Родой  он   не
церемонился - в отличие от нее ему терять было нечего.
   Она очень и очень соблазнительна. Когда они расстанутся, Рода  без  труда
найдет себе  нового  любовника,  который  будет  обожать  ее  белые,  словно
тронутые инеем волосы и ледяные  голубые  глаза,  будет  упиваться  фигурой,
усовершенствованной диетами и гимнастикой. И смотреть на нее  он  будет  без
презрения.
   Ее  лицо  притягивало  как  магнит.  Но  его   портила   одна   черта   г
расчетливость. Она никогда не исчезала, не ослабевая даже в моменты страсти.
Кэш понял это с первого взгляда. Но и тут крылась часть ее  очарования.  Эту
женщину нельзя глубоко ранить. Да Кэш никогда бы  и  не  связался  с  такой,
которая недостаточно закалена, чтобы выносить его характер.
   Рода вполне способна выстоять. Он не сомневался в этом  с  того  момента,
как заметил ее призывный взгляд за карточным  столом.  Этот  взгляд  говорил
ему: у меня чешется, и я хочу, чтобы ты  почесал.  Такие  женщины  мгновенно
превращают  своих  мужей  в  импотентов,  вселяя  в  них  чувство  вины   от
неспособности угодить жене ни в постели, ни банковским счетом. Они социально
опасны. Фанатики своей внешности, они жадны до денег и сексуально ненасытны.
Это  вечно  голодные,  беспокойные,  эгоистичные  гарпии.  Такой  была  Рода
Гилберт, и потому он  не  испытывал  к  ней  уважения.  Она  не  заслуживала
лучшего, чем Кэш Будро.
   Покончив с пивом,  он  поставил  освободившуюся  жестянку  на  журнальный
столик.
   - Если ты не начала любить пиво,  то  не  забудь  выбросить,  прежде  чем
вернется муж, - он указал на банку.
   Она просунула руку между полами его рубашки, нащупывая пупок.
   - Может быть, это даже лучше, если он узнает, что у меня есть любовник.
   Кэш скептически приподнял одну бровь.
   - Ты думаешь, он не знает?
   - Возможно. - На ее губах заиграла поддразнивающая улыбка. - Может  быть,
я захочу, чтобы он выпытал у меня, кто именно мой любовник. Это будет весьма
забавно. Я бы послушала, как ты будешь оправдываться перед  Дейлом,  так  же
как сегодня перед Джигером Флином.
   - Этого никогда не случится.
   - Да? Почему же?
   - Потому что Джигер любил своих собак. Ее улыбка  опала,  как  проколотая
надувная игрушка. Взгляд стал колючим и холодным.
   - Ах ты, сукин сын! Советую тебе быть поосторожнее  со  мной.  Я  еще  не
забыла, как ты бросил меня в прошлый раз в этом гнусном отеле.
   Он заложил руки за спину и откинулся на спинку дивана.
   - Человека, которому абсолютно нечего терять, запугать невозможно,  Рода.
У меня нет даже порядочной репутации.
   На какое-то мгновение она не сводила глаз с его красивого  профиля,  едва
сдерживая гнев. Затем положила голову ему на грудь в знак примирения.
   - А, пусть все идет к черту. Чем больше ты сволочишься, тем больше я хочу
тебя. Я читала твой гороскоп на этот месяц. Там про таких, как ты,  написано
- завлекут одной левой пяткой.
   Он издал лающий смешок.
   Она взялась за пуговицы его рубашки, расстегивая одну за другой.
   - У тебя тоже есть кое-что, что можно  потерять.  Если  Крэндолы  лишатся
Бель-Тэр, ты  останешься  без  дома.  А  я  сомневаюсь,  что  до  следующего
месяца...
   Накрыв ладонью ее нетерпеливую руку, он  прижал  ее  к  своему  животу  в
бессознательном стремлении остановить поток болтовни.
   - О чем ты говоришь, черт тебя побери! Крэндолы лишатся Бель-Тэр?!
   Она вырвала руку и снова принялась расстегивать пуговицы.
   - Дейл сказал, что в прошлом году Коттон Крэндол занял  крупную  сумму  в
его банке, причем под большие проценты. Уже приближается срок платежа.  Дейл
беспокоился об этом, потому что Кен Хоуэл  закрыл  предприятие.  Тогда  Дейл
вызвал к себе эту девицу, старшую, не знаю, как ее зовут...
   - Шейла.
   - Ну, как бы то ни было. Так она даже не знала о займе. У нее чуть ли  не
началась истерика, когда Дейл сказал, что Коттон  отдал  в  залог  Бель-Тэр.
Такая унылая,  как  огурец,  и  страшно  обидчивая  и  раздражительная,  сам
понимаешь. Дейл сказал, что она побелела как смерть. Похоже на то, что  банк
сможет лишить их права выкупа.
   В этом крылась одна из причин, почему Кэш поддерживал отношения  с  Родой
Гилберт - она  постоянно  снабжала  его  ценной  информацией.  Видимо,  Дейл
никогда не сомневался в своем праве обсуждать с женой банковские дела, а  та
в свою очередь без колебаний выбалтывала их своему любовнику.
   Кэш уставился в потолок невидящим взглядом, в то время как Рода покрывала
его грудь легкими поцелуями, зарываясь лицом в густую поросль волос.
   - И что же банк собирается делать со старой усадьбой? - спросил он.
   - Хм... Откуда я знаю? - Она провела языком вокруг его соска. - Продадут,
наверное.
   - Интересно, сколько она может стоить? - не унимался он.
   Рода подняла голову, с удивлением вглядываясь в его лицо.
   - Тебе это интересно. Кэш?
   Намотав на пальцы ее волосы, он с силой притянул ее рот к своим губам,  и
его поцелуй высосал все хитрые мысли из ее головы, а язык вылизал  все  злые
желания. Кроме одного-единственного.
   Он знал, что ее мозг был слишком подходящей почвой для семян  подозрения.
Самые невероятные идеи могли легко укорениться в этой сумасбродной голове.
   - Что же ты не доделала то, что начала? - спросил он, вынимая из  кармана
джинсов пакетик с презервативами, без которых никогда не являлся к женщинам.
Кэшу Будро не нужны дети-ублюдки. Ни от кого.
   Не отводя глаз от горящего взгляда Кэша, Рода облизала его губы. Она  так
наловчилась, что ей не надо было смотреть, как ее пальцы расстегивают пряжку
ремня и "молнию" на его джинсах. Она делала все на ощупь.  Погладив  предмет
своего вожделения, поспешно стала стягивать  джинсы  и  наконец  погрузилась
лицом во все великолепие его мужской силы.
   Он снова отклонился на спинку дивана. Отрешенный взгляд устремился сквозь
хрустальные подвески вычурной люстры  куда-то  высоко  над  головой.  Но  не
ритмические движения жадного рта женщины заворожили его, а название, которое
монотонно качалось в мозгу,  как  колокол,  бьющий  тревогу,  -  Бель-Тэр...
Бель-Тэр...
   - Бель-Тэр, - гордо произнес Коттон Крэндол.
   - О! Какое прекрасное имя для  такого  прекрасного  дома!  -  воскликнула
Моника Будро, сияя глазами и улыбаясь  ему.  Нагнув  свою  кудлатую  голову,
Коттон нежно поцеловал ее.
   - Теперь понимаешь, почему я захотел жить  здесь,  почему  я  женился  на
Мэйси? - спросил он.
   - Теперь понимаю.
   Кэш, ковыряя большим пальцем ноги теплую землю, запрокинул голову вверх и
заметил, что стоило Коттону отвернуться, как улыбающееся лицо  матери  стало
печальным.  Кэш  полагал,  что,  когда  они  уедут  из  Нового   Орлеана   в
таинственный город, где живет этот высокий  белокурый  дядя,  maman  никогда
больше не будет грустить. Он надеялся, что она наконец перестанет плакать и,
оцепенев, лежать в кровати до самого вечера, пока не придет время идти в бар
и подавать пиво грубым крикливым морякам с торговых судов.
   Она всегда говорила Кэшу, что настанет  день,  и  человек,  которого  она
называла Коттоном, возьмет их к себе. И тогда они  будут  счастливы.  Так  и
случилось - она счастлива, несмотря  ни  на  что.  В  тот  день,  когда  она
получила письмо от Коттона, она сжала сына в объятиях так сильно,  что  едва
не задушила.
   - Посмотри, mon cher, ты знаешь, что это такое? Билеты! Билеты на  поезд!
Ну что, разве maman не говорила тебе! Он хочет, чтобы мы приехали к  нему  и
жили все вместе в чудесном доме под названием Бель-Тэр.
   Лепеча восторженные слова, переполненная счастьем, она осыпала лицо  Кэша
безудержными самозабвенными поцелуями.
   Через два дня, которые ушли на завершение всех  дел  и  сборы  в  дорогу,
принарядившиеся, они сели в поезд.  Поездка  показалась  Кэшу  недолгой,  он
наслаждался ею. И  когда  они  прибыли  на  встречу  со  своей  судьбой,  он
отчужденно  стоял  возле  разгоряченного  брюха   тепловоза,   подозрительно
разглядывая человека, к которому так стремилась его мать.
   Она кинулась в его объятия, и он поднял ее на руки и закружил  на  месте.
Кэш никогда раньше не видел  такого  высокого  и  такого  сильного  мужчины.
Запрокинув голову, Моника смеялась мелодичным смехом, какого Кэш в жизни  не
слышал. Ее летящие кудрявые волосы отливали радугой на солнце.
   Они целовались очень долго, и мальчик решил, что  она  забыла  про  него.
Большие руки чужого мужчины передвигались по  всему  ее  телу,  дотрагиваясь
даже до таких мест, которые она никому не разрешала трогать, когда  работала
в баре. Но после всех этих поцелуев мать наконец  отстранилась  от  дяди  и,
обернувшись к Кэшу, жестом подозвала к себе.
   Медленно и неохотно он подошел к возвышающемуся  над  ним  мужчине.  Тот,
улыбнувшись, взъерошил ему волосы.
   - Он вряд ли помнит меня.
   - Да, он был совсем крошкой, когда ты уехал, mon cher.
   В ее глазах стояли слезы, но улыбка была широкой и безоблачной. И  сердце
ребенка подпрыгнуло от радости - его maman стала счастливой!
   Он не помнил ее такой. Их жизнь полностью изменилась. Все стало чудесным,
как она и говорила. Они не  будут  больше  жить  в  конце  грязного  темного
коридора в загаженной тараканами квартире. Они будут жить далеко от пыльного
города в большом доме, а  вокруг  будут  трава,  деревья  и  чистый  воздух.
Наконец-то они в Бель-Тэр!
   Но дом, в который их привез Коттон, оказался вовсе не таким чудесным, как
ожидала Моника, - маленький серый домик на  берегу  болота,  которое  Коттон
называл Лорентским затоном. Солнечная атмосфера сменилась грозовой. Моника и
Коттон провели показательный матч - кто кого перекричит. Кэша  выставили  за
дверь поиграть. Он мрачно подчинился, но дальше  крыльца  не  ушел.  Чувство
недоверия к чужаку, которое совсем было улеглось, вспыхнуло с новой силой.
   - Лачуга! - кричала Моника.
   - Да ты посмотри, какой он крепкий. Здесь когда-то жила  семья  сборщиков
моха, но после этого дом много лет пустовал.
   - Здесь пахнет болотом! - не сдавалась она.
   - Я сделаю все возможное, чтобы не пахло. Кое-что здесь  уже  изменилось.
Посмотри, я пристроил ванную.
   - Ты ведь не будешь жить здесь с нами, правда? - Ее голос сорвался.
   Помолчав, Коттон вздохнул:
   - Нет, не буду. Но это лучшее, что я могу предложить тебе.
   Оказалось, что Коттон будет жить в поместье с той леди по имени Мэйси,  и
Монике это не понравилось.  Она  визжала  и  обзывала  его  такими  словами,
которые Кэш слышал в баре, но повторять их ему запрещалось. Она  перешла  на
свой родной диалект и кричала с таким самозабвением, что даже сын, привыкший
к ее смешанной речи, едва улавливал смысл.
   Когда стемнело, он перестал прислушиваться и принялся ловить  светлячков.
Мать  и  Коттон  поднялись  на  второй  этаж,  и  на  долгое  время  в  доме
установилась тишина. Он уснул, свернувшись клубочком на  неструганых  досках
крыльца. Спускались они  уже  в  обнимку.  И  смеялись.  Коттон  нагнулся  и
погладил Кэша по щеке. Затем поцеловал Монику и уехал в  своей  машине.  Они
смотрели, как красные огоньки затухают в  темном  туннеле  деревьев.  Моника
стояла, обняв узкие плечики сына.
   - Теперь это наш дом, Кэш.
   Если ее голос и не был таким счастливым, как утром, то во  всяком  случае
он звучал умиротворенно.
   В руках Моники дом чудесно преобразился.  За  короткое  время  полупустое
мрачное  строение  превратилось  в  уютное  жилище,  наполненное  светом   и
красками. На подоконниках расцвели цветы,  на  полу  появились  коврики,  на
окнах - занавески. Она скрыла глубоко в сердце свою  боль  и  точно  так  же
замаскировала недостатки старого дома.
   Прошло много времени,  прежде  чем  Коттон  наконец  уступил  настойчивым
просьбам Моники и повел их через лес показать усадьбу.  Этот  день  навсегда
запечатлелся в мозгу мальчика. Он никогда в жизни не видел такого  огромного
дома. Он был даже  больше  особняки  на  Сент-Чарльз-авеню,  который  Моника
когда-то показывала ему из окна такси. Кэш был потрясен чистотой и  белизной
Бель-Тэр. Такое и вообразить себе было невозможно.
   Стоя в тени деревьев под моховой завесой,  Моника  прислонилась  щекой  к
груди Коттона и глаз не моим оторвать от этого величавого дворца.
   - Расскажи мне о нем. Какой он изнутри?
   - О, Моника, он великолепен! Полы в холлах отполированы, как  зеркало.  А
стены в столовой покрыты желтым шелком.
   - Шелком? - повторила она  благоговейным  шепотом.  -  Как  бы  я  хотела
взглянуть на все это!
   - Нет, Моника, про это забудь. - Коттон отстранил ее  от  себя  и  твердо
посмотрел в лицо. - Ты это понимаешь? Это дом Мэйси. Ни ты, ни  Кэш  никогда
не должны нарушить мой запрет.
   Моника опустила голову, закрыв лицо волосами.
   - Понимаю, Коттон. Я просто хотела хоть одним глазком посмотреть  на  все
эти чудеса.
   Лицо Коттона смягчилось. Он страстно прижал ее к себе, накрыв подбородком
ее голову. Кэш разглядывал дом и удивлялся, кому станет плохо от  того,  что
он и maman придут взглянуть на стены из желтого шелка, и  чем  эта  женщина,
Мэйси, может помешать им. Наверное, тем, что она жена Коттона, думал он.
   - Она, наверное, всегда переодевается к ужину? - заинтересовалась Моника.
   - Да.
   - В красивые туалеты?
   - Иногда.
   Моника еще сильнее прижала к себе Коттона, словно боясь, что он увидит ее
простенькое ситцевое  платье.  Любовно  погладив  ее  непокорные  кудри,  он
приподнял пальцем ее подбородок.
   - Уж если речь зашла об ужине, ты, по-моему,  говорила,  что  приготовила
мне jambalaya? Она ослепительно улыбнулась:
   - Qui!
   - Тогда нам надо возвращаться. Я ужасно голоден. Оба повернули назад, так
и не расцепив рук, и пошли к затону.
   - Кэш, ты идешь, мальчик? - окликнул Коттон, заметив, что он не  двинулся
с места.
   - Иду.
   А сам все стоял, зачарованный удивительным дворцом. Бель-Тэр...

Глава 18

   Шейла уронила голову на грудь. Закрыв глаза, она вытянула шею,  коснулась
подбородком сначала одного,  затем  другого  ноющего  плеча,  стараясь  хоть
немного  снять  усталость.  Дальнейшие  попытки  сосредоточиться  на  тексте
контракта  оказались  безуспешными.  Глаза  попросту  отказывались  служить.
Подняв