- Можете не торопиться, - охладила она его пыл, - мне еще нужно составить
акт о случившемся. - Женщина уселась за письменный стол и взяла  стандартный
бланк, который необходимо было заполнить, чтобы отчитаться  о  происшествии.
Она делала вид, будто не замечает, что мужчина уже чуть  ли  не  дымится.  -
Итак, что...
   - К черту ваши дурацкие акты, мисс Эштон! Я хочу знать, что  случилось  с
моей дочерью! Отвечайте немедленно!
   Его голос уже не громыхал,  как  прежде,  однако  теперь  в  нем  звучали
зловещие нотки. Он стоял в двух шагах от  Хейли,  широко  расставив  руки  и
опершись ими о  поверхность  стола.  И  тут,  подняв  глаза,  Хейли  впервые
взглянула на него как на мужчину, а не  просто  на  очередного  скандалиста,
превратившего обычный размеренный день в бедлам.
   Холодные  серые  глаза,  нос  прямой  и  тонкий,  с  красиво  очерченными
ноздрями, губы сжаты в узкую полоску. В иной ситуации они,  очевидно,  могли
быть нежными и чувственными. Тяжелый  подбородок  и  крепко  сжатые  челюсти
свидетельствовали об упрямстве и  указывали  на  недюжинную  силу  воли,  не
сулившую ничего хорошего тому, кто решился бы ее испытать. Посеребренные  на
висках волосы мужчины были по-прежнему взлохмачены, однако даже в этом можно
было найти некую прелесть.
   Синяя рубашка-поло  туго  обтягивала  широкую  грудь  и  мощные  бицепсы,
слаксы, по цвету чуть темнее рубашки, как влитые сидели на  узких  бедрах  и
стройных ногах, в треугольнике  расстегнутого  воротничка  виднелись  темные
волосы, которые, судя по всему, покрывали всю его крепкую грудь.
   Сейчас, нависнув над Хейли, он  выглядел  совсем  иначе,  нежели  там,  в
окружении толпы зевак. Он излучал  внутреннюю  силу,  противостоять  которой
осмелился бы разве что круглый дурак.  Этот,  по  всему  видно,  решительный
человек словно бросал миру вызов. Хейли сглотнула комок в горле  и,  надеясь
на то, что профессиональные навыки не подведут ее, стала объяснять:
   - Фейт ужалила пчела. Я наложила  на  укус  обезболивающую  мазь.  Сейчас
девочка отдыхает.
   Мужчина облегченно вздохнул, выпрямился и  утер  вспотевший  лоб  тыльной
стороной руки. Однако, сообразив, что его дочери ничего не  угрожает,  вновь
набросился на Хейли:
   - Так за каким же чертом был весь этот шум? Почему она просто не  сказала
мне о том, что произошло, вместо того чтобы убегать и куда-то прятаться?
   - Пчела залетела ей  под  майку  и  ужалила  девочку  в  грудь.  -  Хейли
многозначительно посмотрела  на  собеседника,  однако  его  лицо  ничего  не
выражало. - Ваша дочь постепенно превращается в маленькую женщину, мистер...
   - Скотт.
   - Мистер Скотт. И  она  не  может  не  замечать  тех  изменении,  которые
происходят с ее телом. Все дело в том, куда именно ее ужалила пчела. Девочке
было стыдно сказать вам об этом, она застеснялась. А боль  от  укуса  скорее
всего ни при чем.
   - Но это же чушь! Мне прекрасно известно, как выглядит женская грудь.
   По некой причине, о которой Хейли не хотелось даже думать,  у  нее  вдруг
выступила испарина и перехватило дыхание. Ей стало стыдно  за  то,  что  она
ведет себя так же по-детски, как Фейт.
   - Возможно, это чушь для вас, мистер Скотт, но  не  для  впечатлительной,
эмоциональной девочки одиннадцати лет. Для нее просто немыслимо..,  показать
вам грудь.
   - Но я же ее отец! -  выпалил  он,  не  в  силах  постичь  хитросплетений
женской логики.
   - И тем не менее, мистер Скотт. Я знаю, вам нелегко это понять, но все же
постарайтесь. Фейт очень огорчена. Она боится, что ей попадет.
   Скотт вполголоса выругался и тяжело опустился на кушетку. Рассеянно потер
свой  упрямый  подбородок  -  мужчина,  пытающийся  понять  нечто  для  него
недоступное. Однако, когда он вновь поднял взгляд на Хейли, она увидела, что
в его серо-стальных глазах что-то смягчилось.
   - Да, наверное, я повел себя слишком.., бурно.
   Впервые в разговоре с этим человеком Хейли улыбнулась от чистого сердца.
   - Это можно понять. Извините меня, но я спросила у Фейт о ее матери.  Она
сказала мне, что вы недавно потеряли свою жену.
   - Она не была мне женой. -  Увидев,  как  побледнело  и  вытянулось  лицо
Хейли, Скотт пояснил:
   - Мы были женаты до рождения Фейт, но вскоре после этого развелись.  Фейт
все время жила с матерью, но несколько месяцев назад Моника  погибла  -  это
был несчастный случай, и теперь дочь живет со мной. -  Большой  рот  мужчины
скривился в растерянной  улыбке.  -  Как  видите,  я  до  сих  пор  постигаю
родительскую науку, - развел он беспомощно руками.
   Хейли  посмотрела  на  свои  руки,  а  затем  вновь  перевела  взгляд  на
собеседника.
   - Растить ребенка одному - тяжелая задача для  любого.  Наверное,  вам  с
Фейт еще придется долго притираться друг к Другу.
   Почему она  так  раскованно  разговаривает  с  этим  человеком  на  столь
щекотливую тему? Да к тому же сама начала этот разговор! Стоит ли ей сказать
ему еще одну вещь, дать еще один совет, о котором ее никто не просит?
   -  Запомните,  пожалуйста:  нет  существа  более  чуткого,   ранимого   и
требующего терпения, нежели взрослеющая девочка.
   - А вот и есть. - Густые брови Скотта  сошлись  над  глазами,  в  которых
вдруг  заплясали  озорные  огоньки.  -  Взрослый  мальчик,   который   хочет
ухлестнуть за взрослой девочкой.
   Зеленые глаза Хейли  моментально  прикрылись  ресницами,  а  еще  недавно
бледные щеки  залил  густой  румянец.  Чтобы  не  встречаться  с  испытующим
взглядом Скотта, она повернулась к пишущей машинке и как только могла строго
сказала:
   - Мне пора возвращаться в офис, но сначала  я  должна  составить  акт.  -
Выставив на машинке поля нужной ширины, она сухо спросила:
   - Ваше полное имя?
   - Скотт. Тайлер Скотт.
   Пальцы Хейли словно примерзли к клавишам,  сердце  подпрыгнуло  к  самому
горлу, а тело стала бить мелкая дрожь.  Боковым  зрением  она  увидела,  как
Тайлер Скотт встал с кушетки, обошел письменный  стол  и  остановился  прямо
напротив нее. Хейли смотрела перед собой и видела искусно  сделанную  пряжку
ремня на его талии, мощный торс и крепкую широкую грудь.
   Наконец их  глаза  встретились.  Скотт  смотрел  на  нее  удовлетворенным
взглядом победителя.
   - Совершенно верно, мисс Эштон, - спокойно проговорил он, - я -  владелец
этого парка.

Глава 2

   Лист был выдернут из каретки  даже  без  помощи  рычажка,  освобождающего
бумагу, скомкан в шарик и - через всю комнату - отправлен по воздуху в самый
центр мусорной  корзины  с  точностью,  которой  мог  бы  позавидовать  Уилт
Чамберлен.
   - Думаю, на сей раз мы сможем обойтись  без  обычной  бумажной  волокиты,
мисс Эштон. Как вы считаете? - холодно спросил он. -  Тем  более  что  через
некоторое время этот акт окажется на моем письменном столе, а я и  без  того
знаю,  что  случилось.  Не  думаю,  что  парк  "Серендипити"  должен   нести
ответственность за действия пчелы-одиночки, которая к тому же делала то, что
ей  положено  делать.  Тем  не  менее,  я  велю  опрыскать  кусты  жимолости
репеллеитом, чтобы подобное не случалось впредь.
   Говоря все это, Скотт расхаживал по комнате, засунув руки в карманы  и  с
неподдельным  интересом  разглядывая  развешанные  по   стенам   плакаты   и
напоминания. Хейли сидела за  пишущей  машинкой  как  приклеенная.  Что  она
наговорила этому человеку? Была ли она груба с ним? Да, была. Она  намеренно
и в течение долгого времени не сообщала ему, что произошло  с  его  дочерью.
Она заставила его пройти пешком долгий путь от "Сайдуиндера"  до  медпункта.
Господи, как ей повезет, если завтра утром она еще не будет уволена. Ведь он
может вышвырнуть ее прямо сейчас!
   - А вот что действительно заслуживает моего  пристального  внимания,  так
это то, как мои служащие ведут себя  в  экстренных  ситуациях.  В  противном
случае это безответственность по отношению к посетителям  нашего  парка,  не
правда ли?
   Впервые с того момента, как он представился, Хейли  открыла  рот,  однако
голос ее больше напоминал испуганный комариный писк:
   - Да, правда.
   "Вот оно, начинается, - подумалось ей. - Сейчас он либо разнесет  меня  в
пух и прах и установит испытательный срок, либо сразу же уволит. Но ведь  он
сам спровоцировал эту грубость!" - стала придумывать она  аргументы  в  свою
пользу. Хейли продолжала ругать себя за нотации, которые читала хозяину, как
вдруг заметила, что он подошел к процедурной и осторожно постучал в дверь.
   - Фейт, - позвал мужчина. - Как ты там? Я все  еще  хочу  прокатиться  на
"Сайдуиндере".
   Дверь приоткрылась, и из нее с печальной  мордочкой  вышла  пострадавшая.
Скотт мягко улыбнулся дочери и приподнял ее головку за подбородок.
   - Привет, малыш.  Ты  заставила  меня  здорово  поволноваться.  Тебе  уже
лучше?
   - Да, папа. Извини, я так глупо себя вела. Мне было  слишком...  Ну...  Я
была...
   - Не надо ничего объяснять. Поблагодари мисс Эштон  и  пойдем.  Если  ты,
конечно, не хочешь просидеть остаток жизни в процедурной.
   - Нет, - улыбнулась Фейт. Со стороны казалось,  что  ей  страшно  хочется
прыгнуть отцу на шею и повиснуть на нем, однако что-то ее удерживало. Вместо
этого девочка повернулась к Хейли, которая по-прежнему сидела за  письменным
столом, будто превратившись в соляной столб.
   - Спасибо, Хейли. Даже не знаю, что бы я без тебя  делала.  Ты  -  просто
класс!
   - Спасибо за комплимент. Я рада, что оказалась поблизости и  смогла  тебе
помочь. Не беспокоит ли тебя укус?
   - Не-а, вообще не болит.
   - Смотри, чтобы  ранка  не  воспалилась.  Иногда  укусы  насекомых  могут
оказаться очень серьезными. - Превозмогая охватившие  ее  страх  и  оторопь,
Хейли перевела взгляд на отца Фейт и своего хозяина. - Мистер  Скотт,  может
быть, вам стоит купить в аптеке какую-нибудь специальную мазь?
   - Хорошая мысль, мисс Эштон. Как вы думаете, какую именно?
   Дрожащими руками Хейли  нацарапала  на  клочке  бумаги  название  мази  и
протянула Скотту, однако вместо того, чтобы взять его, он обхватил  запястье
Хейли и в упор посмотрел на нее.
   - Мы еще  встретимся,  -  многозначительно  проговорил  он  своим  низким
голосом и только потом выхватил из ее пальцев записку.
   - Фейт, - позвал он дочь, и они рука об руку вышли в полдневный  зной,  в
то время  как  Хейли  осталась  дрожать  в  прохладной  приемной  медпункта.
Впрочем, причиной этой дрожи, что сотрясала все ее тело, был вовсе не холод.
   Как же можно было оказаться до такой степени слепой! Хейли  почувствовала
раздражение по отношению к Скотту с первого же  взгляда.  Она  грубила  ему,
получала какое-то болезненное  удовлетворение,  доводя  до  белого  каления!
Намеренно, с потаенным наслаждением заставила его идти по солнцепеку, хотя в
электрокаре вполне хватило бы места на троих! А ведь  никогда  раньше  Хейли
Эштон не относилась к другим людям так наплевательски!
   Она  сделала  запись  в   журнале   медсестры,   вкратце   изложив   суть
происшедшего, и вышла из медпункта.  Стоит  ли  ей  позвонить  руководителям
других подразделений и сообщить, что их общий наниматель находится в  парке?
Нет! Она и без того навлекла на себя гнев мистера Скотта, так что теперь  до
того момента, пока он сам не даст о себе знать, лучше быть тише воды и  ниже
травы. Остается только надеяться, что если ее коллеги наткнутся в  парке  на
хозяина, то поведут себя более благоразумно, нежели она.
   Хейли быстро  пересекла  служебную  территорию,  не  глядя  по  сторонам.
Проработав в парке "Серендипити" четыре года, она знала  его  многочисленные
дорожки, ручейки, лавочки, закусочные, театры и аттракционы  как  свои  пять
пальцев. Ничего удивительного: без этого Хейли просто не смогла бы выполнять
свои служебные обязанности.
   Хейли была помешана на добросовестном  отношении  к  работе  и  славилась
среди коллег своей компетентностью. То-то все удивятся, когда ее  уволят  за
то, что  она  нахамила  посетителю,  который  в  придачу  оказался  Тайлером
Скоттом!
   После того как Хейли проработала в "Серендипити"  год,  парк  был  продан
компании "Скотт энтерпрайзез" из Атланты и превратился в частичку гигантской
империи,  принадлежавшей  этому  человеку.  В  нее   входили   компании   по
недвижимости,   деревообрабатывающие   заводы,   фирмы    по    производству
компьютеров.
   - Вам звонит Элен Эштон. Вы  оплатите  телефонный  разговор?  -  раздался
голос телефонистки.
   - Да, - устало ответила Хейли.
   - Привет, сестричка!
   На секунду Хейли почувствовала раздражение из-за  того,  что  Элен  опять
звонит за ее счет, но  затем  с  виноватым  вздохом  отогнала  от  себя  эти
эгоистические мысли. Если у нее самой выдался жуткий день,  это  не  значит,
что она имеет право срывать свое раздражение на других.
   - Привет, Элен. Как дела?
   Задавая этот вопрос, Хейли заранее знала, что за ним последует  долгий  и
подробный рассказ о всех последних событиях в жизни Элен.  Причем  -  за  ее
счет. Она села на постель и терпеливо приготовилась слушать.
   Хейли сознавала, что привлекательна. Но сестру, которая была на два  года
младше ее, считала просто красавицей. Если у Хейли волосы были цвета  темной
меди, то у Элен - пламенели. Хейли была высокой и стройной, как манекенщица,
однако с тех самых пор, как была подростком, привыкла считать себя  тощей  и
угловатой. Элен в отличие от нее не страдала  комплексами.  Из  девочки  она
превратилась в женщину с роскошными формами, причем без  всяких  наполненных
юношескими предрассудками переходных состояний.
   Хейли была человеком зависимым, Элен - восхитительно  безответственным  и
безрассудным, однако ее красота и  искристый,  непостоянный,  словно  легкое
вино, характер делали ее объектом всеобщего обожания.  Если  благодаря  этим
качествам она теряла место, то благодаря им же  незамедлительно  очаровывала
очередного мужчину и снова получала  работу,  несмотря  на  свои  более  чем
ограниченные способности.
   - Судя по твоему голосу, новая работа нравится тебе куда больше  прежней?
- перебила сестру Хейли, когда та  после  нескольких  минут  безостановочной
болтовни сделала паузу, чтобы перевести дыхание.
   - О да! Здесь люди гораздо приятнее. А в  той,  другой  конторе  работали
сплошные стервы! Наверное, они мне просто завидовали, вот и врали, будто  бы
босс говорил про меня всякие гадости. Так что я  смылась  ради  собственного
спокойствия.
   Хейли  подозревала,  что  версия  сестры  относительно  того,  почему  ей
пришлось уволиться с последнего места, была далека от истины,  но  не  стала
спорить и допытываться. Элен вообще не стоило работать, она была  просто  не
предназначена для этого. Ей бы найти мужа с  толстым  кошельком  и  огромным
запасом терпения, чтобы он баловал ее до конца жизни.
   - На новом месте я уже успела завести несколько новых друзей, и мы каждый
вечер ходим танцевать.
   - Это просто замечательно, Элен.
   - Ага! На следующей  неделе  я  иду  на  вечеринку  в  кантри-клуб,  меня
пригласили. Это потрясающее место - там собираются все  сливки  общества.  -
Это проявление снобизма сестры, непонятно откуда взявшегося, заставило Хейли
вздохнуть. - Но мне не дает покоя одна  маленькая  -  совсем  малюсенькая  -
проблемочка.
   Хейли заранее знала, что это за "проблемочка".
   - Сестренка, мне нужно новое платье, а у  меня  еще  -  толстенная  пачка
неоплаченных счетов. Я ведь только что вышла  на  новую  работу.  Может,  ты
подкинешь мне немного? Ну, пожалуйста!
   - Но, Элен, я ведь только на прошлой неделе  послала  тебе  деньги!  -  с
ноткой раздражения напомнила Хейли. - Куда  они  подевались?  -  Эта  жалкая
сотня долларов?
   - Эту "жалкую сотню долларов" мне было очень непросто заработать, -  сухо
парировала старшая сестра.
   - Извини, сестренка,  я  не  хотела  показаться  неблагодарной.  Господи,
совсем наоборот! Но все эти деньги  я  потратила  на  новый  костюм.  Ты  же
понимаешь, что я не могу заявиться на новую работу в старье!
   Хейли подозревала, что шкафы у Элен просто ломятся от "старья".
   - Ты, по-моему, говорила, что эти деньги нужны тебе для оплаты телефона?
   - Говорила, но за телефон я заплатила, заняв немного  денег  у  одной  из
девушек, с которыми теперь буду работать.
   От злости Хейли закусила нижнюю губу, но сумела подавить в  себе  вспышку
гнева и рассудительным тоном заметила:
   - По-твоему, это правильно - занимать деньги у  человека,  с  которым  ты
едва знакома?
   - А, плевать! Мы с ней уже лучшие подруги.
   "Надолго ли?" - хотелось  спросить  Хейли.  У  нее  внезапно  разболелась
голова, и она досадливо потерла лоб.
   - Хорошо, Элен, я вышлю тебе еще немного, но это - в последний раз. -  Ей
вспомнились ледяные серые глаза, в упор смотревшие на нее  сегодня  днем,  и
она подумала, что уже завтра может остаться безработной.
   - Самый что ни на есть последний! - торжественно заверила Элен, вслед  за
чем разразилась целым потоком похвал в адрес Хейли:
   - Ты самая лучшая в мире сестра! Как я счастлива, что ты  заботишься  обо
мне!
   Затем сестры попрощались. Все это повторялось уже не в  первый  раз  и  -
Хейли не сомневалась - будет повторяться в  будущем.  От  подобной  привычки
Элен вряд ли сумеет избавиться.
   Хейли всегда заботилась о младшей сестре. Когда они были  еще  маленькими
девочками, все окружающие - причем этого никто  не  скрывал  -  воспринимали
Элен как "хорошенькую",  а  Хейли  как  "умненькую".  Благодаря  ангельскому
личику Элен родители прощали ей всю ее безответственность и забывчивость,  а
думать за нее была вынуждена старшая сестра. Хейли всегда  вытаскивала  Элен
из передряг. Прошли годы, но ничего не изменилось.
   На протяжении всей своей жизни  Хейли  несла  на  себе  крест  какой-либо
ответственности.  Когда  родители  состарились,  именно  она  осталась  дома
ухаживать за ними, а Элен, не  моргнув  глазом,  уехала,  поскольку,  по  ее
словам, не могла жить с больными людьми. И это  при  том,  что  у  родителей
младшая дочь явно была любимицей. Им хотелось бы, чтобы  с  ними  находилась
именно Элен. Хейли не осуждала их за это. Во время кратких и бурных  визитов
Элен к старикам весь дом наполнялся смехом и весельем. Что  ж,  конечно,  им
было  бы  приятнее  жить  с  жизнерадостной  младшей   дочерью,   нежели   с
занудой-старшей.
   "Да что же это  такое!  -  мысленно  воскликнула  Хейли,  откинувшись  на
подушки. - Что со мной такое сегодня происходит? В  чем  причина  жалости  к
самой себе?" Риторический вопрос! Ответ на  него  был  ей  известен:  Тайлер
Скотт. Она построила для себя свой маленький мир, пусть несколько скучный  и
бесцветный, но что теперь сделает с ним этот человек?
   Словно  желая  подсказать  ответ,  резко  зазвонил  телефон.  Рука   сама
потянулась к трубке, но в течение нескольких секунд  Хейли  не  решалась  ее
снять. Что-то подсказывало ей, кто звонит. Так и есть!
   - Мисс Эштон? - прозвучал в трубке голос сразу  же,  как  только  женщина
поднесла ее к уху. - Это Тайлер Скотт.
   - Да, мистер Скотт. Как себя чувствует Фейт?
   - Хорошо, но я звоню по другому поводу. Надеюсь,  не  помешал  вам  своим
звонком?
   Это он всерьез? Как  не  стыдно:  спрашивать,  не  потревожил  ли  он  ее
звонком, если через минуту собирается сообщить ей, что она уволена!
   - Н-нет... Я лежу отдыхаю.
   В  трубке  зависло   молчание.   В   этой   паузе   чувствовалось   такое
многозначительное напряжение, что ее даже не надо было заполнять ничем иным.
   - Эй, - окликнул ее собеседник, - я ведь  не  оторвал  вас  ни  от  каких
важных занятий?
   Намек был прозрачным и откровенным. Хейли резко втянула в себя  воздух  и
твердо ответила:
   - Нет, ни от чего по-настоящему важного, мистер Скотт.
   - В таком случае жду вас завтра в тринадцать часов в офисе Сандерса.
   Ошеломленная, Хейли  держала  в  руке  трубку,  из  которой  уже  неслись
короткие гудки. Черт бы его побрал! Какое право он  имеет  строить  какие-то
предп