ло посмотрел на Руди, тот невинно  улыбнулся.
Мария и Глория заговорщически переглянулись. Лорен теребила часики  дрожащей
рукой.

***

   - Черт возьми, чего ты от меня ждешь,  Руди?  Что  я,  по-твоему,  должен
делать? Они хотят электростанцию, а нам нужна железная  дорога.  Они  держат
нас за яйца.
   - Понятия не имею, но что-то сделать ты должен! Бен  скорее  развязал  бы
войну, чем позволил этим сукиным сынам хозяйничать на своей земле.
   Женщины в большой гостиной с тревогой посмотрели друг на  друга,  услышав
гневные голоса мужчин, доносившиеся с галереи, куда Руди и Джеред  удалились
после ужина выкурить по сигаре.  Мария  отложила  штопку,  Глория  перестала
нанизывать бусы, обещанные ею Люси, а Лорен уронила на колени книгу, которую
читала. Она одна знала причину этого бурного взрыва эмоций.
   Голоса в галерее зазвучали спокойнее, и женщины возобновили свои занятия.
Время от времени  до  них  доносились  слово  или  фраза,  сказанные  громче
обычного.
   Руди и Джеред вернулись в гостиную с плотно  сжатыми  губами  и  мрачными
лицами. Они оба  посмотрели  на  Лорен:  Джеред  -  раздраженно,  Руди  -  с
чувством, похожим на жалость.
   Итак, подумала Лорен, Джеред рассказал Руди об обстоятельствах, приведших
к их браку. На минуту она испугалась, что Руди изменит мнение о ней, что его
хорошее отношение сменится презрением.
   Но достаточно было одного взгляда на его лицо,  открытое,  дружелюбное  и
сострадательное, чтобы не беспокоиться на этот счет.
   - Если завтра вы намерены ехать на Пекановый ручей, - обратился Джеред  к
Лорен, - постарайтесь встать пораньше.
   С таким же энтузиазмом мог бы говорить заключенный, ожидающий на рассвете
казни. На этот раз никто не обсуждал вопроса, где будет спать Джеред.
   Глория и Руди отправились в свою комнату. Лорен поставила книгу на  полку
и, сняв очки, подошла к окну. Она увидела высокую, поджарую  фигуру,  быстро
шагающую к бараку. Широкие плечи Джереда  были  устало  опущены.  .  Она  не
подозревала, что Мария стоит у нее за спиной, пока нежная рука не  легла  ей
на талию.
   - Бен тоже старался побороть свою любовь ко мне, Лорен, они оба  волевые,
сильные мужчины. Джеред не позволяет себе проявить не  только  нежность,  но
даже доброту. Будь с ним терпелива.
   Лорен молчала, боясь расплакаться. Она повернулась к Марии, быстро обняла
ее и бросилась в свою комнату, комнату Джереда.

***

   Глория помогла Лорен  заплести  волосы  в  одну  косу,  уже  знакомую  ей
прическу. На ней был тот же костюм, который она впервые надела в Коронадо  в
то утро, когда они с Джередом отправились в "Кипойнт". Сначала он  показался
ей неприличным, теперь же она считала его вполне удобным. Лорен уже привыкла
к многочисленным переменам в своей жизни.
   Мария была на кухне, выполняя свое обещание  приготовить  им  еду.  Вошел
Джеред и без единого слова протянул Лорен темно-синий шейный платок.  Она  с
удивлением посмотрела на платок, потом на Джереда.
   - Он чистый, - сказал Джеред, испытующе глядя на нее. - Я одолжил  его  у
одного из ваших многочисленных поклонников и сам выстирал. Сегодня он  может
вам пригодиться.
   Лорен взяла платок и, сложив его треугольником, попыталась завязать  так,
как это делают вакеро,  но  пальцы  не  слушались  ее,  и  платок  никак  не
завязывался.
   - Не так, - сказал Джеред с раздражением, отталкивая ее руки. Он  подошел
к ней и ловко завязал платок  на  ее  шее  безукоризненным  узлом.  Хотя  он
проявил при этом завидную ловкость, однако процедура явно затянулась, и  его
пальцы несколько раз коснулись нежной кожи на шее девушки.
   - Благодарю вас, - сказала Лорен, когда Джеред наконец отошел.
   В ответ он только пожал плечами.
   Они быстро позавтракали и тронулись в путь. Лорен  помахала  на  прощание
Марии и Глории, стоявшим в дверях. Пламенная,  известная  всем  как  "лошадь
миссис Локетт", прекрасно слушалась свою хозяйку. Джеред был немало удивлен,
когда, пустив Чарджера в галоп, обнаружил, что Лорен без  труда  последовала
его примеру и ни в чем ему не уступает. "Ну что же, она кое-чему  научилась,
- подумал он сварливо, - даже рассталась со своей  восточной  бледностью,  и
кожа ее приобрела здоровый розовый цвет".
   Джеред никому бы не признался, включая себя самого, что  скучал  по  ней,
пока был в отъезде. Он не смог бы дать определение  тому  томлению,  которое
преследовало его с момента отъезда. Дочери арендаторов и скотоводов, живущих
на землях Локеттов, всегда благосклонно относились к шлепку по заду, поцелую
или другому знаку  внимания  со  стороны  Джереда.  На  этот  раз  они  были
разочарованы. Джеред проводил все время в серьезных беседах с мужчинами.  Не
то  чтобы  он  намеренно  избегал  женщин,  просто  они   его   больше"   не
интересовали, и он не думал о них.
   Ночью, завернувшись в одеяла, он  метался  и  ворочался,  тщетно  пытаясь
отделаться от тревожившего его душу образа. Лорен в халате с распущенными по
плечам волосами. Лорен на ранчо, спящая в  его  постели,  облитая  ласкающим
лунным светом. Лорен, сосредоточенно склоненная над книгой с очками на носу.
Лорен. Лорен. Лорен.
   Проклиная себя за глупость, Джеред рисовал в своем воображении прекрасные
картины: вот он целует выбившийся из ее прически  локон;  ласкает  ее  щеку,
нежно проводя по ней пальцами, а ее голова мирно  покоится  на  подушке;  он
снимает с нее очки, чтобы поцеловать ее нежные губы.
   Сон бежал от него. Ночь за ночью он сидел перед гаснущим костром, курил и
проклинал эту хитрую бабенку, которая манипулировала  его  отцом,  а  теперь
пытается проделать то же самое и с ним. Ну уж нет,  будь  он  проклят,  если
позволит ей это.
   Но когда прошлым вечером он скакал в "Кипойнт",  сердце  его  билось  все
сильнее и сильнее, и он пришпоривал Чарджера, заставляя коня нестись бешеным
галопом. Джеред убеждал себя, что его желание поскорее попасть  домой  никак
не связано с женщиной, которую он там  оставил.  Теперь  же,  глядя  на  нее
из-под низко надвинутой шляпы, он уже не был так в этом уверен.
   С полчаса они ехали молча. Джеред пустил Чарджера рысью и поехал  впереди
по берегу реки, показывая дорогу.  Узловатые  корни  кипарисов  змеились  по
земле, завязываясь в узлы, как  канаты.  На  другой  стороне  реки  скальная
порода образовала некое подобие стены высотой в пятьдесят футов, похожей  на
задник сцены. На полдороге к этой  стене  Лорен  увидела  какое-то  странное
сооружение, похожее на фасад дома  высотой  в  несколько  футов.  Над  неким
подобием крыши вилась тонкая струйка дыма. В центре сооружения была дверь из
грубо отесанных бревен. По обе стороны двери располагались квадратные окна.
   Прибитые над окнами коровьи  шкуры  шевелил  легкий  ветерок.  Фасад  был
украшен  оленьими  и  коровьими  рогами.  На  небольшом  уступе  скалы,  где
примостился дом, едва мог уместиться один человек, тем не  менее  уступ  был
завален утварью разного рода и назначения:  ведрами  и  ваннами,  уздечками,
упряжью,   канатами,   невообразимо   потертыми   шкурами,    металлическими
предметами,  назначение  которых  Лорен  не  могла   определить   с   такого
расстояния.
   - Что это? - спросила она Джереда, охваченная трепетом.
   - Оставайтесь на месте. Мы пробудем здесь не более минуты. Безумный  Джек
не любит общество, - ответил Джеред, соскакивая на землю.
   - Кто?..
   - Спокойно, Лорен, - сказал он негромко. Она наблюдала за  ним,  пока  он
отвязывал и снимал узел, прикрепленный  к  седлу.  С  узлом  в  руке  Джеред
подошел к реке, встал на колени и напился из пригоршни. Потом  положил  узел
на плоский выступ скалы и повернул обратно к тому месту, где оставил  Лорен.
Пока они ехали, удаляясь от этого странного места, Лорен старалась  подавить
свое любопытство и не задавала вопросов.  Быстро  обернувшись,  она  бросила
последний взгляд на загадочный дом.
   Они проехали около мили, когда Джеред свернул к  Кабалло,  чтобы  напоить
лошадей. Он передал Лорен фляжку, а  сам  уселся  поперек  седла  и  закурил
сигару.
   - Что это был за дом, Джеред? Там кто-нибудь живет? -  решилась  спросить
Лорен, не в силах больше сдерживать свое любопытство.
   - - Да, кое-кто живет, - ответил он  скучным  голосом.  -  Его  имя  Джек
Тернер, хотя все зовут его Безумным Джеком. Он  построил  стену  у  входа  в
сухую пещеру и сделал это место своим домом. Он отшельник, но не безумец.
   - Отшельник? - воскликнула Лорен. - И как давно он  здесь  живет?  Откуда
появился? Он опасен?
   С раздражающей медлительностью Джеред  принял  от  нее  фляжку,  завинтил
крышку и глубоко затянулся, прежде чем ответить.
   - Джек и его брат Билл приехали в Техас в  конце  пятидесятых  Бог  знает
откуда и поселились в маленькой заброшенной хижине. У них не  было  большого
желания, возможно, и  денег  построить  ранчо  или  ферму,  но  они  кое-что
выращивали и получали стабильные  урожаи.  Кроме  того,  они  делали  всякую
случайную работу, если нуждались в деньгах, но в основном жили отшельниками.
Немецкие поселенцы, жившие по соседству, избегали их, считая лодырями.
   Джеред уселся поудобнее и сделал глубокую затяжку.
   - В тысяча восемьсот семьдесят втором году команчи вышли на тропу войны и
начали нападать на мелкие фермы. Джека и Билла взяли в  плен,  а  их  хижину
сожгли. Шесть месяцев их продержали в плену, но потом Джека удалось  отбить.
Если бы в плен попали только они, никто бы не побеспокоился, но одновременно
с ними команчи захватили нескольких женщин  и  детей.  Поэтому  организовали
вооруженный отряд. Билла индейцы замучили и убили. Джека..,  изувечили..,  и
все соседи-христиане стали сторониться его.
   Губы Джереда скривились в презрительной усмешке. - Джек устроился  здесь,
в этой пещере, и, хотя это наша земля, Бен не "заметил" этого.  Джек  каждый
год забивает пару быков, но не из лучших,  и  ни  кусочка  мяса  у  него  не
пропадает. Он использует всю  тушу  целиком.  Раз  в  несколько  месяцев  мы
привозим ему все, в чем он  может  нуждаться.  Но  единственное,  о  чем  он
просит, - это чтобы  его  оставили  в  покое.  Его  дом  в  каком-то  смысле
напоминает крепость. Бог знает, как он попадает внутрь и как выходит наружу.
Можно биться об заклад, что он держал нас на мушке все то время, что мы были
в поле его зрения.
   С минуту Лорен молчала, обдумывая услышанную " историю.
   - А почему все отвергли его? Ведь он не по собственной воле попал в  плен
к индейцам.
   Она сразу прониклась симпатией к странному отшельнику.
   Джеред внимательно посмотрел на нее и медленно выговорил:
   - Ему отрезали нос и уши. Его внешний вид не самое  приятное  зрелище,  а
люди не любят, когда их чувства подвергаются подобным испытаниям.

Глава 12

   Лорен зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Несчастье Джека потрясло ее.
Она не могла понять жестокость индейцев, но еще большее негодование вызывало
отношение к этому человеку белых людей. Бен и Джеред были добры к нему.  Она
опустила глаза и тихо сказала:
   - Вы очень милосердны, Джеред, раз помогаете ему.
   - Это не милосердие.  Через  день-другой  мы  найдем  на  террасе  кувшин
самодельной  кукурузной  водки.  Он  всегда  нам  ее  оставляет,  когда   мы
что-нибудь ему приносим. Конечно, ни за какие сокровища  я  не  стал  бы  ее
пить. Это чистая погибель для желудка, но я никогда не оставляю этот дар без
внимания.
   Бен старался не забывать снабжать припасами Безумного Джека. Сейчас этому
человеку должно быть уже за семьдесят.
   - Интересно, знает ли он,  что  Бен  умер?  -  подумал  вслух  Джеред.  -
Вероятно, знает. Я думаю, он знает обо всем,  что  происходит  в  округе.  -
Джеред бросил окурок и поставил ногу в стремя. - Готовы?
   Лорен кивнула, и они двинулись в путь.
   Джеред прикрыл шейным платком рот и нос и сделал Лорен  знак  последовать
его примеру. По мере того как  они  удалялись  от  реки,  трава  становилась
скуднее и суше, а под копытами лошадей поднимались облака пыли.  Лорен  была
благодарна Джереду за то, что он подумал о ней и взял для нее платок.
   Они въехали в пекановую рощу, и  Джеред  перевел  коня  на  шаг.  Старые,
массивные деревья, подчиняясь смене сезона, уже  начали  терять  листву,  но
пока еще их кроны прикрывали пологий склон холма, как большой зонт.
   В этом месте река была значительно  шире.  Травянистый  берег  постепенно
переходил в песчаный, усеянный мелкой галькой.  Большие  валуны  в  середине
реки мешали быстрому течению, и кристально чистая вода перекатывалась  через
них с громким журчанием.
   - Как красиво! - не могла сдержать  восхищения  Лорен.  Она  соскочила  с
лошади и побежала к реке.
   На противоположном берегу реки была скальная порода, очень похожая на ту,
из  которой  Безумный  Джек  построил  свой  дом.  Скала   создавала   здесь
естественное укрытие, отгораживая это место, как большая ширма, а  пекановые
деревья, обступая  его  со  всех  сторон,  усиливали  иллюзию  уединенности,
несмотря на первобытную дикость природы.
   Лорен совсем забыла о Джереде и  заметила  его  только  тогда,  когда  он
подошел к ней и заговорил:
   - Река здесь подпитывается  подземными  ключами.  Вот  почему  она  такая
чистая и прозрачная. Пошли.
   Она удивилась, когда Джеред взял ее за руку и шагнул на ближайший валун в
реке. Кожаные перчатки не мешали  ей  чувствовать  тепло  его  руки,  крепко
державшей ее руку. Они вместе перебирались с валуна на валун, отполированные
омывавшей их много лет водой. Когда они добрались до скалы, Джеред встал  на
колени, Лорен последовала его примеру, сняла  перчатку  и  опустила  руку  в
воду.
   - Ой, какая холодная! - воскликнула она и засмеялась.
   - Только пока не привыкнете, - сказал Джеред с улыбкой. - Когда мы с Руди
были детьми, то приходили сюда поплавать. Нас приводил Бен, пока мы не стали
достаточно взрослыми, чтобы самим о себе позаботиться. Видите ли,  во  время
дождей этот приток Кабалло превращается в бурную реку. Место, где мы  сейчас
стоим, полностью скрывается под водой, текущей с холмов.  Весной  здесь  все
выглядит совершенно по-другому. Расцветают красные цветы на  Иудином  дереве
<Небольшое деревце или кустарник,  цветущие  красными  цветами.>,  и  люпины
покрывают холмы, как синий ковер.
   Лорен  внимательно  слушала,  не  спуская  глаз  с  Джереда.  Он  говорил
свободно,  оживленно  жестикулируя.  Имя   Бена   он   произнес   без   того
затравленного выражения лица, которое обычно появлялось, когда он говорил об
отце или когда о нем упоминали другие.
   Она наклонилась, набрала воду в пригоршню и поднесла ко рту.  Вода  имела
солоноватый  привкус,  и  Лорен   скорчила   недовольную   гримасу.   Джеред
рассмеялся:
   - Скверный вкус, да? Вода чистая,  но  ее  следует  профильтровать  через
древесный уголь, чтобы можно было пить. Видите то место под скалой, где вода
пузырится? - Он показал рукой, Лорен кивнула. - Там один из ключей.
   Они прошли по камням обратно на берег, где послушно стояли  их  лошади  и
щипали траву. Пока Джеред доставал еду из седельных мешков, Лорен  поднялась
на гребень холма. У нее перехватило дыхание от открывшегося вида  прекрасной
долины, лежавшей у ее ног.
   - Обед подан, мадам, - крикнул  Джеред,  сопроводив  свои  слова  учтивым
жестом в сторону расстеленного одеяла,  которое  должно  было  послужить  им
столом.
   Чувствуя себя легко и  свободно,  она  побежала  вниз,  к  нему.  Под  ее
сапогами хрустели пекановые орехи и шуршали осенние листья.
   Мария приготовила им столько еды, что хватило бы на целую армию. Но Лорен
с удовлетворением отметила, что на этот раз бобов не было. Зато  были  тонко
нарезанный ростбиф, картофельный салат в горшочке, маринованные  персики  со
специями, свежий хлеб и сахарное печенье.  Они  ели  из  оловянных  тарелок,
которые мужчины берут с собой, когда уезжают  из  дому  на  несколько  дней.
Рядом с этими тарелками довольно странно смотрелись салфетки из белоснежного
тонкого льна, которые Мария упаковала вместе со всем остальным.
   - Как здесь красиво, Джеред, - сказала  Лорен,  когда  первый  голод  был
утолен.
   - Да, - небрежно ответил Джеред, дожевывая кусок хлеба. - В этом месте  я
хотел бы построить дом. Вон там, прямо на вершине холма.  Фасадом  он  будет
обращен к реке, а вот это, - он сделал широкий жест рукой,  -  будет  задний
двор. Даже если река выйдет из берегов, вода не поднимется так высоко и  дом
не пострадает.
   - Это было бы прекрасно,  -  с  энтузиазмом  откликнулась  Лорен,  -  мне
хотелось бы жить в таком доме.
   Как только Лорен произнесла эти слова, она мгновенно  почувствовала,  как
Джеред отдалился от нее, стал чужим и враждебным. Резко повернув голову,  он
впился в нее жестким, тяжелым взглядом. Она хотела  сказать,  что  вовсе  не
имела в  виду  желание  жить  здесь  вместе  с  ним,  ее  фраза  была  чисто
риторической, но промолчала и опустила голову.
   Каждый  из  них  болезненно  ощущал  присутствие   другого,   защитившись
молчанием, как панцирем. Это  молчание  ощущалось  как  нечто  материальное,
казалось,  его  можно  было  потрогать.  Призвав  на   помощь   свой   самый
непринужденный  тон,  выработанный  долгой  практикой  общения   с   гостями
Пратеров, Лорен спросила:
   - Почему вы не сказали мне, что Руди ваш  брат?  Этот  вопрос  совершенно
сбил Джереда с толку, он даже перестал жевать. Наконец,  проглотив  то,  что
было у него во рту, и сделав большой глоток из бутылки с пивом,  он  ответил
вопросом на вопрос:
   - А это так важно? Вас интересует, что он незаконнорожденный?
   Джеред пристально  посмотрел  на  нее,  но  прочел  в  ее  глазах  только
понимание.
   - Нет, для меня это не имеет значения, Джеред.
   - Но для многих имеет. А также и то,  что  он  наполовину  мексиканец,  -
добавил он с горечью. - Никто не понимает, какие отношения были между  Беном
и Марией.
   - Я понимаю.
   И снова она озадачила его своим ответом. Не отводя  от  Лорен  изучающего
взгляда, Джеред переменил позу.  Теперь  он  лежал,  опершись  на  локоть  и
вытянув перед собой длинные ноги. Лорен тут же вспомнила,  как  он  лежал  в
повозке, когда она увидела его первый раз, и ей  захотелось,  чтобы  он  сел
прямо. Ее взгляд поневоле притягивало это раскинувшееся  перед  ней  мужское
тело.
   Чтобы скрыть смущение, она заметила:
   - Вы всегда называете отца по имени. Почему?
   Вопреки ее ожиданиям Джеред не рассердился, а тихо рассмеялся.
   - Да просто потому, что все его так называли, - пожал он плечами.  -  Ему
не нравились церемонии. Он в этом не нуждался. Я понял это, когда вернулся с
Кубы и ко мне вдруг стали обращаться: "Лейтенант Локетт".
   - Вероятно, вам пришлось много пережить. Я читала, что наша армия так  же
страдала от климата, как и от испанцев.
   - Это еще мягко сказано. Мне казалось, что за все время  там  я  ни  разу
глубоко не вздохнул. Это было  Божье  наказание.  Как  бы  вы  ни  старались
наполнить легкие этим  тяжелым  воздухом,  его  всегда  не  хватало.  Многие
страдали от малярии и шли в бой, трясясь  от  лихорадки,  в  холодном  поту,
обессиленные. Доходило до того, что нам становилось безразлично, возьмем  мы
какой-нибудь чертов холм или нет.
   - Там, где я прежде жила, была одна женщина, вышедшая замуж  за  солдата,
за морского пехотинца. Мы молились  за  него  и  были  счастливы,  когда  он
вернулся только с небольшой раной на ноге.
   Лорен отвела взгляд от пряжки на его поясе и уставилась на  свои  колени,
разглаживая лежащую на них салфетку.
   Джеред прищурился так, что его глаза  превратились  в  узкие  щелочки,  и
осмотрел ее всю - от макушки до носков мягких сапог.
   - А как насчет вас, Лорен? Вы не сохли  по  какому-нибудь  милому  сердцу
юноше, который должен был вернуться домой?
   Лорен залилась румянцем  как  от  его  пристального  взгляда,  так  и  от
сказанных им слов.
   - Нет, - ответила она, обращаясь к  своим  коленям,  -  у  меня  не  было
поклонников.., или чего-ни