оком  смысле.  Ты  сегодня,  похоже,
чем-то озабочен. Если у тебя еще какие-то дела на сегодня, то...
   - Нет, нет! - в ужасе вскричал Хови. - Извини.
   "Да плюнь ты на это, старый идиот!" - подбодрил он сам себя. Что с ним  в
самом-то деле? Тут, в  баре,  отличный  парень  просто  навязывается  ему  в
приятели, а он как себя ведет? Ведет себя просто как задница. Вот и все.
   На этот раз Барри ошиблась. И всегда ошибалась в нем. Теперь вот ошибся и
Бондюрант. Ну кто они такие, чтобы врываться к нему в квартиру и  измываться
над ним, а? Да у них и силы-то не хватит. По крайней мере у Барри  точно  не
хватит, а Бондюрант наверняка уже давно смылся из  города,  потому  что  ему
прямо-таки не терпится ухватиться за юбку первой леди. Ну  и  хрен  с  ними!
Если они сегодня снова заявятся со  своими  смешными  угрозами,  он  на  них
натравит полицию, и все дела!
   Воодушевленный новым поворотом своих мыслей, он потуже затянул ремень  на
брюках и сделал порядочный глоток пива:
   - Ну теперь-то она у меня в руках!
   - А не врешь?
   - Поначалу мне это совсем не понравилось, - он скорчил гримасу сожаления,
- но она так просила...
   - А что тебе еще оставалось делать?
   - Тоже верно. - Хови  сделал  лучший  удар  за  весь  сегодняшний  вечер.
Партнер поднял бокал с пивом, салютуя его успеху. - Хотя пора бы ей и  честь
знать;
   - Вот как? - Соперник Хови готовился парировать. Шары смачно  стукнулись,
но в лузу не попал ни один. - Ты что, пишешь ей рекомендательное письмо?
   - Нет, помогаю водной секретной работе. Как и предполагал Хови,  на  лице
его  приятеля  отразилось  сильнейшее  удивление.  Видимо,  поразило,  сколь
таинственно и поэтично фраза прозвучала.
   - Что это еще за секретная работа?
   Уязвленное Бондюрантом самолюбие Хови взывало к мести - хотя бы  словами.
Ну что с того, что он поделится своими проблемами? Этому парню все равно.  К
тому же даже лучшие друзья постоянно подкалывают друг друга. "Почему бы ему,
например, не подумать, что я несу чепуху? Так что все нормально".
   - Она  теперь  работает  внештатно:  все  раскапывает  то  большое  дело.
Помнишь, я тебе рассказывал? Но вот  уперлась  в  глухую  стену,  и  как  ты
думаешь, к кому она пришла за информацией? К вашему покорному слуге!
   - Что за информация такая? Хови подмигнул:
   - О внутренних делах в Белом доме.
   - Ну и ты, конечно, добыл ее?
   - Думаешь, так просто? - Хови многозначительно почесал грудь. - Раздобыть
все это было очень непросто! Пришлось самому провести  целое  расследование,
малость пошевелить мозговыми извилинами, но я  докопался  до  той  изюминки,
которую ищет Барри.
   - Ну, ты ее осчастливил!
   - Да, пожалуй, она будет счастлива.
   - А ты что, еще ей не рассказал?  -  Глаза  собеседника  загорелись,  усы
встопорщились, и он радостно хлопнул Хови по плечу. - А-а! Я все  понял.  Ты
ей не скажешь, пока не получишь от нее кое-что взамен?
   Хови радостно кивнул. Его новый друг понимал все так, как и  хотел  Хови:
он хотел, чтобы его приняли за донжуана,  мирового  парня,  за  человека,  с
которым принято считаться.
   - Сегодня вечером я  ее  увижу.  И  думаю,  что,  получив  желаемое,  она
наверняка ответит мне взаимностью. Как считаешь?
   В этот вечер Барри сидела за рулем "вольво", украденного сегодня днем  со
стоянки у медицинского комплекса. Она притормозила неподалеку от дома Хови.
   - Где поставить машину? - спросила она Грэя.
   - В конце квартала. Остановись и дай мне выйти. Я пойду первым.
   - Через парадную дверь?
   - Вчера ночью мы его здорово напугали своим театральным выходом, так  что
сегодня лучше будет действовать по-человечески.
   - А что, если он ничего не раскопал?
   - Начнет врать - я сразу почувствую. Ладно, жду тебя там. -  Грэй  ступил
на тротуар и закрыл дверцу.
   - Будь помягче, - сказала  она,  но  он  или  не  расслышал,  или  просто
проигнорировал этот совет.

***

   Куража Хови хватило ненадолго. Вскоре после того, как он  оставил  своего
нового друга в баре, страх вновь охватил его. По  дороге  домой  ладони  его
стали настолько влажными, что он с трудом держал руль.
   Бондюрант обещал наподдать ему, если он не разузнает ничего  ценного,  но
если он наврет с три короба, то морпех наверняка разберется в этом в течение
ближайшего времени. И тогда он, вероятно, просто придет  и  убьет  его.  Оба
варианта не сулили Хови ничего хорошего. Остается только  просить  пощады  у
Барри. В прошлый раз она вела себя очень грубо, но вряд ли она со  спокойным
сердцем будет просто стоять и смотреть, как расправляется с ним Бондюрант.
   - Да, Барри запросто уйдет в другую комнату, а не то потеряет аппетит!  -
буркнул он, припарковав машину на стоянке  во  дворе  дома,  и  поднялся  по
ступенькам. Дрожащими руками отпер дверь, распахнул настежь  и  прислушался.
Наконец Хови вошел в гостиную и запер за собой дверь.
   Ничуть не сомневаясь, что один в квартире и что здесь никто не  появлялся
после его ухода на работу, он, несмотря на это, прошелся по  всем  комнатам,
щелкая  выключателями.  Сквозь  окно  спальни  Фрипп  взглянул  на  пожарную
лестницу - еще вчера он вычислил путь, по которому вошли  к  нему  визитеры.
Убедившись, что на металлических перекладинах пожарной лестницы никого  нет,
он прошел на кухню. Нервы его так разыгрались, что в  животе  забурлило.  Он
икнул и открыл дверцу холодильника в поисках чего-нибудь вкусненького.
   -  А  все  эти  проклятые  соленые  орешки!  -  бормотал   он,   извлекая
бесформенную кучу холодных спагетти, неизвестно когда сваренных.
   Он не ребенок. Он мужчина! И тем не менее крадется как вор в  собственном
доме, боится собственной тени. С тех пор как  Барри  взбрела  в  голову  эта
идиотская мысль насчет первой леди, жизнь Хови не стоила и  дерьма.  У  него
начались проблемы на работе, с Дженкинсом.  И  на  досуге  тоже.  Как  можно
отдыхать, если все твои мысли  только  об  одном:  вот  сейчас  придет  этот
придурочный морской пехотинец и сделает  пюре  из  твоих  мозгов.  Тотальное
нашествие неприятностей.
   Нет, хватит, он не намерен больше терпеть такое дурацкое положение!..
   Стоило Хови только подумать об этом, как раздался стук в дверь.
   У него рефлекторно пересохло в горле.
   Но затем он взял себя в руки и воинственно  зашагал  в  переднюю.  Рывком
открыв ее, он уже готов был поделиться с Барри и Бондюрантом своими мыслями,
но на пороге стоял один-единственный гость и так и расплывался в улыбке.
   - Привет, Хови! Можно войти?

***

   Барри вышла из "вольво" и осторожно закрыла за собой дверцу. На ходу  она
улыбнулась, подумав о противоугонных средствах  и  зигзагах  удачи.  Девушка
взглянула на окна третьего этажа углового дома. Занавески опущены,  но  свет
Хови выключил во всех комнатах. Значит, пока все  нормально.  Вряд  ли  Грэй
станет совершать что-нибудь действительно отвратительное в темноте.
   Она прошла через вестибюль и остановилась у  лестничного  пролета,  затем
поднялась по  лестнице,  постучала  в  дверь.  Подождала.  Ответа  не  было.
Прислонив ухо к двери, Барри прислушалась, но с той стороны не доносилось ни
звука. Она повернула ручку. Дверь оказалась незаперта.
   - Хови? Грэй?
   Она вошла внутрь.
   Свет погас. Ярко  освещенные  комнаты  внезапно  погрузились  в  темноту.
Хотелось закричать, но она так перепугалась, что не могла выдавить ни звука.
Она почувствовала, как ей навстречу кто-то идет.
   Развернувшись, девушка нащупала дверную ручку, но, прежде чем она  успела
ее повернуть, чья-то рука накрыла ее руку:
   - Ни звука.
   Она узнала голос Грэя. У нее чуть сердце не разорвалось от счастья.
   - Что происходит?
   - Уходим отсюда. Немедленно.
   - Подожди, - сказала Барри, не давая ему открыть дверь. -  Где  Хови?  Он
здесь?
   - Да, он здесь.
   - Где? Что он сказал?
   Он ничего не ответил. Она не видела, но чувствовала, что Грэй застыл  без
движения, глядя на нее своим безжалостным взглядом и тяжело дыша.
   - Где Хови?
   - Ш-ш-ш.
   Громкость ее голоса возрастала вместе с ее паникой.
   Она сказала:
   - Что ты с ним сделал?
   - Тише.
   Оттолкнув его, она рванула через гостиную.
   - Барри, нет!
   Он попытался схватить ее за руку, но в темноте промахнулся. В кухне Барри
больно стукнулась об угол обеденного стола, нащупала выключатель и  щелкнула
им  несколько  раз,  но  тщетно.  Кто-то  отключил  главный   рубильник   на
распределительном щитке.
   Грэй схватил ее за руку.
   - Пойдем, Барри. Быстрее.
   - Отстань от меня! - крикнула она, пытаясь вы, рвать руку.
   Бороться с  ним  было  бесполезно,  особенно  в  темноте.  Она  не  могла
высвободить руку, но помнила расположение предметов в кухне  Хови.  Отчаянно
вырываясь, она пыталась приблизиться к  окну.  И  наконец  ей  это  удалось;
схватив за край портьеры, Барри изо всех сил дернула ее на себя. Старомодная
тяжелая портьера оторвалась и упала на пол, издав  шуршащий  звук,  подобный
шуму крыльев  миллиона  летучих  мышей.  Свет  уличных  фонарей  ворвался  в
комнату. - Черт бы тебя побрал! - прорычал Грэй.
   Собрав все оставшиеся силы, геркулесовым толчком Барри отпихнула его.
   - Хови? - позвала она.
   И тут она его увидела. Он лежал в  проходе  между  кухней  и  спальней  и
смотрел на нее снизу вверх, все  еще  хватая  ртом  воздух.  Огромная  рана,
тянущаяся через все  горло  от  уха  до  уха,  раскрывалась  в  такт  слабым
движениям. В бледном голубоватом свете лужа крови на полу казалась черной.
   Прежде  чем  она  успела  закричать,  Грэй  накрыл  ей  рот  ладонью.  Он
приблизился к ней и прошептал одно-единственное слово:
   - Спенс.

Глава 34

   Спенсер Мартин? - Дэйли явно был в замешательстве. - Ты  же  сказал,  что
убил его?
   - Нет, это она сказала, что я его убил. - Грэй искоса взглянул на Барри.
   Она сидела на краю дивана с чашкой  обжигающе  горячего  чая  в  руках  и
бессмысленно раскачивалась взад-вперед. В доме  было  темно,  они  вернулись
сюда незамеченными. По крайней мере Грэй надеялся на это. Теперь,  с  учетом
того, что в игре участвует Спенс, риск неожиданно во много раз возрос.
   - Я просто нейтрализовал его, вывел из строя, - объяснил  он,  -  а  надо
было убить.
   Бондюрант поведал, как ранил Спенса из пистолета и запер в  подвале,  где
хранились овощи.
   - Я хотел оставить его в живых. Надеялся приехать сюда и с помощью  Клета
вырвать Ванессу из рук Дэвида в течение нескольких дней. В крайнем случае  в
течение недели.
   Он снова покосился на  Барри,  которая  все  еще  безучастно  смотрела  в
пространство.
   - Но я в чем-то просчитался. Надо  было  предвидеть,  что  Спенс  сбежит,
хотя, провалиться мне на этом месте, если я знаю, как ему  это  удалось.  Не
мог же он процарапать дверь ногтями?
   - Ты абсолютно уверен, что это он убил Фриппа? - спросил Дэйли.
   - Абсолютно. Я знаю его почерк.
   - Если бы Хови когда-нибудь раньше встречался со Спенсером  Мартином,  он
бы обязательно об этом проболтался, - отозвалась  вдруг  Барри,  впервые  за
последние пять минут.
   - Они могли впервые встретиться за секунду до того, как  Спенс  перерезал
ему глотку. Она обхватила голову руками.
   - Полиция говорит, что признаки  насильственного  вторжения  отсутствуют.
Хови узнал своего убийцу и пригласил его войти в квартиру.
   Дэйли сделал шаг вперед.
   - Что ты хочешь этим сказать, Барри? Грэй не дал ей ответить.
   - Она хочет сказать, что Хови ждал меня и что это я его убил.
   Спустя секунду, после стремительной перестрелки глазами, она отвернулась.
Но он не дал ей так просто улизнуть.
   - Разве я не прав, и ты думаешь иначе?
   - Не знаю уже, что и думать! - воскликнула она, отставляя в сторону чашку
с чаем. - Я вообще ничего не соображаю! - Она  вскочила  на  ноги  и  начала
нервно потирать руки. - Не могу думать ни о чем, кроме как о том,  насколько
ужасной смертью умер Хови. Правда, я его недолюбливала, - голос ее  дрогнул,
- и никогда не скрывала этого. Он был достаточно  отвратительной  личностью,
но он был человеком безвредным и ни в чем не повинным, если уж на то  пошло.
Я втянула его во все это, довела дело до убийства. Его смерть лежит на  моей
совести, и так и будет до конца жизни.
   Девушка села и заплакала.
   Мужчины не произнесли ни слова. Наконец Дэйли нарушил молчание:
   - А что полиция?
   После того как Барри увидела труп Хови, Грэй хотел побыстрее смотаться  с
места преступления, не без оснований полагая, что Спенс  может  вернуться  и
прикончить  их  обоих.  Но  Барри  настояла  на  том,  чтобы   поступить   в
соответствии с общечеловеческими нормами, и позвонила  в  полицию.  Грэй  не
успел привести ее в чувство и утащить из  квартиры,  поэтому  не  оставалось
ничего другого, кроме как стоять с ней рядом, пока детективы  из  отдела  по
расследованию убийств расспрашивают ее.
   Следователи узнали, что у Грэя и Барри была  здесь  назначена  встреча  с
Хови сегодня вечером.  Когда  они  пришли,  в  квартире  было  темно,  дверь
незаперта. Они нашли его мертвым. Кроме дверной ручки, пары  выключателей  и
края  портьеры  ни  к  чему  они  не  прикасались.  Грэй   успел   протереть
распределительный щиток до прибытия первой полицейской машины.  Если  бы  он
этого не сделал,  было  бы  крайне  трудно  объяснить,  почему  им  хотелось
покинуть квартиру в темноте.
   - Детективы предположили, что Хови сначала выскочил из квартиры, а  потом
его затащили обратно. У  него  были  вывернуты  карманы,  так  что  один  из
предполагаемых мотивов - убийство с целью ограбления. По их мнению, это  мог
быть обыкновенный грабитель или начинающий преступник.
   - А вас они не подозревали? - спросил Дэйли.
   - Было бы вполне логично, если бы  не  кровавый  след  в  коридоре.  Убил
кто-то в спортивных ботинках, такие каждый день  тысячами  продают  по  всей
стране. Очевидно, преступник спохватился, но поздновато, потому что  остался
только один след. Детективы решили, что  он  снял  ботинок,  чтобы  покинуть
квартиру, не оставляя следов. Лично я полагаю, что Спенс таким образом решил
направить полицию по тому пути, по которому она  и  пошла:  некто  на  улице
случайно пристроился за Хови, прошел за ним вверх  по  лестнице  и  убил  за
какую-то пару  несчастных  долларов.  В  этих  краях  подобные  убийства  не
редкость. Полиция проведет соответствующие рутинные мероприятия, оформит все
бумаги, зарегистрирует, но преступление останется нераскрытым.
   - Почему ты был столь чертовски небрежным? Барри снова вскочила с дивана,
свирепо глядя на Грэя.
   Это наконец вывело его из себя.
   - Чего ты от меня хочешь? Чтобы я сознался? - зло спросил он, уставившись
на нее сверху вниз.
   - Объяснись, почему ты вошел в квартиру раньше меня.
   - Я хотел слегка надавить на него.
   - Это не объяснение.
   - Но это же не значит, что убил его я.
   - Зачем ты выключил свет, когда я вошла?
   - Чтобы ты не видела труп.
   - Но когда я его все-таки увидела, зачем ты потащил меня из квартиры?
   -  Если  Спенс  притаился  где-то  рядом,  оставаться  в  квартире   было
небезопасно.
   - Спенс! Опять этот мифический Спенс,  который  так  чудесно  воскрес  из
мертвых! - Она воздела руки к небу. - Благодарю тебя, Господи!
   Грэй почувствовал, как у него затряслась челюсть.
   - Тебе станет лучше, если я скажу: "О'кей,  я  сознаюсь.  Это  я  сегодня
нарезал ломтиками горло бедняги Хови"?
   - Ты отвратителен.
   - Ну что ты все ноешь? Нет бы, наоборот, веселилась и прыгала от радости.
Удивительно, как ты еще не вызвала телевидение, после того как  позвонила  в
полицию? Ты - первый  репортер  на  месте  ужасного  преступления!  Я  верно
трактую, правда? Уж не от этого ли ты так бесишься? Такой случай! И при этом
не надо лезть в постель к первому  попавшемуся  мужику,  который  в  порядке
обмена мог бы рассказать смачную историю для газетки.
   - Ну хватит, Бондюрант, - прервал его Дэйли.  Грэй  не  обратил  на  него
никакого внимания. Он сосредоточился исключительно на Барри.
   - Мне незачем защищаться. От тебя или от кого бы то ни было. Считай  меня
кем тебе заблагорассудится. Мне плевать.
   Он отвернулся и зашагал прочь. Но он успел сделать лишь несколько  шагов,
когда она снова атаковала его, почти так же, как в то  первое  утро  у  него
дома:
   - Если Спенс жив, то зачем ему понадобилось разыскивать  Хови  и  убивать
его?
   - Черт его знает, - отозвался он, сжав ее руку. -  Может,  он  знал,  что
Хови хочет передать нам информацию, которая, по  его  мнению,  не  подлежала
разглашению.
   - Но откуда же он узнал? Грэй цинично хмыкнул.
   - Пора бы тебе уже свыкнуться с мыслью, что эти люди  играют  без  всяких
правил.  Их  ничто  не  остановит.  Ни  моральные,   ни   политические,   ни
эмоциональные нормы. Они знают лишь одно - дело должно быть  сделано.  И  не
важно, каким способом. Совести у них нет. Пока  ты  этого  не  поймешь,  они
будут вертеть тобой как хотят, потому что ты играешь  по  правилам.  -  Грэй
тотчас посмотрел на Дэйли. - Если вы хотите, чтобы  я  ушел,  я  готов  уйти
прямо сейчас.
   Тяжело вздохнув, Дэйли поднялся.
   - Каждый раз, врываясь среди ночи, вы приносите дурные вести. - Больше он
не вымолвил ни слова и отправился к себе в спальню.
   Грэй смерил Барри тяжелым, вызывающим взглядом, но она молча  отвернулась
и двинулась в холл следом за Дэйли.
   Чертыхаясь, Грэй снял ботинки и рубашку и плюхнулся на диван. Он оказался
коротковат для него, пришлось положить ноги на подлокотник.  Бондюрант  умел
засыпать при любых  обстоятельствах  и  где  угодно.  Его  научили  внезапно
отключаться и впадать в глубокий сон, при этом какая-то частичка подсознания
отслеживала опасность.
   Но в этот раз организм ему изменил. Грэй был слишком зол, чтобы  заснуть.
Зол и... Обижен? Или как там это называется?
   - О Господи!
   Он прикрыл глаза рукой. Обижен? На что? На ее  несправедливые  обвинения?
На  ее  подозрение  по  поводу  того,  что  убийцей  является  он?  Какое-то
школярское ослиное упрямство преследовало его, и он  ничего  не  мог  с  ним
поделать.
   "Считай меня кем тебе заблагорассудится. Мне плевать".  Черт  побери,  на
самом деле все совсем иначе. Бондюрант не знал точно, кем бы он хотел, чтобы
считала его Барри, но уж точно не хладнокровным убийцей. Он  не  задумывался
над тем, с чего бы это вдруг ее мнение так волновало его, но  дела  обстояли
именно так.
   Чертовски эмоциональная девчонка! Ее импульсивность часто ей же и вредит.
Этим своим  ядовитым,  саркастическим  чувством  юмора  она  просто-напросто
прикрывает свои страх и досаду. Но уж трусихой ее не  назовешь,  и  смелость
журналистки порой даже восхищала Грэя. У нее очень острый ум, возможно,  она
даже слишком изобретательна, чтобы  быть  объективным  журналистом,  но  эта
способность придумывать новые и новые версии только развивала ее  интеллект.
Она страдала от того, что ее мнением пренебрегают, и он в какой-то мере даже
сочувствовал ей.
   Кроме того, у  нее  чертовски  цельная  натура.  И  с  его  стороны  было
невероятной низостью обзывать ее соблазнительницей только  для  того,  чтобы
побольнее укусить. Правда, он так не думал ни тогда утром  в  Джексон-Хоуле,
ни сейчас. Он просто не мог в это поверить.
   Возможно, она и сама бы не смогла объяснить той предрассветной  оргии,  а
он даже и не пытался этого  делать.  Он  относил  это  на  счет  спонтанной,
всепоглощающей,  необъяснимой  похоти,  и   хватит   об   этом.   Важно   не
переусердствовать  в  анализе  этих  интенсивных   сексуальных   упражнений.
Пожалуй, лучше  всего  просто  заклеймить  их  как  проявление  звериного  в
человеческой сущности и забыть. Ну, или хотя бы попытаться забыть.
   Несмотря на свои непочтительные высказывания в ее адрес,  Грэй  прекрасно
помнил, что в минуты, когда он прикасался к ней в  то  утро,  она  вовсе  не
казалась  ему   роковой   женщиной:   слишком   честная   реакция,   слишком
непосредственное проявл