ей остается? Мелькнула мысль  об  Эде  Треверсе  и  его  любезном
предложении оказать ей помощь. Может  быть,  он  мог  бы  достать  ей  место
официантки в заведении Харви? Но Лорен тотчас признала эту  идею  никуда  не
годной. Ее умение развлекать гостей в приличном доме совершенно не  годилось
для работы официанткой в ресторане. Да и вряд ли она была способна бегать  с
тяжелыми подносами и спать в  одной  комнате  с  другими  девушками,  считая
минуты уединения, если на таковые вообще можно рассчитывать.
   "За" и "против" боролись в ее сознании, сменяя друг  друга,  но  в  конце
концов она приняла положительное решение, и главным  доводом  было  то,  что
сказала Джереду Оливия: "Бен хотел этого. Бен выбрал ее  для  своего  сына".
Почему? Ее мучила мысль, что ответ на этот вопрос она так и не узнает.
   Лорен настолько погрузилась в свои мысли, что почти забыла о  присутствии
Джереда. Он так и стоял у окна спиной к ней. Почему он молчит?
   Она посмотрела на Джереда, пытаясь угадать, о  чем  он  думает,  и  таким
образом хоть  ненамного  приподнять  завесу  будущего.  Оливия  дала  понять
достаточно ясно, что его жена для него будет  чисто  символической  фигурой.
Она навсегда останется невестой и никогда не будет  женой.  Потому  что  это
фиктивный брак. Сердце Лорен мучительно сжалось, потом забилось с  удвоенной
силой. Она толком ничего не знала о физических отношениях между  мужчиной  и
женщиной, но понимала, что имела в виду Оливия.
   Они должны поговорить. Прежде чей дать  свое  согласие  на  этот  нелепый
брак, она должна узнать, что чувствует он. Лорен решительно,  но  все  же  с
оттенком робости поднялась со стула и подошла к нему:
   - Мистер Локетт?
   Она заметила, что при звуке ее голоса он мгновенно  напрягся  и  медленно
повернулся на каблуках лицом к ней.
   Он ничего не  сказал,  только  посмотрел  на  нее  этим  своим  холодным,
насмешливым взглядом, крепко сжав  губы,  которые  превратились  в  жесткую,
узкую линию.
   - Я.., я хочу знать... - заикаясь, пробормотала Лорен, но он перебил ее:
   - Вы проглотили наживку, крючок и даже удочку, верно? Вы и  надеяться  не
смели на такую удачу. Получить уйму денег! И мужа в  придачу!  Старая  дева,
священникова дочка, и вдруг такой скачок по социальной лестнице.
   Он ронял жестокие, грубые слова с явным намерением оскорбить ее.  Неужели
он действительно так думает? Неужели считает, что она знала о  планах  Бена,
касавшихся ее будущего? От гнева и стыда на глазах у Лорен появились  слезы,
и она с мольбой посмотрела на него:
   - Мистер Локетт, вы должны...
   Он резко схватил ее за плечи  и  встряхнул  своими  сильными  руками.  Ее
голова откинулась назад, волосы распустились и рассыпались по спине.
   Сквозь сжатые зубы, но притворно ласковым голосом он прошептал:
   -  При  сложившихся  обстоятельствах  мы  могли   бы   обойтись   и   без
официальности: никаких "мистер" и "мисс", меня зовут Джеред. Ну-ка  назовите
меня так! - скомандовал он.
   Его руки еще крепче сжали ее плечи, у Лорен застучали  зубы,  она  начала
дрожать и все же ухитрилась, задыхаясь произнести:
   - Джеред.
   Крупная слеза, как сверкающий драгоценный камень, скатилась по  ее  щеке.
Эта одинокая слезинка привела Джереда в еще большую ярость.
   - Не могу понять, как вы смогли одурачить такого умного и проницательного
человека, как мой отец, но не воображайте, что вам удастся и меня  провести.
Я равнодушен к женским слезам, и ваши  бездонные  серые  глаза  на  меня  не
действуют, ясно?
   Он еще раз встряхнул ее.
   - Мы оба вляпались в историю. Держитесь от меня  подальше,  и,  возможно,
нам удастся пережить это. Старик Бен славился своими шуточками, и,  кажется,
последнюю из них он сыграл со мной. Не сомневаюсь, что в вас он нашел весьма
сговорчивого партнера.
   - Нет! - воскликнула Лорен. - Я ничего не знала о его планах. Бен  только
раз мимоходом упомянул о вас. Я не...
   - В таком случае вы еще глупее, чем я думал. Вы вообразили, что Бен  имел
на вас виды? Тогда получается, что он и над вами подшутил. Вы  погнались  за
славным, богатым и старым мужем, который в ближайшем будущем должен  сделать
вас богатой вдовой. Я прав?
   Последние слова он буквально прокричал ей в лицо, изо всех сил сжимая  ее
плечи. Подняв голову, Лорен встретила взгляд его янтарных глаз,  вспыхнувших
вдруг каким-то странным огнем.
   Джеред смотрел сверху вниз на ее умоляющее лицо,  и  невольно  охвативший
его гнев сменился удивлением. Их тела были тесно  прижаты  друг  к  другу  -
нежность и твердость, слабость и сила, женственность и мужественность.  Этот
контраст был слишком заметен, чтобы можно было не обратить на него внимания.
   Возможно, за секунду до этого Джеред и не подозревал о том, что  сделает,
но не смог удержаться и прижался губами  к  ее  губам  с  такой  силой,  что
причинил ей боль. Он хотел оскорбить Лорен, унизить еще больше,  вывести  ее
из себя, но ее тело было таким податливым, губы нежными, теплыми, невинными,
что грубость превратилась в нежность,  в  этом  поцелуе  как  бы  заключался
вопрос, на который он ждал от нее ответа.
   Его руки медленно обвились вокруг ее талии,  стараясь  притянуть  ее  еще
ближе. Джеред не  обращал  внимания  на  слабое  сопротивление  девушки,  и,
положив одну руку ей на  затылок,  он  не  давал  ей  возможности  повернуть
голову. Так они и стояли, прижавшись  друг  к  другу,  пока  губы  Лорен  не
раскрылись, уступая его нажиму. Пальцы Джереда бессознательно  сжали  густые
пряди ее волос.
   Его язык начал обшаривать ее рот, сладостный и не похожий ни на  один  из
тех, которые он когда-либо целовал. Он чувствовал, как напряглись  ее  соски
под тонкой тканью блузки, и от этого Джеред совсем потерял голову,  его  рот
стал еще более настойчивым и жадным.
   Сознание Лорен впитывало новые ощущения - жесткость его щетины, вкус кофе
у него во рту,  слабый  запах  табака,  прикосновение  его  губ  и  языка...
Послышался глухой стон. Что это?
   Джеред так резко оттолкнул ее, что она чуть не упала, потеряв равновесие.
Лорен еще не пришла в себя и, прижав обе руки ко рту, вопросительно смотрела
на Джереда, который, кажется, утратил все свое спокойствие.
   Он тяжело дышал, опустив руки и не спуская  с  нее  глаз.  Постепенно  он
успокоился, лицо приняло уже знакомое ей равнодушно-презрительное выражение.
   - Очень мило, Лорен, - сказал он с усмешкой, - но я вам говорил,  что  со
мной этот номер не пройдет. Вам захотелось сравнить отца и  сына?  -  Джеред
рассмеялся коротким лающим смехом. - Да будь я  проклят,  если  когда-нибудь
позарюсь на объедки моего отца!
   Словно красная пелена поглотила сознание Лорен, превратив все ее существо
в сгусток невыносимой, слепой ярости. Она бросилась на Джереда, размахнулась
и изо всех сил ударила его по щеке.

Глава 7

   Джеред был слишком изумлен, чтобы как-то отреагировать. Лорен смотрела на
него широко открытыми темными глазами, грудь ее вздымалась  от  волнения.  В
любой другой ситуации он счел бы ее гнев нелепым и  смешным,  и  это  только
позабавило бы его. Сейчас же он стоял неподвижно, как  изваяние,  слушая  ее
язвительные слова:
   - Вы невыносимы, Джеред Локетт. Никогда, никогда, - она топнула маленькой
ножкой, - никогда в жизни меня так не оскорбляли. - Она повернулась и  вышла
из комнаты, оставив Джереда в явном замешательстве.
   Лорен бежала вверх по лестнице,  совсем  забыв,  как  должна  вести  себя
настоящая леди. Ее юбка развевалась, открывая тонкие щиколотки. Она  влетела
в свою комнату с залитым слезами лицом, повторяя:
   - Ненавижу его! Он отвратителен, отвратителен. Они все отвратительны.
   Она упала на кровать и зарылась лицом в подушку, поглотившую ее  рыдания.
Гнев и отчаяние душили ее. Почему? Почему он так думает о ней? Ее  неведение
они принимают за хитрость и порочность. Оливия и Карсон не верят, что они  с
Беном  не  были  любовниками.  Джеред  тоже  подозревает  ее   в   корыстных
побуждениях.
   Даже Абель и Сибил, любившие ее, как родную дочь,  готовы  были  поверить
злобным  наговорам  Уильяма.  Смущение  и  недоверие,  когда  Уильям   начал
рассказывать им свои басни, сменились презрением и отчуждением. На их  лицах
было такое же выражение, какое она видела на лице  Джереда  несколько  минут
назад. Она не сделала ничего, что дало бы им повод осуждать ее:
   Уильям. Даже теперь, когда память  о  нем  потускнела,  боль,  виновником
которой он был, вдруг вернулась с прежней остротой.

***

   В тот день Бен Локетт уехал рано утром, сразу после завтрака,  а  Пратеры
внезапно решили поехать на день в Рэли.  Абель  пригласил  Лорен  поехать  с
ними, но целый день в обществе священника и его жены, как она их ни  любила,
показался  Лорен  не  слишком  заманчивой  перспективой,  и,  сославшись  на
вымышленную головную боль, она отказалась и попросила их не менять из-за нее
своих планов. И в самом деле Сибил уже предвкушала удовольствие от посещения
многочисленных магазинов и мысленно перебирала возможные  места,  где  можно
было хорошо пообедать.
   Когда Пратеры наконец собрались, Лорен весело помахала  им  на  прощание.
Она  была  безмерно  благодарна  судьбе  за  возможность  провести  день   в
одиночестве. Ей нужно было время, чтобы привести в порядок  свои  чувства  и
свыкнуться с мыслью о  невозможности  начать  новую  жизнь.  Ведь  она  сама
отказалась от предложения Бена.
   День прошел незаметно. Лорен  разучивала  на  фортепиано  новую  пьесу  и
повторяла ее до тех пор, пока не осталась довольна собой. Час она провела  в
постели за чтением  романа,  но  ее  мысли  постоянно  возвращались  к  Бену
Локетту. Она понимала, что никогда больше его не увидит, но всегда  будет  о
нем помнить. Он был так добр к ней. Как бы она хотела иметь такого отца.
   Однако Лорен решительно приказала себе не думать о нем и  отправилась  на
кухню, чтобы приготовить на обед омлет. Так как  Абель  и  Сибил  собирались
переночевать в Рэли, она с радостью думала о предстоящем вечере, который она
проведет в одиночестве.
   Поев, Лорен уже собиралась подняться к себе наверх, когда раздался стук в
дверь. Привыкнув к тому, что в дом Абеля люди приходят в любое время  суток,
чтобы поделиться с ним своими горестями, она без колебаний открыла дверь.
   На крыльце стоял Уильям Келлер. Она с трудом  поборола  искушение  тотчас
захлопнуть дверь перед его носом. Но Лорен была воспитанной  девушкой  и  не
могла себе этого позволить.
   Со слабой надеждой на то, что сможет избавиться от него, Лорен сказала:
   - Здравствуйте, Уильям. Абеля нет дома.
   Она стояла в дверном проеме, не давая ему войти и не приглашая его.
   Уильям прекрасно знал, что Пратеров нет дома. Абель зашел  к  нему  перед
отъездом и, попросив навестить в больнице его  прихожанина,  нуждающегося  в
ободрении, как бы невзначай упомянул, что Лорен осталась дома одна.
   Он оглядел Лорен с ног до головы и  сделал  шаг  вперед,  пытаясь  войти.
Лорен была вынуждена посторониться, чтобы не  оказаться  слишком  близко  от
него, чего она всеми силами старалась избежать.
   - : Отлично, - выдавил Уильям, - я рад, что у меня появилась  возможность
поговорить с вами наедине, и поговорить откровенно.
   Он повесил в холле пальто и шляпу и прошел в гостиную, как бы не  замечая
оказанного ему холодного приема.
   Лорен весь день не была в гостиной. Видимо,  и  никто  другой  в  нее  не
входил, потому что занавески на окнах так и остались неподнятыми,  и  сквозь
просветы  между  ними  можно  было  видеть  только  узкие  полоски  лилового
вечернего неба. В плохо освещенной гостиной было тесно, пыльно  и  душно,  а
присутствие Уильяма делало эту атмосферу еще более удушающей.
   - О чем вы хотели поговорить со мной, Уильям? Я очень занята,  -  сказала
Лорен, стараясь казаться спокойной. Единственным чувством, которое возбуждал
в ней Уильям, был страх.
   Но это нелепо! Почему  она  должна  была  бояться  его?  Лорен  вздернула
подбородок, решив доказать ему, что ее нисколько не волнует их  уединение  в
пустом доме. Уильям стоял посреди комнаты, спрятав руки за спину, и  смотрел
на нее.
   - Абель позволил мне сделать вам предложение, - заявил он со свойственным
ему педантизмом. - Мы должны пожениться как можно  скорее,  пока  вы  еще  в
состоянии отвергать  домогательства  мужчин,  вроде  этого  ковбоя,  который
гостил здесь недавно.
   Сначала Лорен буквально остолбенела от его слов, потом ее охватил гнев.
   - Бен Локетт не домогался меня. Но даже если и так, вас это не  касается,
Уильям, потому что я не собираюсь выходить за вас замуж.
   Она замолчала, с трудом переводя дыхание, прижав к груди сжатые кулаки.
   - Наш разговор окончен. Разрешите мне проводить вас.
   Лорен повернулась и направилась к двери. Холодная рука Уильяма  легла  ей
на плечо. Он схватил ее за руку повыше локтя и повернул к себе лицом.  Лорен
настолько удивилась его поведению, что даже не сделала попытки освободиться,
только смотрела на него, не веря в реальность происходящего.
   - Не надо так спешить, мисс Гордячка, - ощерился он, - я еще не закончил.
   Голос его  походил  на  рычание  дикого  зверя,  и  Лорен  с  отвращением
отпрянула от него.
   - Возможно, вам удалось бы обмануть кого-нибудь  другого,  но  только  не
меня. Что предложил вам Локетт в розовом саду?
   Она попыталась вырвать руку, но Уильям  сильно  сжал  пальцы,  сделав  ей
больно.
   - Не знаю, о чем вы говорите. Он пригласил меня в Техас погостить, вот  и
все.
   - О, готов поспорить, что пригласил, - фыркнул Уильям, -  и  вы  прямиком
попадете в его спальню. Лорен задохнулась от негодования:
   - Я.., я понятия не имею, о чем вы говорите.  И  это  было  правдой.  Она
действительно не понимала, с какой целью Бен уговаривал ее приехать в Техас,
но подозрения Уильяма были ей омерзительны. Уильям  не  спускал  глаз  с  ее
лица:
   - Может, и так. Тем лучше. Я научу вас всему. Я, а не этот старый пенек.
   Ужас придал Лорен силы. Она вырвала руку и бросилась к двери.  Но  Уильям
оказался проворнее и снова схватил ее, не дав убежать. Лорен  почувствовала,
как его руки стиснули ее, а мясистые, влажные губы прижались к ее губам.
   Лорен не могла поверить тому, что происходит. Беззвучный  протест  потряс
все ее существо, в то время как плененный  рот  не  мог  издать  ни  единого
звука. Уильям все крепче прижимал ее к себе, стараясь  раздвинуть  ей  ноги.
Его мокрые губы уткнулись ей в ухо, и он пробормотал:
   - Не сопротивляйся, Лорен. Я  видел,  как  ты  двигаешься,  твоя  походка
сводит меня с ума. Меня не обманешь манерами настоящей леди.
   Она чувствовала его холодные руки на своей спине: он пытался  расстегнуть
пуговицы на ее блузке. Когда его холодные пальцы прикоснулись к ее телу, она
вскрикнула.
   Он снова приник губами к ее рту и глубоко втолкнул в  него  свой  язык...
Она сопротивлялась все сильнее, царапая его лицо, вырывая  волосы,  отчаянно
брыкаясь. Инстинкт самосохранения заставлял ее делать такие вещи, на которые
она не считала себя способной.
   Она не знала, чего конкретно добивается Уильям, но  интуитивно  понимала,
что не должна позволить ему сделать это. Отвращение и страх  вызвали  у  нее
отчаянный прилив сил, и Лорен изо всех сил толкнула его  в  грудь...  Уильям
покачнулся и рухнул спиной на маленькую  ножную  скамеечку  Сибил,  стоявшую
перед ее стулом. Пока он пытался подняться на ноги, Лорен рванулась к камину
и схватила чугунную кочергу. Теперь она стояла, выставив ее перед собой.
   - Убирайтесь вон, - с трудом выговорила она охрипшим голосом, хватая ртом
воздух и пытаясь восстановить дыхание. - Если вы еще раз попытаетесь ко  мне
прикоснуться, я убью вас.
   С  кровоточащими  царапинами  на  лице  и   взъерошенными   волосами,   в
растерзанной  одежде,  Уильям  мало  походил  на   чопорного   проповедника,
убеждающего свою паству  в  пагубных  последствиях,  к  которым  ведет  грех
вожделения.
   - И как же, дорогая Лорен, вы объясните своим опекунам мое разбитое лицо,
а может быть, и раскроенный череп, если вам посчастливится меня убить?  Ваша
репутация будет безвозвратно погублена. Все решат, что вы сами заманили меня
сюда, когда Пратеров не было в городе.
   Он сделал шаг к ней, но остановился, увидев в ее  руках  высоко  поднятую
кочергу.
   - Я никогда не считала себя способной на убийство, но, клянусь  Богом,  я
сделаю это, Уильям, - пригрозила Лорен. - Вы лицемер, пародия на мужчину.  А
теперь убирайтесь с глаз моих. И немедленно! Его тихий  смех  был  похож  на
лошадиное ржание:
   - Я не отступлюсь, даже если вы бережете свои прелести для Локетта.
   Бросив ей в лицо это последнее оскорбление, он осторожно прошел мимо  нее
в холл, немного повозился там, приводя в порядок одежду и надевая  пальто  и
шляпу. Лорен услышала, как отворилась и мягко захлопнулась  парадная  дверь.
Она все еще стояла с поднятой над головой  кочергой  и  опустила  ее  только
тогда, когда почувствовала боль в руках.
   Двигаясь как во сне, Лорен с трудом поднялась по лестнице, будто на ногах
у нее были свинцовые башмаки, открыла дверь в свою комнату и заперла  ее  за
собой. Взглянув в зеркало, стоящее  на  туалетном  столике,  она  ужаснулась
своему виду: подбородок до сих пор блестел от слюны Уильяма,  распустившиеся
волосы спутанными прядями падали на спину.
   Лорен налила воду в глубокую ванну и разделась. Несколько раз прополоскав
рот антисептиком, она легла в горячую воду, стараясь смыть  со  своего  тела
оскорбительные прикосновения чужих рук.
   На Следующее утро Лорен  проснулась  совершенно  разбитой.  Меряя  шагами
комнату,  она  пыталась  привести  свои  мысли  в  порядок.  Как  рассказать
простодушным Пратерам о том, что произошло? Они  будут  потрясены  поступком
молодого пастора, ведь на него возлагались  такие  надежды.  Конечно,  Абелю
придется попросить его оставить приход и навсегда  закрыть  для  него  двери
своего дома. Лорен хотела бы избавить Пратеров от этого унижения и боли,  но
она не могла скрыть от них правду. Уильям Келлер был опасен.
   Ей и в голову не приходило, что ее воспитатели и опекуны не поверят ей.
   Когда Пратеры вернулись домой, она встретила  их  с  искренней  радостью.
Веселый щебет Сибил, наполнивший дом, принес облегчение  Лорен,  которая  не
могла освободиться от тягостных  воспоминаний.  Она  обрадовалась  кружевным
платкам, которые Сибил привезла ей в подарок, и постаралась поблагодарить ее
как можно теплее. Едва они успели расположиться  в  гостиной,  как  в  дверь
позвонили.  Лорен  с  изумлением  узнала  голос  Уильяма,  приветствовавшего
открывавшего дверь Абеля. Несколько минут они о чем-то говорили, потом Абель
вернулся в гостиную и смущенно сказал:
   - Извините, леди, но нам с Уильямом необходимо обсудить  одно  неотложное
дело. Скоро мы присоединимся к вам.
   Он пригласил Уильяма в свой кабинет. Сердце Лорен сжалось  от  нехорошего
предчувствия. Она почти не слушала Сибил, рассказывавшую о  поездке,  и  чем
дольше длился разговор в кабинете, тем тревожнее становилось у нее на душе.
   Сердце ее упало, когда дверь кабинета распахнулась и на  пороге  появился
Абель, красный и не скрывающий своего смущения. За его  спиной  она  увидела
смиренно склоненную голову Уильяма. Абель грустно посмотрел на нее и покачал
головой, а в глазах Уильяма, похожих на голые глаза рептилии,  она  заметила
торжествующий блеск.
   - Абель, в чем... - Сибил осеклась, посмотрев на огорченное лицо мужа.
   - Дорогая, мне, хотелось бы избавить тебя от этого, но, боюсь,  рано  или
поздно ты все равно узнаешь о нашем позоре.
   Тяжело ступая, Абель подошел к жене и взял ее  за  руку.  Уильям  остался
стоять в дверях кабинета, не отрывая глаз  от  безвкусного  узора  ковра  на
полу.
   Возможно, Уильям подумал, что она  уже  все  рассказала  Пратерам  о  его
вчерашнем постыдном поведении, и пришел извиниться?
   По выражению лица Абеля, когда он повернулся и посмотрел  на