такой
самоуверенный и довольный. Нет, так просто он явно не уедет.
   День выдался прямо-таки безумный.  Учителя  даже  не  пытались  проводить
обычные уроки. Дети младших классов готовили подарки, треща как заведенные в
предпраздничном возбуждении. Подопечные Лейни раскрашивали  кофейные  чашки,
чтобы  потом  подарить  своим  мамам.  Рисунки  эти  были  по  меньшей  мере
незатейливыми, но Лейни знала, что для  матерей  они  станут  самым  дорогим
подарком.
   Помогая ребятишкам красиво упаковывать чашки в разноцветную  бумагу,  она
вдруг со слезами на глазах представила, как в один прекрасный  день  получит
первый подарок от своего малыша. Обнимет его,  будет  восхищаться  творением
его рук. И он поймет, как она ценит его старания сделать ей приятное.
   В мечтах Лейни у этого малыша были зеленые глаза, умные и в то  же  время
лукавые... Поругав себя за излишнюю мечтательность, Лейни отогнала прочь эти
мысли.
   Сегодня, как только приедет домой, она потребует, чтобы Дик ушел. То, что
он предлагает, просто невозможно. Он не может остаться с ней, притворяясь ее
мужем.  А  что  будет,  когда  родится  ребенок?  Если  он  столь   властно,
по-собственнически обращается с ней, как же он поступит с малышом?
   От этой мысли Лейни похолодела.  А  вдруг  он  попытается  отнять  у  нее
ребенка?! Нет-нет! Этого она не  допустит,  даже  если  придется  бежать  из
страны, менять  документы,  внешность.  Никто  и  ничто  не  разлучит  ее  с
ребенком. Даже столь могущественная и  влиятельная  сила,  как  адвокат  Дик
Сарджент. Но тогда что же ей делать?
   Заключить соглашение? Ну да, они договорятся как цивилизованные люди.
   Она скажет ему, что он сможет часто видеться с ребенком,  в  удобное  для
нее время. Она не станет препятствовать общению ребенка с родным отцом.  Они
будут  все  равно  что  разведенные  супруги:  Дик  станет  отцом  с  правом
посещения.
   Решение,  конечно,  не  идеальное,  но  ничего  лучшего  она  не   сумела
придумать, чтобы удовлетворить требования Дика и в то же время  изгнать  его
из своей жизни так же быстро, как он в нее ворвался.
   После ленча  с  рождественской  индейкой,  пока  детишки  отдыхали  перед
представлением,  Лейни  села  за   стол   и   взялась   за   наброски.   Она
продемонстрирует более деловой и менее эмоциональный подход, если представит
ему проект соглашения о том, когда, где и как долго  он  сможет  видеться  с
ребенком. Разумеется, в первый год или около того встречи будут не  особенно
частыми. Но по мере того, как  ребенок  будет  подрастать,  время  посещений
станет увеличиваться. У Лейни разрывалось сердце при мысли, что  ее  ребенок
уедет на все лето с Диком. Он будет заваливать  малыша  подарками,  брать  в
поездки, которые ей, Лейни, не по карману. А вдруг в конечном итоге  ребенок
полюбит  отца  больше,  чем  ее?  Нет,  такого  не  случится.  Она  об  этом
позаботится.
   По пути домой Лейни нервно  сжимала  руль.  Занятия  в  школе  по  случаю
праздника закончились на час раньше, но как раз сегодня она вовсе не рвалась
домой. Она  разработала  план  соглашения  и  изложила  его  на  бумаге.  Но
предложить его Дику и заставить его принять.., мысли о предстоящем испытании
страшили Лейни. С его талантом переиначить любую фразу - да он живого  места
от ее документа не оставит.
   Нервозность Лейни сменилась любопытством, когда, свернув к  своему  дому,
она обнаружила на подъездной аллее несколько  машин:  старый  "Форд",  новый
"Мерседес" - микроавтобус и  два  фургончика.  Что  происходит?  С  приходом
каждой новой догадки любопытство улетучивалось, уступая место раздражению, и
в конце концов ярость овладела Лейни.
   Черт бы его побрал! Даже не сказал ей, что замыслил. А  она-то,  идиотка,
оставила его одного в своем доме. Затормозив, Лейни вылезла из машины  и,  с
силой  хлопнув  дверцей,  стремительно  направилась  к  парадной   двери   и
распахнула ее.
   В доме царил полнейший хаос.  Внушительных  размеров  дама  в  фартуке  и
ортопедических  ботинках  обрабатывала  пылесосом  пол  в   гостиной.   Дама
многозначительно глянула на незнакомца, безмолвно восседавшего на  диване  с
портфельчиком  в  руках,  -  и  тот  покорно  приподнял   ноги,   давая   ей
пропылесосить под ними. Еще один тип стоял на коленях возле стены, закрепляя
телефонный шнур на плинтусе. С кухни доносились грохот и стук молотка. Лейни
услышала голос Дика, перекрикивающий эту какофонию:
   - Бога ради,  не  царапайте  стены.  Не  видите,  что  Лейни  их  недавно
покрасила? Поосторожней, приятель.
   Зазвонил телефон, и не успела Лейни ответить, как трубку схватила дама  с
пылесосом. - Нет, он сейчас занят, но если вы подождете, я его позову.
   Положив трубку рядом с аппаратом, она повернулась,  увидела  Лейни  -  и,
разинув от изумления рот, замерла.
   -  Э-э..,  здравствуйте,  мисс  Маклеод.  Я  миссис  Томас.  Мы  с   вами
встречались в школе. Моя девочка, Тереза,  учится  в  пятом  классе.  Вы  бы
закрыли дверь, а? А то холодно. Ну.., я пойду  позову  мистера  Сарджента  к
телефону.
   Оцепеневшая, Лейни молча взирала на кошмар, творившийся в ее доме, а дама
тем временем заторопилась в сторону спальни, крича на ходу:
   - Мистер Сарджент, вас снова к телефону!
   - Прошу прощения...
   Порывисто обернувшись, Лейни увидела в дверях нагловатого молодого  парня
в  тесных  джинсах,  джинсовой  куртке  и  потрепанной   соломенной   шляпе.
Прислонившись к косяку, он игривым тоном спросил:
   - Вроде как  я  сюда  должен  был  доставить  посудомоечную  машину,  или
запамятовали? - Парень улыбнулся, выдул огромный пузырь  жвачки,  который  с
щелчком лопнул, и одновременно подмигнул Лейни.
   - Проклятье, я же велел  следить  за  тем,  чтобы  краска  на  стенах  не
пострадала, вы же ее поцарапали! - прорычал  Дик  из  глубины  дома.  -  Да,
миссис Томас, благодарю вас. Скажите, что я сейчас подойду.
   - Простите, мэм, - негромко проговорил кто-то за  спиной  Лейни.  Крупный
коренастый мужчина пытался протиснуться мимо нее к  двери.  Вокруг  пояса  у
него был обвязан столярный ремень, из которого торчали инструменты.
   - Гвоздиков еще нужно принести из фургончика.
   Лейни автоматически посторонилась, пропуская его.
   - Он сейчас подойдет, но  вам  придется  немного  подождать,  -  сообщила
миссис Томас в трубку.
   - Мне тоже надо с ним поговорить, - робко подал голос мужчина, сидящий на
диване.
   - Он знает. Скоро и вами займется. Пылесос снова загудел.
   - Лейни! - радостно  воскликнул  Дик,  влетая  в  комнату  с  проворством
полузащитника НФЛ. - Что ты делаешь дома так рано? Ах черт... -  Он  хлопнул
себя ладонью по лбу. - Я и забыл, что накануне каникул вас  могут  отпустить
раньше. Хотел закончить со всем этим до твоего прихода.
   - Что, черт возьми, здесь происходит? - вскричала Лейни, глядя на Дика  в
упор, лицо ее раскраснелось, глаза метали молнии.
   Парень в ковбойской шляпе тихонько  присвистнул.  Столяр,  вернувшийся  с
гвоздями, смущенно кашлянул. Миссис Томас выключила пылесос - жалобно взвыв,
тот умолк. Она подошла к телефону и негромко попросила  ожидавшего  абонента
перезвонить позже и повесила трубку. Тут из-за двери, ведущей в  спальню,  в
комнату ввалились двое незнакомых Лейни  мужчин  и  замерли  как  вкопанные,
вытаращившись на нее. Стук на кухне прекратился, и в дверях возник еще  один
незнакомец. Человек, сидевший на диване,  встал,  однако,  поразмыслив,  сел
обратно. Телефонный мастер выпрямился. Все они с любопытством уставились  на
Лейни, будто это она была здесь не на месте и, возможно, не в своем уме.
   Сделав глубокий вдох и пытаясь сохранить остатки самообладания и здравого
смысла, она спросила, уже более тихим, но срывающимся голосом:
   - Что происходит, Дик? Кто все эти люди и что они делают в моем доме?
   Он забрал у нее сумочку и портфель  и,  помогая  снять  пальто,  спокойно
ответил:
   - Это миссис Томас, чье предназначение, думаю, говорит само за себя.  Она
нанята для уборки, поскольку я в  этом  деле  не  силен,  да  и  не  большой
любитель, а тебе этим заниматься не следует. Также она будет готовить, ибо в
моем меню всего два блюда: спагетти и омлет, и ты их  уже  отведала.  -  Дик
повернулся к домработнице и улыбнулся:
   - И, между прочим, она уже поставила в духовку жаркое.
   Мужчина на диванчике привлек внимание Дика, робко помахав рукой.
   - А, мистер Смолли. Я чуть о вас не забыл. - Дик повернулся к Лейни. - Он
доставил твой новый автомобиль, но я все никак не мог улучить минутку, чтобы
подписать соответствующие бумаги. - И, обращаясь к мужчине, добавил:
   - Прямо сейчас с вами займусь.
   - Телефон готов, - сообщил мастер и принялся складывать свои инструменты.
   - Он установил новую проводку и дополнительный номер, чтобы я  мог  вести
дела отсюда и держать связь с офисом, - пояснил Дик. Затем указал  на  двоих
мужчин в дверях спальни. - Они разбирают старую кровать и собирают новую,  а
при этом испытывают мое  терпение,  царапая  стены.  -  Рабочие  сконфуженно
исчезли в спальне.
   - Новый автомобиль? Новая кровать? Но мне не нужна новая кровать.
   - Тебе - возможно. Но нам нужна.
   - Ну и ну, - буркнул себе под нос парень  в  ковбойской  шляпе,  скрестив
руки на груди и явно наслаждаясь спектаклем.
   - Прошу прощения. Мне бы пройти... - Столяр снова бочком протиснулся мимо
Лейни, виновато бормоча, что, мол, ему остались какие-то мелочи и  он  скоро
закончит.
   -  Я  попросил  вынести  из  кухни  шкаф,  чтобы  освободить  место   для
посудомоечной машины, которую... - Тут Дик осекся  и  свирепо  воззрился  на
молодого человека, который довольно нагловатым образом  рассматривал  Лейни.
Взгляд Дика вмиг сделался жестким и холодным. - А вы кто такой?
   - Я привез посудомоечную машину, - бойко отозвался парень.
   - Пожалуй, столяры все для вас подготовили.  Проще  будет  внести  машину
через черный ход.
   - Отлично. - Парень оглядел  Лейни  с  головы  до  ног,  многозначительно
задержавшись взглядом на ее округлом животе, после чего понимающе  подмигнул
Дику, громко щелкнул очередным  пузырем  жвачки  и,  прикоснувшись  к  своей
шляпе, отозвался:
   - Показывайте дорогу, приятель.

***

   - Ты же обещал, - укоризненно заметила Лейни,  обессиленно  опускаясь  на
диван.
   - Я обещал не распаковывать вещи - и не  распаковал.  -  Дик  пристроился
рядом с ней и похлопал себя по коленям. - Клади сюда ноги.
   Лейни слишком устала, чтобы спорить, и к тому же мечтала дать  облегчение
своим отекшим ногам, а посему откинулась на спинку дивана и положила их Дику
на колени. Он расстегнул ее сапожки, снял их и принялся умело  растирать  ее
ступни.
   Посторонних в  доме  не  осталось.  Каким-то  образом  Дику  удалось  это
устроить за рекордно короткий промежуток времени, Лейни же  молча  наблюдала
за суетой, ощущая свою полнейшую никчемность.
   - Сегодня снова растоплю камин, погреешь ножки у огня. Опять они  у  тебя
ледяные, прямо как вчера ночью в постели. Но мы ведь их согрели,  правда?  -
Он легонько пощекотал ей пятку.
   - Не переводи разговор на другую тему, - укорила она, пытаясь  забрать  у
него свою ногу, но тщетно. - Дик, ты чуть ли не весь дом мне перестроил.
   - Я купил тебе новую кровать с жестким матрасом и десятилетней  гарантией
и  новую  посудомоечную  машину  со  всевозможными  функциями.   Гарантийное
обслуживание в течение трех лет.
   Скажи на милость, что же в этом плохого?
   - А что скажет хозяйка дома?
   - Сначала скажу ей я, что посудомоечная машина останется, когда ты отсюда
съедешь. И она на это ответит только то, что она в восторге.
   - А автомобиль и миссис Томас?
   - Можешь считать автомобиль одним из рождественских  подарков.  А  миссис
Томас я нанял не только ради тебя, но и ради себя.
   - Вот именно! - Высвободив наконец свои ноги, Лейни поставила их на  пол.
- Ты же здесь не задержишься надолго. - Она встала и подошла к  окну.  Лейни
намеренно отошла от Дика  как  можно  дальше:  находясь  рядом  с  ним,  она
расслаблялась, а стоило ей расслабиться...
   - Ты должен уехать. Сегодня  же.  -  Он  не  ответил,  по-прежнему  храня
молчание за ее спиной, и Лейни продолжила:
   - Я искренне благодарна тебе за заботу. Честно говоря, не ожидала  такого
в эпоху сексуальной свободы. Не думала, что тебя заинтересует моя  судьба  и
судьба ребенка. Хочу сказать, что целиком и полностью  несу  ответственность
за ту ночь в Нью-Йорке и сумею воспитать ребенка одна.
   - Но это несправедливо, Лейни. Ведь он и мой  ребенок.  Несмотря  на  мое
семейное положение, я с  глубоким  уважением  отношусь  к  институту  семьи,
традициям, стремлению иметь наследника - ко всем этим старомодным  вещам.  К
черту сексуальную свободу и  ответственность!  Все  это  не  имеет  никакого
отношения к моему приезду сюда.
   Лейни набрала в легкие побольше воздуха, собираясь сказать Дику  о  своем
решении, выдохнула и сразу же начала:
   - Я думала о твоем отношении к ребенку. Очень много думала. Конечно, было
бы несправедливо лишить ребенка общения с тобой.., а тебя - с ним. Поэтому я
готова позволить тебе часто навещать его. Когда малыш подрастет,  то  сможет
приезжать к тебе в гости... - Слова давались ей нелегко, будто  застревая  в
горле. Громко откашлявшись, она подошла к своей сумочке и достала  документ,
над которым немало потрудилась.
   - Я письменно изложила все по пунктам.., на мой взгляд, это будет  вполне
справедливое соглашение. Прочти и  скажи,  что  ты  думаешь.  Я  готова  все
спокойно обсудить.
   Она протянула ему листок,  после  чего  вернулась  к  окну  и  замерла  в
напряженном ожидании, разглядывая носки своих туфель.
   По  истечении  пяти  томительных  минут  молчания  Лейни  услышала   звук
разрываемой бумаги  и,  подняв  голову,  увидела,  как  Дик  аккуратно  рвет
документ, стоивший ей стольких стараний.
   - Но, Дик! - в гневе вскричала она. - Ведь это было  бы  справедливо  для
всех нас! И для ребенка тоже.
   - Ты упускаешь  самое  главное,  Лейни,  -  сказал  он,  рывком  встал  и
направился к ней с целеустремленностью хищника. Подойдя, он обвил ее рукой и
привлек к себе, другую руку тем временем запустил в ее волосы на  затылке  и
повернул ее голову, заставляя взглянуть ему в глаза. - Я приехал сюда  вовсе
не затем, чтобы выклянчивать у тебя право видеться с ребенком. И  не  затем,
чтобы угрожать забрать у тебя ребенка. Черт побери! За какого же монстра  ты
меня принимаешь? Что же я  такого  сделал,  с  чего  ты  взяла,  что  должна
защищаться от меня и защищать от меня моего - моего ребенка?
   - Ты уже однажды воспользовался моей слабостью.
   - Да, наверное, - согласился он.
   - Больше я тебе этого не позволю. Губы его  сжались  в  угрюмую,  жесткую
полоску, но глаза горели.
   - Я не хочу тобой пользоваться, Лейни. Я хочу, чтобы ты навсегда осталась
в моей жизни. Неужели, по-твоему, я смог бы позволить тебе  исчезнуть  после
той ночи, Лейни? Неужели ты  не  понимала,  что  я  стану  разыскивать  тебя
повсюду, ни перед чем не остановлюсь, пока не найду? Задолго до того, как  я
узнал о ребенке, я твердо решил отыскать тебя и сделать своей навсегда.
   - Но...
   - Помолчи и выслушай меня, - строго велел Дик, еще ближе привлекая  ее  к
себе, так что каждое его слово сперва струей воздуха достигало ее губ, а  уж
потом ушей. - Разве ты не знала, что отличаешься от других? Что  после  всех
женщин, которые у меня были, - я вовсе не хвастаюсь и не пытаюсь  произвести
впечатление, а всего лишь констатирую факт, которым  отнюдь  не  горжусь,  -
думаешь, я не почувствовал разницу? Почувствовал и не смог забыть.  То,  что
произошло между нами в ту ночь, было чудесно, Лейни. Такого я  не  испытывал
никогда прежде. И та ночь подарила нам ребенка. Нашего ребенка.
   -  Это  была  случайность.  -  Лейни  пыталась  справиться  с   сумятицей
противоречивых чувств. Какая-то ее часть с замиранием сердца  слушала  Дика,
радостно внимая каждому слову; другая же часть приказывала не слушать,  быть
осторожной  и  бдительной,  не  поддаваться.  -  Мы  оказались  в  плену   у
чрезвычайных обстоятельств.
   - Сейчас-то мы не в плену. Нет ни лифта с отключенным электричеством,  ни
клаустрофобии, ни истерики, ни бренди. Сейчас полдень и ярко светит  солнце.
Если все это  было  случайностью,  почему  же  я  хочу  тебя  сейчас  больше
прежнего?
   Дик привлек ее к себе так, что она не могла не ощутить силы его  желания.
Символ его мужественности крепко прижался к ее бедру,  и  Лейни  всем  своим
существом откликнулась на этот призыв.
   - Я нужна тебе из-за ребенка, вот и все, - упрямо настаивала она.
   Его губы, волшебники-искусители, запечатлели жаркие поцелуи на ее  губах,
щеках, подбородке.
   - При чем здесь ребенок? - хрипло выдохнул Дик. - А теперь оставь все эти
глупости и поцелуй меня.
   Издав тихий стон, Лейни позволила его губам слиться со своими. Обжигающее
тепло поцелуя, казалось, проникло в  ее  вены,  разливаясь  по  всему  телу,
растапливая самые непоколебимые внутренние запреты и возражения.  Она  вновь
ощутила себя  жертвой  этой  непреодолимой  слабости,  восхитительной  неги,
которую дарили только его объятия.
   С губ ее сорвался глухой  звук,  напоминающий  мурлыканье,  а  руки  сами
обняли Дика. Он перевел дыхание.
   - Вот так, Лейни. Не сдерживай себя. Доверься мне. Иди ко мне, как  в  ту
ночь...
   И вновь губы его коснулись ее припухших губ. Он стал  горячо  нашептывать
ей разные нежные слова, пока ее не закружило в водовороте страсти. Когда она
в истоме выкрикнула его имя, язык Дика проник в ее рот, лаская и дразня.
   - О Боже, - выдохнула она несколько минут спустя, когда язык его слизывал
с ее верхней губы росу их поцелуя. - Зачем ты это делаешь?
   Он притворился, что не понял.
   - Потому что ты прекрасна, юна и чиста. Потому что ты очень  красивая  на
вид, восхитительная на ощупь и сладкая на вкус. Потому что когда-то я был  у
тебя глубоко внутри, а теперь там мой ребенок.
   - Я не об этом.
   - Знаю. Но тем не менее это  так.  -Он  пощекотал  губами  ее  ухо.  Даже
ощущать на своей коже его дыхание было чудесно. Забыв обо всем  на  свете  и
отдавшись порыву, Лейни откинула голову назад.
   На ней было темно-зеленое платье с кремовым  воротничком;  сверху  донизу
оно застегивалось на перламутровые  пуговицы  и  слегка  расширялось  книзу,
скрадывая  фигуру.  За  время  их  прерывистой  беседы  руки   Дика   успели
расстегнуть несколько пуговок.
   Но когда он пробрался под платье и погладил ее прикрытую нейлоном  грудь,
очарование момента улетучилось и Лейни напряглась.
   - Нет, - со страхом запротестовала она, не пытаясь, однако, высвободиться
из его объятий.
   - Лейни, - принялся он мягко увещевать, - нет ничего плохого в  том,  что
любовники ласкают друг друга.
   - Мы не любовники.
   - Разве? Ведь ты носишь моего ребенка. И  я  дотрагивался  до  тебя  куда
более интимно. - Он бережно поцеловал ее в губы. - Я хочу  дотрагиваться  до
тебя, хочу положить руку на твою чудесную грудь.
   - Нельзя, - слабо воспротивилась  она.  Ладонь  его  была  такой  нежной,
приятной...
   - Но я ведь уже дотрагивался. Прошлой ночью. И целовал тебя. Вот сюда.  -
Большим пальцем он легонько коснулся соска. - Ласкал тебя  языком.  -  Лейни
сдавленно застонала, уткнувшись в его грудь, такую  теплую  и  пахнущую  им.
Волосы на его груди приятно щекотали ее лицо.  -  И  сейчас  прошу  лишь  об
одном: позволь мне коснуться  тебя.  Ночью  было  темно,  и  мы  лежали  под
одеялами. А мне так хочется прикасаться к тебе при свете  дня,  видеть  свои
руки, ласкающие тебя. Видеть на себе твои руки...
   Он терся об ее шею носом и губами, легонько задевал языком ухо. Но  ласки
эти не пугали - напротив, они как бы развеивали ее страхи.
   В теле Лейни пробуждались ощущения - ощущения, уже не раз посещавшие  ее.
Только тогда они были смутные и неопределенные, сейчас же всецело  завладели
ею, и она самозабвенно, п