адилось, когда они услышали стук копыт и выбежали на крыльцо.
В тусклом свете угасающего дня трудно было разглядеть лица всадников, но  по
мере их приближения  каждая  узнала  своего  мужа,  и  женщины  вздохнули  с
облегчением.
   Руди и Джеред устало спешились, бросив поводья вакеро,  которые  занялись
измученными животными.
   Глория молча спустилась со ступенек и обняла Руди. Он так  крепко  прижал
ее к груди, будто пытался перелить в себя ее силы. Когда она подняла  голову
и посмотрела ему в лицо, он сказал:
   - Ничего. Никаких следов.
   Они вошли в дом, и мужчины рухнули в кресла. Глория и Лорен  засуетились,
накрывая стол. Еда все время сохранялась на маленьком огне, чтобы не остыла.
Елена отправила в барак вакеро большой горшок ароматного рагу. Потом  они  с
Карлосом ушли к себе.
   Когда тарелка опустела, Руди вытер рот салфеткой и  откинулся  на  спинку
стула. Джеред посадил Лорен себе на колени и зарылся  головой  ей  в  грудь.
Наконец Руди заговорил:
   - Сначала мы отправились в их лагерь. Там никого не оказалось. Ни  одного
человека, только мусор, который  они  оставили.  Весь  день  мы  прочесывали
холмы, осмотрели каждый куст, каждую расселину, каждую трещину  и  не  нашли
никаких следов.
   Он помолчал, сделал глоток виски, который налила ему Глория, и продолжал:
   - Мы наткнулись на одного арендатора, полубезумного старика.  Он  сказал,
что видел Данкена и еще несколько человек  на  реке,  чуть  выше  дороги  на
Фредериксбург. Он считает, что это было  позавчера.  Данкен  разговаривал  с
каким-то расфуфыренным хлыщом.
   - С Вандайвером? - спросила Глория, а Лорен затаила дыхание.
   - Вероятно, - ответил Джеред. Все замолчали, погруженные  в  свои  мысли.
Молчание прервал Руди:
   - Я найду его. Проклятый убийца и сукин сын. Я его найду.
   Жутко было слышать его ровный, безжизненный голос.  Он  поднял  глаза  на
Глорию:
   - Где она?
   - В своей комнате.
   Руди кивнул и уставился на пламя газового рожка.
   - Один из ребят предложил съездить  завтра  утром  в  Пуэбло  и  привезти
священника. Тогда мы ее похороним. - Он помолчал, потом добавил:
   - Сегодня я подумал, что она никогда бы не оправилась после утраты  Бена.
Со дня его смерти она ни минуты не была  счастлива...  Может  быть..,  может
быть.., теперь она будет счастлива...
   Его голос дрогнул. Глория бросилась к нему и, обняв, повела в спальню.

***

   - Джеред, это немыслимо! Даже если бы вы их нашли, сколько жизней было бы
потеряно, сколько добра уничтожено. Как ты можешь участвовать в этом?
   - А у меня есть выбор? Попытайся встать на мое место.
   До  Лорен  доносились  возбужденные  голоса  спорящих  мужчин.  Обед  был
закончен, и братья вышли на галерею. Глория  возилась  с  близнецами.  Лорен
читала в гостиной.
   Прошла неделя со дня похорон Марии. Каждое утро Руди и Джеред выезжали со
своими людьми на поиски У эта Данкена.  Каждый  вечер  они,  разочарованные,
возвращались домой, так и не найдя никаких следов  углежогов.  Смерть  Марии
потрясла их всех, включая и Джереда, но, к радости Лорен, он  теперь  всегда
был тем Джередом, который приехал к  ней  в  страшный  снежный  буран.  Куда
подевался вечно раздраженный, саркастичный человек, каким она помнила его по
Коронадо. Теперь он каждую ночь спал с ней, был  нежен  и  страстен,  и  они
занимались любовью на  широкой  постели,  где  он  спал  с  детства.  Джеред
рассказывал ей о своих планах построить собственный дом в Пекановой роще,  о
смерти своего друга Алекса на Кубе. Терзаемый  воспоминаниями  об  ужасах  и
жестокостях войны, которые переживал каждый  раз  заново,  он  искал  у  нее
утешения. За напускной бравадой Лорен научилась видеть настоящего Джереда  и
любила его именно таким. Ее любовь к мужу была яростной, страстной и в то же
время какой-то материнской. Он был сильным, мужественным, упрямым  и  гордым
мужчиной, однако Лорен знала, как он уязвим, и за это любила еще сильнее.
   Лорен очень хотела разделить с ним плоды  своей  деятельности  в  Пуэбло.
Пепе периодически привозил ей последние новости. Все шло хорошо. Два раза  в
неделю работала клиника. Строились и другие общественные  здания,  а  весной
строительство должно было расшириться. Нуждающимся раздавали теплую  одежду.
Пепе  увозил  с  собой  подробные  инструкции  дамскому   благотворительному
комитету и лично ею написанные благодарственные письма.
   Ей хотелось рассказать Джереду обо  всем  этом,  но  она  молчала,  боясь
расстроить его неприятными воспоминаниями. Ведь разговор непременно перейдет
на строительство железной дороги, а тут уж  не  обойтись  без  упоминаний  о
Вандайверах. Но, по-видимому, эту тему поднял Руди.
   - Знаю, что ты хочешь с этим покончить, Джеред, но ведь  должна  же  быть
другая возможность, - убеждал он.
   - Не вижу никакой другой возможности. Я изучил все аспекты  этого  плана,
и, если я его не выполню, все будет впустую.
   - Все будет впустую, если ты его выполнишь, - упорствовал Руди.
   На некоторое время  воцарилось  молчание.  Лорен  не  двигалась.  Значит,
Джеред все еще не расстался  с  идеей  спровоцировать  мятеж  в  Пуэбло.  Он
продался Вандайверам и матери за железную дорогу.
   - По крайней мере обещай мне, - спокойно сказал Руди, - что  не  сделаешь
ничего, не предупредив меня. Я подумаю, что тут можно предпринять.
   - Ладно, Руди, обещаю. Но не знаю, как долго смогу их сдерживать. Они уже
приготовились действовать. По первому их сигналу мне придется  туда  уехать.
Ты понимаешь это?
   - Да, - ответил Руди после небольшой паузы. Лорен была потрясена. Как  он
мог согласиться? Может быть, все-таки он этого не сделает.  Может  быть,  он
сумеет убедить их  не  уничтожать  поселок.  Она  услышала,  как  их  сапоги
протопали к парадной двери, и заставила себя сделать приветливое лицо.
   Джеред остановился возле нее и спокойно сказал:
   - Лорен, утром мне надо будет уехать в Корона-до. Ты останешься  здесь  и
будешь ждать меня. Я приеду за тобой позже.
   - Нет, я хочу поехать с тобой. Голос ее задрожал,  но  она  сдержала  уже
готовые пролиться слезы. Он снова собирается сбежать от нее!
   - Я.., я буду очень занят на строительстве железной дороги, и тебе  будет
скучно одной в городе. Здесь рядом с тобой Глория, и ты занимаешься детьми.
   Лорен обратила умоляющий взгляд на Руди, надеясь на его поддержку, но тот
сосредоточил все свое внимание на сигаре и старательно избегал  ее  взгляда.
Она повернулась к Джереду:
   - Я возвращаюсь с тобой, Джеред. Не важно, что ты будешь занят.  Если  ты
не возьмешь меня, я поеду одна.
   Она вздернула  подбородок,  и  он  увидел  непреклонную  решимость  в  ее
серо-голубых глазах.
   - Черт возьми! -  не  сдержался  Джеред  и  тоже,  как  до  этого  Лорен,
повернулся за поддержкой к брату, но тот был просто околдован своей сигарой.
   - Ладно. Упаковывай вещи, - кисло сказал он.

***

   Лорен была рада увидеть Пепе, Розу, свой рояль. Вот, пожалуй, и все,  что
было дорого ей в этом доме. Дом Локеттов  был  одним  из  самых  красивых  в
Коронадо, но Оливия, несмотря на весь свой вкус, не  могла  создать  уюта  в
этом прекрасном, но холодном особняке.
   Приветствие свекрови было вежливым, если не теплым. Карсон  рассыпался  в
комплиментах цветущему  виду  Лорен.  Обнимая  его,  Лорен  натолкнулась  на
внимательный взгляд зеленых глаз Оливии и подумала, что та  наверняка  знает
причину ее цветущего вида. Ведь именно после  "их  первой  ночи  с  Джередом
Оливия спровоцировала их ссору, окончившуюся разрывом.
   Лорен понимала, что Оливия пойдет на все, чтобы вбить клин  между  ней  и
Джередом. Ради выполнения своего плана она готова была  поставить  на  карту
счастье сына. Возможно, она по-своему и  любила  его,  но  это  была  любовь
ревнивой, эгоистичной женщины.
   Оливия Локетт была деспотом, требующим только  повиновения.  Может  быть,
именно поэтому их брак с Беном и не был счастливым?  Бен  не  принадлежал  к
людям, которых можно было держать в подчинении. Теперь Оливия столкнулась  с
новой для нее чертой и в характере Джереда: оказалось, что манипулировать им
становилось все труднее. Это не Карсон Уэллс.
   - Благодарю вас, Карсон, вам всегда удается сказать что-нибудь такое, что
я чувствую себя красивой, даже если вся покрыта дорожной пылью.
   Лорен рассмеялась и снова обняла толстячка.  Он  вызывал  у  нее  чувство
жалости, причину которой она и сама не понимала.
   Следующие несколько недель прошли без особых  событий.  Оливия  ежедневно
уходила в банк. Джеред был занят своими делами, иногда ездил посмотреть, как
продвигается строительство железной дороги. Дорога  подходила  все  ближе  и
ближе к Коронадо. Если и весна окажется хорошей, не слишком дождливой, то  к
осени можно надеяться на окончание строительства.
   Лорен часами сидела за роялем.
   Она тосковала по Елене больше, чем ожидала. В этом мрачном доме  не  было
слышно веселого детского смеха. Лорен не хватало их проказ, которые  вносили
радостное разнообразие в серьезный мир взрослых. Не было Марии с  ее  ясным,
полным любви отношением к жизни... Мария. Ее друг. Единственная возлюбленная
Бена. Возможно, Руди был прав, и  смерть  милосердно  соединила  их  любящие
души.
   О Пуэбло никто не упоминал. Лорен уже начала сомневаться, существовал  ли
этот чудовищный план на самом деле. Неужели Оливия отказалась от него?

***

   Однажды днем в начале марта Лорен сидела в  кабинете  Бена  за  маленьким
столиком,  сочиняя   благодарственное   письмо   дамам   -   членам   одного
благотворительного общества, приславшим пятьдесят фунтов кукурузной муки для
нуждающихся жителей Пуэбло.
   Она узнала звон шпор Джереда в холле, прежде чем он  появился  в  дверях.
Его вид всегда действовал на нее одинаково -  сердце  ее  начинало  учащенно
биться. Никто никогда не любил сильнее, чем она. В этом Лорен была уверена.
   Он был в той самой ковбойской одежде, в которой она впервые увидела  его.
Она положила перо и встала ему навстречу.
   - Нет, оставайся на месте.
   Она села, с недоумением наблюдая, как он запирает дверь на ключ.
   - Джеред, - рассмеялась Лорен, - что ты делаешь?
   - Знаешь, эта картина стала просто наваждением для меня. Я чуть с ума  не
сошел от твоего чопорного вида и хороших манер, от этих очков на носу и этой
твоей  прямой,  неподвижной  спины,  повернутой  ко  мне.  Я  просто  мечтал
растрепать твои волосы, разрушить этот неприступный  образ  благовоспитанной
девушки.
   Джеред бросил на стул свою черную шляпу. Нарочито медленно он  подошел  к
большим панорамным окнам  и  задернул  тяжелые  шторы,  погрузив  комнату  в
полумрак.
   Как хищник, выслеживающий добычу, он подкрался к Лорен и выдернул  ее  из
кресла. В следующую секунду она уже сидела у него на коленях.
   - Сейчас я растерзаю тебя, миссис Локетт. Я так давно стремился к  этому,
шпионил за тобой, пробираясь тайком в твою комнату, что теперь меня ничто не
остановит.
   Он стал покрывать поцелуями ее затылок, потом поцеловал мочку  уха,  шею,
лаская ее языком.
   - И это.
   Его рука коснулась часов, приколотых к ее груди. Он провел ладонями по ее
грудям, плавно соскользнул к талии и потянул из-за высокого корсажа блузку.
   - А потом я собирался сделать вот это. Лорен почувствовала, как его  руки
расстегивают ей блузку на спине, распускают  корсаж  юбки.  И  вот  уже  его
пальцы коснулись ее трепещущих грудей, еще прикрытых тонкой нижней сорочкой.
На ощупь, мучительно  медленно  он  расстегивал  одну  за  другой  крошечные
пуговички, пока ее груди не оказались у него на ладонях.
   Лорен не произнесла ни слова, только откинулась назад,  опираясь  на  его
мощную грудь, и застонала от удовольствия, отдаваясь его  ласковым  пальцам,
превращающим ее соски в твердые бутоны.
   - Скажи мне, когда спокойствие совсем покинет тебя, - вызывающе прошептал
он ей на ухо.
   Его  дыхание  становилось  все  более  прерывистым,  губы,   продолжавшие
целовать ее шею, все более  настойчивыми,  поцелуи  страстными,  язык  более
изобретательным.
   Руки его тоже перестали дразнить ее и начали умолять.
   - У тебя необыкновенная  кожа,  Лорен,  -  шептал  он  хрипло,  продолжая
ласкать ее тело. - Шелк.., нет, атлас. Прохладный и нежный. Боже, я  уже  не
знаю, что говорю, - стонал Джеред.
   Нащупывая путь, его рука пробивалась через множество препятствий  -  шелк
чулка, кружево пояса и подвязок, прозрачную ткань нижнего белья - и  наконец
скользнула по трепещущему бедру вниз, убеждаясь, что она готова принять  его
любовь.
   - О Боже, - застонал он.
   Одной рукой Джеред спустил блузку с ее плеч и вытащил шпильки из  тяжелых
волос, обрушившихся на его прижатую к ее груди голову.
   Медленно повернув ее  к  себе,  он  с  удовлетворением  посмотрел  на  ее
растрепанную головку и растерзанную одежду.
   - Вот именно так я  это  себе  и  представлял.  Восхитительно,  -  хрипло
"прошептал он.
   Лорен подняла руку, чтобы снять очки, но Джеред остановил ее.
   - Нет, - засмеялся он, - это часть моей фантазии.
   Джеред поцеловал сначала одну ее грудь, потом другую, его губы  захватили
твердый розовый сосок, лаская его языком. Она выгнулась назад, вцепившись  в
его густые кудри, и застонала.
   Лорен торопливо начала расстегивать пуговицы его рубашки. Наконец стянула
ее и провела пальцами по обнаженной мускулистой груди. Легко соскользнув  на
пол, она прижалась щекой к его коленям и прошептала:
   - У меня тоже есть кое-какие фантазии, мистер Локетт.
   Ее руки ловко освободили его от одежды, и  наконец  Джеред  почувствовал,
как легкие пальчики сомкнулись на его  твердой,  жаждущей  плоти,  а  потом,
задрожав от восторга, ощутил прикосновение ее губ и языка...

***

   Они лежали на ковре перед камином: Джеред - на спине, подложив  руки  под
голову, Лорен - свернувшись клубочком у него  под  боком.  Оба  смотрели  на
пляшущий в камине огонь и молчали.
   - Ты что-то очень тихая, Лорен. Что-нибудь не так?  Лорен  было  приятно,
что ему небезразлично ее настроение, но она стеснялась делиться с ним  своим
беспокойством. Она почувствовала, что Джеред повернулся и смотрит на нее.
   - В чем дело? Скажи мне... Она заговорила так тихо, что он  с  трудом  ее
расслышал:
   - Мне нравится то, что мы делаем, Джеред.., это удивительно, но... -  Она
смущенно замолчала, Джеред ждал. -  Я  думаю,  что  леди  не  должны  делать
этого... Боюсь, ты сочтешь меня распущенной, если я буду...
   Его смех показался ей оглушительным.  Он  притянул  ее  к  себе  и  между
взрывами хохота стал покрывать ее лицо быстрыми, легкими поцелуями. Наконец,
отсмеявшись, Джеред нежно произнес:
   - Лорен, ты всегда останешься леди. Ты просто не можешь быть другой. И не
важно, как часто мы занимаемся любовью или каким  образом  это  делаем.  Все
равно ты сохраняешь непостижимую ауру невинности, которая и привлекла меня к
тебе. Ты совершенно особенная, не похожая ни на какую другую женщину.
   Он осторожно провел пальцем по ее высоким скулам.
   - Распутная? Распущенная? Я удивлен, что ты понимаешь смысл этих слов. Он
снова рассмеялся. Их поцелуй был глубоким, долгим и говорил о многом.
   - Однако... - Джеред опрокинул ее на спину и провел пальцем от шеи вниз -
между роскошными грудями, по гладкой Коже живота, пупку и кудрявому холмику.
- Раз уж мы заговорили о распущенности...
   Палец исчез между ее бедрами,  и  ее  тело  немедленно  ответило  на  это
прикосновение.
   Лорен судорожно вздохнула:
   - Я не лучше обычной проститутки...
   - Да, так оно и есть, - улыбнулся Джеред, целуя ее, - только много лучше.
   Ей хотелось как-то отреагировать на эти слова, но он  быстро  и  уверенно
овладел ею, и она уже ничего не могла сказать.

Глава 23

   Из кабинета они вышли рука об руку и сразу же наткнулись  на  Оливию.  Ей
достаточно  было  одного  взгляда  на  эту  пару,  чтобы  правильно  оценить
ситуацию.
   - Ты сегодня рано вернулся, Джеред.
   - Да, мама. Можешь считать, что я  взял  выходной.  Оливия  предпочла  не
заметить его ироничного тона,  как  и  руки,  обнимающей  талию  Лорен.  Она
чувствовала, что ее власти над сыном приходит конец, и это  злило  и  пугало
ее.
   - Для вас есть почта, Лорен, - сказала она напряженным голосом.
   Лорен вопросительно посмотрела на свекровь и взяла  протянутый  ей  белый
конверт. Посмотрев на обратный адрес, она вздохнула.
   - Это  от  Пратеров,  от  моих  опекунов,  -  объяснила  она  Джереду,  с
любопытством смотревшему на письмо через ее плечо.  Лорен  подняла  глаза  и
выразительно взглянула на него. Он  знал  причину  ее  бегства  из  Северной
Каролины и понял, почему она удивилась, получив это письмо.
   - Распечатай его.
   Лорен просунула палец под клапан конверта и  извлекла  два  листка  белой
бумаги. Ей был хорошо знаком  аккуратный,  четкий  почерк  Абеля.  Ее  глаза
быстро пробегали по строчкам.
   - Они не знают о смерти Бена. Посылают ему привет.
   - О! - Рука Лорен метнулась к горлу. - Уильям Келлер умер.
   - Отлично. И что же с ним случилось? - резко спросил Джеред.
   Продолжая читать, она пересказывала ему текст:
   - Там произошел большой скандал. Его убили.., муж одной женщины застрелил
его. Она призналась мужу, что они были любовниками.
   Лорен замолчала, не отрывая глаз от страницы.
   - Он.., они сожалеют, что тогда  не  поверили  мне,  -  добавила  она  со
слезами в голосе. Сложила письмо и посмотрела на Джереда. -  Они  просят  их
простить и  пишут,  что  всегда  рады  принять  меня  в  свой  дом,  если  я
когда-нибудь захочу вернуться.
   Джеред смотрел на нее, но не слышал того, что она сказала.  Он  думал  об
Уильяме Келлере.
   - Негодяй! Я бы сам убил его!
   -  Речь  идет  о  ком-то  из  знакомых  Лорен?  -  проворковала   Оливия,
наблюдавшая всю эту сцену со все возрастающим интересом. Ей не ответили.
   Лорен схватила Джереда за рукав и легонько встряхнула:
   - Пожалуйста, не говори так.
   Джеред очнулся и посмотрел на Лорен полным любви взглядом:
   - В некотором роде мне следует быть благодарным  этому  мистеру  Келлеру,
верно?
   Она смущенно улыбнулась, поняв намек, и проговорила:
   - Возможно, и мне тоже.

***

   Позднее Лорен часто вспоминала этот день и сменивший его вечер,  дорожила
каждым часом, проведенным вместе с Джередом, и берегла эти воспоминания  как
сокровище, потому что на следующий день все изменилось.
   Джеред уехал рано утром и вернулся поздно. К этому времени Оливия и Лорен
уже закончили свою полную напряженного молчания трапезу.
   Взглянув на мужа, Лорен сразу поняла, что  настроение  у  него  скверное.
Роза подала ему ужин, но он ел мало, зато пил не переставая.  Приезд  гостей
был неожиданным для Лорен. Оливия намекнула, что ей было  бы  лучше  уйти  в
свою комнату. Лорен посмотрела на Джереда, ожидая, что он вмещается, но  она
увидела только спину мужа, наливавшего себе очередную порцию виски у бара.
   Из окна своей комнаты, выходившего в сад, она  могла  видеть  прибывающих
гостей, которых становилось все больше и больше. Они приезжали группами,  по
двое, по трое, но во всех них было нечто общее - с первого взгляда эти  люди
вызывали  отвращение  и  неприязнь.  Лорен  догадалась,  что  это  те  самые
наемники, которых наняли для воплощения в жизнь плана Оливии.
   Снизу доносились громкие голоса, скабрезные шутки и смех. Лорен  заметила
Паркера и Курта  Вандайверов,  появление  которых  было  встречено  громкими
приветственными криками.
   Это был первый и единственный случай, когда наемники явились все разом. В
течение  следующих  недель  почти  каждую  ночь  в  дом  приходили  какие-то
подозрительные личности и спрашивали  Джереда.  Обычно  он  уезжал  с  ними,
возвращался только под утро и сразу шел в свою  комнату.  Иногда  он  уезжал
один, и проходило много часов, прежде чем во дворе  раздавался  топот  копыт
Чарджера. Неужели Джеред встречается с этими людьми, планируя  нападение  на
Пуэбло?
   Чтобы з