ательно.
   - Как это понимать?
   - Признаюсь, что когда я только купил яхту и начал на ней путешествовать,
то получал от этого удовольствие. Побывать в разных странах, познакомиться с
различной культурой, различными женщинами...
   - Избавьте меня от скабрезных подробностей.
   - Позвольте мне докончить. Я устал жить только для себя.  Вы  перевернули
мою жизнь. До вчерашнего вечера, когда вы оказались в моих  объятиях,  я  не
знал, что такое настоящая любовь.
   - Не говорите...
   - Выслушайте меня, - приказал он, слегка встряхнув ее. - Я знаю,  что  вы
были потрясены так же, как и я. Для меня острый  нож,  что  вы  принадлежите
Дэвису. Он мой лучший друг. Мы  словно  братья.  Но  будь  я  проклят,  если
допущу, чтобы трое людей оказались несчастны!
   Перед глазами Эллисон возник образ Энн.  Казалось,  сестра  обвиняла  ее.
Неужели она и дальше будет слушать эти искусительные речи?  Неужто  способна
разрушить  счастье  Энн?  Эллисон  сделала   попытку   вырваться   из   этой
романтической паутины, в которой запуталась.
   - Я не несчастна! Я люблю Дэвиса.
   - Вы пытаетесь полюбить  его,  -  мягко,  почти  сочувственно  проговорил
Спенсер, словно понимая, какую жертву она  приносит.  -  Вы  целуете  его  и
дотрагиваетесь до него. Но я чувствую вашу скованность. - Он схватил  ее  за
плечи и притянул к себе. - У вас не было подобной скованности,  когда  вчера
вы прильнули ко мне. Разве не так? И вы знаете не хуже моего, что это был не
просто поцелуй. Это был акт любви.
   Спенсер наклонился к ней. Губы шептали нежные слова.  Язык  погрузился  в
глубину ее рта, пробуждая в ней желание. Она прильнула к Спенсеру  и  обвила
его руками.
   Эллисон никогда не думала, что жаждет такой любви. В ее жизни  для  этого
не оставалось места. Любовь казалась чем-то выдуманным и несуществующим.
   Разве не знала она лучше многих других, что секс - явление  механическое?
Он имеет биологическую и физическую природу и никак не  связан  с  эмоциями.
Две особи одного и того же вида способны спариться. И  для  этого  не  нужно
ничего иного, кроме нормально функционирующих репродуктивных органов.
   И вот сейчас  она  больше  не  прагматик-ученый,  а  женщина  в  объятиях
мужчины. Адреналин разносится по венам, а сердце как колокол стучит в груди.
Тело поет и  хочет  близости.  Ее  органы  чувств  способны  воспринять  все
импульсы, исходящие из его тела.
   Это давало  ей  головокружительное  ощущение  власти  -  осознавать,  что
возбуждена не только она. Губы его были  жадными,  язык  -  хищным,  тело  -
напряженным от желания.
   Он хочет ее.
   Но Спенсер целовал не ее. Он целовал  Энн.  Если  бы  сейчас  Энн  в  его
объятиях подобно Золушке превратилась  в  Эллисон,  его  желание  немедленно
пропало бы. Он целовал красноголовую девушку, которая имеет дерзость  носить
оранжевые брюки и открытые сандалии, кокетливо украшенные  бисером,  которая
может выпивать два коктейля, при этом не пьянея, которая любит такие  изыски
в еде, как pate  de  foie  gras,  и  дворики  с  однообразно  подстриженными
газонами.
   Да и кто не потеряет голову и не позволит лучшему другу жениха  ухаживать
за собой и целовать?
   Эллисон оттолкнула Спенсера. Грудь ее тяжело  и  часто  вздымалась,  губы
были красными и влажными после поцелуя, в глазах блестели слезы.
   - Это не может больше так продолжаться, Спенсер.
   - Я знаю. - Спенсер отошел от нее на шаг и бросил взгляд через плечо - он
услышал, что Дэвис и агент возвращаются из гаража. - Пока у вас имеется это,
- он показал на кольцо с бриллиантом на левой руке, - я не дотронусь до вас.
Это идет вразрез с моими принципами,  ибо  я  не  предаю  друзей.  Я  должен
рассказать Дэвису о своих чувствах. И я это сделаю.
   Она вдруг ухватилась за налитые бицепсы Спенсера.
   - Вы не сделаете этого! Вы ничего ему  не  скажете!  Поняли?  -  отчаянно
зашептала Эллисон, слыша приближение Дэвиса. - Я собираюсь выйти  за  Дэвиса
Лундстрема, и это мое окончательное решение.
   Она увидела решимость на лице Спенсера и поняла,  что  ее  слова  его  не
убедили. Будущее Энн висело на волоске, и она была в этом виновата. Несмотря
на унижение, которое ей предстоит испытать, Эллисон  ничего  не  оставалось,
как сказать правду.
   - Послушайте, Спенсер. Я должна сказать вам нечто важное. Я не...
   - Послушайте, вы должны  посмотреть  этот  гараж,  -  произнес,  входя  в
ванную, Дэвис. - Туда можно ставить две машины, душа моя,  и  еще  останется
место.
   Шанс был упущен. Мистификация должна продолжаться.
   Эллисон бросилась в объятия Дэвиса:
   - Я полюбила этот дом, дорогой! Но еще больше я люблю тебя.
   Добравшись до квартиры Энн, она тут  же  кинулась  к  телефону.  Дэвис  и
Спенсер собирались поиграть в теннис, а затем пообедать с друзьями.
   - Надеюсь, ты не станешь возражать, если я покину тебя в этот вечер.
   - Конечно, нет, дорогой. - Если бы он только знал, как она  обрадовалась.
Тем не менее Эллисон сочла нужным надуть губы, как это делала  Энн.  Положив
ладонь ему на грудь, она добавила:
   - При условии, что такое будет случаться не очень часто.
   Он поцеловал ее. Этот поцелуй подействовал на нее не более чем  дружеское
рукопожатие. Прощание показалось  вечностью.  Эллисон  не  могла  дождаться,
когда за Дэвисом закроется дверь.
   После второго звонка Энн взяла трубку. Из-за анестезии голос  ее  казался
каким-то ватным.
   - Энни, я должна поговорить с тобой и хочу, чтобы ты выслушала меня.
   - Слушаю, Эллисон. Внезапно Эллисон  стало  совестно,  что  она  даже  не
спросила сестру о здоровье.
   - Как ты себя чувствуешь?
   - Испытываю некоторый дискомфорт из-за бинтов. И еще  подташнивает  после
анестезии.
   - Прости, но я...
   - Как твои дела? Как на работе?
   - На работе? - Меньше всего Эллисон  хотела  говорить  о  работе  сейчас,
когда ей казалось, что на нее гора обрушилась. - На работе  все  в  порядке,
Энни...
   - Что ты делала сегодня? Эллисон вздохнула и  потерла  висок,  в  который
молотком стучал некий демон.
   - Я сейчас изучаю влияние наследственности на умственное развитие.
   Энн как-то неестественно засмеялась:
   - Тебе нужно родить ребенка... Представляешь,  какой  из  него  получится
гений! Теперь демон стал стучать в оба виска.
   -  Да,  так  и  доктор  Хайден  говорит.  Проблема  в  том,  чтобы  найти
высокоинтеллектуального отца. Послушай, Энн, я звоню тебе вовсе не для того,
чтобы рассказывать о своей работе. У нас есть  проблема  посерьезнее.  Дэвис
возил  меня  сегодня  смотреть  дом.  Ему  он  нравится,  думаю,  тебе  тоже
понравится. Но я не могу за тебя решать.
   - Успокойся, Эллисон. Я съезжу посмотреть дом  сразу  же,  как  выйду  из
клиники.
   - Ты не понимаешь, насколько  это  срочно.  Агент  по  продаже  имущества
настаивал на том, чтобы Дэвис  немедленно  подписал  контракт.  Я  попросила
отсрочки, сказала, что хочу  подумать.  В  Дэвиса  я  вселила  надежду,  что
недвижимость упадет в цене, однако... Энни, ты слышишь меня? Ты не заснула?
   - Слышу, - сонным голосом проговорила Энн. - Как  дом  выглядит?  Эллисон
описала его.
   - Мне кажется, это то, что ты хочешь.
   - Я доверяю твоему мнению. Иди и соглашайся на подписание контракта.
   - Нет! Ни за что! Если тебе он не  понравится,  ты  потом  будешь  винить
меня.
   - Ну тогда ладно, - устало проговорила Энн. - Потяни канитель.
   - Я не могу! - воскликнула Эллисон.
   Потянуть канитель можно с Дэвисом. Со Спенсером это  не  пройдет.  За  те
недолгие часы, что она провела с ним,  четко  выявилась  одна  из  черт  его
характера: если он задался какой-то целью, никакая сила его не остановит. Он
сотворит нечто ужасное, прежде чем узнает правду.
   - Я приведу Дэвиса в больницу завтра утром, - сказала Эллисон.
   Дэвис и Энн помирятся. Спенсер убедится, насколько они без  ума  друг  от
друга. Он либо оставит их в покое, либо начнет борьбу за Энн. В любом случае
Эллисон выйдет из игры.
   - Нет-нет, прошу тебя, не надо! - с неожиданной  энергией  запротестовала
Энн. - Ведь ты обещала, Эллисон!
   - Я скоро с ума сойду от того, что притворяюсь тобой. Поставь себя на мое
место. Ты смогла бы хоть короткое время изображать меня?
   Продолжительное молчание Энн говорило само за себя.
   - Нет, не смогла бы... Но я не желаю, чтобы Дэвис преждевременно узнал об
операции. Еще бы денек или два!.. Прошу тебя...
   Эллисон скрипнула зубами и решила пойти другим путем. Перейдя  на  шепот,
она сказала:
   - Энни, ты ведь  знаешь,  какой  нежный  Дэвис.  Он  беспрестанно  целует
меня... Целует так, как целует тебя. Надеюсь, ты понимаешь,  что  я  имею  в
виду.
   - Понимаю, куда ты гнешь, но это  не  сработает.  Я  не  ревную  к  тебе,
Эллисон. Я знаю твое мнение о мужчинах. Тем более ты относишься к Дэвису как
к зятю. Не притворяйся, что тебя  до  бесстыдства  возбуждают  его  поцелуи.
Чтобы тебя раскочегарить, нужно нечто большее.
   "Не желаешь ли побиться об заклад?" Если бы  Энн  видела  ее  в  объятиях
Спенсера, она не признала бы в  своей  сестре  старой  девы  с  неразогретым
мотором. Тут не потребовался даже поцелуй. Всего один его  взгляд  -  и  она
рванулась словно ракета.
   - Надеюсь, ты не обиделась? - спросила Энн.
   - Нет.
   -  Я  считаю  тебя  вполне  привлекательной.  Но  ты  ведь   не   станешь
шантажировать меня тем, что расскажешь Дэвису об операции.  -  Она  тихонько
засмеялась. - Целуй его сколько хочешь. Практика пойдет тебе на пользу.
   Игнорируя последнюю фразу, Эллисон, отступая,  вздохнула.  Она  пыталась.
Пыталась рассказать правду Спенсеру, но ее перебили. Пыталась  убедить  Энн,
но не смогла.
   - Ладно,  Энн.  Еще  денек  я  буду  продолжать  игру,  но  не  исключены
неожиданные последствия. Надеюсь, ты будешь готова к ним.
   - Не будет никаких последствий... Когда Дэвис узнает, мы все посмеемся  и
он будет рад тому, что я сделала.
   Да, но как быть со Спенсером? Ей не хотелось произносить его  имя.  Будет
лучше, если Энн никогда не узнает о ее чувствах к лучшему другу Дэвиса.
   - Спокойной ночи! Отдыхай и выздоравливай. Я  постараюсь  навестить  тебя
завтра во время ленча.
   - Спокойной ночи, Эллисон.  И  спасибо.  Я  знаю,  что  тебе  это  дается
нелегко. Ну, об этом можно сказать и сильнее.
   Эллисон склонилась над  слайдом.  Глаза  у  нее  устали  после  очередной
бессонной ночи, контактные линзы вызывали раздражение. В  конце  концов  она
вынула их и надела очки. Волосы стянуты в узел на затылке.  Под  халатом  на
ней было оливкового цвета платье. Туфли внешне страшноваты, зато ногам в них
очень удобно. Никаких драгоценностей в лабораторию она не надевала, за  ухом
у нее торчал карандаш.
   Этот ансамбль разительно отличался от оранжевых брюк и вульгарно  броских
сандалий.
   - Мисс Лемон? Эллисон Лемон? Она подняла голову  и  резко  обернулась  на
пронзительно знакомый голос. А затем оцепенела.
   - Да? - хрипло произнесла она.
   - Меня зовут Спенсер Рафт.

Глава 4

   Эллисон невольно сделала шаг назад. Ее спина уперлась в  мраморную  плиту
стола и словно прилипла к ней. Она была  не  в  силах  ни  пошевелиться,  ни
что-либо произнести.
   Дружелюбно  улыбаясь,  он  двинулся  в  глубь  комнаты.  Остановившись  в
нескольких футах, с ног до головы окинул ее взглядом.
   - Невероятно! - шепотом произнес Спенсер. -  Вы  абсолютно  одинаковы!  -
Слегка тряхнув головой, он еще шире улыбнулся и добавил:
   - Простите, что так невежливо разглядывал вас. Как  я  уже  сказал,  меня
зовут Спенсер Рафт.
   Должно быть, он ожидал, что Эллисон протянет ему для пожатия руку, однако
она не могла пошевелиться. Тем  более  дотрагиваться  до  него  ладонью,  на
которой еще были заметны следы незаживших царапин. Да и после поцелуев разве
не выглядело бы их рукопожатие несколько смешным.
   - Эллисон Лемон. - произнесла она, при этом  голос  у  нее  стал,  как  у
подростка.
   - Я недавно познакомился с вашей сестрой. Сходство потрясающее.  Если  бы
не очки, вас бы не отличить.
   Сколько же она будет тут стоять, словно статуя? Нужно что-то сказать.
   - Энн говорила мне о вас. Вы друг Дэвиса, если не ошибаюсь?
   - Да. - Некоторое время Спенсер изучал ее  лицо,  затем  окинул  взглядом
лабораторию. Чувствуя себя вполне непринужденно,  он  стал  перемещаться  от
клетки к клетке, в которых обитали  крысы  и  мыши,  семейство  обезьянок  и
несколько генераций кроликов... - Энн говорила о  вашей  работе.  Это  очень
интересно.
   Был ли он всего лишь снисходительно вежлив или в самом деле так думал?
   - Да, вы правы.
   Он  резко  обернулся,  уловив  в  ее  голосе  натянутость,  граничащую  с
враждебностью.
   - Может быть, я помешал вам, столь неожиданно ворвавшись?
   - Нет. - Устыдившись собственной грубости, она заставила себя  оторваться
от стола. - Пока что я выполняю подготовительную работу для  опыта,  который
собираюсь скоро проводить.
   Эллисон облизала губы и сделала попытку расслабиться. Но это было  совсем
непросто. Меньше всего она предполагала, что Спенсер появится в лаборатории.
И сейчас испытывала самые  противоречивые  чувства.  С  одной  стороны,  она
боялась, что он обнаружит обман. С другой - была  слегка  разочарована  тем,
что он не подошел к ней поближе, не всмотрелся в  нее  повнимательнее  и  не
узнал ее.
   В мелодраматическом сценарии, который Эллисон проигрывала  в  своем  уме,
Спенсер должен был броситься к ней со словами: "Дорогая и  любимая,  неужели
ты думаешь, что я не узнаю тебя?" Затем выдернуть шпильки из ее волос, чтобы
они водопадом упали ей на плечи. Он обнимет ее и поцелует. Его  нетерпеливые
руки расстегнут пуговицы платья, и он прикоснется губами к груди, бормоча  о
любви и страсти.
   "Господи, какая я дурочка", - подумала Эллисон. Да разве она когда-нибудь
позволит, чтобы  мужчина  так  обращался  с  ней.'  -  В  чем  смысл  вашего
следующего эксперимента? - спросил Спенсер.
   Эллисон поправила на переносице очки.
   - Я хочу определить, как влияет диета на умственное развитие.
   - А она может влиять?
   - Опыты это подтверждают. Я хочу определить, в какой степени.
   - Понятно. Продолжайте.
   Пожалуй, из него получился бы хороший актер. Можно было подумать, что  он
и в самом деле заинтересован проблемой.
   Она подошла к  клеткам,  возле  которых  стоял  Спенсер,  в  двух  словах
объяснила суть предстоящего опыта и взглянула на  него:  не  потерял  ли  он
интерес к проблеме? Нет, не потерял. Его глаза внимательно смотрели на нее.
   - А что потом? - спросил Спенсер.
   - Потом я проведу аналогичный эксперимент с приматами.
   Она сунула палец в клетку к обезьянам. Самая  маленькая  из  обезьянок  с
радостью ухватилась за него.
   - Это Оскар. Ужасно испорченный  парень!  -  Сунув  руку  в  карман,  она
достала земляной орех и дала малышу. Тот жадно набросился на него.
   Спенсер засмеялся, и Эллисон почувствовала, что все внутри  оборвалось  и
проваливается в некую бездну.
   - У вас очень интересное дело, - проговорил он.
   - Временами. Большей частью это  рутинная,  кропотливая  работа,  которая
требует выдержки и терпения. Природа проявляет себя не так-то скоро.
   Оскар расправился с орехом и теперь тянул за палец Спенсера.
   - Лабораторные животные дорого стоят.
   - Да. Но поскольку мы не занимаемся изучением болезней, продолжительность
жизни у наших подопечных побольше. Мы разводим их для проведения опытов. Так
что используем с двойной целью.
   - Вы еще и сваха.
   Сказано это было шутливым  тоном,  и  она  решилась  снова  взглянуть  на
собеседника. Создав Спенсера, Господь разбил форму. Повторить  этот  образец
невозможно.
   - Обычно спаривание производится в клинике.
   - Искусственное осеменение?
   - Да.
   Спенсер бросил взгляд на родителей Оскара и сочувственно улыбнулся самцу.
   - Это не очень-то справедливо. Когда он  обратил  взгляд  на  Эллисон,  в
глазах его сверкнули озорные искорки. Она с трудом сглотнула, отвела глаза и
спросила:
   - Не хотите ли кофе, мистер Рафт? И, не дожидаясь ответа,  направилась  в
дальний конец комнаты, где на столике можно было заметить  кофеварку,  набор
чашек, сахар и сливки.
   - Да, благодарю вас. Черного, -  сказал  он,  устремляясь  за  ней.  -  И
пожалуйста, зовите меня Спенсер. -  Он  уселся  на  высокий  стул  и  уперся
каблуком в перекладину. Серые брюки плотно обтянули бедра.
   Эллисон снова проглотила  комок  в  горле.  Руки  ее  тряслись  до  такой
степени, что она едва не пролила кофе. Чтобы  как-то  скрыть  волнение,  она
сказала:
   - Я всегда рада показать людям лабораторию, но, полагаю, вы  не  за  этим
пришли сюда с визитом.
   Она передала ему чашку с кофе, и взгляды  их  встретились,  -  Вы  правы,
Эллисон. Я пришел для того, чтобы поговорить об Энн.
   Беря свою чашку, она прислонилась ко второму высокому столику.
   - Об Энн? Что вас интересует?
   - Я хочу затащить ее в постель. Эллисон поперхнулась, залив свой халат  и
его сто долларовую рубашку горячим кофе.
   Она кашляла целую вечность, слезы ручьем текли из глаз,  и  ей  никак  не
удавалось глотнуть воздуха.
   Положив одну руку Эллисон на плечо, второй рукой Спенсер похлопал  ее  по
спине.
   - Ну как, получше? - спросил он, когда она перестала кашлять.
   - Да, получше, - прохрипела Эллисон.
   - Дать воды?
   - Да, пожалуйста.
   Он взял пустую чашку, наполнил ее из крана и подал Эллисон.  Она  вначале
сделала один неуверенный глоток, затем выпила всю воду и  скосила  глаза  на
испачканный край халата. Спенсер подал ей носовой платок  -  уже  второй  за
последние сорок восемь часов. Правда, он не знал об этом.
   - Благодарю вас, - сказала Эллисон, возвращая  платок.  -  Простите,  что
испачкала вам рубашку.
   Он бросил взгляд на пятна, которые уже подсыхали:
   - Это отстирается. С вами все в порядке?
   - Да... Только... То, что вы сказали.., вы...
   - Я должен извиниться. Мне  не  следовало  быть  столь  прямолинейным.  Я
полагал, что поскольку вы близнецы, то должны быть откровенны друг с другом.
   - О да, мы очень близки... Просто я не ожидала, что вы вот так  появитесь
и скажете.., то, что сказали.
   Спенсер обворожительно улыбнулся.
   - Боюсь, откровенность - один из моих недостатков. Я не трачу времени  на
то, чтобы ходить вокруг да около.
   - Да, я знаю, - пробормотала она.
   - Простите? - наклонившись к ней, спросил он.
   Эллисон спохватилась:
   - Да нет, ничего. Просто я хочу сказать, что вас ждет разочарование.  Энн
собирается выйти за Дэвиса через несколько недель. Она от него без ума.
   - В самом деле?
   - Да.
   - Это непреложный факт? Эллисон знала, что это так. Энн любила Дэвиса.
   - Да. Она только о нем и  говорит.  -  Эллисон  изобразила  доверительную
улыбку, но поняла, насколько она вышла неубедительной.
   Спенсер легко соскочил со стула и зашагал по комнате. Стоя спиной к  ней,
он сунул руки в карманы брюк, которые натянулись, обозначив  зад  и  крепкие
бедра. Что с ней случилось? Уж  не  дьявольские  ли  это  проделки?  Она  не
помнит, чтобы раньше с таким интересом смотрела на ягодицы  мужчины.  Что  с
ней происходит? Ведь сейчас даже  не  его  лицо,  а  его  брюки,  его  спина
приводят ее в трепет.
   - Я с вами не согласен, Эллисон, - резко поворачиваясь,  сказал  Спенсер.
Его глаза впились ей в лицо.  -  Энн  не  столь  сильно  любит  Дэвиса,  как
заявляет об этом.
   - Поч.., почему?
   - Потому что я поцеловал ее. Я считаю, что, если женщина собирается выйти
замуж за любимого мужчину, она не будет целоваться с другим.
   - Ах, вы целовали ее, - тихо сказала Эллисон.
   - Пожалуйста, поймите меня. Я не отношусь к тем, кто  целуется,  а  потом
болтает об этом. Я никому не рассказываю о своей интимной  жизни.  Сейчас  -
исключительный случай. - Он провел ладонью по волосам.
   Эллисон сняла очки, чувствуя, что начинает задыхаться. Но тут  же  надела
их, потому что у нее все поплыло перед глазами.
   - Исключительный? Как это понимать?
   Он под