- Ты говорил как мужчина, твердо стоящий на земле. Как человек, хорошо понимающий жизненные ценности и добывший это понимание тяжелым опытом. Как человек, переживший трудные времена и теперь довольный жизнью.
     - Что-то в своей жизни я сумел спасти, но не все. В ней не хватает чего-то очень важного, - тихо сказал Шон и пригладил волосы.
     Блэр закрыла глаза.
     - Чего же в ней не хватает?
     Блэр почувствовала, что Шон осторожно укладывает ее на постель и ложится рядом. Их ноги свешивались с кровати. Его губы коснулись ее щеки.
     - Мне не хватает любящей женщины, которая, живя со мной, разделила бы все мои радости и невзгоды. Вместе с ней мы строили бы свое счастье. - Он провел языком по ее нижней губе. - Блэр, ты сегодня очень расстроена. Если бы только я мог утешить тебя! Но, может, все это к лучшему?
     Блэр уже не могла ни о чем думать, так как язык Шо-на все скользил по ее губам. Однако что-то в его примирительном тоне все же настораживало ее.
     - Почему же к лучшему? - спросила она.
     - Потому что теперь ты не будешь так рваться на сцену.
     Блэр повернула голову, сбросила его руку со своей груди и села, глядя прямо на Шона.
     - Шон, я не изменю свои представления о жизни. И я ничего не забуду, особенно того, что касается моей профессии, танцев. - Шон приподнялся, опершись на локоть. - Ты битых полчаса толковал мне, как важно не падать духом, если тебя постигла неудача, а напрячь силы и преодолеть все трудности. Нет, я использовала еще не все возможности. Я должна во что бы то ни стало вернуться на сцену. Как только я свяжусь с Барни...
     - Я не верю в это. - Шон вскочил, сжав кулаки. - Я говорил о возможности начать новую жизнь, а не продолжать цепляться за старое. Хватит глупостей, Блэр. До тебя доходит лишь то, что ты хочешь услышать, а потом ты все перекраиваешь на свой лад.
     - Интересно, кто из нас пытается все перекроить на свой лад? Ведь все, о чем ты говорил, относится к твоей жизни, а не к моей.
     - Твоя жизнь может стать моей, а моя - твоей.
     Простота и ясность этой фразы испугали ее больше, чем попытки Шона давить на нее.
     - Нет, Шон, этого не произойдет, во всяком случае, пока. Пока не...
     - Пока ты не искалечишься так, что уже не сможешь танцевать? А может, даже и ходить? - вскричал Шон. Отвернувшись от Блэр, он шагнул к двери и рывком открыл ее. - Что ж, забудь все, куколка. И не мечтай о том, что, начав хромать, вернешься ко мне. Сломленная, исковерканная жизнью, ты не будешь нужна никому, в том числе и мне.

***

     Эти слова Шона неотвязно звучали у нее в ушах, как проклятие, и это приводило Блэр в ужас. Блэр беспокойно ворочалась на своем неудобном диване. После ночей, проведенных с Шоном, сейчас ей было очень одиноко. На его широкой кровати они всегда спали, тесно прижавшись друг к другу. Дыхание Шона согревало ее лицо. Он обвивал ее шею своими руками. Его ладони...
     Пэм привезла Блэр домой. Болтушка Пэм на этот раз была немногословна и всем своим видом выказывала неодобрение. Холодно простившись с Блэр, она сказала, что забирает свой автомобиль, поскольку он понадобится ей в ближайшие дни. Вернувшись от Пэм, Блэр не виделась с Шоном, но часто слышала громкий стук его молотка. Блэр казалось, что Шон колотит молотком с особой яростью.
     Она не хотела признаться даже себе, что тоскует по Шону. Поразмыслив обо всем, Блэр решила, что ей нужно поскорее вернуться в Нью-Йорк. Нельзя жить в двух шагах от Шона, постоянно встречаться с ним, ощущая взаимную неприязнь, все усиливающуюся и угрожающую взрывом. Если этот взрыв произойдет, земля разверзнется под ними и поглотит обоих. Блэр тотчас начала складывать вещи. Она намеревалась на следующий день позвонить Пэм и объяснить ей, почему она больше не сможет вести танцевальные классы. Она должна быть в Нью-Йорке, где каждый день может появиться неожиданная возможность вроде последней пробы, а для этого следует быть там. Барни, которого она только что уведомила о своем намерении приехать, пришел от этого в бурный восторг.
     Было и еще кое-что, в чем Блэр не хотела признаваться, - пульсирующая боль в коленях. Днем, переполненная эмоциями, Блэр почти не замечала ее, но, оставшись одна, почувствовала, что боль становится все сильнее Блэр прикладывала к коленям то грелки, то лед, но облегчения не было. Она проглотила целых три таблетки аспирина, а через два часа еще три. Все впустую. Она сердилась и плакала. Сегодня ей пришлось танцевать в полную силу - и все напрасно. Она исполняла программу в быстром темпе. И вот расплата. Шон, наверное, был бы рад узнать, что ей так плохо.
     Шон. Шон. Шон. Почему она так тоскует по прикосновениям его рук - то успокаивающим, то возбуждающим страсть? Почему так соблазнителен для нее его рот, прикрытый пышными усами? Почему ее руки так томятся желанием обнять его спину, плечи, погладить мягкие волосы на его груди? Почему ее губы так страстно тянутся к его губам? Почему ее тело...
     - Уймись же, черт возьми! - приказала себе Блэр.
     Лицо ее было залито слезами. Почему Шон причиняет ей больше горя, чем ее больные колени? Его упреки подействовали на Блэр куда сильнее, чем неудачная проба. Отчего?
     Блэр отказывалась сформулировать единственный ответ на все эти вопросы.

***

     Блэр проснулась от пронзительного телефонного звонка. Она застонала и зарылась лицом в подушку. Заснуть было так трудно, а теперь кто-то осмеливается будить ее! Телефон продолжал звонить.
     Блэр открыла глаза и, взглянув на часы, поняла, что уже совсем не так рано, как она думала. Одиннадцатый час! Спросонок Блэр никак не могла дотянуться до телефона.
     - Сейчас, сейчас, - ворчала она, снимая трубку.
     - Блэр!
     Этот голос она больше всего хотела услышать. Он преследовал ее во сне. И вот наконец она слышит его, но...
     - Блэр? - нетерпеливо повторил Шон.
     - Д... да? Шон? Что...
     - Пэм у тебя?
     Ошеломленная, Блэр огляделась, словно и в самом деле могла увидеть Пэм у себя в комнате.
     - Нет, откуда ей тут быть? Она...
     - Ты видела ее? Знаешь, где она? - перебил ее Шон.
     - Я... - Блэр не удивляло, что Шон все еще сердится на нее. - Шон! Что-то случилось?
     - Мне нужны Пэм или Джо. Несчастный случай с Эндрю. Он расшибся.

10

     Блэр растерялась.
     - Несчастный случай? Но что произо...
     - Я работал на крыше, а он полез по лестнице, чтобы подать мне мешочек с гвоздями. Проклятая лестница покачнулась - он упал и ударился головой о цементную плиту. Там все в крови, а он без сознания.
     Блэр закрыла глаза дрожащей рукой. Эндрю без сознания! Всегда такой веселый, оживленный Эндрю! Он истекает кровью? Нет! Нет!
     - Он что... не шевелится? Т... ты вызвал "скорую помощь"?
     - Нет, он не шевелится, а скорую помощь я вызвал - сейчас приедут. Час назад Пэм была с детьми. Сержант, начальник Джо, связывается с ним по рации. Если отыщется Пэм, нужно направить ее в больницу.
     Пэм! Сердце Блэр сжалось при мысли о том, что будет с Пэм, если Эндрю серьезно покалечился или... Представив себе горе подруги, Блэр схватилась за грудь. Шон сказал:
     - Мне нужно найти ее. - Он повесил трубку.
     Блэр рассеянно прижимала трубку к уху.
     "Господи! Пожалуйста! - взмолилась она. - Только не Эндрю! Только не Пэм! Пусть с мальчиком все будет хорошо! С ним должно быть все хорошо! Там Шон. Шон! Он один. Он в отчаянии. Он обожает этого мальчика".
     Блэр вскочила с постели, словно кто-то толкнул ее, и тут же вскрикнула от резкой боли в коленях. С такой болью она едва ли сможет передвигаться. У Блэр перехватило дыхание. Она попыталась совладать с болью, и ей показалось, что она стала немного меньше.
     Осторожно добравшись до комода, Блэр достала шорты и футболку, надела их и, превозмогая боль, спустилась по лестнице.
     Черт возьми! Нет машины. Там, где она ожидала увидеть "мерседес" Шона, стоял его допотопный грузовик. Но сокрушаться было некогда.
     Подойдя к грузовику, Блэр открыла дверцу. Шон говорил ей, что на всякий случай держит под сиденьем запасной ключ. Рискуя перепачкаться, Блэр пошарила в поисках ключа и тотчас нашла его. Однако она понятия не имела, как здесь переключаются скорости. Блэр повернула ключ. Безрезультатно.
     - Черт побери! - выругалась она. - Ну давай же, дурацкий грузовик, заводись. - Она нажимала то на педаль сцепления, то на акселератор - все напрасно.
     Блэр положила голову на руль и дала волю слезам. Они начали подступать к горлу еще тогда, когда она услышала в трубке взволнованный голос Шона. Вскинув голову, она вцепилась обеими руками в руль и начала трясти его.
     - Я должна ехать к нему. Должна! Вперед, старый черт! - злобно крикнула Блэр. В этом крике была душевная боль, горечь несбывшихся надежд, отчаяние. - Заводись!
     Предприняв еще одну безуспешную попытку, Блэр распахнула дверцу и выскочила из грузовика, дико озираясь вокруг и пытаясь найти выход из положения. В отчаянии она ломала руки. Вдруг ее взгляд задержался на заднем дворе. Блэр словно осенило. Она увидела узкий проход вдоль боковой стороны дома. "Короткий путь! - прошептала она. - Эндрю ходил этой тропинкой". Она вспомнила, как Эндрю взахлеб рассказывал ей про свою тропинку, намного сокращавшую расстояние между домами Пэм и Шона.
     Ощутив внезапный прилив сил, Блэр кинулась к узкому проходу. Она забыла про боль в коленях, почти не чувствовала ее.
     Милый, дорогой Эндрю. Ведь он любит ее. Так говорила Пэм, ее лучшая подруга Пэм, чьи добрые советы, такие разумные, Блэр часто находила смешными. Сейчас Пэм грозит беда. Она всегда прибегала к помощи Пэм. Настало время отплатить добром за добро. Она даже ни разу не сказала Пэм, как высоко ценит ее дружбу. А Шон? Он любит ее. Или любил, пока она не отвергла его любовь. Не оставляй меня, Шон! Пожалуйста!
     Блэр бежала через задние дворы и закоулки. Она не замечала, с каким удивлением смотрят люди на нее, несущуюся по задворкам. Перед глазами у нее стоял Шон, выходящий из моря, обнаженный, сильный, энергичный, доверчивый и ждущий доверия от нее.
     Она не слышала своего частого дыхания. В ее ушах звенел смех Шона. Она не ощущала, как бешено бьется ее сердце, словно готовое выскочить из груди, но Блэр казалось, будто Шон нашептывает ей слова любви. Эти слова, как целебный бальзам, поддерживали ее дух и давали силы бежать дальше.
     Пот струился по ее телу, но этого она тоже не замечала, вспоминая ласки Шона - нежные, полные любви, трепета и желания.
     И с чего она взяла, будто может прожить без этого? Нужно бежать к Шону, показать ему, что она тоже любящая и ласковая. Ведь она действительно любит его и тревожится о нем. Сейчас он впервые нуждается в ней. Она не должна позволить ему пасть духом. Бежать! Бежать! Еще одна улица, и она у цели.
     Блэр помчалась еще быстрее. Она уже видела каркас крыши, на которой работал Шон. "Слава Богу! Слава Богу! Я почти добежала", - повторяла она, преодолевая последние метры.
     Блэр продралась сквозь живую изгородь из колючего кустарника, окружающую дом. Он был как раз через дорогу от дома Дельгадо. Но вдруг все поплыло перед ее глазами. Блэр увидела Шона, Пэм и Джо, стоявших возле Эндрю. Он сидел на крыльце, голова была перевязана, на повязке виднелась кровь. Кажется, с ним все в порядке. Если бы ему было плохо, он бы не сидел...
     Джо поднял голову. До нее будто издалека донесся его крик:
     - Блэр!
     Пэм и Шон обернулись. Казалось, они плыли по воздуху, как во сне. Внезапно их лица выразили изумление и испуг. Они бросились к ней. Последнее, что слышала Блэр, это крик, замерший на губах Шона.
     Блэр и не сознавала, что бежит почти не разгибая колен, что ноги едва держат ее. Она почти не ощутила удара, внезапно рухнув на землю, но удивилась, что под ней горячий асфальт. Впервые в жизни Блэр потеряла сознание.

***

     - Нет, это абсолютно невозможно!
     - Но, Пэм...
     - Знаю, что я Пэм. Еще раз говорю тебе, что, если хочешь остаться здесь, в моем доме, - милости просим, я буду выносить за тобой судно, готовить еду, стирать, делать тебе массаж и все, что нужно. Но я не желаю заниматься твоими квартирными делами.
     - А я-то думала, что ты настоящая подруга, - проговорила Блэр.
     Прошло уже четыре дня после того, как Эндрю упал с лестницы. Он чувствовал себя отлично и гордился большой повязкой на голове. Блэр уже могла сидеть в постели с подушкой под коленями, а утром отказалась от лекарства, поскольку острая боль исчезла. По этому случаю Блэр попросила Пэм помочь ей облачиться в блузку и брюки.
     Пэм поместила ее в уютной комнатке, слишком маленькой для спальни и чересчур большой для кладовки. Обычно Пэм шила здесь и хранила кое-какие вещи. Блэр не могла понять, как удалось Джо втащить сюда двуспальную кровать. Придя в себя после обморока, вызванного болевым шоком, Блэр обнаружила, что лежит на этой кровати. Целых два дня мучительная боль не давала ей ни на чем сосредоточиться. Но вчера Блэр решила, что, видимо, все-таки выкарабкается. Сегодня она уже не сомневалась в этом.
     - Конечно, я твоя подруга. Я готова отправить тебя на уик-энд с моим мужем и знаю, что все будет в порядке, но делать за тебя грязную работу отказываюсь. Если ты хочешь съехать с квартиры Шона и вообще уйти из его жизни, заплати ему и верни ключ. Но только сама.
     Рассерженная, Пэм подошла к стулу, единственному, кроме кровати, предмету обстановки, и, усевшись, раздраженно поглядела на подругу.
     - Вы с Шоном вымотали мне нервы, понимаешь? Он обходит эту часть дома, будто тут прокаженные. Работает только в игровой комнате. Потом уходит. Рычит на всех. А на самом лица нет. Выглядит ужасно, почти так же, как ты.
     - Спасибо за комплимент, - оборвала ее Блэр.
     - Он думает, что ты ненавидишь его.
     - Ненавижу?
     - Да. Вы, умники, стоите один другого. Ведь он рассуждает так: ты повредила себе колени, спеша на помощь к нему и Эндрю. Значит, ты никогда уже не простишь его за звонок, так взбудораживший тебя в то утро.
     - Да он просто псих!
     - О! Эта леди говорит, что он ненормальный. - Пэм. подняла к потолку глаза и руки. - Ты видишь теперь, какой бред преследует меня последние четыре дня? Между тем ты не желаешь видеть его, поскольку он, заметь - в сердцах, ляпнул, что когда ты, искалеченная, прихромаешь к нему, то будешь ему не нужна. Боже! И за что только все это на меня свалилось? - Пэм поднялась. - Так вот, повторяю: мой дом, семья и я сама - все это к твоим услугам до тех пор, пока ты не встанешь на ноги, но я категорически отказываюсь от посредничества в ваших делах.
     Выразив праведное негодование, Пэм направилась к двери.
     - Кстати, мне звонила твоя мать и спрашивала, соблюдаешь ли ты предписания врача. Она просила передать, что позвонит завтра или послезавтра.
     Блэр протянула руку, желая задержать подругу.
     - Пэм! - позвала она. Та вернулась. - Пэм, спасибо тебе за все.
     - Зачем ты так наглупила, Блэр? Ты же знала, что такая пробежка губительна для твоих ног.
     Блэр пожала плечами, смахнула с глаз слезы и посмотрела в сострадательные глаза Пэм.
     - Я люблю тебя.
     На глазах Пэм выступили слезы.
     - Я тоже люблю тебя.
     Подруги помолчали, дав волю чувствам. Потом Пэм мягко, но настойчиво попросила:
     - Разреши позвать к тебе Шона.
     Блэр покачала головой.
     - Нет, лучше не надо.
     Пэм явно огорчилась.
     - Ну и зря.
     С этими словами Пэм вышла, злясь на глупость своих друзей, каждый из которых считал себя более рассудительным в делах житейских.

***

     Во второй половине дня в комнату постучали.
     - Войдите. - Блэр решила, что кто-то из детей спешит показать ей свои новые рисунки цветными мелками. У нее собралась уже коллекция из восемнадцати шедевров. О том, что изображено на них, знали только сами художники. Блэр приготовилась восхититься. Однако слова замерли у нее на губах: в комнату вошел Шон.
     Они молчали, неотрывно глядя друг на друга и пытаясь увидеть признаки пережитых страданий. И он и она пришли к выводу, что со здоровьем все, видимо, в порядке, но складки на лбу и мешки под глазами свидетельствуют о душевном надрыве, который никто не лечит.
     - Пэм сказала, что ты хочешь видеть меня, - заговорил Шон, остановившись между дверью и постелью Блэр.
     - Она... - Блэр хотела сказать, что это не правда, но не смогла.
     Шон был так печален, так встревожен, что на него было жалко смотреть. Шон явно мечтал, чтобы любимая женщина, на которую он навлек беду, простила его и сняла камень с его души. Блэр опустила глаза и посмотрела на его белые руки.
     - Да, я... я... Пэм говорит, ты чувствуешь себя виноватым из-за того, что случилось со мной. - Она провела рукой по своим коленям. - Не надо, Шон. Ты тут ни при чем.
     - Нет. Я во всем виноват, - с горечью возразил Шон. - Если бы я не попросил Эндрю подать мне гвозди, он бы не расшиб себе голову. А если бы я не позвонил тебе, ты не лежала бы здесь, мучаясь от боли и...
     - У меня нет боли. Она прошла и. если я буду слушаться доктора, больше не вернется. Я в таком виде не только потому, что бежала к дому Пэм, - тепло улыбнулась Блэр. - Это просто стечение обстоятельств. И ты, кстати, предупреждал меня о том, что со мной может случиться.
     Ей хотелось увидеть хоть тень улыбки на его лице, но Шона не убедили ее слова.
     - Слава Богу, что с Эндрю ничего такого не случилось. Я-то подумал, что он потерял сознание, ударившись головой. Когда подъехал Джо, Эндрю уже пришел в себя, а вскоре примчалась Пэм и первым делом выругала нас за то, что мы пытались остановить кровь ее лучшим полотенцем. Пока мы с ней... Пока она заботилась о тебе, Джо отвез мальчика в пункт первой помощи, где ему наложили три шва.
     Блэр засмеялась.
     - Пэм говорит, что скоро снимут повязку.
     - Хорошо бы у тебя все прошло так же легко, - тихо сказал Шон. - Что говорит доктор?
     Шон прекрасно это знал, поскольку говорил с ним, когда тот вышел из дома Дельгадо. Пэм вызвала врача тотчас после того, как они с Шоном раздели Блэр и уложили ее в постель. Пэм настояла, чтобы он приехал в Тайд-лендс, поскольку Блэр нельзя привезти в Нью-Йорк. Доктор согласился за дополнительную плату.
     После того как доктор вежливо, но твердо заявил Шону, что не намерен обсуждать состояние Блэр с посторонним, Шону пришлось сообщить ему, что он вовсе не посторонний. При этом он добавил, что, если доктор дорожит жизнью, ему лучше выложить все начистоту. Покосившись на мощные кулаки Шона, доктор почел за благо рассказать ему обо всем, что ждет Блэр в ближайшем будущем.
     - Две недели я не смогу ни вставать, ни ходить. Затем начну понемножку передвигаться, делая сначала несколько шагов, но каждый день постепенно увеличивая нагрузки. Несколько раз в неделю придется ходить в больницу на ультразвук. Доктор рекомендует ударные дозы кортизона, но я считаю, что это ни к чему. Кроме того, я перестала принимать обезболивающее, - объявила Блэр твердо и решительно. Сделав вид, что не заметила протест, отразившийся на лице Шона, она продолжала:
     - Примерно через месяц он снова осмотрит меня и скажет о моем состоянии. - Голос Блэр внезапно изменился. - Если все будет хорошо, я спокойно восстановлю свои силы. Если нет, мне придется лечь на операцию. Тогда меня ждут многие месяцы лечения, и, скорее всего, я уже никогда не смогу танцевать. По крайней мере, профессионально.
     Шон сохранял спокойствие. Рассказ Блэр точно соответствовал тому, что сообщил ему доктор. Глядя, как Блэр теребит край покрывала, он сказал:
     - Но ведь операция и последующее лечение разорят тебя.
     - Да, это так. - Глаза ее были по-прежнему опущены, и она не видела выражения муки, промелькнувшего на опечаленном лице Шона.
     - Ясно.
     - Ты говорил, что искалеченная я буду не нужна тебе. Если я...
     - Блэр! - вскричал Шон, опускаясь на колени перед ее кроватью. - Ты из-за этого так горюешь? Ты считаешь, что больше не нужна мне?
     Блэр кивнула.
     - Шон! Ведь не исключено, что я превращусь в инвалида. Не