наслаждаясь ее смущением.
   - Тебе все еще хочется в церковь? - прошептал он, лаская ее губами. -  А,
Стейси?
   Когда пустой дом огласился ее криками, он лег спиной на мраморный  пол  и
посадил ее на себя верхом.  Он  снова  излился  в  нее.  Потом,  когда  она,
свернувшись калачиком, словно тряпичная кукла, лежала рядом с ним, ему  было
так хорошо, как давно уже не бывало.
   Он попытался сесть, но Стейси приникла к нему.
   - Не уходи.
   - Смотри-ка, Стейси, - сказал он, поддразнивая ее, - во что  я  превратил
твой наряд. Ты должна срочно привести себя в порядок, а то судья догадается,
чем ты тут занималась, пока он был на работе.
   Он встал, оправил одежду, пригладил волосы.
   - К тому же мне самому нужно  на  работу.  А  то,  если  хоть  на  минуту
задержусь, затащу тебя в постель и проваляюсь весь день. И денек не  пройдет
тогда впустую.
   - Ты еще придешь? -  грустно  спросила  она,  провожая  его  до  двери  и
стараясь на ходу прикрыть свою наготу.
   - Конечно.
   - Когда?
   Чтобы скрыть насупившееся лицо, он отвернулся и стал отпирать дверь.
   - Не знаю. Ты же ведь не думаешь, что я надолго исчезну - после той  ночи
и после сегодняшнего.
   - Ах, Джуниор, я так люблю тебя. Он взял в ладони ее лицо и поцеловал.
   - Я тоже.
   Стейси закрыла за ним дверь. Она машинально поднялась  наверх  и  приняла
теплую пенистую  ванну.  Все  тело  у  нее  болело.  Завтра  оно,  наверное,
покроется синяками. Но ей был дорог каждый синяк, оставленный им.
   Джуниор любит ее. Он так и сказал. Может быть, он вырос  наконец.  Может,
опомнился и понял, что ему на самом  деле  нужно.  Может  быть,  он  наконец
выбросил Седину из своего сердца.
   Но тут Стейси вспомнила Алекс и какими телячьими глазами смотрел  на  нее
Джуниор в Охотничьем клубе. Она вспомнила, как прижимался он к Алекс,  когда
они, весело смеясь, кружились в танце. От ревности Стейси затопило  горечью.
Как и ее мать,  Алекс  встала  на  ее  пути  к  полному  счастью  с  любимым
человеком.

Глава 32

   Приехав в суд, Рид и Алекс сразу прошли в следственную комнату,  за  ними
следом судебный репортер. Там за  квадратным  деревянным  столом  уже  сидел
Фергус Пламмет. Крепко сжав ладони, он склонил в молитве голову над Библией.
   Миссис Пламмет тоже была там. И тоже сидела  со  склоненной  головой,  но
когда они вошли, она тут же вскочила и посмотрела на них, словно  испуганная
лань. Как обычно, на ее лице  не  было  и  следа  косметики,  волосы  гладко
зачесаны назад и собраны в строгий узел на затылке.  На  ней  было  какое-то
бесформенное платье.
   - Здравствуйте, миссис Пламмет, - вежливо сказал Рид.
   - Здравствуйте, шериф.
   Если бы Алекс не видела, как шевельнулись ее губы, она  и  не  расслышала
бы, что женщина что-то сказала. Казалось, она до смерти напугана. Пальцы  ее
рук были крепко сцеплены на коленях. Она сжимала их с такой силой,  что  они
побелели до синевы.
   - Вы хорошо себя чувствуете? - спросил Рид тем же доброжелательным тоном.
   Она кивнула и  бросила  испуганный  взгляд  на  мужа,  который  продолжал
исступленно молиться.
   - Вы имеете право пригласить адвоката, чтобы он присутствовал, когда мы с
мисс Гейтер будем задавать вам вопросы.
   Прежде чем миссис Пламмет успела что-то ответить,  Фергус  завершил  свою
молитву громким и протяжным "А-а-минь!" и поднял голову. Он устремил на Рида
немигающий взгляд фанатика.
   - У нас уже есть самый лучший в мире адвокат. Я  буду  следовать  советам
господа бога ныне и присно и во веки веков.
   - Прекрасно, - усмехнулся Рид, - но я внесу в протокол, что вы отказались
от присутствия вашего адвоката при допросе. Взгляд  Пламмета  перескочил  на
Алекс.
   - А что делает здесь эта блудница? Я не потерплю ее присутствия  рядом  с
моей праведной женой.
   - Ни вы, ни ваша праведная жена  не  имеете  права  возражать.  Садитесь,
Алекс.
   Повинуясь жесту Рида, она  опустилась  на  ближайший  стул,  обрадованная
возможностью сесть. Конечно, Фергус Пламмет - вредный малограмотный фанатик.
И мог бы казаться  смешным,  но  при  виде  его  у  Алекс  кожа  покрывалась
мурашками.
   Рид уселся верхом на стул и пристально посмотрел на сидевшего  по  другую
сторону стола проповедника. Открыл подготовленную одним из помощников папку.
   - Что вы делали в среду вечером? Пламмет закрыл глаза  и  склонил  голову
набок, как бы прислушиваясь к тайному голосу.
   - Могу ответить, - сообщил он, когда спустя несколько секунд снова открыл
глаза. - Я отправлял вечернюю службу в церкви. Мы молились о спасении  этого
города, о душах тех, кто будет совращен, а также о  тех,  кто  вопреки  воле
господа совратит невинных.
   Лицо Рида было по-прежнему бесстрастным.
   - Пожалуйста,  отвечайте  прямо  и  коротко.  Я  не  хочу,  чтобы  допрос
затянулся на весь день. В какое время проходит служба?
   Пламмет снова изобразил, будто слушает кого-то.
   - Это к делу не относится.
   - Очень даже относится, - растягивая  слова,  сказал  Рид.  -  Вдруг  мне
когда-нибудь вздумается посетить службу.
   При  этих  словах  миссис  Пламмет  хихикнула.  И  первая  же  поразилась
собственной неожиданной выходке. Застыв от ужаса, она  посмотрела  на  мужа,
взиравшего на нее с осуждением.
   - В какое время закончилась служба? - По голосу Рида было ясно,  что  эта
игра ему надоела и он больше не намерен подыгрывать.
   Пламмет не спускал с жены осуждающих глаз. От стыда она опустила  голову.
Рид потянулся через стол и, взяв Пламмета за подбородок, резко повернул  его
к себе лицом.
   - Нечего смотреть на нее, как  на  дерьмо  под  ногами.  Отвечай.  Да  не
вздумай снова нести свой бред.
   Чуть вздрогнув, Пламмет закрыл глаза с видом  незаслуженно  оскорбленного
человека.
   - Господи, закрой уши мои, не дай слышать  грязные  слова  врага  Твоего,
спаси мя от общества грешников сих.
   - Чтобы спасти тебя, ему понадобится прислать сюда  целую  стаю  ангелов,
приятель. Если сейчас же не начнешь отвечать на мои  вопросы,  твоя  задница
очутится в тюрьме.
   Эта угроза пробила ханжеский панцирь Пламмета. Он вытаращил глаза.
   - На каком основании?
   - Думаю, сначала федеральные власти займутся поджогом.
   Алекс быстро взглянула на Рида. Он блефовал. Скаковые лошади относились к
сфере торговли между штатами и поэтому подпадали под юрисдикцию министерства
финансов. Но федеральные власти рассматривали дела о поджоге  только  в  тех
случаях,  когда  причиненный  ущерб  составлял  не  менее  пятидесяти  тысяч
долларов. Пламмет не попался на удочку.
   - Поджог? Это смешно. Единственное, что я сумел зажечь, так  это  пламень
веры в сердцах моих прихожан.
   - Ну, если так, тогда расскажите, что вы делали, начиная с вечера в среду
и до сегодняшнего дня, когда мой помощник Каппел заметил, как вы шмыгнули на
улицу через заднюю дверь того дома. Куда вы пошли, когда закончилась служба?
   Пламмет приставил к щеке палец, изображая сильную сосредоточенность.
   - Полагаю, что как раз в тот вечер я  пошел  навестить  одного  из  наших
больных братьев.
   - Он может это подтвердить?
   - К сожалению, нет.
   - Он умер, я угадал?
   Услышав сарказм в словах шерифа, Пламмет нахмурился.
   - Нет, но когда я навешал его, бедняга метался  в  горячечном  бреду.  Он
ничего не помнит. - Священник поцокал языком.  -  Он  был  очень  плох.  Его
родные, конечно, подтвердят, что я сидел у его постели. Мы вместе весь вечер
молились за него.
   Проницательный взгляд Рида  обратился  на  Ванду  Пламмет.  Она  виновато
отвернулась. Тогда Рид посмотрел на Алекс. Выражение его лица говорило,  что
все идет так, как он и ожидал.  Он  снова  повернулся  к  Пламмету  и  резко
спросил:
   - Вы знаете, где находится ранчо Минтона?
   - Конечно.
   - Вы были там в среду вечером?
   - Нет.
   - Вы посылали кого-нибудь туда в среду вечером?
   - Нет.
   - Может быть, кого-то из  прихожан?  Тех  верующих,  в  чьих  сердцах  вы
раздули пламень во время молебна?
   - Разумеется, нет.
   - Разве не вы учинили там разгром,  испачкали  краской  стены,  набросали
дерьма в поилки, разбили окна, а?
   - Мне свыше дан совет, что не нужно больше отвечать ни на какие вопросы.
   Он сложил руки на груди.
   - Потому что можете ненароком изобличить себя?
   - Нет!
   - Вы лжете, Пламмет.
   - Господь на моей стороне. - Он поиграл глазами, то  сужая,  то  расширяя
их. - "Если бог на нашей стороне, - с пафосом продекламировал он, -  то  кто
же против нас?"
   - Недолго он будет на вашей стороне, - с угрозой прошипел Рид. Поднявшись
со стула, он обошел вокруг стола и наклонился над Пламметом.  -  Господь  не
привечает лжецов.
   - Отче наш, иже еси на небеси...
   - Признавайтесь, Пламмет.
   - ..да святится Имя Твое...
   - Кого вы отправили туда, чтобы разнести ферму Минтона?
   - ..приидет царствие Твое...
   - Вы ведь отправили туда членов своей секты, верно? Пойти  самому  у  вас
кишка тонка.
   Молитва резко оборвалась. Дыхание священника стало легким и  прерывистым.
Вопрос попал в самую точку. Поняв это, Рид продолжал гнуть свое:
   - Вы сами повели туда свою жалкую крысиную армию или только  снабдили  их
баллонами с краской?
   Рид говорил Алекс, что объехал все хозяйственные магазины, где  продается
краска. И ни один торговец не мог  припомнить  случая,  чтобы  кто-то  купил
большую партию. У Пламмета,  очевидно,  хватило  хитрости  не  покупать  всю
краску в , одной лавке, а  может  быть,  он  завез  ее  откуда-нибудь  из-за
города. Задержать Пламмета Рид не мог; никаких улик против него не было,  но
он мог  одурачить  проповедника,  внушив  ему,  что  тот  оставил  на  месте
преступления изобличающие его доказательства.
   Однако и во второй раз Пламмет не клюнул на наживку Рида. Успокоившись  и
глядя прямо перед собой, он сказал:
   - Не могу понять, о чем вы толкуете, шериф Ламберт.
   - Начнем все сначала, - тяжело вздохнул Рид. - Послушайте,  Пламмет,  мы,
мисс Гейтер и я, знаем, черт побери, что вы виновны. Вы ведь ей прямо велели
быть пожестче с грешниками, а не  то...  Вот  разгром,  учиненный  на  ферме
Минтонов, и был тем самым "не то", ведь так?
   Пламмет молчал. Рид попробовал зайти с другой стороны.
   - Разве исповедь не  является  благом  для  души?  Облегчите  свою  душу,
Пламмет. Признайтесь. И ваша жена  сможет  вернуться  домой  к  детям,  а  я
пораньше закончу сегодня работу.
   Священник по-прежнему хранил молчание.
   Рид снова начал допрос  с  самого  начала  и  методично  прошел  по  всем
вопросам до конца, надеясь поймать Пламмета на какой-нибудь  лжи.  Несколько
раз шериф обращался к Алекс, не хочет ли  она  задать  вопрос  Пламмету,  но
Алекс всякий раз отклоняла предложение. Так же как и Риду, ей не за что было
уцепиться.
   Рид так ничего и не добился. Ответы священника не менялись. Шериф  ни  на
чем не сумел его поймать. По  завершении  еще  одного  утомительного  раунда
Пламмет, язвительно улыбаясь, сказал:
   - Приближается время ужина. Вы  позволите  нам  уйти?  Расстроенный,  Рид
провел рукой по волосам.
   - Я же знаю, это сделали вы, благочестивый сукин сын. Даже если вас там и
не было, все равно, вы это устроили. И лошадь мою убили вы.
   - Убил вашу лошадь? - живо отозвался проповедник. - Но это не правда.  Вы
сами убили ее. Я читал об этом в газете. Рид издал рычание и кинулся к  нему
через всю комнату.
   - По твоей вине. - Он снова нагнулся над Пламметом, отчего тот  откинулся
на спинку стула. - У тебя небось дух от радости захватило, когда ты читал об
этом, ублюдок. Ты еще заплатишь мне за это животное, даже если мне  придется
собственными руками выдавить признание из твоей мерзкой глотки.
   Допрос продолжался еще по  меньшей  мере  час.  Алекс  устала  сидеть  на
жестком стуле, у нее все затекло. Один раз она встала  и,  чтобы  размяться,
прошлась по комнате. Но Пламмет следил за ней исступленным  взглядом,  и  ей
стало так не по себе, что она тут же вернулась на место.
   - Миссис Пламмет?
   Жена священника вздрогнула, когда Рид неожиданно назвал ее имя. До  этого
она сидела, опустив голову и ссутулив от  усталости  плечи.  Тут  она  резко
выпрямилась и устремила на Рида полный почтения и страха взгляд.
   - Да, сэр?
   - Вы подтверждаете все, что сказал мне ваш муж? Она бросила искоса взгляд
на Пламмета, судорожно глотнула и облизала  губы.  Потом  опустила  глаза  и
часто закивала головой - Да.
   Лицо  Пламмета  оставалось  бесстрастным,  но  губы  дергались  от   едва
сдерживаемой улыбки.  Рид  посмотрел  на  Алекс.  Она  чуть  заметно  пожала
плечами.
   Несколько мгновений он стоял в раздумье, уставившись в пол, затем рявкнул
имя помощника Тот немедленно возник в дверном проеме,  как  будто  только  и
дожидался этого исполненного сдержанной ярости вызова начальника.
   - Выпустите его.
   Пламмет с громким звуком захлопнул Библию и встал. Словно  крестоносец  в
полном боевом облачении, он промаршировал к  двери,  не  удостоив  вниманием
жену, которая покорно засеменила в его кильватере.
   Рид зло выругался ему вслед.
   - Установите слежку за его домом, -  приказал  он  помощнику.  -  И  если
заметите хоть что-то подозрительное, сразу сообщите мне. Черт,  до  чего  же
мне не хочется выпускать отсюда этого ублюдка.
   - Не вините себя, Рид, - сочувственно сказала Алекс. - Вы  провели  очень
обстоятельный допрос. Но вы же с самого начала знали, что  улик  у  вас,  по
существу, нет.
   Он резко повернулся, посмотрел на нее злыми глазами.
   - Но, черт побери, вас ведь это не останавливает, а? -  И  вышел,  громко
топоча сапогами. Алекс онемела от негодования.
   Она вернулась к своему кабинетику, пошарила  на  дне  сумочки,  отыскивая
ключ, и наклонилась, чтобы отпереть  дверь.  Вдруг  она  почувствовала,  как
мурашки забегали у нее по шее, и в следующее мгновение до ее  слуха  донесся
зловещий шепот:
   - Вас совратили безбожники. Вы якшаетесь с Сатаной и,  подобно  продающей
себя блуднице, не испытываете при этом стыда.
   Она резко обернулась. В глазах Пламмета снова горел фанатичный  огонь.  В
углах рта белела слюна. Он тяжело дышал.
   - Вы обманули мое доверие.
   - Я не нуждаюсь в вашем доверии. - Голос у Алекс охрип от страха.
   - Ваше сердце и ум помутили безбожники. А тело  отмечено  печатью  самого
дьявола. Вы...
   Его схватили сзади и прижали к стене.
   - Пламмет, я ведь вас предупреждал. - Рид был в ярости.  -  Убирайтесь  с
глаз моих долой, а не то я запру вас в тюрьме.
   - По обвинению в чем? - взвизгнул проповедник. - У вас нет никаких  улик,
и вы не имеете права меня задерживать.
   - За преследование мисс Гейтер.
   - Я посланец божий.
   - Если бог захочет сообщить что-нибудь мисс Гейтер,  он  скажет  ей  сам,
понятно? Понятно? - Он еще разок тряхнул Пламмета и отпустил.  Повернулся  к
миссис Пламмет, которая в безмолвном ужасе прижималась к стене.
   - Ванда, предупреждаю вас,  уведите  его  домой.  Немедленно!  -  рявкнул
шериф.
   С храбростью, которой Алекс никак от нее  не  ожидала,  женщина  схватила
мужа за руку и буквально поволокла прочь. Спотыкаясь, они  вскарабкались  по
ступенькам и исчезли за лестничным поворотом.
   Только перехватив взгляд Рида, Алекс вдруг заметила, что прижимает руку к
бешено колотящемуся сердцу, и поняла, как сильно она испугалась.
   - Он вас не тронул, не ударил?
   - Нет. - И, покачав головой, повторила:
   - Нет.
   - Только не вешайте мне опять  лапшу  на  уши.  Он  угрожал  вам?  Сказал
что-нибудь такое, чем я мог бы пригвоздить его тощую задницу?
   - Нет, просто нес всякую ерунду о том, что я  продалась  нечестивцам.  Он
считает меня изменницей в его стане.
   - Собирайтесь. Поедете домой.
   - Меня не нужно долго упрашивать.
   Он снял ее жакет с вешалки у двери. Помогая  ей  одеться,  он  не  просто
подержал его, а чуть ли не втолкнул ее в этот жакет. Тем не менее Алекс была
тронута его  явной  заботой  о  ее  безопасности.  Уже  на  ходу,  пока  они
поднимались по лестнице, Рид надел свою отороченную мехом кожаную  куртку  и
ковбойскую шляпу.
   Очевидно, Пламметы вняли его совету и уехали. Их  нигде  не  было  видно.
Стемнело. Площадь почти обезлюдела. Даже кафе закрылось. Народ туда стекался
во время завтраков и обедов.
   Алекс села за руль; в машине было холодно.
   - Включите двигатель, пусть прогреется, но не уезжайте, пока я не приведу
сюда свой пикап. Я поеду следом за вами до мотеля.
   - В этом нет необходимости, Рид. Вы  же  сами  сказали,  что  он,  скорее
всего, трус. Тот, кто угрожает, редко выполняет свои угрозы.
   - Именно. Редко, - подчеркнул он последнее слово.
   - К, тому же я сама о себе позабочусь. Не нужно обо мне беспокоиться.
   - А я о вас и не  беспокоюсь.  Я  беспокоюсь  о  себе.  Вы  ведь  за  что
боролись, на то и напоролись. Но как шериф я не допущу, чтобы в моем  округе
изнасиловали, изувечили или убили помощницу окружного прокурора. Ясно?
   Он громко хлопнул дверью машины. Алекс смотрела ему  вслед,  пока  он  не
исчез в темноте. Испытывая в душе сильное желание никогда больше  не  видеть
ни его, ни его проклятого округа, она мысленно послала его в то самое пекло,
о котором так часто распространялся Пламмет.
   Увидев приближающиеся фары "Блейзера", она задним ходом выехала на  улицу
и повернула в сторону мотеля, который уже слишком давно служил ей домом.  Ее
возмущало, что она едет домой в сопровождении эскорта.
   Даже не помахав на прощанье Риду в знак благодарности, она вошла в  номер
и заперла за собой дверь. Съела заказанный заранее  безвкусный  обед.  Снова
полистала альбомы школьных фотографий, хотя все снимки были уже  так  хорошо
ей знакомы, что почти не задерживали  внимания.  Она  устала,  но  не  могла
уснуть, нервы ее были слишком напряжены.
   Ее мучили воспоминания о поцелуе Джуниора не потому,  что  он  разжег  ее
чувственное воображение, а потому, что совсем не тронул ее. Ее  преследовали
воспоминания о поцелуях Рида, потому что ему с легкостью  удалось  то,  чего
хотел и не смог добиться Джуниор.
   Когда Ангус вошел в ангар и обнаружил там ее с  Ридом,  то,  и  не  читая
пьесы, понял, в  разгар  какой  сцены  он  попал.  На  его  лице  отразилось
удивление, смешанное с неодобрением и  еще  с  чем-то,  чему  она  не  могла
подобрать названия. Смирением?
   Она ворочалась с боку на бок от усталости, огорчения и, что скрывать,  от
страха. Сколько бы она ни отрицала, Пламмет очень беспокоил ее. Он, конечно,
псих, но в его словах ей слышался какой-то намек на правду.
   Ее стало заботить, что думают о ней ее подозреваемые.  Их  одобрение  для
нее теперь почти так же важно, как одобрение бабушки, которого она так и  не
смогла добиться. И это было так странно,  что  она  с  трудом  себе  в  этом
призналась.
   Она не доверяла Риду, но  желала  его  и  хотела,  чтобы  он  ответил  ей
взаимностью. Джуниор при всей своей лени ей тоже нравился, она чувствовала к
нему острую жалость. В Ангусе как бы воплотились ее детские представления  о
строгом и любящем отце. Чем ближе была  разгадка  тайны  их  причастности  к
смерти матери, тем меньше ей хотелось узнать истину.
   Вдобавок на горизонте маячила загадка убийства  Клейстера  Хикама.  Лайла
Тернера, которого подозревает  Рид,  до  сих  пор  не  нашли.  Пока  она  не
убедится, что бывшего рабочего с фермы Минтона убил Тернер, она  по-прежнему
будет считать, что Клейстера убрали как свидетеля убийства  Седины.  Значит,
его убийца считает, что и она, Алекс, для него тоже опасна.
   Поэтому, когда среди ночи она услышала, как мимо ее двери  медленно  едет
машина и над кроватью проплывает свет фар,  сердце  ее  сильно  забилось  от
страха.
   Отбросив одеяло, она прокралась к окну и выглянула в щель между  рамой  и
плотной шторой. Тело ее обмякло  от  облегчения,  и  у  нее  вырвался  тихий
радостный возглас.
   Сделав широкий разворот на стоянке перед мотелем,  "Блейзер"  шерифа  еще
раз проехал мимо ее двери.
   Рид хотел было развернут